Мори отлепилась от стены и осторожно прошла вглубь спальни. В отличие от убранства остальных комнат, где роскошь чётко обозначала статус и благосостояние проживающей в особняке семьи, спальня госпожи выглядела очень аскетично.
Полы застелены татами без ковров или дорожек. Из мебели присутствовали только небольшой котацу, старый и даже на вид древний тансу и единственный признак роскоши — искусно отделанная ширма для переодевания ручной работы в углу.
Женщина немного хмурилась во сне, беспокойно ворочаясь на футоне. Её сон был неприятным, но поверхностным. Даже в ночной темноте было сложно не заметить бледную в испарине кожу и тёмные тени под глазами. Пока они с хранителем спорили, ей видимо пришлось пережить немало неприятных мгновений.
Баку тоже был тут. Мифическая химера с пятнистой шкурой, лапами тигра, хвостом быка, хоботом слона и глазами носорога. Мори видела его впервые и лишь условно предполагала, чего ей ожидать. Но Баку даже не повернул головы. Он был сыт и доволен, медленно поглощая переживания женщины в виде лёгких нечётких сновидений.
«Ну что ж, уже обнадёживает, — подумала Мори, рассматривая диковинного зверя. — Этот хотя бы не проявляет агрессии».
— Привет, дружок? — Она обернулась феньком и аккуратно забралась на грудь женщины. — Как тебе тут? Нравится? — Баку лениво повернулся и приоткрыл один глаз. — А мне вот что-то не особо. Что скажешь насчёт парочки вкусных кошмаров? Согласен ещё немного подкрепиться? — Зверь заурчал, видимо одобряя предложение, и встал на лапы. Прогнулся в спине, потягиваясь, и перебрался ближе к голове, заинтересованно посматривая на фенька. — Похоже, ты не против? — улыбнулась Мори, сворачиваясь в клубок на тонком одеяле.
На востоке забрезжил рассвет. Мори тяжело дышала и с досадой наблюдала, как с первыми лучами исчезает в воздухе прожорливый дух. «Чёрт! Вот же бездонная утроба! — она покачнулась на дрожащих лапах и перепрыгнула на подушку. — Так, попробуем выяснить, что же вас настолько сильно тревожит, госпожа». Оставшиеся несколько минут до пробуждения женщины Мори торопливо просматривала сновидения, наполненные переживаниями, стараясь определить, какое именно привело к возникновению кошмаров.
— Вот оно! — фенек скатилась на футон и обессилено закрыла глаза. — Боги, до чего же люди странные существа… Убиваться из-за такой мелочи… — Она провалилась в беспамятство. Силы иссякли. Ей был необходим отдых.
Кое-как разлепив глаза, ближе к обеду, Мори попробовала встать. Недовольство хранителя пробиралось даже в перегруженное сознание. Он её ждал, распространяя вокруг себя ауру нетерпения и раздражения. С первого раза подняться не вышло. Тело отказывалось повиноваться. Раны так и не затянулись, а силы осталось на самом донышке и критично мало. Да и сон в столь негостеприимном месте не принёс облегчения. «Боги, прошу… пожалуйста… помогите. Совсем чуть-чуть… — взмолилась измученная лиса. — Я должна…» — Лапы подогнулись, и она снова распласталась на футоне. Вдруг в районе груди ласковой волной прокатилось тепло, смывая боль и усталость. «Не боги, конечно, — улыбнулась Мори, чувствуя, что теперь в состоянии шевелиться, — но тоже хорошо. Спасибо, Канаме». — Она потрусила к выходу.
— Ну и где тебя носит?! — без предисловий накинулся на неё хранитель. — Госпожа сегодня выглядит ещё хуже! И сдаётся мне, что это твоя вина! — Катана выскользнула из ножен. — Я начинаю жалеть, что оставил тебя в живых!
— Угомонись, — буркнула Мори, устало опускаясь на пол и оборачиваясь. — Кажется, я поняла, в чём причина её кошмаров. — Зевая, она обняла колени руками и устроила поверх гудящую голову.
— Говори! Не испытывай моё терпение! — приказал хранитель. — Оно далеко не безгранично!
