****
Как только Мозенраполис наконец избавился от диктата Мозенрата и вновь начал именоваться по-старому, Брунгильда первым долгом устремилась в подвал, дверь в который больше не была замурована силой магии и в которой больше не было приваренных к стенам волшебных оков, ранее пригвождавших пленников. Стрелой пронесясь по коридору между тюремными камерами, она живо отыскала ту, в которой находился ее супруг, и кинулась к нему, чтобы помочь встать. — Что произошло? — простонал Анкутма, держась за голову. — Ты даже не представляешь… — ответила Брунгильда и затем поведала ему о том, что приключилось за все то время, пока он был в отключке. Анкутма в ответ лишь тяжело вздохнул. — Что за грусть? Все страшное уже позади! — улыбнулась ему супруга. — Теперь пировать и радоваться надо! — А где сейчас Рунтар? — Его Мозенрат утащил, чтобы расправиться за то, что тот его подвел. Мы и не против были — не от нас этот маленький предатель, так от Мозенрата огребет. А в чем дело? — Я хотел бы Рунтару в глаза посмотреть. Мне просто не хочется верить, что Рунтар мог так ужасно поступить и сейчас, и до этого, но доказательства налицо. Я три с лишним месяца гадал над тем, почему он хотел меня убить. Сейчас я тоже не понимаю, почему он был готов повернуться против всех нас и примкнуть к Мозенрату. Рунтар этими поступками ранил меня в самый сердечный мускул. Понимаешь, я всю жизнь любил его всей душой, и то, как он ко мне отнесся, убивает меня. — Рунтар уж точно не заслуживает того, чтобы ты так убивался из-за него. Ты в этом не виноват, просто так получилось, что ты змею на груди пригрел, понимаешь? А вот Аладдин действительно наш добрый друг — если бы не он, для нас бы все закончилось ой как плохо из-за этого Мозенрата. Пойдем, ты просто обязан с ним увидеться. — С радостью! В единый миг воспряв духом, Анкутма стрелой выбежал из подвала, взлетел вверх по лестнице, миновал главный вход во дворец, пронесся по улице, поднимая небольшой снежный вихрь, и кинулся к Аладдину, едва не сбив парня с ног. — Дорогой, накинь хоть телогрейку, холодно же на улице! — прокричала ему вслед Брунгильда, с трудом поспевая за мужем. — Я всегда знал, что щуплый Аладдин — настоящий герой! — воскликнул Анкутма и сгреб его в охапку, плотно прильнув к нему своей пухлой щекой и притиснув к себе, не позволяя высвободиться. Наконец вволю порадовавшись и сполна выразив эту самую радость, любвеобильный толстяк наконец поставил Аладдина на землю и громогласно заявил: — Сегодня же у нас будет великий пир в честь избавления от гнета Мозенрата! — Я бы с радостью, вот только... — начал было Аладдин, делая шаг в сторону. — Ну уж нет, никаких возражений! — воскликнул Анкутма, прервав его и затем крепко схватив за предплечье. — Теперь ты и все твои хилые друзья просто обязаны быть на этом празднике, ведь именно благодаря вам мы сейчас празднуем победу над Мозенратом!****
А тем временем Рунтар, оказавшись и обосновавшись на родине своего нового господина, на удивление, впервые в своей жизни оказался крайне ею доволен. Он, с раннего детства считавший себя изгоем на своей родине и оттого мечтавший удрать куда-нибудь в южную сторону, теперь проживал неподалеку от Персидского залива в стране Черных Песков. Он теперь жил в тишине и спокойствии, ведь единственными жителями этого царства были лишь зомби, а единственным звуком, производимым ими и немного нарушающим тишь и безмолвие, было громыхание костей при движении. Он теперь служил тому, кого по настоящему уважал. Да, пусть никто из них обоих так и не сумел проучить несносного оборванца, постоянно всех спасающего и сующего нос не в свои дела, зато Мозенрат, по крайней мере, воплотил в жизнь другую мечту Рунтара, которую тот лелеял в своем сердце гораздо, гораздо дольше, чем желание натереть