Криолан

Ровный ряд пластиковых треугольников с сэндвичами, мисок с прикрепленными пакетиками с соусами, бутылочек и баночек всех цветов радуги, картонных коробочек с лапшой, контейнеров с соблазнительными гарнирами и прочие прелести супермаркета– все это было сейчас недоступно. Даже на просрочку не хватало, хотя скидки предлагали большие. Вместо отдела с готовой едой пришлось двинуть сразу к кассе и захватить пару упаковок быстро завариваемой лапши. Ничего, через день-два все наладится. Никто же не мог угадать, что бедного Никласа так сильно подкосит вирус. Наверно, у него вчера набежали все 40 градусов. Узнали бы, будь у них медицинский градусник. И не пришлось бы так сильно переживать и в панике тратить все оставшиеся деньги в аптеке на жаропонижающее. Все равно не помогло. Расстроило, что Криолан, кажется, даже не совсем понял и осознал, что же произошло. Он ровно и почти безучастно смотрел на вспотевшего друга и пытался рассказать ему про новую прочитанную им статью из журнала, что дал ему Класс. Первые фотоссессии Геррита волновали его гораздо больше, чем подорванное здоровье Никласа. Но Класс его не винил. Ведь вообще не понятно, что же творилось у этого мужчины в голове. После понимания случившейся трагедии на Криолана, волей-неволей, а он стал смотреть совсем иначе. Не чудик. И не поехавший крышей бездомный. А очень талантливый и интересный, богатый и успешный мужчина, попавший в сложную жизненную ситуацию, из которой так просто не выбраться. И это очень и очень печально. Но Никласу надо было помочь. От простой простуды на улице можно и умереть, если не принять никаких мер. Единственное, что пришло в голову, это купить лекарства. А вдруг помогло бы сразу? Но нет, не помогло. Пришлось срочно отвести его в центр. Там ему помогут, быстро поставят на ноги. По-крайней мере, там он будет какое-то время в полной безопасности. Да еще и новой одеждой обзаведется. Сам же Класс уже неделю не вылезал из сиреневой толстовки, подаренной Криоланом. Она была и теплой, и удобной, и красивой. А еще, он боялся, что где-нибудь может встретить Алексию. И девушка точно не обрадуется, увидев его в старой заношенной кофте. Глупости, опять же, но в глубине души Класс очень сильно хотел увидеть Алексию вновь. Можно, конечно, просто собраться с духом и снова наведаться в библиотеку. Но это пока было невозможно. А теперь еще и Никлас слег с каким-то вирусом. Надолго одного Криолана совсем не хотелось оставлять. Да, лайка за ним приглядывала сейчас, пока он сам решал проблемы с едой. Но все же что-то подсказывало, внутреннее чутье обострилось, что за Криоланом уже следят. И вовсе не Геррит. — Разве это вкусно, Гренейди? Раздалось над ухом совсем неожиданно, что Класс даже вздрогнул и тихо вскрикнул. А потом его крепко обняли со спины за талию, вжимаясь в него бедрами и ловко пробираясь ладонями под косуху. Слишком откровенно для простого нападения в супермаркете. К тому же, у него с собой денег только на лапшу. Но он, к сожалению, быстро смекнул, кто так беспардонно вторгся в его личное пространство. И этот голос, мерзкие скользкие интонации, он тоже узнал почти сразу. — Мне надо пробить лапшу. Отпусти. — А потом ты уделишь мне время? Хотелось просто с разворота впечатать наглецу по ухмыляющимся губам, чтобы заткнулся, но Класс понимал, что не здесь и не сейчас. За драку в магазине ему никто спасибо не скажет. Даже, если он вырубит конченного наркомана. — Да. Сколько захочешь. — Обещаешь? — и руки настойчиво скользнули по животу, стараясь пробраться и под толстовку. Но Класс остановил их, прижав лапшой. Касаться этого мерзавца? Да ни за что? От одного его дыхания в шею уже хочется сигануть в Эльбу, наплевав на холод. Чтобы только больше никогда, никогда в жизни его не чувствовать. И