— Не так давно твоя госпожа потеряла некую вещь, которой сильно дорожила. И теперь она считает, что удача отвернулась и от семьи, и от неё лично. — Мори поморщилась: что это за предмет, она не поняла. Сны были слишком обрывочны. Измученное сознание женщины не давало чётких образов. — Ей кажется, что она утратила покровительство своих предков.
— Что это за вещь? Опиши её, — нахмурился хранитель. — Ну! Не тяни!
— Да не знаю я! — огрызнулась Мори. — Твоя госпожа слишком истощена. Образы размыты. — Она беспомощно закусила губу, силясь ухватить из памяти побольше деталей. — Что-то небольшое. И… не знаю, как объяснить… Дробное, что ли. Состоит из отдельных деталей, соединённых вместе. Она считает, что это был её личный талисман.
— Чётки, — не раздумывая, отозвался дух. — Чётки её прадеда, моего хозяина. Он лично собирал и обрабатывал бусины во время походов. На привалах между битвами. Брал всё, что приглянется в качестве материалов: костяшки пальцев поверженных врагов, необычные камни, деревяшки, чем-то привлёкшие его внимание… — Он чуть прикрыл глаза, словно сам сидел сейчас у костра и шлифовал очередную бусину. — Вернувшись из последнего похода, он отдал их ювелиру, приказав собрать чётки, которые перед самой смертью подарил новорожденной правнучке. — Цунзакигарасу сел рядом с Мори, потерянно уставившись в стену. — Госпожа не расставалась с ними много лет. И да, их утрата могла ввергнуть её в отчаяние. Это единственная вещь, сделанная прадедом лично. Она много значит для госпожи.
— Вот оно что, — протянула Мори. — Похоже на правду. В её кошмарах действительно часто мелькает какой-то самурай.
— Это девчонка украла их! — вскинулся хранитель. — После её ухода у госпожи и начались проблемы! — Его настроение резко изменилось. Мори отскочила в сторону, опасаясь атаки, шкурой ощущая повисшую в воздухе опасность.
— Да на кой они ей сдались? — попробовала успокоить она разгневанного духа. — Старые чётки сомнительного происхождения? Подумай сам! — Отодвигаясь подальше, она настороженно следила за его движениями. — В доме полно куда более ценных вещей! Стала бы она красть ничем не примечательную безделицу? — Он чуть присмирел, но всё равно буравил Мори сердитым взглядом. — Лучше постарайся вспомнить, когда ты их видел последний раз?
— Утром. В день ссоры молодого господина и девушки, — уверенно ответил дух. — После этого они пропали. Может, девчонка прихватила их в отместку? Думаю, она тоже заметила, что они очень важны для госпожи, — предположил он.
— Сомнительно, — отрицательно покачала головой Мори. Но как бы ей не хотелось отмести подобное предположение, кое-какие соображения мешали так поступить. Что она, в сущности, знала о девушке? — Она была напугана и расстроена случившимся… Так что, скорее всего, просто не смогла бы моментально спланировать, как досадить вашей госпоже. Тем более, что и обидел-то её сын, а не мать. Я думаю, в тот момент она хотела оправдаться — это да. А вот воровать сразу после того, как разбила две дорогущие вазы — вряд ли. Не верится.
— И всё же это подозрительно, — настаивал хранитель, — что чётки пропали в тот же день. Разве нет?
— Ну, как минимум странно, — согласилась Мори, усиленно размышляя над новыми данными. — А кто убирался в гостиной после происшествия? И куда дели осколки? Выбросили? — спросила она.
— Убиралась старая служанка. Она помогает по кухне. В доме немного прислуги: госпожа не жалует посторонних. — Он задумался, вспоминая детали далёкого летнего дня. — Часть осколков забрали на экспертизу, чтобы установить подлинность, а оставшиеся было решено спустить в подвал на время, пока идёт судебный процесс. А при чём тут вазы? — уточнил дух.
— Да, есть у меня одно предположение… — Мори передёрнуло от посетившей голову догадки. — Вот только, боюсь, проверить её будет очень сложно… — Она сглотнула. — А что, если чётки были на столе во время ссоры? И их просто по невнимательности спустили в подвал вместе с осколками?
— Хм… Возможно… — кивнул хранитель, допуская, что пожилая служанка могла их не заметить в общей куче во время уборки. — Ну? Чего ты ждёшь?! Иди и проверь! — безапелляционно приказал он.
