Night Maps

Ни слова о Фрэнке, мать твою, Айеро. А как ни слова, если он мелькает как минимум три раза в день: утром, за завтраком и маминой суетой, после обеда, между двумя и трёмя часами, а ещё как раз во время семейного ужина. Отец ворчит и переключает каналы. Кидает тяжёлый взгляд на старшего сына. Знает, из-за кого вечером на телевизоре опять гудят новости. Но что он может сделать? Лицо его друга везде от новостной ленты до тяжёлой газеты, которую Майки утром вытаскивает из почтового ящика. Не свежая, конечно, из фотографий класса за последний год. На ней Фрэнк вылитый бандит с хитрым прищуром и улыбкой озорника. А по телевизору он немногим отличается от запуганного воробушка, которого вновь и вновь, словно в издевательство, заставляют произносить одну и ту же историю. Джерард слышал её уже раз десять за последние дни, но всё равно включал телевизор. Утром. В обед. Вечером. Ему было важно ещё раз увидеть, что с Айеро всё в порядке, пускай он уже и сгрыз до крови ногти в ожидании каких-то новых слов от следователей, адвокатов и судей. На душе противно скребло от того, что суд над Фрэнком превратили в подобие некоего локального саммитского реалити-шоу и теперь весь город наблюдал за страданиями его близкого человека. Казалось, все вокруг видели в Айеро монстра и искренне осуждали всё, что было с ним связано. Джерард был благодарен уже тому, что Майки просто находился рядом с ним и молча следил за тем, как его брат приковал себя к экрану. — Я уже понял, что он не виновен. — Сказал как-то Майкс. Он сидел на диване всё время, но подал голос лишь сейчас, немного напугав Джерарда. — Чего ты ждёшь? — Пронзительный вопрос, на который у парня нет ответа, звучит как любопытство и укор в одном флаконе. Сколько раз младший Уэй задавал его себе, упрекал себя в том, что он сидит тут и смотрит через экран телевизора, хотя должен быть там, с Фрэнком. — Жду когда его отпустят. — Джерард тупит взглядом в собственные колени, пока пускают ленту рекламы, — У него была ужасная жизнь и я не хочу, чтобы он и дальше страдал. На глазах наворачиваются слёзы и он часто моргает, пытаясь смахнуть их. Сидеть дома кажется невыносимой пыткой, на которую его посадили родители за побег. Не так долго, всего недели три. Но сейчас этот срок кажется вечностью. Конечно, Майки никогда не имел в виду, "почему Джерард смотрит новости, когда должен был сходить и проверить друга", однако парень чувствовал, как сам подсовывает этот смысл себе в любой удобный случай. Особенно тяжело было засыпать ночью. Так странно. У него были номера ребят, которых он знал всего неделю, проездом по штатам. Но не было даже догадок о том, где живёт и у кого спросить телефонный номер парня, которому он предложил встречаться. Иногда его даже порывало набрать Билли или Майка, чтобы спросить у них совета, но он раз за разом стирал номер. Они ведь обязательно задали бы ему вопрос: чего ты ждёшь? — Так достало. — Фыркает за завтраком отец, вновь увидев на экране трансляцию из суда и порывисто выключает телевизор, — Больше никакого зомбоящика за едой! — А как же мой сериал? — Возмущается женщина. — Кроме него. — И как я узнаю, на какое время его показ перенесли? — Глянь программу в газете... — Предлагает мужчина, не глядя передавая утреннюю корреспонденцию, но быстро мрачнеет, едва его взгляд цепляется на фотографию на первой полосе, — У подруг спросишь! Донна всплескивает руками и оставляет утреннюю чашку кофе остывать, громко топая ногами, когда поднимается вверх по лестнице. Её тихий бойкот против запрета мужа на телевизор не проходит незамеченным, пускай и каждый за столом пытается сохранить спокойствие. Дональд выдерживает всего минуту в тишине столовой, прежде чем вскочить, оставив половину завтрака в тарелке и побежать вверх по лестнице. Джерард перекидывается взглядом с Майки, но тот лишь пожимает плечами и