забыть все, что когда-то было с ним связано. — Да. — Повтори. — Обещаю, черт тебя возьми. Отпусти меня. — Жду тебя у заднего входа. Сейчас же. И руки, и голос, и дыхание в шею в миг исчезли. И тепло от тела, так отчаянно вжимавшееся в него сзади, словно с желанием и страстью. И черт, именно этого Класс больше всего и опасался. Что этот псих все еще помнит его, что помешан, что наркотики не выбили из него последние воспоминания. Ну почему жизнь так несправедлива? Почему Кристиан Хармс, непременно хороший человек — в этом Класс даже не сомневался, из-за какой-то дурацкой случайной аварии потерял всю память, потерял свою жизнь, можно сказать, а этот больной урод с садо-мазохитскими наклонностями на игле помнил абсолютно все. Да еще и злопамятный. Пока шел ко входу, снова зародилось это липкое чувство страха, знакомое и отвратительное, всегда преследующее его с тех самых пор, как жизнь свела его со Штофферсом много лет назад. И оно не покидало его никогда. Стоило только что-нибудь услышать об этом парне от осведомителей. Когда пошел слух, что у паренька случился передоз — типичная жалкая смерть, ни капли сочувствия, — то немного отпустило. Но спустя полгода после этой жуткой новости Штофферса заметили на улице. Живучая, тварь. Или кто-то явно помог, чтобы использовать в своих целях. Ну конечно, имя Свиса всплыло буквально через месяц. И не ясно, радоваться теперь за него, что выжил или же по-настоящему сочувствовать. Долго ли он рядом со Свисом протянет? Тот никого не жалел. Класс с огромной радостью повернул бы время вспять и никогда со Штофферсом не встречался. Не заговаривал и уж тем более, не пошел бы в клуб пить всякую дрянь и глотать таблетки, а потом закрываться с этим ненормальным в туалете — точнее, просто безвольной куклой следовать его приказам, едва не теряя сознание, и с ужасом понимать утром, что же, черт возьми, он наделал. И пытаться больше никогда со Штофферсом не встречаться. Но эта падла каким-то образом нашел его девушку и стал шантажировать, угрожать. Пугал двухметровыми дружками. Такими же бесбашенными и отчаянными, как и он сам. Этого чертова психа надо было еще тогда сдать полиции или просто убить. Даже сейчас, вспоминая его слова о том, что он хотел сделать с его девушкой, Класс злился до дрожи и сжимал кулаки до побелевших костяшек. Но ни в коем случае нельзя срываться. Он просто узнает, что же Штофферсу от него сейчас надо. У входа со двора парень стоял не один. Класс сразу заприметил подозрительных типов с мутными взглядами неподалеку. Перестраховался, гаденыш. Штофферс лениво прохаживался взад-вперед, засунув руки в карманы, и пинал пивную смятую банку. Выглядел он неважно. Теперь при дневном свете Класс заметил его осунувшееся исхудавшее лицо с глубокими черными кругами и сухими искусанными губами. Куртка его выглядела совсем потрепанной, а кроссовкам посочувствовали бы даже дырявые поношенные кеды Никласа. И этот парень торговал наркотиками? Даже не мог себе нормальную обувь купить? — Что ты хотел? — Класс сразу решил перейти к делу, чтобы быстрее уйти и больше никогда не видеть этого жалкого парня. — Поговорим, как в прошлые времена? — Нам с тобой не о чем разговаривать, Пи. Штофферс даже прекратил свое броуновское движение и поднял голову на Класса, широко округлив глаза. — Помнишь мое имя? Я польщен. — Давай к делу. — Спешишь к своему прекрасному мужчине, которому купил лапши? — О чем ты? — Да так, ни о чем. Но. Кстати! Его судьба зависит сейчас только от тебя. — Никлас в центре, он болен. — А я вовсе не о нем. Бородач всегда пьян, он нам не интересен. А вот один прекрасный мужчина, с белыми длинными волосами, весьма симпатичный, кстати, и очень-очень трогательный в своем безумии, нам очень даже интересен. А точнее, его деньги. И