Розовое вино

      Раннее утро, а Чембер уже стоит у окна и любуется на прекрасный вид из своей виллы. За окном виден бассейн, уютный дворик и деревья над которыми медленно восходит солнце. Бывший наёмник только вчера вернулся домой с очередной миссии Валоранта. Он так давно здесь не был, что стоять так и смотреть вдаль дорогого стоит. Снайпер любил хвастать своими финансами, но в доме ценил больше не вложения, а комфорт и что-то такое тёплое и небольшое.       Насмотревшись в окно, Чембер потянулся, зевая и после расслабленно вздохнув, повернулся к своей кровати, которая уже была убрана, а на тумбе лежал золотисто-чёрный чехол с его на вид обычными офисными очками прямоугольной формы. Конечно же он взял данный аксессуар и направился в ванную, чтобы привести себя в порядок.       Мужчина вышел уже прилизанным, в очках и в домашнем костюме, который не очень то был похож на домашний, это была белая свободная рубашка, синие скини штаны и цвета золота кардиган, с узором в виде фиолетовых треугольников.       Снайпер элегантной походкой зашёл на кухню, где сразу начал заваривать себе крепкий утренний кофе, который был самого высшего сорта, он и помогал французу быть в строю с самого восхода солнца.       Взяв кружку со своим напитком, Чембер сел за красивую, чёрную барную стойку и включил плазму, которая висела напротив, где показывали новости.       Когда ты работаешь на столь опасных и сложных заданиях, начинаешь ценить всё, удобства, горячий кофе, лучи солнца и своих коллег, которых на каждой миссии ты возможно видишь в последний раз или они тебя? Столь холодный и подлый человек, как этот очкастый снайпер, никогда не думал, что ему кто-то может по-настоящему понравиться, особенно в такой организации. Как только эти мысли снова посетили голову Чембера, он вздрогнул, резко поднялся, выключил телевизор и кинув кружку в посудомоечную машину, быстро ушёл в свой маленький кабинет. Мужчина так убежал с кухни, словно там был кто-то и этот кто-то мог читать его мысли, снайпер очень смущается своих неправильных дум. Именно поэтому очкарик решил, что работа спасёт его от этого позора, но видимо он совсем забыл, что как раз таки работа скоро и вернёт его в этот стыд.       Француз много сидел в различных программах, прописывая шаги по разработке его нового пистолета, поскольку за работу в Валоранте, он обнаружил много недочётов, которые мастер своего дела конечно же может запросто убрать, но есть один нюанс, который снайпер очень хотел бы уточнить у другого агента, который является активным пользователем стрелкового вида оружия. Чёрт, мужчина так старался уйти от этого, но нет, нельзя откладывать это до последнего, пистолет должен появиться у Чембера как можно скорее.       Звонок. Монотонные гудки. Сердце не находит себе места, что происходит? Грубый мужской голос, с русским акцентом раздался в тихом и тёмном кабинете. — Алло? Здравствуй, ты насчёт своей разработки? Ты вроде вчера говорил, прости, я тут немного забегался с бабушкой, ой, прости, не по теме начал, — неловкий смешок блондина, как ток ударило француза. — Здравствуй, Сова, да, я насчёт пистолета, хотел задать тебе пару вопросов, — мужчина говорил чётко, в его голосе как всегда звучала некая хитринка, но сам Чембер дрожал, ему так нравился голос лучника, его какая-то простота поражала снайпера и умиляла? Нельзя. Нельзя отвлекаться, даже на столь прекрасные звуки по ту сторону трубки.       