Eye Genesis.

      Хрипло простонав, Дин пришел в движение, плавно и аккуратно перевернулся, оказавшись сверху. Влажные губы коснулись разгоряченной бархатной кожи, подушечки пальцев еле ощутимо заскользили по полуобнаженному торсу, легко и непринужденно очерчивая каждый его изгиб, до предела отвердевший член с силой вжался в бедро, и тело под ним выгнулось навстречу, издав громкий возглас наслаждения, подставило шею под поцелуи, ладони легли на затылок, паучьи пальцы вплелись в короткие волосы, не позволяя отстраниться, горячий кончик языка с пристрастием изучал открывшиеся возможности, проникая все глубже и глубже, заставляя изнывать от желания, вынуждая организм дрожать от возбуждения, покрываться мурашками. И каждое мгновение заполоняло сознание беспросветной дымкой вожделения, неимоверной жаждой, безудержной похотью и огромным желанием овладеть этим телом. Овладеть им навсегда, подчинить его себе на всю оставшуюся жизнь, никогда и никуда не отпускать.       Ноги, обтянутые плотной джинсовой тканью, дрогнули, разъехались в стороны, давая возможность Дину устроиться удобней, и его все еще скованный одеждой член, соприкоснулся с пахом партнера, вжавшись в него с такой силой, что из глаз в прямом смысле слова посыпались звезды, а усиленно сдерживаемое до этого возбуждение, бесконтрольно устремилось на поверхность. Неосторожно прикусив губу Энди, Дин разразился феерическим рыком, и в то же мгновение комнату наполнил хриплый стон блаженства партнера, а вкусовых рецепторов коснулся обжигающий стальной привкус. Блаженство от и до наполнило организм, и он дрогнул, и открыл глаза.       Взгляд медленно сконцентрировался на блеклом потолке, сознание безумно медленно соображая, силилось вспомнить где он и что он, память лениво начала копошиться.       — Энди… — в нос ударил резкий запах железа, во рту плескался целый океан вязкой приторной жидкости. — Энди? — проглотив желейный сгусток, Винчестер сел на кровати, взор багровых глаз, словно бешеный, заплясал по комнате. Сон, всего лишь сон… Яркий, реалистичный, но сон. — Энди?! — нежные тона стен, такие успокаивающие, дарующие умиротворение и расслабление, теперь превратились в холст неизвестного художника-абстракциониста. Живые, сочные краски, выдающие в равной степени как жизнь, так и смерть. Он еще раз сглотнул, но уже судорожно, горло свело от шока, кожу стянули подсохшие мазки, нанесенные не дрогнувшей рукой все того же творца. — Энди! — страх, охвативший тело, на миг придал скорости, парень соскочил на пол, белоснежный некогда матрац, покрытый черно-алой простыней, чавкнул от движения, словно пропитанная губка. И от этого звука закружилась голова, перед взглядом все поплыло, в желудке розовой пеной взбудоражились литры крови, играя, словно молодое шампанское в бокале. Покалывая и обжигая горло, они ринулись вверх, вылившись на ковер горячей багровой смесью, внеся свою лепту в металлический аромат комнаты.       Скорость и активность, да и вообще жажду к жизни, как рукой сняло. Теперь организм не мог сделать и минимального движения: ноги налились свинцом, тело затрясло, словно в ознобе. Рухнув, будто тряпичная кукла на колени, он принялся истерично шарить по полу в поисках телефона. Разум напрочь отказывался воспринимать происходящее вокруг, но при этом не прекращая взывал о помощи, заставляя шевелиться из последних сил.       Ладони скользили то по склизкому полу, то спотыкались о мокрый ковер, но очень долго ничего не могли найти. Тем временем паника нарастала с каждым мгновением, с каждым мучительно долгим мгновением, с каждым бессмысленным движением. Сердце барабанило настолько оглушительно, что казалось сейчас либо окончательно покинет организм, либо просто остановится. Уши заложило, каждый вдох давался с неимоверным трудом, голову сковали тиски неимоверной боли. И в тот момент, когда Винчестер готов был целиком и полностью отдаться в руки паники, пальцы наткнулись на телефон.       Небывалая сила воли потребовалась для того, чтобы остановить на миг тремор в кистях, вспомнить цифры. Испачканные кровью пальцы заскользили по монитору, набирая комбинацию. Раз, второй третий… После четвертого экран вспыхнул мертвым блеклым светом.       — Диаз, — прохрипел голос, и на мониторе отобразился номер, динамик оглушил громкими гудками.       — Да, — спустя несколько секунд на том конце образовался меланхоличный заспанный баритон.       — У меня проблема, — задыхаясь в истерических спазмах, заикаясь, прошептал парень.       Несколько тягучих мгновений собеседник не издавал ни звука, силясь по голосу оценить степень этой самой проблемы. Голос выдал девять из десяти, проблема скорее всего была из разряда мировых, но не глобальных, и не катастрофических… решаема, но с трудностями. Ох, как же он ошибался…       — Сейчас, — наконец, выдал блондин.       Сбросив вызов, окинув мирно спящего любовника мутным, но нежным взглядом, Диаз нехотя поднялся с кровати.       — Дин? — без лишних прелюдий, блондин потянул ручку входной двери, и та на удивление без колебаний поддалась.       Спешить он не стал, лишняя осторожность в любом случае не помешает, очень уж странным был голос младшего Винчестера, да и стоит учесть тот факт, что он попросил помощи не у брата, а у него, у Диаза. Значит, ситуация настолько аховая, что парень попросту побоялся реакции Диксона. И блондин его отчасти понимал. Дин непредсказуем ни в собственном мышлении, ни в поведении, и ответной реакцией старшего брата на все закидоны младшего, всегда была наоборот — весьма предсказуемая агрессия. Агрессия не из-за гнева или ярости, а по более банальной причине — тревоги и страха за брата, за его жизнь, за жизнь единственного оставшегося кровного родственника. Правда, несмотря ни на что, Дин в любую трудную минуту кидался к брату, но сейчас же звонком он порадовал Диаза. Почему? Окончательно решил прервать взаимосвязь между ними, или же, ситуация на самом деле настолько вышла из-под контроля, что обратиться к Диксону означало подписать себе смертный приговор?       — Дин? — еще раз выдохнул блондин в образовавшийся дверной проем.       В ответ — гнетущая предрассветная серость и… тяжелый запах железа, плотным туманом повисший внутри помещения. Сердце пропустило удар, сознание остановилось на втором варианте развития событий. Но даже мертвый рейнджер остается рейнджером. Моментально взяв себя в руки, запихав все эмоциональные позывы куда подальше, блондин шире приоткрыл дверь, ровно настолько, чтобы его тщедушное туловище смогло просочиться в квартиру. Тенью оказавшись по эту сторону кошмара, он прикрыл дверь. Ладонь скользнула вдоль стены, щелкнул переключатель.       Первое, что увидел Беррозо — Дин. Потертые синие джинсы, такая же потертая футболка, но… на этом норма заканчивалась, дальше и начинался весь кошмар. Нет, внешне парень сейчас изображал человека, ни намека на трансформацию: дополнительные сегменты не активны, глаза зеленого цвета, кожа без багровых линий. Да, именно, без багровых линий, но сплошь в подсохших багровых разводах, впрочем, как и сама одежда. За те несколько мгновений, в течение которых блондин пристально изучал Винчестера, он не смог найти ни единого чистого места ни на теле парня, ни на шмотках. Даже волосы конкретно отдавали кровавыми корками.       Воздух же в квартире, казалось, отсутствовал вовсе, вместо кислорода, помещение от и до заполнял подрагивающий желеподобный аромат железа. Диаз глубоко вдохнул, стремясь отследить источник, легкие в миг обожгло, к горлу подкатил ком. Определить откуда конкретно исходит запах оказалось невозможно, запах был везде, он был всем, он, кажется, въелся даже в стены. Но в гостиной было чисто, на кухне, с первого взгляда — тоже ничего особенного. Спальня.       Повернувшись в сторону последнего оставшегося помещения, Беррозо нервно сглотнул, но пока еще продолжал держаться, морально готовясь к катастрофе. Готовясь к тому, что ошибся, и голос выбил десять из десяти. Выдохнув, решив потянуть с неизбежностью еще немного, парень в два шага достиг противоположной стены, настежь распахнув окно. Дышать тем, что в квартире, было невозможно, к тому же, еще полчаса, и аромат благополучно выползет в общий коридор. А это никому не нужно.       — Энди? — обернувшись к явно находящемуся в состоянии шока Винчестеру, лаконично поинтересовался блондин. Собственно, к подобному окончанию отношений между парнями, Диаз был готов, так же, как и все остальные. Это был лишь вопрос времени.       Тело, сидящее на заднице в самом дальнем углу комнаты, всем своим видом демонстрирующее психический пролабс, в ответ на вопрос зашлось в тихой отчаянной истерике. Закрыв обеими ладонями лицо, Дин судорожно завыл, чем только подтвердил домыслы блондина. И тот, по привычке, воткнув руки в ремень, повесив голову, кивнул, одарив задумчивым взглядом ковер. Делать нечего, надо двигаться дальше, чего-то вразумительного от Дина он сейчас не добьется.       Блондин готов был увидеть, что угодно, но картина, представшая его затуманенному взгляду, побила все рекорды жестокости в его воображение. Первое — да, все тот же неимоверный смрад смерти: тяжелый, гнетущий, массивный, давящий. Тут он присутствовал в изобилии, в таком, что начало резать глаза. Второе — лучше бы их не только резало, а разъело бы до конца еще в первые мгновения, чтобы он не смог взирать на все это. Пикассо и Дали по сравнению с этим просто были неудачниками, а Ганнибал тихо курил в сторонке. Стены, окропленные яркими всполохами, ажурные мазки на ковре и полу, насквозь пропитанная теплыми оттенками ярости постель, разбросанные вещи, изуродованное до неузнаваемости человеческое тело.       Нет, это не было изящным искусством: возвышенным, утонченным; это было бойней, это было кровавым жестоким пиром. Пиром дикого зверя, не ведающего границ и преград, зверя в отчаяние и неистовстве.       — Твою мать… — на секунду прикрыв глаза, прошептал блондин. Нет, он не испугался, не потерял грань обыденности, не пришел в шок от содеянного Дином. Он мысленно прокручивал, что нужно предпринять и сколько времени потребуется на то, чтобы привести тут все в порядок и избавиться от остатков того, что раньше было человеком. К сожалению, по всем пунктам выходило, что один он не потянет, хочешь — не хочешь, а придется звать Дикса.       — Я был в отчаяние… — заскулило тело в гостиной. — Я не знал, что делать… куда себя деть… — голос был хриплым, слова перемежались со всхлипами, звуки и буквы выпадали.       Диаз ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул. А что тут еще скажешь? «Надо было звонить до, а не после, мы бы помогли»? Какой смысл?! Все уже произошло, все уже случилось. Теперь надо просто с умом все это исправить. Но невзирая ни на что, был один плюс во всем случившемся, и блондин поспешил его озвучить.       — Это девушка… — почесав затылок, выдал он. Жаль у него теперь нет шляпы, иначе, он бы по привычке коснулся ее полей. — Не Энди, девушка, — уже полдела. Значит, крышу у младшего Винчестера рвануло не окончательно. — Ты же понимаешь, что мне в любом случае придется звать Дикса? — парень перескочил взглядом с этюда комнаты на виновника происшествия.       Дин, откинувшись затылком в угол, воткнувшись заледеневшими изумрудами в стену рядом, молчал, ни кивка головы, ни любого другого движения, полная отрешенность. Только нервные подрагивания грудной клетки.       — Твою мать… — блондин еще раз укоризненно покачал головой. — Он будет в восторге, — пробубнил он себе под нос, имея в виду любовника.       И, конечно же, да. Да, да, и еще раз да. Проснувшийся от внезапно образовавшегося холода Винчестер-старший, не обнаруживший свою вторую половину в надлежащем месте, заволновался. Сначала совсем слегка, но несколько раз громко позвав парня по имени, и так и не дождавшись ответа, он разволновался еще сильнее. Лениво, с недовольством, оторвав пятую точку от кровати, Дикс кое-как натянул на себя первые попавшиеся шмотки. Бегло взглянув на часы, он отметил, что время, отображающееся ярким зеленым цветом, совершенно не подходит ни для бодрствования, ни уж тем более для работы. Совершив небольшой променад по квартире, обнаружив спящую сестру, но так и не найдя любовника, Дикс не на шутку призадумался. Что в столь ранний час могло вырвать блондина из сна, из теплой постели, и из квартиры?! По всем параметрам — ничего хорошего. Не отправился же он в кафе, чтобы приготовить сюрприз для любимого в виде романтического завтрака? Да ни хрена подобного!       — Ди? — приоткрыв дверь в общий коридор, Диксон покрутил головой по сторонам. Тишина. Дин? Все может быть.       Гневно раздув ноздри, старший Винчестер отправился к брату, прямо так, босиком. В отличие от блондина, парень не был разбужен хриплым паническим голосом, поэтому, ничего особо драматического не предвидел.       — Эй! Солнце, — еле слышно приложившись костяшками пальцев к хлипкой двери, прошептал он. Голос его прокатился по пустынному коридору, оказавшись слишком громким для спящего комплекса. Ответа не последовало и, вроде бы, за дверью царила тишина, но парню на миг показалось, что он услышал нечто, сильно напоминающее всхлип. — Ди, Солнце, ты здесь? — несмотря на гулкое эхо, Дикс слегка повысил голос, добавив ноток настойчивости. Ответа все так же он не дождался, но от движений пальцев, щелкнул замок, оповестив о том, что дверь не заперта на ключ.       Парень с удивлением взглянул на ручку. Насколько бы брат был не в себе, насколько бы он не был пьян, или не в адеквате, возбужден или напуган… хотя да, последнее — лишнее, так вот, он бы в любом случае закрыл дверь на ключ. Защитная крепость — есть защитная крепость, она является неимоверно высокой и прочной стеной, разделяющей два мира: мир людей и мир младшего Винчестера. Если дверь открыта, значит, процентов на девяносто, случилось нечто неприятное. И, сложив факт незапертой двери и отсутствие любимого человека под боком в предрассветные часы, Дикс явно ощутил как его сердце пропустило несколько ударов, а по спине скатилась ледяная капля. В оправдание всей ситуации, он мог сказать одно — если его еще не поставили в известность, а вокруг тишь, да гладь: не слышны крики, никто не бегает, не рычит, не кусается, и не жрет друг друга — значит, положение еще можно выправить. Но… рецепторов внезапно коснулся еле ощутимый терпкий аромат железа.       — Ди, детка, ты здесь? — Диксон решительно налег на дверь, та незамедлительно медленно распахнулась, в долю секунды окатив парня удушающими волнами. — Диаз?       Первое, что предстало взгляду Винчестера-старшего был любовник. Тот стоял повернувшись спиной, в проеме спальни, воткнув ладони в ремень, с глобальным интересом взирая в комнату. Несколько мгновений блондин не обращал внимания на новое действующее лицо, а когда услышал собственное имя, выданное дрогнувшим тоном и обернулся, то цветом лица очень сильно сравнялся с листом бумаги. Как и без того практически обескровленное существо может побледнеть, Дикс до этого момента не представлял, а увидев, испугался так, как никогда в своей жизни.       — Солнце? — сердце пропустило очередную партию ударов и, свалившись в пятки, разлетелось в пыль. На глаза навалилась темная пелена, а мозг заволокло тягучим молочным туманом. — Детка, с тобой все хорошо?! — абсолютно не замечая ничего вокруг, старший Винчестер в два прыжка оказался около блондина, беглым обезумевшим взглядом выискивая на парне возможные повреждения.       — Не волнуйся, со мной все в порядке, — длинные мертвые пальцы коснулись темно-русых волос, легко скользнули вниз к затылку. И лишь после этих слов, и сердце, и дыхание Дикса смогли обрести шаткое равновесие. Но только до тех пор, пока любовник кивком головы не указал на спальню.       Не задумываясь, Винчестер на автомате, с облегчением коснулся губами прохладного лба Диаза и, сделав шаг внутрь комнаты, поднял взгляд. То, что он увидел, повергло в первобытный шок. Подобного он никогда не видел не то, что в своих самых кошмарных снах или фантазиях, но и даже в самых жестоких и отвратительных фильмах ужасов.       Тряхнув головой, с силой сжав и разжав веки, парень вновь уставился на картину. Нет, не показалось, этюд не исчез и не изменился. Склонив голову к плечу, он попытался осознать все и принять как есть, но процесс осмысления никак не шел, а разум ощутимо принялся замедлять свое функционирование, силясь оградить сознание.       — Где он? — еле разомкнув в миг пересохшие губы, не отрывая взора от исписанных кровью стен, прошептал Винчестер.       