полное отсутствие мозгов. Ха. Ты же ведь в курсе, что ему память отшибло в аварии, да? А до этого он был, ого-го, нам с тобой совсем не ровня, Класс. Говорил Штофферс складно и при этом так мерзко улыбался, что вновь стало страшно. Не за себя. За Криолана. Этот способен на что угодно ради своих целей. И раз он здесь, один, без Свиса, значит имел и свои, личные. И это уже Классу совсем не нравилось. Учитывая, как они в прошлом расстались. — Что за херню ты несешь? Я тебя не понимаю. — Еще как понимаешь. Я давно за тобой наблюдаю, Класс. И вот что я тебе скажу. Свис хочет твоего этого Кристиана-Криолана забрать себе. С проживанием, оплатой, все, как положено. Деньжат из него вытрясти побольше. У дизайнера явно состояние имеется. Мне, в принципе, плевать. Да меня и не спрашивают. И что с ним будет в итоге, мне тоже плевать. Поэтому я кое-что придумал. — Чего ты хочешь? — О, так значит я прав? Он тебе не безразличен. Но, по-моему, его больше интересует та модель с экрана, нежели ты. Не ревнуешь? — Заткнись. Ты не имеешь права даже говорить о нем. — Понял. Понял, — и Штофферс даже руки поднял, сдаваясь. И подошел поближе. — Не злись ты так. Я же хочу помочь. Ты мне тоже небезразличен, Класс. И парень попытался улыбнуться милее и нежнее. Но Классу было все одинаково — ничего, кроме отвращения и какой-то уничижительной жалости тот в нем не вызывал. Но сейчас у него просто не оставалось выбора. Одна малейшая попытка — и уже завтра эти типы, красноречиво молчащие неподалеку, могут сломать шею Криолану. И хорошо, если они просто его убьют. Зная Штофферса, простого насилия тому явно будет мало. Он же псих. В отличие от того же Криолана. — Я не верю ни единому твоему слову, Пи. — Хаха. Это грустно, правда. Я всего лишь хочу тебя. Себе. У тебя будет крыша над головой. И нагретая постель. — И доза по утрам вместо завтрака? Ты же не слезешь с этого дерьма уже никогда. — Зато так я хоть иногда счастлив. Но с тобой все будет иначе, я уверен. Ты мне поможешь. И мы убьем Свиса. Парни прикроют. — Ты точно спятил. Окончательно рехнулся. — Все из-за тебя, зеленоглазый. И ведь ты же ничего не теряешь. У тебя, как и у меня, абсолютно ничего нет. Этому дизайнеру ты тоже нафиг не сдался, он дрочит днями и ночами на светлые образы модельки. Жрешь лапшу за его счет? Это все, что он может тебе дать? Класс сдерживался до последнего. Но слова о Криолане снова задели за самое живое и больное, пульсирующее в самой груди. Он не помнил, как оказался перед Штофферсом и схватил того за грудки, зло заглядывая в глаза. В такие отвратительные, красные и совсем не живые глаза. — Я просил о нем не говорить. Я никогда не буду твоим, не буду с тобой, не буду рядом с тобой, под тобой и на тебе. Это наша последняя встреча и последний, черт возьми, разговор. Забудь, что знал меня, Пи. Забудь. А иначе, я отвечаю, я не побоюсь и собственными руками тебя придушу. Потому что, ты сам сказал, мне нечего терять. Грету уже не вернуть. Но я, я пока еще жив. И если ты только пальцем тронешь Никласа или Криолана, то будь уверен, ты труп. Класс отпустил парня и быстро ушел прочь не оборачиваясь. И забывая про два пакетика лапши на земле, что он выронил. Что ж, придется снова вернуться в магазин. И отдать последнее. Но когда он вернулся на Репербан, то Криолана на их привычном месте не было. И все бы ничего, но его спортивная сумка осталась лежать у стены. И тут же стояла открытая бутылка кока-колы. Не давая себе ни секунды на размышления, Класс побежал в центр, где сейчас находился под присмотром Никлас. Один он точно не справится. Дело-дрянь. Пока он выслушивал ахинею от Штофферса, Криолана уже забрал к себе Свис. Скорее всего, именно он. Ну кому еще мог понадобиться безобидный бездомный? В такие совпадения Класс не