Он был... совсем не против

      Дуб любил приходить в это место, чтобы побыть в одиночестве, психануть или выпить. А может и всё сразу. Он знал, что место это далеко не пятизвёздочное и поэтому мог рассчитывать на отсутствие кого-либо. В этот раз причиной посещения ангара стало желание опохмелиться. Зайдя внутрь, он не ожидал увидеть ничего, кроме привычного мусора, вроде осколков, проводов и пыли, встречающих его каждый раз. Настолько не ожидал, что поначалу не заметил нечто, валяющееся прямо посреди помещения. Это нечто так гармонично вписывалось в общий беспорядок, что Виталий и не заметил бы его, если б не споткнулся. В полёте он чуть не выронил бутылку, с которой пришёл. Осознание того факта, что мог потерять такую ценность, заставило его нервно поматериться и взглянуть на помеху, столь не вовремя оказавшуюся на пути. Но в темноте хер что разглядишь, решил арийский басист и ползком добрался до стенки, нащупывая выключатель. Послышался треск пробуждаемой лампочки. Принеся в этот кусочек мира немного света, Виталий подполз обратно к телу, перевернул его лицом к свету и понял, что перед ним лежит молодой мужчина весьма приятной наружности. Который, кажется отращивал волосы. Дуб стащил с того ветровку и обыскал её на наличие документов. Но вместо них нашёл листочек с номером Пушкиной и бумажник. Зная, что читать чужие записи не хорошо, он громко спросил, и слова вопроса его разлетелись по всему ангару, эхом отражаясь от стен: "Товарищ соалкоголик, вы же не против, если я почитаю ваши записки?" - Молчание. Знак согласия. С чистой совестью басист открыл бумажник и тут же скосил глаза: письмом его гость владел, как хороший врач. Вооружившись очками, невесть откуда взявшимися у зоркого басиста, Дубинин принялся за, грубо говоря, перевод. Текст там был следующий: "- позвонить тёще (!!!) - найти зарядник - купить ... (здесь перевод басиста чуть заглох) - репетиция с Куражом. Последний пункт заинтересовал Виталика. Где-то он это название слышал. Кураж... Куражъ, Гран-Куражъ... Вроде да, группа какая-то. И мужик этот... вернее, для Алексеича ещё парень, значит в этой группе состоит. Плюс найденный номерок Маргариты... Выходит, свой. Братьев по цеху Дуб предпочитал не трогать лишний раз. Обычно, все, кого встречал, были более-менее знакомы, а этого он что-то не припомнит. - Что ж, будем знакомы, товарищ по цеху. Приняв факт нахождения постороннего в своей привычной обители, басист не отказался от своей первоначальной цели - выпить. Непонятно, чего он ожидал от растрясшейся жидкости, но фееричного взрыва не произошло - с сердитым шипением пивас белой пеной разлился по горлышку бутылки, стекая на руку счастливого обладателя. Н-да, выпить. Свои причины были, но о них думать хотелось, чтобы не чувствовать себя по уши в грязи. Виталий потягивал губительную (хотя, кого мы обманываем, губит людей не пиво - губит людей вода!) жидкость и постепенно хмелел. А потому и не заметил движения очухавшегося гостя, который, в свою очередь, не продержался долго и вновь провалился в звенящую пустоту разума. Закончив свои умственные труды, Дубинин оглянулся на дрыхнувшего металлиста. Фантазия и выпитая доза разбудили адреналин в крови. Спиртной запах, клубами переливаясь вокруг незнакомца, всё же имел брешь, через которую Виталик учуял тонкий нежный запах. Басист подкатился к телу и смачно поцеловал в губы. Чуткий нос уловил поток незнакомого, но приятного аромата где-то в глубине спящего мужчины. От невозможности достать этот самый аромат, он немного рассердился и попытался посильнее всосаться в чужие губы, поглубже толкнуть язык - лишь бы дотянуться. Но вдруг остановился, подобрал слюни и отстранился - пришло резкое осознание, что кожа незнакомца холодна, как лёд. Смущённый и озадаченный, басист отметил, что тот не проснулся. Неужели, так много выпил? Или просто не привыкший? Почувствовав странную тяжесть и тепло, Виталя решил присоединиться к завидно спокойному сну мужчины и прилёг рядом. А о том, что ему приснилось, он и сам бы не смог рассказать. Даже если б очень захотел. *** Пробудившись от сна, Дуб увидел все звёзды и кресты. Нет, не в этом смысле. Просто Миша, повторно проснувшись и не найдя привычной подушки, улёгся на единственное мягкое тело - Виталия, строго ограничив тому видимость. Виталий этого не понял, решив, что очередное похмелье довело его до белого каления. Ощупав весьма тяжёлое нечто, он определил человека. Сознание задало интересный вопрос: "откуда тут взялись люди?", на который подсознание ответило воспоминанием о вчерашнем госте. Столкнув его с себя, потянулся. Настроение было хорошее, несмотря на головную боль, нарастающую с каждой минутой. А раз настроение хорошее, то и человеколюбие давало о себе знать. Через пару минут Виталий уже тащил бездыханное тело к машине. На улице заметно похолодало, ангар тоже насквозь продул сквозняк. Ещё бы не дождь, но тучи, без конца и края, ясно давали понять, что его не миновать. Закинув ношу на заднее сидение, Виталий бережно укрыл его своей курткой. Куда он собрался ехать, было неизвестно, как и небезопасно в принципе куда-либо ехать за рулём. Но через минут сорок он уже оказался неподалёку от обиталища Пушкиной, в целости и сохранности. Тут же раздался звонок Маргариты. Она, оказывается, ждала его. По первым же словам, произнесённым Виталиком, Марго вычислила, что он с похмелья. Отчитавшись, что бухал не один, а с вполне приличным мужчиной, Виталик заверил поэтессу, что в самом ближайшем времени прибудет. И, отключившись, поплёлся было к ней, но тут вспомнил про пассажира. Машину нагретой оставлять нельзя, а в холодной тот быстро простынет. Обговорив этот момент со своей совестью, басист пришёл к решению взять его с собой.