— Да щаз! — ощетинилась Мори. — Я ещё жить хочу!
— Вот поэтому я бы посоветовал тебе поторопиться! — рявкнул дух. — А то ты рискуешь умереть прямо сейчас! — Он угрожающе шагнул в её сторону.
Мори обернулась феньком, легла на паркет, сворачиваясь в комок, и демонстративно закрыла глаза.
— Лучше уж тут сдохнуть, — заявила она, — чем сунуться в ваш подвал. Не пойду!
Хранитель остановился. Не признать её правоту он не мог. Сияние вокруг замерцало, показывая, что он всерьёз раздумывал над её словами.
— А если я смогу ненадолго усыпить их? — предложил он. — Приказать, конечно, не получится: они уже давно никого не слышат и не слушают… Но ввести в транс с помощью песни клинка, думаю, можно. — Мори приоткрыла один глаз, внимательно прислушиваясь к словам. — Она знакома всем духам в этом доме. И им в том числе. Я смогу отвлечь их, всколыхнув давно забытое чувство принадлежности одному роду, общей силе.
— Сколько? — Мори села и растопырила уши. — Сколько ты сможешь их удерживать?
— Минут десять, не больше. — Дух немого стушевался и смутился, признавая собственное бессилие. — И это по самым оптимистичным прогнозам.
— Рискнём! — решительно встала на лапы Мори. — Начинай только когда я начну спускаться, чтобы выиграть больше времени. Да помогут нам Боги… — Хранитель серьёзно кивнул, а она без промедления выскользнула за дверь.
Цунзакигарасу, почувствовав, что фенек уже на месте, начал движение, вспоминая древний, как сам мир, боевой танец катаны, плавно перетекая в первую позицию нижней атаки. Меч с лёгким свистом рассёк воздух, заставляя его вибрировать вокруг лезвия. Смена положения — и снова тихий свист. Амплитуда замаха увеличилась, движения ускорились, и вскоре уследить за воином было уже невозможно. Он с невероятной скоростью сменял позицию за позицией, а звуки вокруг меча слились в мелодию, понятную только посвящённым. Для остальных резкий свист означал лишь одно: погибель. Приказ опустить оружие и сдаться, принять неизбежную кончину. Жизнь в особняке замерла, притаилась, внимая песне старой катаны. Каждый обитающий в этих стенах дух оцепенел перед неудержимой мощью самого старого из них.
Мори нырнула в проём. Эта чёртова песнь действовала и на неё, пусть и в меньшей мере. Она подавляла волю, вынуждая сдаться, уговаривала оставить жалкие попытки спастись и встретить смерть достойно. Но память от том, что её любят и ждут, о том, что ей есть к кому возвращаться и кого защищать, помогла преодолеть давление хранителя, и она уверенно побежала по тёмному коридору подвала, чутко принюхиваясь к ауре предметов, окружающих её. Спустя некоторое время ей удалось почувствовать вещь, источающую подходящую силу. Человеческие кости имели весьма специфичный запах. Так что стоило поблагодарить прадеда женщины за выбор столь варварского материала для поделки. Она нырнула в темную арку прохода в конце коридора. Чётки были там.
Запрыгнув на стол с составленными на нём многочисленными пыльными коробками, Мори уверенно сунула нос в одну из них. Внутри, среди битого фарфора лежал утерянный предмет, необходимый им для помощи госпоже. Подцепив чётки лапой, она вытащила их и перехватила зубами, радуясь достигнутой цели. Вдруг стало слишком тихо…
— Твою ж налево! — взвыла Мори и стрелой метнулась на выход. Песнь больше не звучала.
На неё набросились отовсюду разом. Обволокли грязными щупальцами ауры. «Выпить…» — прошептало что-то. «Живое…» — послышалось с другой стороны. «Убить…» — застонало очередное существо, присоединяясь к сонму бестелесных голосов. Голова закружилась. Ужас сковал тело, но она пока ещё переставляла лапы, держась на чистом упрямстве. Передвижение сильно замедлилось, уменьшая и так невысокие шансы на спасение. Она уже догадывалась, что лестницу ей не осилить. Не позволят.