верил. Вот же ублюдки. И как только он мог купиться на это вранье о помощи? А еще стоял, слушал. Надо было сразу понять, что это гребанная ловушка. Что от встречи с этим парнем не стоит ждать ничего хорошего. И надо было все-таки врезать ему по лицу. Никласу заметно полегчало, высокая температура спала, но шел он, слегка покачиваясь и жмурясь от головной боли. Класс же не чувствовал абсолютно ничего. Он смотрел прямо, почти не мигая, и перед глазами у него то и дело всплывало мерзкое улыбающееся лицо Штофферса. Когда-то из-за него он уже потерял дорогого и близкого человека. Второй раз этому не бывать. Только он увидит его вновь — тут же, не раздумывая, придушит собственными руками. И плевать. Но только сначала заставит признаться, где же Криолан. Возле Макдональдса было как всегда людно и шумно. И на исчезновение чудика с котом отреагировали довольно бурно и искренне. Класс рассказал о встрече со Штофферсом и сомнений ни у кого не осталось. И тут же поубавилось желающих броситься на поиски по улицам Гамбурга. Порты, мосты, заброшенные здания — он мог быть, где угодно. Лишь бы живой и невредимый. И Класс во чтобы то ни стало должен был его найти. Никлас раздал уличным товарищам указания, а сам завалился на грязную картонку Криолана и прижал к груди его спортивную сумку. Класс сел рядом, утягивая на колени тяжелую голову лайки, как всегда требующей внимания и ласки. Но сейчас хозяин лишь растерянно трепал ее по голове и глубоко вздыхал. И какое-то время все трое молчали, уставившись в неизвестность. — Нам бы сообщить о пропаже его этому, Бенни. Дизайнеру. Он точно что-нибудь придумает. Или Герриту. Они сразу обратятся в полицию. — Да, Никлас, хорошо бы. Но с момента пропажи прошло всего несколько часов. Я и сам могу пойти в полицию. Только поможет ли это? Ты, как, кстати? Не голоден? — Я очень хреново, потому что не знаю, где мой друг и брат. И жив ли он, вообще. — Прекрати. Штофферс не говорил об убийстве. Криолан нужен им живым. Возможно, Свис уже сам вышел на этого Бенни и потребовал денег. И нам не о чем волноваться. — Не о чем? — Никлас даже привстал с земли и тут же зажмурился от головной боли. — Его ведь могут покалечить! Криолан крепкий и сильный. Но он не способен и мухи обидеть, дурачок. Это я во всем виноват. Бросил вас одних. — Ты тут не при чем. Просто все сложилось не в нашу пользу. Они уже давно следили за нами, за Криоланом. Рано или поздно, это бы случилось. Они бы нашли момент, чтобы его забрать. — Из парней еще никто не возвращался? Если хочешь, можешь тоже идти, Класс. Я знаю, что ты с трудом сидишь на месте. Не надо со мной нянчиться, я в порядке. Не сдохну. А даже, если… — Ты мне очень нужен, Никлас. Так что будь здесь и смотри во все глаза. Нельзя допустить, чтобы Криолан никого здесь не нашел. Он ведь может в любой момент прийти за своими вещами. Я верю в это. Я знаю. — А я — нет. Но хорошо, я побуду здесь. Посмотрю на Геррита вместо него. Класс грустно взглянул на экран, где вновь начался рекламный ролик, уже такой до боли знакомый и родной. Загримированный Геррит сверкал и ослеплял красотой, а неизменный голос повторял: «Криолан и Геррит Хейнеманн». Это ведь он, Класс, во всем виноват. Только из-за него сейчас Криолан остался без Геррита. И ему очень плохо без него. Лишь бы совсем не сошел с ума от отчаяния. Потому что Класс, похоже, уже близок к этому, сам не ожидал от себя такой реакции. Ведь всего три недели назад он и знать не знал никакого Криолана. Жил себе относительно спокойно, пусть хреново, на улицах Гамбурга, попрошайничал, пропивал последние центы, а потом снова попрошайничал. Водил дружбу с такими же несчастными и отчаявшимися бездомными, и не собирался ничего менять в своей простой и понятной жизни. И почти забыл все то, что