Гори, пока не сгоришь.

      Отчаяние снова вспыхнуло внутри него, и он почувствовал, что тонет в черной бездне. Жжение в груди было мучительным. Изуку сохранял спокойное но подавленное выражение лица, стараясь не думать об унижении, но это было невозможно.       И как случилось, что он оказался в кафе рядом с ним? Мидория шел вслепую, но встретил Даби, как будто тот ждал его. Следил ли он ним заранее, или это все еще совпадение?       Тревога перешла в глухое раздражение. Расслабиться мешали потоки помех, которые вплетались в его рассудок — все эти скрежещущие звуки и голоса, периодически отчетливо произносившие его имя, не раз похожее на слово «Деку». Голоса, которые унижали его в голове были голоса обидчиков. Их Мидория постоянно слышал, начиная незаметно плакать.       Изуку сжимал ложку, не прикасаясь к еде. Даби еще долго смотрел на него своими острыми голубыми глазами, словно надеясь прочитать его мысли. По его морщинистому лицу нельзя было понять, о чём он думает, и Изуку ощущал только одну эмоцию, встречавшуюся на его лице чаще других — отвращение.       Даби сидел на прежнем месте, играючи выкручивая из черной пустоты синюю дорожку пламени. Он был так близко, что лицо Мидории приобрело красный оттенок. Огонь поднялся ввысь, ослепляя парня. Даби сжал руку в кулак, усмехаясь от реакции собеседника. Мидория, прикрываясь, понял, что тот решил над ним поиздеваться. Это разозлило его, но он никак на это не ответил, а, нахмурившись, попробовал рамен, принесённый официантом.       В кафе повисла тишина, нарушаемая лишь дробным стуком дождя по стеклу да шелестом листьев. Сосед по столику, слушающий шум ветра, подул на руку, потушив огонь. Изуку видел, как подрагивают его веки.       Глаза у Даби были похожи на глаза змеи — неподвижные, глубокие и полные невыразимого смысла. По этим глазам было видно, что он знает о жизни многое, чего не знают другие. Он явно не принадлежал людям, с плохо приспособленными к жизни навыками, которые полны суеверием. Было ясно, что этот непостижимый человек искал что-то скрытое для других — и это что-то скрывалось в нем самом. Этот незнакомец привлекал к себе больше внимания, чем кто-либо из знакомых Мидории.       По сравнению с людьми, с которыми общался Изуку, у Даби был какой-то особенно экзотический внешний вид: фиолетовые оттенки кожи на некоторых участках тела выглядели ужасно. Его голос звучал так, словно он много раз репетировал каждое слово, ставя голос чуть выше и полнее, чтобы усилить вибрацию и раскатистое звучание слова.       На миг Мидория забылся. Забылся также тот трепет, с которым он глядел в пол, не решаясь поднять взгляд на говорившего. Его очаровал этот незнакомец. В его лице было что-то от темного ночного неба, где были отчетливо видны звезды — в нем было что-то от волка. Его глаза сияли — как будто в них горели вольфрамовые угли — эти глаза сияли в своем изломе, как глаза звёзды, и Изуку не нужно было видеть, чтобы поверить в их свет.       Он ощущал его, казалось, даже наощупь. Деку поразило то, что Даби бесстрастно подпалил газету, которая еще недавно называлась «Санкэй симбун» и которая превратилась в пепел.       — Перейдём к делу, Мидория. — произнёс он, кладя руки на стол. — Шигараки рассказал мне о тебе и о твоём дефекте. Не понимаю чем ты его зацепил, но он очень хочет тебе помочь. Сейчас он предлагаетработать на него. Если ты согласишься, то получишь причуду. Кстати о ней… Есть пожелания?       — Пожелания? — еле произнёс Мидория, замявшись. — Я… Я не знаю…       — Простак. Какой же ты скучный. Выбирай, иначе выберут за тебя, а ещё лучше, если тебя не возьмут. Мне меньше дел и меньше трепета.       Собеседник разочаровано поглядывал на парня, чувствуя, что он тратит время зря. Терпения у Даби точно нет. Если бы не Томура, то Изуку сгорел бы в синем огне, издавая звуки боли. Даже по взгляду было ясно, что он мог умереть при их первой же встрече.       — Даби… Я никогда не имел причуду и не знаю, как ей пользоваться. Сложно выбрать, ведь мне нужна любая, но при этом полезная.       — Значит, полезная причуда? Под словом «полезная» мы подразумеваем «убивающая».       От названия у Мидории появилось желание прекратить разговор о причудах. Не то, чтобы он этого хотел, но с каждым разом ему становилось страшнее от этого человека, сидящего напротив.       — Уб...бивающая?       — Эта причуда опасная и очень сильная. Я мог бы тебе предложить, но…       — Да, пожалуйста! — без раздумий произнес Изуку, вникая в слова Даби, который улыбнулся, приблизившись.       — Ну, начнём с причуды «паралич» — действуй тогда, когда смотришь в глаза жертвы и заставляешь её застыть на мгновение. Может длиться больше часа, но в темноте неэффективен.       — Она мне не нравится…       Изуку никак не мог посмотреть в глаза людям, пускай была бы у него такая способность, но он бы не смог из-за своей трусливости. И он будет карать себя за свою слабость.       — Это только начало. — ответил собеседник, ехидно улыбнувшись. — Вторая причуда «глюк» — заставляешь жертву сходить с ума, а время не ограничено. Тут нужна хорошая воля, чтобы заставить человека поверить в твою иллюзию. Минус в том, что сильно болит голова и частые обмороки.       — Точно нет.       Он слишком слаб для этой причуды. У него нет силы, которая нужна. К сожалению, такое самовнушение подавляет его волю, которая, по его мнению, у него нет.       — Тогда третья причуда «пантера» — чутьё пантеры, когти пантеры, глаза пантеры и укус пантеры. Всё, что связано с этим животным, но есть минус — придётся есть вдвое больше мяса.       — Это больше подходит девушкам, чем мне…       Изуку всегда видел «диких-диких кошек» в журнале и там были девушки, которые были переодеты в такой наряд, напоминающий ему кошкодевочек. Он чуть ли не засмущался, когда услышал о такой причуде.       — Чёрт… С тобой сложно. — прошептал себе под нос Даби, тяжело вздыхая. — Переходим к четвёртой причуде «тень» — способность проходить сквозь предметы и быть неуязвимым. Работает только в темноте, на солнце весь эффект пропадает.       Эта причуда ударила по нему, потому он всегда был тенью своего лучшего друга — Каччана. Слёзы хотели течь по лицу, но мальчишка сдержался. Желание становиться тенью ещё раз — не было.       — Мне нужно, чтобы я мог использовать причуду и днём и ночью.       Он хотел чего-то необычного, чтобы люди не смеялись над ним. Конечно, это желание заставило Даби задуматься и нахмуриться, вспоминая все известные ему причуды.       — Хм… Дай-ка вспомнить. А, точно, есть две причуды: «грозная буря» или же «временная боль». Первая даёт тебе скорость, словно молния, которая замедляет время вокруг тебя, повышенную физическую силу и управлением ветрами, независимо от погоды, превращая его в бурю. Совместив всё это, получится грозная буря. Минус в том, что нужна физическая подготовка, потому что без неё эта сила может тебя разорвать на куски.       Мидория слушал внимательно Даби, запоминая каждое его слово, переваривая информацию. Эта причуда была похожа на причуду Катцуки в отношении разрушительной силы и не могла бы ничем отличаться, если бы не ее собственные характеристики. Его насторожило то, что эту причуду надо заслужить, чтобы он не превратился в куски мяса.       — А вторая? — с любопытством спросил парень, записывая все в новый блокнот, который он взял с собой, несмотря на то, что он и не думал ничего записывать, скорее взял по привычке. Даби усмехнулся, разлёгшись по столу.       — Вторая довольно жестокая причуда. Её особенность заключается в том, что проникает в глубину человека, задевая что-то ценное для него. Стоит жертве почувствовать ауру обладателя, то она сразу будет чувствовать боль, словно её сжигают на костре. Эта причуда даёт хорошее чутьё и останавливает время, чтобы на тебя не напали, а также предоставляет щит из ауры. И как же не обойтись без минусов? Причуда подвластна тому человеку, который в душе очерствел и больше не имеет никакой надежды. Если твоя душа всё ещё «чиста», то причуда сведёт тебя с ума.       Изуку задумался, чтобы понять какая его душа. Она была такой же, как и прежде, но что-то точно в ней изменилось. Что же? Чувства? Эмоции? Он не мог понять, что ему безразлично то, что произошло с его духовным равновесием.       — Значит… одна причуда требует физической подготовки, а другая… ментальной? Что ж…       — Так и знал, что ты выберешь именно одну из них. Ну что, какую хочешь? — спросил Даби, радуясь, что Мидория разобрался в причуде. Но мальчик сжимал в руках нож и, трогая острые концы, не реагируя на боль, безразлично глядел на предмет. Опечаленный, как завявшая роза, и разбитый, как хрустальная ваза, Мидория совсем отчаялся, не надеясь, что у него что-то получится. Он давно сломлен этими насмешками, поэтому и ищет надежду, которая наконец-то повернулась к нему лицом.       — Я выбираю обе. Приложение следует…