Помощь пришла неожиданно и оттуда, откуда она её не ждала совсем. Чётки. Они ярко вспыхнули, заливая астральный мир мертвенно-бледным светом, на миг заткнув хор призрачных голосов и заставив голодных тварей отпрянуть назад, в свои щели. Мори из последних сил рванула наверх, разрешив себе упасть, только перевалившись через порог. Там она и осталась лежать, ожидая, когда сможет пошевелить хотя бы хвостом…
Добраться до комнаты с катаной удалось лишь спустя два часа. Но предварительно она спрятала чётки в укромной труднодоступной щели коридора. Это её единственный козырь в противостоянии с духом, и отдавать его просто так она не собиралась.
— Чего так долго?! — недовольно спросил хранитель, стоило ей зайти внутрь. — И где чётки госпожи? Ты их вытащила, я знаю!
— Сказал бы для начала спасибо! — рыкнула Мори. Но скорее по инерции. Сил на ругань тоже не было. — И надеюсь, ты рад, что меня там не сожрали! — гневно добавила она.
— Хвала богам, — саркастично хмыкнул он. — Так где чётки?
— В надёжном месте, — отзеркалила его усмешку Мори. — Можешь сходить и сам забрать, — ехидно предложила она. — Думаю, ты их найдёшь, если постараешься.
— Ах ты, мелкая дрянь! — взревел дух, приставив катану к её горлу. — Играть со мной вздумала?!
— Да пошёл ты! — Она растянулась прямо на полу под полкой, на которой находилась стойка с клинком. — Я без сил… Заткнись и дай поспать.
Разбудил её, как ни странно, не надоедливый хранитель, а совершенно невероятный аромат. Тофу. Из-за плохого самочувствия матери сын уговорил её отужинать рядом со спальней. Мори удивлённо моргала: она даже не почуяла их присутствие. Но больше всего её внимание привлекала разложенная на тарелках еда. Самый доступный ей в сложившихся обстоятельствах способ восполнить запас сил. Она не раз уже пыталась пробраться на кухню, но её не пускал барьер. Старая кухарка семьи Канэко была очень суеверной и установила мощные амулеты на входе, не пропускающие чужую духовную силу.
Мори запрыгнула на стол и замерла в ожидании удобного момента для того, чтобы стащить хоть пару кусочков. Воровать, конечно, нехорошо, но другого выхода она не видела.
Хранитель встал сбоку и презрительно пробормотал себе под нос слово, подозрительно похожее на «воровка». Мори раздражённо дёрнула ухом: плевать я хотела на ваше мнение.
Мать и сын тихо переговаривались, не отвлекаясь от ужина. Еда стремительно исчезала со стола, приводя фенька в отчаяние: утянуть незаметно хотя бы кусочек под взглядами людей не представлялось возможным. Она тихо заскулила, чувствуя себя совершенно несчастной и беспомощной, с тоской вспоминая уютную кухню в особняке братьев. Рядом, закатив глаза, вздохнул дух и неодобрительно покачал головой, после чего растворился.
Люди за столом вздрогнули. Катана их прадеда сорвалась с креплений и с гулким стуком ударилась об пол. Пока госпожа Канэко бережно поднимала с паркета клинок, сын проверил стойку. Они сошлись во мнении, что кто-то из прислуги плохо закрепил катану после чистки. Этого времени Мори оказалось достаточно, чтобы утянуть с тарелок немного так необходимой ей пищи, и моментально проглотив угощение, спрыгнуть на пол, забравшись под кресло. Теперь можно было ещё немного поспать в ожидании ночи и набраться сил.
Появление Баку ознаменовало начало кошмаров, и Мори выбралась из укрытия. Потянувшись и стряхнув сонливость, она направилась к дверям спальни. У неё оставалось ещё одно незаконченное дело. Внезапно появившийся хранитель перегородил путь. Рука снова лежала на рукояти клинка, а недобрый взгляд не отрывался от фенька.
— Верни чётки госпоже! — без предисловий потребовал он.
— И не подумаю! — так же смерив его злобным взглядом, отказалась Мори. — Сначала я улажу свои вопросы. Я должна убедить её в невиновности девушки. Так что отдам их не раньше, чем ваша госпожа отзовёт иск!
— Ты забываешься! — Он сделал шаг в её сторону. — Верни сейчас же!