было у него до улицы. Другая жизнь. Другие люди. Влюбленности. Увлечения. А с появлением Криолана как –будто бы что-то немного покачнулось в обыденности, приобрело новые краски. Да, у него ведь появилась красивая сиреневая толстовка. И вкусная еда из супермаркета. И собака, и кот, и Геррит на экранах. И все это придало какой-то новый смысл его жизни. Хотя кардинально ничего и не поменялось. А потом он внезапно встретил Алексию. И тоже все только благодаря Криолану. Точнее, Кристиану Хармсу. В библиотеке он читал именно его интервью и статьи о его работе. И это было странно. Все очень странно. И Алексия, с ее милым лицом и хитрым взглядом, и Кристиан Хармс на обложке, красивый до невозможности, и Геррит, местная восходящая модель. И вот теперь это все захотели у него отнять. Лишить радости и единственного смысла жизни. Ну уж нет. Не теперь. Когда он снова нашел, кого любить и ради кого продолжать свое жалкое существование. До самого вечера он бродил по городу, спускался с леденящим сердце чувством страха под мосты, к рекам, стройкам, проверял заброшенные склады и здания неподалеку. И посетил тройку центров для бездомных. Но нигде никто не слышал про Криолана. И если это все-таки правда Свис, то он его и не найдет. И тогда все. Конец всему. И он сделает все возможное, чтобы найти Штофферса и убить его. Ему терять нечего. Никлас почти задремал — повторяющийся ролик на экране его быстро утомил. Да и сказывалась болезнь — температура упорно держалась, к вечеру похолодало, но парень чувствовал лишь озноб по всему телу и слабость. И страх, что больше никогда не увидит Криолана. Не посмотрит в его доверчивые карие глаза и не улыбнется в ответ на его искреннюю теплую радость. И тут вдруг в лицо ткнулось что-то мокрое и прохладное, и немного пушистое. Никлас с трудом разлепил больные веки. — Кот! Кот? А ты откуда здесь? В ответ ему еще раз ткнулись грязной мордой в нос и громко промяукали. Как-то слишком жалобно, но настойчиво. Чтобы он все-таки поднялся и обратил внимание. Сперва Никлас даже не узнал любимца — уж слишком тот был грязен. Весь в чем-то вымазан, почти от носа до самого хвоста. А белые «носочки» и вовсе пропали. А еще от шерстки так резко пахло, что Никлас даже скривился. На улице уже порядком стемнело, и Репербан вновь наполнился огнями и привычными красками. И в этом странном свете было совсем не разобрать, в чем же успел так испачкаться всегда чистый уличный кот. Никлас попытался схватить его, чтобы рассмотреть получше, но тот только еще громче замяукал и попытался убежать, но оказался заключен в тиски обеими широкими ладонями. — Ты откуда такой? Эй, не кричи. Не вырывайся. Голоден? Твоего хозяина сегодня нет. Как видишь. Никлас сразу же весь тоже перепачкался и вдруг при свете моргнувшей рекламы заметил на собственных пальцах кровь. Принюхался. Точно. Это была кровь. — Черт! Ты ранен, малыш? Мгновенный осмотр не дал результатов, а кот начал вырываться на свободу еще активнее. Даже укусил Никласа за палец. А когда оказался на земле на четырех лапах, то тут же побежал по улице и свернул между домами, за которыми находилась еще одна неприметная улочка, уводящая в сторону. Именно туда выходили большинство черных и задних ходов магазинов и баров. Некая такая изнанка ярких переливающихся фасадов с зазывными вывесками. Иногда бездомные там ночевали. Но приходилось быстро менять места — про эту улочку знали почти все. В том числе и полиция. Даже под мостами было безопаснее. А заработать там и вовсе оказалось непосильной задачей — никто особо там не ходил, все гуляли по большой освещенной улице, кишащей магазинами и барами. И от нее в разные стороны тянулось много таких улочек, даже не имеющих названия. Просто проходы между старыми домами, расползающиеся, как