холку Аладдину — избавиться от неугодного правителя, который является главным объектом его ненависти, и занять его место, чтобы это не сделал кто-нибудь другой. Именно поэтому юный властитель Черных Песков заслужил то, что Рунтар смотрел на него с благоговением и восхищением. Зебу и здесь сопровождал своего хозяина, отправившись вместе с ним на новое место жительства — как только он остался без внимания со стороны недругов хозяина, то поскорее захватил с собой его вещи, предусмотрительно заранее собранные в узлы на случай эмиграции, и нырнул в волшебный вихрь. Правда, его густую и длинную темную шерсть Рунтар коротко остриг, чтобы бедное животное не изнемогало от жары, а находился он теперь исключительно под открытым небом — Мозенрат уж точно не позволит своему новому подручному держать яка, пусть и такого крошечного, в своих палатах. Рунтар хоть и всегда был труслив и осторожен, но вместе с тем был, как и все его соотечественники, крайне прямолинейным и откровенным и никогда не мог обуздать свой язык. Он всегда был злорадным и острым на язык, и если в Одифере люди в большинстве случаев не понимали подтекст сказанного им, а даже если и понимали, то мало у кого поднималась рука на убогого коротышку, который, плюс ко всему, был любимчиком князя Анкутмы. В обществе Мозенрата Рунтар поначалу максимально старался держать свои мысли внутри себя, но они иногда все же выскакивали наружу. В эти мгновения Мозенрат всегда взрывался, но еще ничего не сделал своему подручному, лишь злобно скалился и угрожал перчаткой. — Хватит прохлаждаться, давай, работай головой и желательно мозгом! — завопил Мозенрат, потрясая руками, как только заметил вернувшегося с окраины подсобника, который поимел наглость отлучиться на некоторое время, чтобы угостить своего питомца чем-нибудь вкусным и побеседовать с ним. Рунтар ничего не ответил ему, лишь недовольно закатил глаза. — Нам пора создавать новый план, потому что старый потерпел крушение! А знаешь, из-за кого? Из-за тебя! Ты должен был одолеть Аладдина и его дружков, или, по крайней мере, отвлечь их борьбой с тобой на достаточное количество времени для того, чтобы я успел превратить одиферцев, которые могли бы противостоять мне, в мамелюков! Тогда я бы заряженной перчаткой без сучка без задоринки одолел своих врагов! — А я чем виноват? — последовал не менее эмоциональный ответ. — Я этим же и занимался, пока случайно не чихнул и не потерял Камень Превращений! Ты мог бы создать его таким образом, чтобы его действие не зависело от наличия Камня при тебе! Но нет — всякий раз, когда наши враги отнимали у меня Камень, я сразу же принимал свое настоящее обличье! Ладно бы, если бы я был таким недотепой, что терял ценный артефакт, но у меня же его отнимали, и если бы ты сделал Камень Превращений по-человечески, то этого бы не случилось! — Это не я создавал этот артефакт, глупый варвар! Я позаимствовал его у Дестана, как и все прочие волшебные вещи! — Тоже мне, всемогущий владыка вселенной! — парировал Рунтар. — Даже не смог сам создать необходимые вещи или улучшить те, что были в наличии, о чем еще можно говорить? Теперь я даже не удивлен тому, что ты после стольких попыток так и не одолел оборванца! — Так ты тоже его не одолел! — не уступал Мозенрат. — Мне простительно. — Почему это? — Потому, что я всего лишь жалкий ничтожный мужичонка, к тому же, варвар, а ты — темный маг и повелитель страны Черных Песков. — Я снабдил тебя магией и таким образом уравнял с собой! — воскликнул в сердцах чародей. — Что тебе помешало? — У нас обоих в распоряжении были мозги и магия, но мы оба из раза в раз терпели фиаско. Может быть, нам все же чего-то недоставало? Чего-то важного? — Может быть. Тогда будем строить новые планы и, может быть, все-таки поймем, чего именно!