Блондин услужливо указал куда-то на противоположную стену гостиной, но к этому моменту сознание Дикса громко щелкнуло, гораздо ощутимее, нежели не так давно дверной замок, и отстранилось от происходящего. Отступив на пару шагов назад, так и не удостоив брата взглядом, он, прислонившись спиной к стене, медленно опустился на пол, обхватив голову обеими ладонями. Диаз смерил действия любовника скептичным взглядом, выдохнул и провел рукой по растрепанным дредам, откинув их назад.       — Солнце, только не сейчас, — сосредоточенно произнес он не оборачиваясь. — Я не справлюсь один, — но Дикс никак не отреагировал, продолжая глубоко и отрывисто дышать, опустив взгляд в пол. — Черт!       Ощутив невероятно возбуждающий металлический привкус на губах, Энди громко застонал. Тело его выгнулось, бедра подались вперед, давая возможность Дину войти в него до предела. Голова откинулась назад, горячий язык партнера скользнул по шее, словно острая бритва, губы вновь разомкнулись в стоне. Мышцы, обхватившие плотным каркасом набухший член, разогнали по организму волны феерического кайфа. И в который раз ответив на них ярким хриплым стоном, Энди всем телом прижался к Дину, длинные руки лианами легли на шею того, притянули ближе, дыхание жаром обдало мочку, щека скользнула по колкой щетине, пальцы почувствовали движение в спине.       — Детка… быстрее… — ладони легли на щеки парня, притянули к себе в желании поцеловать, но губы так и не коснувшись Винчестера, распахнулись в блаженном стоне, влажный, горячий язык скользнул по ним, оставив тягучий след слюны.       Мертвый, остекленевший взгляд багровых глаз выхватил движение, адреналин вперемешку с безудержным возбуждением со скоростью света устремился в мозг, заполонили его от и до, напрочь выключил все мысли, все желания, кроме одного — рухнуть с головой в умопомрачительный финал.       Резким жестким движением Дин вошел до предела, ноги Энди оплели его поясницу, задавая темп и глубину. И он двигался так, как того хотел любовник, исключительно так, чтобы доставить ему незабываемое наслаждение, а парень в ответ толчок за толчком выгибался все сильнее и сильнее, ногти его все глубже впивались в шею и плечи Дина, стоны уже просто не смолкали. Энди несомненно пребывал на пике удовольствия, и Винчестер, взирая на это сверху — тоже.       Небрежно оброненная большая горячая капля коснулась его губ, моментально придав перчинку ощущениям своим непередаваемым вкусом. Кончик языка показался буквально на мгновение, и тут же исчез, полностью впитав в себя каплю. Следом за ней — еще одна, и еще, и еще… А через секунду они слились в единое целое, превратившись в обжигающий ручей.       Энди распахнул глаза и в тот же миг рухнул в необъятный океан, в необъятную тягучую, вязкую, обволакивающую жижу. И она обняла его, заключила в свое горячее нутро, стремясь утащить на дно, стремясь лишить воли, лишить души. Но он сопротивлялся, всеми силами сопротивлялся. Размахивал руками, усердно перебирал ногами под тоннами крови, старался выплыть на поверхность, пытался сделать глоток воздуха, кричал, звал на помощь. Но его то и дело накрывало с головой, и вместо ясных звуков выходило булькающее урчание, кровь заполняла легкие с удручающей скоростью. Но помощи не было, он остался один.       Громкий крик ураганом разлетелся по комнате, словно радость возрождения, распоров ночную тишину, он отразился от стен, вернувшись к источнику. Благодаря неизвестности Энди вырвался из кошмара, обливаясь литрами противного холодного пота, подскочил на кровати. Глубокий жадный вдох, и взор истерично заплясал по сумеречной спальне. Все хорошо, все в порядке. Он дома, в постели, просто плохой сон. Никакой крови, никакого безграничного океана крови. И Дина нет рядом, он один. Один на этой чертовой огромной кровати! Один… Дина нет, никто не успокоит, никто не поцелует, не прижмет к себе. Его нет. А могло бы быть иначе… Но он сам все испортил.       — Черт! — отчаянный шепот сорвался с его губ.       Еще раз глубоко вдохнув прохладный воздух, Энди протяжно выдохнул и потер глаза ладонями. Расфокусированный взгляд скользнул по пустому месту рядом, но выхватил лишь часы на тумбочке, разгоняющие своим тусклым свечением сгустки тьмы вокруг. 