капилляры. Здесь было темнее и холоднее, чем на Репербане. И Никлас сам не понял, зачем побежал за котом и оказался здесь. Но ведь животное надо было вернуть. И покормить. И вдруг кот остановился. У стены лежало неподвижное тело, в темноте казавшееся всего лишь грудой мусора. А что еще может находиться в таком месте? Жутком, сыром и безлюдном. Но Никлас сразу же заметил белевшую на грязной земле слегка волнистую длинную прядь волос. Все-таки человек. Ком встал в горле, а сердце предательски сжалось и ни в какую не хотело качать кровь. Дыхание перехватило от не вырвавшегося крика, и на дрожащих ногах вмиг побледневший мужчина подошел к стене. Криолан лежал без сознания и, кажется, не дышал. «Господибожемойчертвозьми!». Почти все его лицо было покрыто кровью, словно темной маской, но явных травм на нем не наблюдалось, насколько можно было рассмотреть в этой сырой темноте подворотни. Волосы выбились из-под шапки и рассыпались по земле золотистыми волнами. И жутко, и красиво. Мужчина лежал на спине, слегка повернув голову и раскинув ноги и руки — словно просто спал. Никлас судорожно осматривал его, и, наконец-то, заметил, травмы. Не только на лице, но и под ногами страшным темным пятном пролилась кровь. Криолану кто-то порезал бедро, и почти вся нога теперь казалась мокрой и липкой. Вот уроды. За что? Неужели он даже не сопротивлялся? Никлас тут же схватил друга за плечи и попытался привести в чувства. — Эй, ты меня слышишь? Очнись! Криолан, это я! Никлас. Криолан! Господи, что же они с тобой сделали, мрази? Ты жив? Жив, я же чувствую. Очнись! Веки немного дернулись, но глаза не открылись. Срочно надо позвать кого-нибудь. Надо вызвать врачей, полицию, всех! Надо срочно что-нибудь сделать. Нельзя больше ни минуты оставлять его здесь одного. Хотя, он не один. Кот продолжал обнюхивать и облизывать окровавленное лицо. Преданный и такой умный кот. Подумать только, первый нашел своего хозяина. И привел помощь. Кому потом рассказать, не поверят. — Никлас! Что здесь случилось? О господи. Криолан? Класс появился буквально ниоткуда и тоже упал на колени перед другом. Такой же растерянный, напуганный до видимой бледности лица и трясущихся рук. — Он ранен! — Нужна помощь. Лучше нам самим его не трогать. Сбегай быстро к парням к Макдональдсу, вызови скорую. А я пока его посторожу. Вытру кровь с лица. Подонки разбили ему бровь, поэтому так хлещет. — А нога? — Я перевяжу ему своей футболкой. Быстрее, Класс! Мы сами ему не поможем. Класс бросил еще один ошалелый взгляд на друга и ринулся обратно на Репербан. Тихий стон от Криолана мгновенно отрезвил его и заставил немедленно действовать. Сейчас, главное, доставить пострадавшего в больницу. А все остальное уже потом. Он обязательно выяснит, как тот здесь оказался и самое главное, кто же с ним так поступил. И почему не убил, а просто ранил. В чем смысл? Сейчас придется упрашивать сделать звонок в долг — в карманах совсем ничего не осталось, последнее он потратил на лапшу, которую они с Никласом так и не успели съесть. Желудок, казалось, буквально прилип к позвоночнику, был не просто пуст, но и сжат до размеров ореха, от голода уже мутило, и ноги с трудом слушались, но в ватных мыслях была всего одна единственная, выбивающаяся на поверхность: «Вызвать скорую. Любой ценой спасти Криолана!». А о том, чтобы не грохнуться в голодный обморок, он подумает позже. Едва он выскочил на освещенный Репербан, как тут же заметил смутно знакомую фигуру прямо возле их места. Высокий парень во всем черном, с глубоко надвинутым на глаза капюшоном толстовки с растерянным видом, поднял с земли спортивную сумку Криолана и заозирался по сторонам, будто кого-то искал. А потом вдруг заметил Класса и замер. Его большие испуганные глаза бездомный узнал бы даже в