наклоняется, отправляя в рот ложку хлопьев с таким лицом, словно молоко в его миске внезапно скисло. Так продолжаться больше не могло. Джи понимал это с самого первого дня и надеялся, что привыкнет к родительской немилости за пару дней. Но каждое новое утро в их семье начиналось напряжнее предыдущего. Парень берёт газету и пробегает взглядом по статье о суде над Фрэнком. Майки отпускает какой-то флегматичный комментарий, но Джерард даже не понимает, что он сказал — просто хмурится и упирается взглядом в строчки. — Бинго! — Парень оставляет газету на столе и вылезает из-за стола. Майки приходит в себя не сразу. Джи слышит его голос уже из коридора, когда натягивает свои нелюбимые шлёпанцы с верёвкой между пальцев. Они ужасно натирали ноги, но сейчас нужна была скорость. Просьба брата сливается с хлопком двери, когда Уэй выскакивает во двор со скоростью выбитой пробки шампанского. Черт знает, что сделают с ним родители, когда узнают, что их сын снова сбежал. Но сейчас для Джерарда единственный правильный выход — снова нестись по улицам Саммита, за мечтой странного мальчишки, что украл его сердце с собой в затянувшееся путешествие по штатам. Пускай сейчас оно и вело Джерарда в здание городского суда, где проходило которое по счёту слушанье дела Фрэнка Айеро. В этот раз — открытое. Уэй чувствует себя таким придурком, что больше не верит в совпадения. Интересно, всегда ли в газетах писалось, где будет проходить заседание? Может только в этот раз. Может только потому, что его решили сделать открытым. Джерард хочет верить, что не спроста и не упустит шанса попасть на него. Счастье, что не он один решил прийти. Парень сливается с толпой зевак, вместе с которыми вваливается в кабинет и скромно устраивается на лакированной скамье. Присяжные уже собрались и все ждали лишь прихода судьи. Её дверь открывается с тревожным скрипом и Джерард мёрзнет посреди летнего дня. Он пытается отыскать Фрэнка, но не находит его в этом душном зале. Взгляд цепляется за знакомую макушку только когда судья просит всех встать. Бедный Айеро выглядит испуганным уже с затылка. Уэй сам не знает, как можно определить это, не заглянув в лицо человеку, но уверен, что парню сейчас страшно. — О, у мистера Айеро сменился адвокат. — Подмечает судья. — Всё верно. — Сидевшая рядом с Фрэнком брюнетка с каре и в коротком пиджаке поднимается, — Прошлый адвокат был назначен окружным судом и был некомпетентен в данном вопросе. — Кто же назначил вас? — Меня наняла мать моего подзащитного. Почему-то все слушанья до суда присяжных были проведены без неё. — Тем не менее, — Хмурится судья, — мы не можем перенести суд. Попытаемся заслушать новые показания и принять решение здесь и сейчас. Мистер Айеро, выйдите. Фрэнк со скучающим выражением подходит и клянётся говорить только правду, после чего направляется к кафедре. — 15-го июня этого года я сидел дома, играл в гараже на гитаре. Отец часто выпивал по вечерам, то в баре, то дома, поэтому я не придал значения его отсутствию. — Он явно в который раз пересказывал эту историю, может даже от усталости вставив в неё слова адвокатов, — Я включил в гостиной телевизор и смотрел фильмы про супергероев. Он пришёл после полуночи, это было уже 16-е июня. В 00:12. Я запомнил потому, что у нас на телевизоре в верхнем углу показывают время. Он был ужасно пьян и зол на то, что я не сплю в такое время. Между нами завязалась словесная перепалка... — Я смотрю, новый адвокат вас натаскал. — Замечает судья безынтересно, — Продолжайте. — Между нами завязалась словесная перепалка, в которой я пытался отстоять своё желание досмотреть фильм. Его это не устраивало и тогда он ударил меня в челюсть с правой стороны. — Казалось, от этих слов рука парня дрогнула, желая прижаться к пострадавшей тогда стороне лица, но парень сдержался, — Я назвал его блядским пьяницей. Он разозлился и обошёл