5.45. Длинные пальцы скользнули в волосы, откинули пряди назад. Сердце все продолжало отбивать в груди чечетку, дыхание не восстанавливалось, несмотря ни на какие попытки, а при каждом невольно всплывающем в голове отрывке из сна, член наливался тяжестью, а от желания сводило все мышцы.       А, может, он не прав? Рука сама потянулась за сигаретами, после такого пробуждения он остро нуждался в огромной дозе эндорфинов. Щелкнула тяжелая крышка зажигалки, чиркнуло колесико, сине-оранжевое пламя поглотило кончик сигареты. Легкие до предела наполнились удовольствием, к потолку заструился тонкий ручеек сизого дыма.       Конечно, он не прав! Он изначально был неправ, потому что идиот! Ну, подумаешь, остались у него чувства к брату… Это же не проблема, просто нужно время. Время, чтобы полностью увлечь его в новые ощущения, в новые отношения, чтобы полностью переключить его на себя. Просто время, просто подождать! Ну, почему же он, придурок, не умеет ждать?! Почему такой нетерпеливый и принципиальный?! Он сам, сам все испортил, и теперь сам же от этого страдает. И Дин тоже страдает. Он же видит насколько тяжело Дину… тяжело и без его выпадов. А он только усугубил все, разрушил. Зачем?! Теперь он и сам не понимает.       Он хочет быть рядом с ним, но сам же загоняет всех в рамки, для выхода из которых просто нужно время. И это время легче будет преодолеть, если они будут рядом, если они будут вместе. Если они все это время будут поддерживать друг друга, оберегать друг друга, заботиться друг о друге, любить друг друга. И то, что они немного разные — тоже не проблема, для этого тоже нужно лишь время.       — Идиот, твою мать… — злобно прошипел он, поднимаясь с кровати, натягивая на себя джинсы и майку.       Да, этим утром движение в коридоре их этажа било все рекорды по оживленности, только Энди пока еще и не догадывался об этом. Переступив босыми ногами порог собственной квартиры, он тихо прикрыл дверь, стараясь не нарушить сон соседей, собственно, как и несколькими минутами ранее это пытался сделать Диксон.       После теплой постели предрассветный воздух окатил тело бодрящей прохладой, в секунду заставив взбодриться. В нос ударил легкий запах озона и еле ощутимый аромат железа. Энди поежился и, тряхнув головой, прогоняя остатки навязчивого сна, сделал два шага к двери любовника, остановив на ней удивленный взгляд. Дверь была приоткрыта, а из образовавшейся щели откровенно тянуло кровавыми оттенками.       — Детка? — осторожно прошептал он, на автомате прочесав по левому предплечью собственными ногтями, оставив розовые полосы. Сердце заколотилось с такой скоростью, что еще немного и оно либо остановится, либо выпрыгнет. Горло сковали цепи ужаса, сознание молниеносно подкинуло леденящие картины. — Солнце? — не имея даже понятия, что за последние пятнадцать минут он не первый, кто с такими словами стучится в дверь Дина, Энди шагнул внутрь, готовый к самому худшему. Ну… сам виноват.       Первое, что предстало взору синих глаз — сидящий на полу Диксон. Закрыв лицо ладонями, парень периодически мелко вздрагивал. В долю секунды убедившись в своих самых отчаянных предположениях, Бирсак почувствовал как сердце его бахнув в последний раз, остановилось, на глаза нависла черная вуаль. Изо всех сил схватившись за дверную ручку, чтобы не упасть, он еле удержал равновесие.       — Дикс? — заикаясь, проблеял он.       Старший Винчестер же, в свою очередь, услышав знакомый, но не принимающий участия в сегодняшних диалогах голос, да, и честно сказать, услышать который еще когда-либо он уже и не планировал, медленно отвел ладони от лица, вскинув изумленный взор заплаканных глаз на представшее чудо. Пара секунд, и этот же изумленный взор переключился на блондина. И тот, поняв все и без слов, отрицательно покачал головой.       — Нет, это девушка, — произнес он, а Дикс облегченно выдохнув, откинулся затылком на стену.       — Господи, а все не так уж и плохо… — хрипло прошептал он, вновь зарываясь лицом в ладони. Бирсака он похоронил еще в тот момент, когда имел честь увидеть фарш на кровати.       — Дверь закрой, — четко, чуть ли не по слогам, приказал Диаз. К Энди он уже привык и, никак, кроме как одним из членов семьи его не воспринимал. Они с Дином разбежались? Нет, это не так. Если в данную секунду Бирсак все еще здесь, живой и здоровый, и его до сих пор не постигла участь растерзанного в спальне тела, то значит, он и Дин в любом случае будут вместе, это лишь вопрос времени, и это теперь понимают все. Энди с ними, это точно, он подходит им по всем параметрам. Поэтому, ничего скрывать блондин не собирался. Чем больше знает обо всем любовник Дина, тем меньше у него шансов на отступление.       Невозмутимо повинуясь голосу Беррозо, Энди щелкнул дверью, на всякий случай закрыв ее на замок. Да, стойкий аромат крови, Дикс и Диаз в одном помещении — не ведут ни к чему хорошему. Всенепременно нужно исключить возможность появления новых действующих лиц из вне и сделать так, чтобы комнату никто не покинул.       Собрав всю силу воли в кулак, отлепив себя от ручки и нервно сглотнув, Энди медленно, шаг за шагом, добрался до блондина, застывшего на пороге спальни, воззрившись на красочную картину. Нет, отвращения не было, переживаний тоже, страх моментально отступил. Беррозо сказал девушка. Ни Бернс, ни Дин. Девушка. Значит, это неважно. С Дином все хорошо, остальные тоже невредимы. И Бирсак, как бы внезапно это ни было, выдохнул с облегчением.       — Это я виноват, — не выразив особого изумления по поводу растерзанного тела, прошептал Энди. — Вчера у меня был шанс все исправить, но я проигнорировал его, — словно находясь где-то глубоко в собственном сознании, выдал он. Вроде бы, обращаясь к блондину, но в то же самое время полностью игнорируя его присутствие. — Где он? — а, нет, не полностью.       Вскинув одну бровь, Диаз молча указал пальцем в сторону младшего Винчестера, и Энди, проследив за направлением, остановил взгляд океанов на забившемся в угол существе, в момент став бледнее Беррозо.       Вся одежда бывшего любовника, а теперь уже скорее всего и не бывшего, от и до была заляпана засохшей кровью. И, естественно, не только одежда — открытые участки кожи выглядели не лучше. На обескровленном лице застыли багрово-грязные разводы, изувеченные обкусанные губы, напитавшись алыми красками, еще сильнее обесцвечивали кожу, глаза сплошь в красных прожилках, на щеках меловые следы от слез. Откинувшись спиной и затылком в угол, Винчестер не подавал абсолютно никаких признаков жизни, не отреагировал даже на появление в комнате Энди. И, если бы, не еле заметно вздымающаяся и опадающая грудная клетка парня, то Бирсак уже давно бился бы в истерических припадках. А так он все списал просто на шок.       — Я во всем виноват… — не сводя взгляда с младшего Винчестера, вновь прошептал он. И имел он в виду исключительно состояние любовника, его никак не заботила погибшая. — Я загнал его в тупик, я не подумал чем может закончиться и… И я не успел.       — Не ты один виноват, — грустно выдохнул блондин, намекая конечно на себя и на Дикса.       — Вот именно из-за такого и ликвидировали Шестого, — совсем не во время встрял хриплый, срывающийся голос старшего из братьев. Хотя, его тоже все понимали. Он всегда волновался за брата, всегда переживал за его жизнь, зная нрав мелкого всегда был начеку, но… Чему быть, того не миновать.       — Дин — не Шестой, — грубо оборвал его Энди. Голос его прозвучал четко, уверенно, не дрогнул, и, что самое главное, он был решительным и непоколебимым. А взгляд, которым парень окинул Диксона, невзирая на всю свою нежность, оказался тяжелым и жестким. — И он не один. Мы справимся. Правильно же? Мы справимся, — тоном это было сказано таким, что поспорить мало кто согласился бы. Синие океаны глаз медленно переместились на слегка обескураженного Беррозо. — Мы справимся и с этим, — он кивнул в сторону спальни. — И с этим, — второй кивок указал на Дина.       — Несомненно… Мы справимся, — усмехнулся блондин, делая упор на «мы». Да, похоже, он не ошибся в пацане. За милым личиком, хрупким телосложением и ранимой душой скрывался монстр, и этот монстр рано или поздно выберется наружу. Так сказать, куколка почти готова к вылуплению. Он точно им подходит.       — Вот и хорошо, — обронил Энди.       