темноте из тысячи. — Где он? — Звони в скорую, Геррит. И пошли со мной. Я покажу. — Что? — Вызывай скорую, Геррит! Он ранен. Ему сейчас могут помочь только врачи. — О боже мой… После концерта и отлично проведенного вечера в клубе с друзьями и музыкантами Геррит о Фло почти не вспоминал. Ему кидали в мессенджеры фотографии и видео, но он их даже не просматривал. Зачем? Он, итак, все прекрасно помнил. Особенно, волнующий несостоявшийся поцелуй и странные признания. И он ведь не соврал тогда, отлично понимал, что чувствовал и говорил. Фло ему нравился, но к чему-то большему, чем дружба и флирт, он не был пока готов. Хотелось все-таки узнать фотографа получше. Вот еще одна встреча, желательно только вдвоем, отлично бы вписалась в его распорядок на следующую неделю. Наверно, надо предупредить Скарлет. Уж она-то точно не будет против, если узнает, что время ему понадобится для встречи с Фло. И нет, это не свидание. Пока что. А еще надо снова куда-нибудь сводить Криолана. И вот здесь он потратит гораздо больше внутренних ресурсов. Его бедному сердцу, и в первую очередь, голове, итак, приходится несладко. Но Криолан — он теперь как навязчивая идея. Его голос с ласковыми безумными интонациями постоянно теперь звучит в мыслях. «Геррит — моя радость, мое счастье и моя жизнь. Криолан и Геррит Хейнеманн», — так просто не забудешь и не выбросишь из головы. Особенно, когда внутри все отзывается на комплименты и бархатный голос, когда умом понимаешь, что Криолан вкладывает в это только свой странный смысл, а сердцем все равно чувствуешь. И каждый раз замираешь и все ждешь эту улыбку, этот взгляд, это искреннее признание. Можно было просто позвонить Бенни и спросить, как у Криолана дела, здоровье, настроение, самочувствие и прочее. Но почему-то до сих пор Геррит стеснялся первым врываться в чужую жизнь, навязываться. Он никогда раньше не делал первых шагов, ни в одних отношениях. Не специально, так всегда получалось само собой. Он принимал чувства и симпатию, или же, наоборот, сразу отказывал, не заставляя ждать и надеяться. Но ведь с Криоланом все совсем иначе. Разве то, что между ними происходило, можно было назвать отношениями? Да хотя бы той же дружбой? Приятным знакомством? Нет. Это было настоящее безумие. И Геррит с каждой новой минутой без Криолана понимал это все лучше и лучше. Чувствовал, как его медленно и неминуемо засасывало в эту непроглядную и неизвестную бездну. Но ничего не хотел менять. И вечером он снова облачился в черные узкие джинсы и толстовку, нацепил куртку и поехал на Репербан. «Безумный шпион», «сталкер», «одержимый»? Но нет, он хотел снова подойти, заговорить, посмотреть внимательно в глаза, может быть, даже дотронуться ненароком. Хотя бы до одежды. И с удовольствием послушать новые вопросы и привычные комплименты. Он чувствовал, что сегодня обязательно должен был увидеть Криолана. Что он нужен ему. Точнее, они нужны друг другу. В это хотелось верить. Припарковавшись неподалеку, у него было уже теперь даже свое место, как раз для таких вот «шпионских» вылазок, Геррит осторожно пошел в сторону магазина «Криолан». Пункт наблюдения как раз располагался неподалеку, за соседним зданием. Здесь на удачу было мало вывесок и ослепляющего света. Отличное место для наблюдений. Но сегодня что-то изменилось. Криолана на месте не оказалось. Вместо него там лежал прямо на земле тот второй бездомный, с длинной бородой, и похоже, спал. Класса тоже нигде не наблюдалось. И Геррит сразу занервничал, но решил еще «пошпионить» и подождать Криолана. Он не уедет, пока не поговорит с ним. Время тянулось. На экранах снова закрутилась реклама косметики, а бессменный любитель этих роликов на горизонте так и не появился. Зато бородатый внезапно куда-то убежал и скрылся за поворотом. Недолго