меня слева, хотел толкнуть меня в шкаф, как он часто делал, а потом заставить собирать выпавшие из него книги. Но в этот раз я толкнул его первым. Он упал и ударился виском об угол кофейного столика. Я был напуган и не сразу понял, почему отец не встаёт, а под его головой появляется тёмное пятно. — Почему вы не вызвали полицию и скорую когда поняли, что случилось? — Встревает следователь. — Протестую. Мой подзащитный ещё не закончил. — Оперативно вмешивается адвокат. — Протест отклонён. — Кратко решает судья, — Мистер Айеро, отвечайте на вопрос. — Потому, что я понял это только вечером 16-го июня, в мотеле Элизабет. — От этих слов у Джерарда внутри холодеет. Он понимал, что тот вечер был ужасно важным в жизни парня, но до сих пор не представлял насколько. Зал плывёт перед глазами и парень пытается вернуть себе фокус. И первым он замечает взгляд Фрэнка. Тот смотрит на него. Теперь знает. Уэй здесь. Должен был прийти раньше, но смог только сейчас. — Как вы оказались в городе Элизабет? — Продолжает следователь. — Я запаниковал. — Признаётся парень уже более уверенно. — На что вы рассчитывали убегая из города? — Сначала это было импульсивное решение...мною руководил страх. — Фрэнк медлит, тщательно взвешивает каждое слово прежде чем вверить его слушателям, — А после я опасался, что побег сыграет против меня. И хотел скрыться, чтобы начать новую жизнь. Следователь прошёлся по Айеро вопросами основательно. Он допытывал его на что и как он жил, какие города посещал и с особым пристрастием узнавал, кто был вместе с ним всё это время. Ни разу за это время Фрэнк не упомянул Джерарда, закрывая его присутствие то "новым другом из группы", то "случайным знакомым". Уже на этом месте Джерард чувствовал, что всё происходящее напоминает какой-то фарс. Следователь сыпет расспросами просто для вида и не собирается искать ни одного из этих людей для дачи показаний. Когда же Фрэнку наконец-то позволили вернуться на своё место, кафедру заняли свидетели. Обвинение уповало на то, что Фрэнк "несносный мальчишка". Об этом раз за разом повторяла пожилая миссис Норби. Впрочем, её показания сочли несостоятельными, когда адвокат спросила у неё о Бобби Брауне, который тоже оказался тем ещё хулиганом. Судья Браун знала своего сына гораздо лучше этой сварливой старухи. Школьные учителя, ответственный за дисциплину, сосед из дома напротив — никто так и не дал весомых поводов думать, будто Фрэнк был способен на преднамеренное убийство. Почему-то Джерард был уверен, что следствие уже давно знало, что парень не виноват, просто пыталось вписать дело парня в свой список "борьбы с подростковой преступностью". Джерард уже отчаивается увидеть что-то хорошее, когда наконец-то право вызвать свидетеля дают адвокату Фрэнка. — Я прошу вызвать Линду Айеро в качестве свидетеля. — Заявляет женщина с каре. Мать Фрэнка проходит на место за кафедрой и поправляет волосы. Джерард ожидал увидеть оторву с вольнолюбивым взглядом из под томных ресниц, но женщина выглядела совсем по-другому. Немного уставшая, с аккуратно собранными волосами и очень домашняя. — Расскажите, почему вы ушли от мужа? — Начала расспрашивать адвокат. — Протестую! — Возник тут же следователь, — Причины её ухода должны рассматриваться в отдельном деле! — Протест отклонён. Она ушла от него, а не развелась. Отдельного рассмотрения эта ситуация не требует. — Из-за пьянства. — Кратко отвечает женщина, но судья требует более подробного ответа, — Он начал выпивать ещё когда Фрэнк не ходил в школу. У нас были проблемы в семье и я прощала ему походы в бар, не желая разрушать наш брак. Он говорил, что его друзья оплачивали выпивку и поэтому не обращала внимание на то, как часто он задерживался в барах. — Когда вы поняли, что ваш муж злоупотребляет? — Адвокат смягчилась, видимо, боясь задеть чувства Линды. — Осознание пришло довольно резко, почти