Быстрее ветра

      Два силуэта сидели на краю церкви, свесив вниз ноги. Темнота отступала. Теперь можно было не бояться.       Младший спросил, глядя в даль:       — Ну, что теперь? Мы спасли город, выжили сами... Планы?       — Штаны, малыш, штаны, – ответил старший, поднимая правую ногу и болтая ею в воздухе.       Оба засмеялись. Должник проговорил:       — Да что ты приебался к этим штанам? Может тебе так идёт?       Улыбка.       —Мне так идёт? Или тебе нравится, как это смотрится на мне? – бывший ночной бегун приподнял правую бровь и ухмыльнулся.       — Ты мое джерси видел? А точнее то, что от него осталось... – пилигрим повернулся влево, показывая оголенный торс с правой стороны, на котором виднелись длинные, грязные, кровоточащие раны. Зашипел.       — Ты от темы-то не увиливай, у нас ещё разговор на счёт твоей задницы, – взгляд скользнул по открытому телу.       — Ой блять, мертвого заебешь. Мне так нравится, доволен?       — Как кот, – мурлыкнул собеседник.       — А что на счёт моей задницы? – младший притворился, будто не понимает.       — Играть вздумал со мной? Напомню: букет, ТРИ свидания, охуенные виды, запоминающееся приключение. Где моя награда? – Хакон сделал грозную моську.       Пилигрим засмеялся. Поднялся на ноги и подошёл к одному из тросов. Старший поднялся следом.       — Предлагаю для начала заняться ранами, потом уже посмотрим на твое поведение, – проговорил Эйден с плохо скрываемой улыбкой.       — Блять, малыш... Ладно, тут я согласен, моим пальцам пизда, твои ещё более живые. Больше всего меня волнует твой бок, как бы зашивать не пришлось. Могу помочь, – сказал Хакон и сделал шаг вперёд.       — Так и скажи, что полапать меня хочешь, не прикрывайся помощью, – пилигрим улыбался.       — Не понимаю, о чем ты говоришь, – с этими словами спецназовец подошёл к Колдуэллу.       Из-за горизонта показалось солнце. Первые лучи упали на лица парней. Хакон, чтобы не потревожить раны Эйдена, аккуратно обнял чуть выше талии. Взгляд. Искра. Буря. Безумие. И так было каждый раз, когда их глаза встречались. Пилигрим промолвил:       — Ладно, плут, поцелуй ты заслужил, – с этими словами младший коснулся губ напротив.       Осторожно, чувственно. Ответ последовал незамедлительно. В этот раз все отличалось. Каждый вложил сюда свою любовь, которую скрывал от всех. Оно того стоило.       Младший прервал поцелуй. Хакон был раздосадован.       — Это все? Мало!       — Хватит, остальное после обработки ран, – ответил пилигрим.       — Эх, Эйден, Эйден, у нас будет серьезный разговор на счёт твоего поведения.       — Если догонишь меня, – с этими словами пилигрим оттолкнул старшего, зацепился за трос и полетел на окраину города.       Хакон засмеялся, крикнув:       — Ну ты и чёрт, Колдуэлл! – он прыгнул, в полёте цепляясь за тот же трос.       До него донеслась фраза:       — Зато твой!       — Мой... – промолвил тихо паркурщик.       Два силуэта перемещались по крышам. Один без правой штанины по колено, другой с оголённым правым боком. Оборванцы одним словом. Что же их объединяло? Любовь. Паркур. Свобода.