думая, Геррит решил подойти поближе. И сразу же заметил на земле спортивную сумку, открытую, с вещами Криолана. И даже не понял, как поднял ее с земли. «Почему ее оставили без присмотра? Здесь же столько всего ценного. Особенно, журналы со мной. Криолан очень расстроится, если они пропадут». А потом он вдруг почувствовал на себе тяжелый взгляд и обернулся. Тот самый бездомный, другой, Класс, с пронзительными зелеными глазами, в сиреневой толстовке, шел, нет, почти бежал к нему. И он что-то сказал. Что-то очень страшное, жуткое и нереальное. Криолан ранен! Нужно вызвать скорую. Что за бред? Как? Почему? Разве такое возможно? Кто его ранил и зачем? Геррит уже ничего не соображал и не чувствовал, он просто шел за бездомным и звонил в скорую, едва не роняя телефон. Запинаясь, дрожащим голосом продиктовал адрес. И надеялся до последнего, что произошла какая-то ошибка. Если с Криоланом что-то случилось, то он просто этого не переживет. Но пережил. Стоял в стороне с застывшим сердецем и хватал ртом воздух, когда раненого осторожно уложили на носилки и унесли в машину. И смотрел во все глаза, жадно стараясь поймать каждый стон и вдох, каждое мимолетное движение пальцев, ресниц и губ. Чтобы осознать, что жив. Что скоро увидит его в палате и улыбнется ему так ласково и нежно, как только сможет. Что скажет «привет» и услышит в ответ тихое и приятное: «Привет, Геррит». И снова едва не потеряет сознание от самой красивой улыбки на свете. И пусть не сможет крепко обнять, но зато почувствует, что безмерно счастлив. Просто имея возможность смотреть на него и говорить с ним. Никогда такого с ним не было. Даже там, на английском побережье, он был спокойнее, не смотря на молодость и неопытность. Потому что там все было понятнее. — Геррит, мы хотели бы…нам надо знать, что с ним все в порядке. Мы можем перезвонить, но нам надо заплатить за звонок. — Да, хорошо, конечно. Вот, моя визитка, звоните. Столько хватит? — Да, вполне. И самое главное. Криолану больше нельзя возвращаться на Репербан. Никогда. Не позволяй ему. Одному и с нами ему здесь больше нет места. И мы тоже уйдем. — Что? Что случилось? Это связано с нападением? — Скорее всего. Надеюсь, что Криолан тебе расскажет, кто на него напал. Но запомни. На Репербан ему нельзя. Ни под каким предлогом. — Хо…хорошо. Я понял, Класс. Я все передам Бенни. И спасибо. — Не за что. Мы очень его любим. — И будем скучать. — Но пусть с ним все будет хорошо. С нами ему больше нельзя. — А вы? Вы в безопасности? — Мы давно живем на улице. И здесь всегда небезопасно. Мы справимся. — Позвоните мне завтра или послезавтра. Я все расскажу. — Хорошо. Спасибо тебе, Геррит. Береги его. — Да, не бросай нашего Криолашу. Без тебя он совсем пропадет. — Обещаю. Никогда не брошу. — И еще одно, очень важное. Тебе придется кое-кого с собой забрать. Никлас подошел поближе к парню и, слегка улыбаясь, вытащил из-за пазухи сонного котенка. — Этот малыш остался совсем один. Мы не сможем его взять с собой. А Криолан будет очень счастлив, если о нем позаботятся. — Оу…ну ладно. Хорошо. Я возьму его. А почему он такой грязный? Геррит тут же быстро стянул куртку и посадил в нее котенка, легонько поглаживая по носу и по голове. Тот благодарно зажмурился и свернулся клубочком, намереваясь продолжить свой сон. — Он не грязный. Это кровь Криолана. Малыш сам нашел хозяина и привел меня к нему. Это просто бесценный кот. — А, вот оно как. Понял. И Геррит покрепче прижал к себе куртку и с какими-то абсолютно нечитаемыми новыми эмоциями вновь взглянул на котенка. Он так же забрал с собой и спортивную сумку с вещами. Криолану они еще точно понадобятся. Класс и Никлас смотрели ему вслед и молчали. А потом проводили взглядами темно-синий автомобиль, развернувшийся на дороге.