Нелепость

      Это было нелепо. Это было столь нелепо и смешно, что даже не хотелось верить в происходящее. Он знает, что должен быть мертв, и если не просто раствориться в небытие, то хотя бы отплясывать чечетку с чертями в аду. Но ад ему, похоже, сегодня не светит. Чуя медленно открыл глаза и тут же зажмурился от ярких солнечных лучей. Окей, это точно не ад. Впрочем, на покой ему рассчитывать тоже не приходилось. Рядом кто-то болезненно застонал, с другой стороны зашуршали листья. Чуя крепко зажмурился и сцепил зубы. Расскажите ему поподробнее, чем именно он насолил богам, что с ним теперь происходит вот это. Он выдохнул и не без труда принял сидячее положение.       Что ж, кажется, в сознание он вернулся явно не в числе первых, даже последних. Не то чтобы это что-то меняло, ведь очевидно, что в себя они пришли практически одновременно, но… К черту, это так раздражает. Чуя хмуро смотрел пред собой и периодически морщился на увеличивающую децибелы ругань.       Он определенно должен быть мертв. Они все, если быть точнее. Просто по ним били на поражение, просто их противостояние не давало и шанса оглянуться по сторонам, чтобы заметить. Просто так получилось. Как получилось и то, что в эпицентре оказались лишь он сам и еще шесть крикливых тел, что сейчас никак не могут успокоиться. Чуя скосил глаза. Чужая ругань определенно набирала обороты и ввязала в себя всех, кроме него самого. Он потер переносицу.       То, что он умирал, Чуя чувствовал крайне отчетливо. Естественно, умирать не хотелось, ведь не для того он вырывал зубами чертов шанс на жизнь, чтобы впустую вот так все просрать. И не ему одному. Что ж, он все еще не может до конца понять, что именно выкинул Арахабаки, но факт в том, что благодаря его, Чуи, воле к жизни и силе бога хаоса Арахабаки вытянул свой сосуд в новый мир, прихватив всех, кто оказался в непосредственной близости. Как оказалось, в этом мире разум и самосознание Арахабаки вполне себе существовали, и его персональная шиза не только больше не бесновалась и просила разрушений, но и вела с ним вполне себе благодушный диалог. Который начала еще в момент перехода. И не заткнуть же теперь, черт побери. Хотя, не очень-то и хотелось на самом деле.       Первое, что тогда сказал Арахабаки на недоумение Чуи, что глупые людишки вытащить его из другого измерения вытащили, но вот его сознание с собой не прихватили. И раз вышла такая ситуация, то теперь он вполне мог вернуться на родину. Вместе с Чуей. Привязался, так сказать, да и привык уже сидеть у него внутри. Чуя на это удивленно качал головой, но сказать что-то против даже не пытался. Тоже ведь привык. А еще Арахабаки оказался совсем не богом, а очень даже шаманом — одним из семи хранителей данного мира. Хвастливо еще так приговаривал, что один из старших, а его Пламя — Ураган — первозданное разрушение и хаос, собственно, каким и должно быть. Помимо этого, он с интересом просканировал Чую и авторитетно, даже как-то восторженно заявил, что несмотря на долгое совместное проживание, Чуя был носителем чистого Пламени Неба даже без крупиц примеси Урагана.       Чуя честно понимал едва ли даже третью часть всего вываливаемого на него словесного потока Арахабаки, что после стольких лет молчания дорвался до разговора, но ему клятвенно пообещали, что потом все подробно расскажут, покажут, объяснят и научат, как всем этим пользоваться. Единственное, что не смог определить бог, точнее шаман, это «где» и «когда» они. К сожалению, время недоступно ни для кого из шаманов, а временные и пространственные разломы — неподдающаяся логике и расчетам вещь. А еще он тоже не понимал, почему они все стали едва ли шестнадцатилетними.       Чуя бесшумно поднялся с земли. Что ж, его организм уже привык к преображению и здешнему климату, так что с этой стороны привыкание к миру пройдет довольно буднично. Он снова вздохнул и повнимательнее осмотрел невольных попутчиков. Наблюдения все еще выдавались раздражающе неутешительными.       К сожалению, в момент взрыва рядом с ним находились лишь три детектива, чертова скумбрия и две крысы. И ни одного портового, кому Чуя мог хотя бы ненамного, но довериться. Какая, однако, дрянная ситуация. С другой стороны, на всех шестерых висит долг жизни Чуе, потому что, если не вдаваться в подробности, то это он и его сила воли вытянули всех. Но опять же, это далеко не повод, что ему не попытается навредить тот же Достоевский, и уж точно это не помешает бинтованной мумии поиграть на его и без того разрушенных нервах.       Он прищурил глаза. Истеричка-очкарик, маньячка-докторша, бесячий гений, придурошный клоун, а во главе угла — тупая скумбрия и хитрая крыса. Компашка прям на подбор. И Чуе определенно не хочется иметь с ними дел.       «Если ты определился, предлагаю попутешествовать. Хочу увидеть, как изменился этот мир», — хриплый голос Арахабаки, что без каких-либо проблем читал его мысли, поставил окончательную точку в размышлениях. Чуя крутанулся на пятках и, используя силу гравитации, взмыл в небо под чужие восклицания и крики. Хватит. Его ждет новая жизнь и целый мир.