— Это не разговор! — фыркнула она. — Ты, конечно, можешь меня убить, — безразлично пожала плечами фенек, — но попутно прикончишь и свою обожаемую госпожу. Пропусти, и закончим всё сегодня. Я верну чётки и внушу ей, что это сделал прадед в награду за верное решение. Позволю им встретиться во сне. Поговорить. Получить благословение. Ну, или мы можем проспорить до утра, пока я окончательно не выдохнусь и стану просто бесполезна. Выбирай! Я слишком устала доказывать тебе очевидные вещи!
Цунзакигарасу исчез, не сказав ни слова.
Утро в особняке началось со скандала. Мать долго пытала нерадивого отпрыска насчёт происшествия с вазами. Сын изо всех сил отпирался, недоумевая, откуда она узнала правду, но в конце концов сдался, признав свою вину.
Весь день госпожа Канэко провела в рабочем кабинете в компании личного адвоката семьи. Они искали способ, как без лишнего шума замять неприятный инцидент, не навредив репутации рода. Предложение оставить всё как есть, потому что девчонка в любом случае не сможет ничего доказать, было категорически отвергнуто без объяснения причин. Адвокат, если и удивился подобной позиции, то ничем не выдал своего замешательства, предпочтя подчиниться воле госпожи.
Итогом бурного и насыщенного дня стало решение немедленно отозвать иск, принести письменные извинения девушке и пригласить её вместе со своим адвокатом нанести визит в особняк. Завтра в обед.
Мори всё это время провела в беспамятстве, не в силах даже порадоваться своей победе. Ей хотелось только одного: как можно скорее убраться подальше от чудовищного здания, которое медленно и неумолимо лишало её сил. Но для этого было необходимо выполнить обещание, данное хранителю: вернуть госпоже Канэко спокойствие, избавив от кошмаров.
В последнюю ночь, проведённую возле женщины, Баку больше не мешал Мори. Он был теперь не нужен. Сны, навеянные феньком, были светлыми, тёплыми и радостными. А утром измученная хозяйка особняка прижимала к груди утерянный оберег — дорогой подарок, пряча в уголках выцветших с годами глаз робкие слезинки счастья.
***
Укё прибыл в особняк вместе с Ацукой ровно в полдень. Их без промедления проводили в гостиную. Госпожа Канэко и её сын принесли официальные извинения за доставленные неудобства и ожидаемо предложили возместить моральный ущерб. Ацуко попыталась было отказаться, считая, что никакие деньги не смогут исправить всё то, что ей пришлось пережить, но Укё мягко остановил девушку, понимая, что других извинений им не дождаться, да и наказать наглого сыночка вряд ли удастся. Уладив все формальности, обе стороны конфликта поспешили закончить в равной степени неприятный им разговор и оставить место встречи. Но, шагая по дорогому ковру в сторону выхода, Укё еле сдерживал себя, чтобы не ломануться обратно и заглянуть в каждую щель этого особняка: Мори так и не вышла. Её нигде не было. Поэтому Укё буквально колотило от мысли, что непоседливая лиса погибла или по какой-то причине не может покинуть чужой дом.
Как же он обрадовался, заметив на улице возле машины пропажу. Только радость была недолгой. Мори выглядела очень плохо. Тусклая, почти прозрачная, она не смогла даже поздороваться, с трудом оставаясь на ногах. Сердце в груди тревожно сжалось, и он поспешил ей навстречу, не забывая вести себя осмотрительно. Ацуко была рядом, да и слуга провожал их взглядом. Усадив девушку на пассажирское сидение, Укё распахнул водительскую дверку и умышленно замешкался, давая Мори время проскользнуть назад.
***
В старом храме Будды в одной из комнат без сознания завалился набок Канаме. Спустя пару минут на пороге показался иссушенный временем монах, с сожалением взирая на своего ученика. Он тяжело вздохнул. Затем переложил безвольное тело на футон и накрыл тонким одеялом, ласково проведя ладонью по мокрым от пота золотистым волосам. После чего покинул комнату, оставив его отдыхать и приходить в себя. На бледном лице третьего сына семьи Асахина отпечаталось выражение крайней усталости, но даже несмотря на это, он то и дело шевелил истрескавшимися губами в попытке продолжить читать мантры, которые намертво врезались в память.