пять лет назад. — Она опускает ресницы, — Просто в какой-то момент я поняла, что за прошедший месяц мой муж являлся домой трезвым всего раза три. — Вы пытались поговорить с ним о его зависимости? — Я завела разговор в тот же вечер. Думала, он будет трезвым. — Линда вытирает невольно навернувшуюся на уголке глаза слезу, — Он и был. Но взял паузу среди разговора. Ушёл в спальню, а вернулся уже пьяным. Тогда разговора у нас не вышло. Он кричал на меня, грозил выкинуть меня и ребёнка на улицу и дал пощёчину... — Мисс Айеро, насколько мне известно, вы не обращались в полицию с заявлением. — Придирчиво щурится следователь, — Почему? За все...года два насилия мужа над вами вы не написали ни одного заявления! — У него был Фрэнк. И каждый раз он угрожал выкинуть его на улицу. — Не без страха в голосе ответила женщина, — Мой супруг тогда казался мне не самым надёжным человеком, но его зарплата была больше моей и он мог содержать его, дом...моей же даже после ухода едва хватало на комнату и очень скромный обед раз в день. — Вы знали о том, что ваш супруг бил его? — Следователь не отставал, стараясь поймать женщину хоть на чём-то. — Я узнала это лишь после переезда, во время одного из звонков Фрэнку. В тот же день я пообещала забрать его как только смогу. — Обещание своё вы не выполнили. — Он фыркает и делает пометку на листке. — Я приехала когда смогла. — Заверяет Линда, — Но Фрэнка в тот день оставили в школе отбывать наказание, а меня встретил супруг. Он...избил меня и пригрозил расправиться с Фрэнком, если я ещё раз попытаюсь его забрать или обращусь в полицию. — Подтвердить ваши слова кто-то может? — Скептически хмыкает следователь. — В это время миссис Норби занималась газоном у себя во дворе. Вызвали старушку Норби и та не стала отнекиваться. — Он взял её за волосы и потащил в гараж. — Хмуро рассказывала она, — Я не знаю, что там было. Считаю, это не моё дело и сор выносить из избы неприлично. Семейные дела должны оставаться семейными. Муж может поучать жену, как ему вздумается, как и жена может хорошенько огреть мужа сковородкой... — Миссис Норби, вернёмся к делу. — Просит адвокат, — Вы можете подтвердить, что обвинения Линды Айеро верны. — Это семейные дела. — Настаивала старушка. — Да или нет, миссис Норби? — Да. — Всё же со скрипом согласилась женщина. Следователь ещё несколько раз вызывал на допрос Фрэнка и Линду, мусолил их вопросами, пытаясь поймать на лжи, но терпел неудачу. Наконец-то судья попросила присяжных вынести свой вердикт. Зал зааплодировал, едва их решение подтвердили. Фрэнк Айеро был признан невиновным. Внутри Джерарда обвалилась каменная башня, что строилась все напряжённые дни сидения дома. Он вылетает из зала суда едва их отпускают. Уже в коридоре он видит свою семью. Майки замечает его, но не говорит ни слова. Джерард благодарит его одними губами. Из дверей появляется Фрэнк в сопровождении собственной матери и адвоката. Они встречаются взглядами и Уэй сам не понимает, в какой момент расстояние между ними сократилось до минимума. Но он уже крепко обнимает парня под удивлённые взгляды толпы. И руки Айеро лежат на его спине. Где-то между его пальцев, под футболкой, по спине течёт ручеёк пота. — Джерард Артур Уэй! — Голос матери предвещает неприятности. Но сейчас Джерарду так плевать на это, как не было плевать всю свою жизнь никогда. С Фрэнком всё будет хорошо. Он просто знает это. Их путешествие завершилось. И от этой мысли сердце Уэя ныло где-то глубоко под футболкой, кожей и рёбрами. Но сейчас он был самым счастливым человеком на этой планете. Ведь приключения в его жизни начались не когда он взял билеты из Саммита и даже не когда выбрался среди ночи из дома. Они поселились в его сердце со встречей Фрэнка и точно не кончатся, пока тот не уйдёт из его жизни. А, заглянув в кошачьи глаза, Джерард понял, что не кончатся они никогда.