***

Дверь оказалась не заперта и, на счастье, открылась совершенно бесшумно; половицы не скрипели; самой хозяйки жилища не оказалось на горизонте маршрута. Всё ещё не решаясь делать резких движений, басист доволок незнакомца до дивана. Даже околдованный алкоголем, разум сгенерировал здоровую мысль: тело нужно спрятать от глаз, возможно, разъярённой хозяйки, пока та не явилась. Что случится потом, Виталий предполагал не то, чтобы очень смутно... весьма и весьма туманно. Небрежно свалив тушу за диван, басист накрыл его сверху первой же подвернувшейся простынкой. Накидал разношёрстных подушечек, содержащихся у Марго в огромном количестве. Полюбовался на результат и, довольный собой, присел на диван, оставляя тело тихонько благоухать под завалами ткани и перьев. Ради шутки ли, он представил, что Пушкина сидит здесь и с сомнительной усмешкой наблюдает окончание цирка. Смешная мысль. А если бы воплотилась в жизнь... было бы не так смешно. Но для полной уверенности в бредовости подобных мыслей Виталик, на всякий случай, ткнул рукой куда-то в сторону. К огромному удивлению нащупал заинтересованную мимику Маргариты. - Та-ак, и что же мы тут делаем? Виталик немного забарахлил. - А что... ты тут делаешь? - Что значит, что делаю? В самом деле, что это я делаю у себя дома? - поэтесса выжидающе воззрилась на басиста. - Да так, знаешь ли, мимо проходила! - Ну, а я вот... к тебе приехал, - от созерцания сердитого лица Пушкиной постепенно возвращалась ясность ума. Надежда сохранить сокрытое тело незамеченным угасала с той же скоростью. - С товарищем, смотрю, приехал? - Марго скрестила руки на груди и выглянула за спинку дивана. - Кто это тут у тебя? - Дубинин тоже устремил взгляд туда. - А кто это? - Посмотрим, кого ты мне притащил, преступник ты этакий - перевесившись через невысокую спинку, женщина разворошила не особо аккуратную защиту. Увидев первые открывшиеся черты лица, обомлела, боясь предположений. Быстрее сдёрнула покрывало. - Господи...