***
Высадив Ацуко в Токио, Укё попрощался и стрелой рванул домой. Состояние Мори его очень сильно беспокоило. Она ни разу не пошевелилась за дорогу и вообще не подавала признаков жизни, поломанной куклой растянувшись на заднем сидении. Бросая тревожные взгляды в зеркало заднего он вида, он подсознательно боялся, что, посмотрев в очередной раз назад, просто не увидит её. Чуть не вылетев на встречку, после того, как снова отвлёкся от дороги, Укё резко затормозил, выруливая на обочину. Продолжать движение было совершенно невозможно: он не мог сосредоточиться на вождении и рисковал угробить их обоих.
Немного поразмыслив, он вытащил обмякшую Мори из салона и унёс в направлении побережья, протянувшегося справа от магистрали. Подальше от шума. Усевшись на скальник, Укё устроил её у себя на коленях, предположив, что на свежем воздухе ей будет лучше, чем в машине. Вот только что ему делать дальше, идей не было. Как привести их маленькую непоседу в чувство, он не знал.
— Боги… Мори, ну очнись, пожалуйста. — Беспокойство медленно трансформировалось в панику, пока он нежно прижимал её к себе. Телефон Канаме не отвечал. Звонить Ватару ему даже в голову не пришло. Ни к чему заставлять волноваться ещё и его. Он и не подозревал, что как раз таки младший брат смог бы ему объяснить, что такое состояние для Мори вполне естественно, когда она истощена и слишком переживать не нужно. Поспит, поест и вернётся в норму.
В памяти хаотично всплывали обрывки из разговоров братьев о том, что с феньком можно поделиться силой. Кажется, Канаме упоминал, что легче всего это сделать через прикосновения. Но проблема была в том, что Укё попросту не понимал, как нужно действовать. Он и так прижимал её к себе, всю целиком, но ничего не происходило. Мори всё также безжизненно висела на руках.
Совершенно отчаявшись, Укё наклонился, придерживая её бледное лицо ладонями, и невесомо прикоснулся своими губами к её. Поцеловал, ощущая мягкое тепло и лёгкое сопротивление воздуха. «Прошу очнись… — мысленно уговаривал он, не отрываясь от её губ. — Ну очнись же! Мори!» Укё рассчитывал, что так она сама сможет взять силу, которую он не знал, как передать.
Их обоих окутала яркая вспышка, на мгновение ослепив. Где-то, кажется, в параллельной вселенной послышался мелодичный звон металла и позвякивание колокольчика. А когда зрение вернулось, на него с колен смотрели два огромных, возмущённых до крайности глаза.
Мори буквально сдуло с его колен. Она, как рыба, выброшенная на берег, беззвучно открывала и закрывала рот. Вертикальные обычно зрачки расширились настолько, что почти превратились в круглые человеческие.
— Прости. Прости, пожалуйста! — смутившись, Укё встал и шагнул ей на встречу. — Я знаю. Я не должен был… Но… ты не реагировала… не просыпалась. Я испугался. Я только хотел помочь восстановить тебе силу. Ничего более… Мори? — он запнулся на полуслове, что-то во взгляде фенька его остановило.
Она медленно подняла руки вровень с лицом и ошарашенно уставилась на два золотых браслета с маленькими колокольчиками, опоясывающих запястья, а затем снова перевела полыхающие яростью глаза на Укё.
— Т-т-ты… Т-т-ты… Ты! — она заикалась, будучи не в силах совладать с разрывающими её эмоциями. — Т-т-ты! Ты что натворил?! — От её крика у него заложило уши. — Ты хоть понимаешь, что ТЫ сделал?!
— Мори? — Укё отшатнулся, отступая от разъярённо лисы. До него дошло, что она злится не из-за поцелуя. Точнее, не совсем из-за него. — Что происходит?
— Ты ещё спрашиваешь?! — взвыла она. — Идиот! Да что б тебя! — Мори плюхнулась на песок и спрятала лицо в ладонях, а затем чуть истерично расхохоталась. — Не знал ведь? Да? Ты же даже не понимал, что делаешь?
— Объясни, в чём дело? — осторожно попросил Укё, сомневаясь, что такая смена настроения к лучшему, и опасаясь приближаться к ней.
— Мы только что заключили контракт! Демоны тебя задери! — Мори резко вскинула голову. Смерив его уничижительным взглядом, она невесело рассмеялась, после чего голосом, источающим ядовитый сарказм, спросила: — Что прикажете, мой господин?!