***

Стоит ли говорить, что за новый побег домашний арест парню продлили до конца лета? Но он не жалел ни о чём. Почти. Сильно скучал по Фрэнку, но сердце, по крайней мере, больше не болело за его судьбу. Где-то глубоко внутри он, конечно, жалел, что так безрассудно запер себя дома на целых два месяца лета. Но это были отголоски старого ворчаливого Уэя, которому каждого лета не хватало на то, чтобы насидеться дома. Новый Уэй записывал в тетрадь свои приключения. Он зарисовывал по памяти Джуни, ребят из группы и понимал, как скучает по ним уже сейчас. В какой-то момент он не выдержал и решил позвонить. Билли ему не ответил, зато они немного поговорили с Майком. Того ждали нелёгкие месяцы записи в студии, подготовок к колледжу, разборок с родителями и прощания с Трентоном. Несмотря на усталость, тот был счастлив и верил в лучшее. Группа собиралась переехать и жить вместе. Работать, учиться, писать песни в перерывах и жить мыслями о новом грядущем туре. Уэй клал трубку воодушевлённым. — Джерард! — Майки заглядывает в комнату и повисает в дверном проёме, улыбаясь одними уголками губ, — Мы идём смотреть на феерверки в честь четвёртого июля. — Жаль, я под домашним арестом. — Усмехается парень одним уголком губ, даже не отрываясь от рисования. — Точно... — Улыбка Майки чуть гаснет, — Мы будем на ярмарке. Тебе принести оттуда что-то? — Острый попкорн, может яблочную газировку и батончиков. — Он шарится в кармане и достаёт смятую двадцатку, кидает её брату. — Замётано! Скупиться не буду. — Майк хлопает дверью и громко спускается по лестнице. С высоты окна своей комнаты Джерард провожает семью взглядом по закатной улице. Сумерки опускаются на землю, окутывая своей прохладой распаренный за день асфальт. В распахнутую створку окна вдруг прилетает скомканная бумажка. Уэй опускает взгляд вниз и ярко улыбается. — Фрэнк! Сейчас открою тебе... — Я сам залезу. — Противится парень и уже забирается на перила у крыльца, хватается за крышу и потягивается. — Чёрт возьми, Фрэнк! — Он просто несносен в любом виде, — Не заставляй...не заставляй меня затаскивать тебя к себе в...ох, чёрт бы тебя побрал! Джерард всё же откладывает альбом на кровать и протягивает парню руки, затаскивая его к себе на подоконник. — Ты неисправим. — Смеётся он. Айеро роняет на губы парня поцелуй и обнимает его. — Что такое, опять предложишь сбежать? — С издёвкой замечает Джерард. А он бы и сбежал. Только на этот раз был бы более внимателен к дороге, которую они выберут. Второй раз попасться так глупо на вокзале они не могут. — Нет. — Машет головой Фрэнк, — Нам нужна пауза в наших приключениях. — Уже не спешишь вырваться из города? — Может быть...убежим после выпуска? — Предлагает он и жмётся теснее к боку своего парня, — Хочу провести немного времени с мамой. — В любой момент когда захочешь... — Выдыхает Уэй и поднимает взгляд наверх. Пёстрая астра фейерверка расцветает в небе. Её лепестки искрятся и рассыпаются сотнями звёзд, перекрывая созвездия. Саммит кажется не таким уж и паршивым местом, если они с Фрэнком могут вот так сидеть, не боясь никого и смотреть на салюты. Конечно, впереди их ждёт ещё целая куча приключений, но прямо сейчас парню не хочется думать ни о чём. Он целует Фрэнка под букетом искр, прижимает его к себе и увлекается до того, что теряет равновесие. Они оба падают на кровать, смеясь и всё ещё держась в крепких объятиях. Кончалось 4-е июля...