Оставив парней пребывать в легком недоумении по поводу резкой смены собственного поведения, Бирсак молча направился на кухню, откуда уже через пару минут вернулся с мокрым полотенцем. Безразлично прошествовав мимо друзей, он опустился на пол рядом с Дином, принявшись заботливо вытирать его лицо. Несколько мгновений Винчестер никак не реагировал, но стоило только Энди подать голос, как парень моментально пришел в себя, покинув столь спокойный внутренний мир, слегка пошевелился.       — Детка, ты как? — ненавязчиво забравшись на колени Винчестера, Энди приблизился к парню чуть ли не вплотную. Тот нехотя приоткрыл глаза, с трудом сфокусировав взгляд на любовнике, и лишь когда понял, что тот рядом, полностью ожил. Подавшись вперед, он обнял хрупкую талию парня, уткнувшись лбом в его грудь, рухнув в полное и безысходное отчаяние.       — Прости меня, — заливая слезами майку парня, прохрипел Дин. — Я так хотел быть рядом с тобой… я так испугался, что ты уйдешь, что ты оставишь меня… — слова, перемежаясь со всхлипами, частично тонули в истерике, исступление брало верх, Дин вновь терял связь с внешним миром. — Я… я не знал, что мне делать… Не уходи, не бросай меня… пожалуйста, я докажу, что мне нужен только ты…       — Детка… детка, — с трудом, но Энди все же отстранил от себя голову парня и, обняв за щеки обеими ладонями, заглянул в затуманенные изумрудные глаза. — Это ты меня прости, я поступил неправильно, я не подумал, я… я был зол и на себя, и на тебя, и на ситуацию в целом. Но теперь все будет хорошо, я рядом, мы со всем справимся. Да? — зеленые глаза ни на секунду не прояснились, но капля осмысления все же замаячила где-то на заднем плане.       — Конечно, — всхлипывая, выдавил из себя Винчестер.       — Я здесь, я не уйду… я люблю тебя, — приблизившись к губам парня, быстро, сбиваясь на слезы, зашептал Энди. А погрузившийся в свои размышления Диаз, так и продолжающий топтаться на пороге спальни, на автомате внимательно наблюдая за каждым движением парочки, уже не на шутку задумался над тем, что Бирсак — совершенно не тот человек, за которого выдает себя, не тот, кем он пытался предстать перед ними, и, что окончательное решение в отношениях между ним и Дином все ожидали совсем не от того существа. Как оказалось, невзирая на всю свою доминирующую сущность, младший Винчестер — всего лишь ведомый, а вот Энди… А Энди на самом деле тот, кто за своих загрызет любого, тот, кто пройдет по костям, с наслаждением вслушиваясь в их хруст, но своего достигнет. В его тщедушной душонке скрыт потенциал небывалых масштабов, а в теле — неимоверно прочный стержень. Он безапелляционно ведущий и решение все это время было исключительно в его руках.       Усмехнувшись своим умозаключениям, невольно выхватив обрывки фраз Бирсака, Беррозо, скрестив руки на груди, всем корпусом развернулся к парочке, с нетерпением ожидая развязки, предполагая, что проблема, тянувшаяся почти год, будет разрешена сейчас всего лишь одним движением. Но не со стороны всегда уверенного в себе и решительного Дина, все решит никчемное человеческое мясо.       Заметив неадекватность в поведении любовника, Диксон, более, чем заинтересовался. Подобное выражение лица Диаза, парень знал, и знал, что оно бывает, когда блондин мысленно приходит к какому-то важному заключению. Но вот усмешка на его губах осталась непонятной. Окинув парня скептичным взглядом, но все же отследив точку опоры взора блондина, Дикс слегка подвинулся, так, чтобы без проблем видеть Энди и Дина. Но, собственно, как всегда, пока ничего не мог взять в толк.       — Позволишь мне быть рядом с тобой? — почти коснувшись губ любовника своими, на выдохе спросил Энди. Младший Винчестер молчал, правда, Бирсак и не дожидался ответа.       Втянув парня в глубокий горячий поцелуй, он придвинулся вплотную к слегка вздрагивающему телу, ощутив как парень моментально расслабился, поддался влечению, поддался нежности и заботе. Наслаждение длинною в минуту, и острые зубки с неимоверной силой сомкнулись на нижней губе Дина. Багровые ручейки заструились вниз по подбородку, к шее. Он не отстранился, даже не дернулся, он спокойно позволил Энди сделать то, на что не решался сам.