Парни говорили примерно один час, Чембер спрашивал, а Сова отвечал, всё проходило спокойно, наёмник внимательно слушал своего собеседника, записывая ответы, чтобы не забыть. И вот под конец разговора, случилось то, чего француз никак не ожидал: — Кстати, ты как? Тебе неплохо так досталось на последней миссии, я не заметил врага и… — секундное молчание, было необходимо, чтобы парень набрался сил, — из-за меня в тебя попали, я так испугался, — Сова говорил искренне и от него было слышно явное беспокойство о коллеге. — Я-я в порядке, всё хорошо, Сова, ты не виноват, это мне нужно было внимательнее следить за той стороной, чувствую я себя тоже нормально, Сейдж всё-таки умеет приводить в чувство, — Чембер говорил настолько спокойно, впервые улыбаясь от теплоты, которая пролилась от одного лишь заботливого вопроса, в его голосе теперь не было той хитрости, что в ту очередь уже удивило русского парня.       После этой всей неловкости, с обоих сторон, парни попрощались и в доме Чембера снова стало тихо. На улице уже наступал вечер, то весёлое солнце, прятало свои лучи за горизонт, оставляя снайпера не только в пустой тишине, но и в холодной темноте, неужели он так долго сидел за одним делом, не верилось, ведь день был прописан слегка иначе, но ничего тут не поделаешь, за это время наёмник уже успел устать, особенно на это повлиял телефонный разговор. Француз устало вздохнул, выключил ноут, решив закончить своё изобретение завтра, а сейчас выпить вина и просто расслабиться. Сначала снайпер принял душ, надел белый халат и взяв с кухни бокал, бутылку дорого красного вина хорошей выдержки, прошёл в свою спальню. Там Чембер расположился на маленьком, кожаном красном кресле, открыл бутылку и налив себе бокал, поставил вино на стеклянный стол, полностью расплываясь по мягкой мебели. Наёмник задумался снова о том самом русском, который никак не хотел выходить из головы мужчины, поэтому француз включил спокойную музыку и начал пить, чтобы заглушить в себе хотя бы этот невыносимый стыд. Один бокал, два бокала и на третьем, Чембер уже не мог себя остановить от тех мыслей, все его желания вырвались ровно на третьем бокале алкоголя.       Шелковистые белые волосы, хотелось бы прикоснуться к ним, снайпер хотел легко и нежно погладить Сову по волосам, ненавязчиво понюхав их и спросив, какой же шампунь тот использует, от лучника ведь и вправду всегда приятно пахло, какой-то лесной свежестью и лавандой. Даже когда блондин потел от напряженного боя, его волосы становились сальными, тот запах лаванды почти пропадал, а по столь желанному телу стекали капли пота, даже таким Чемберу нравился Сова, он продолжал его очаровывать, даже не осознавая этого. И в той ситуации, что сегодня вспомнил русский, был виноват всё же он, его красота и сосредоточенное лицо, на котором наёмник просто завис.       После платиновых волос, француз потрогал бы шрам, аккуратно, едва ли касаясь, но при этом ощущая эти углубления в коже, которые уже никогда не исчезнут со столь прекрасного лица. И после спустился бы к шее, такой сильной и крепкой. Нет, что же творится, Чембер не может быть таким или всё же…       Мужчина с золотыми татуировками, закрывает свои глаза, откладывает очки на стол и начинает водить своей рукой сначала по своим скулам, потом аккуратно спускаясь к шее, он представлял, что это совсем не его руки, а руки русского агента, который наслаждается столь откровенным видом Чембера. Руки спускаются к поясу халата, который сразу же развязывается, мышцы и этот пресс, ко всему этому снайпер прикасался, не забывая про каждый миллиметр своего тела. — Да, трогай меня, пожалуйста, — умолял француз в пустоту, слишком пошло и развратно, особенно для такой элиты.       Бокал вина вылился на торс мужчины, красная жидкость была липкой и манящей, Чембер продолжал водить уже двумя руками по мокрому телу, уделяя особое внимание соскам, которые были теперь твёрдыми и стояли, как и член наёмника. Снайпер будто сам себя мучал и не торопился переходить к самому главному, к самому десерту. Но всё же одна его рука опустились к твёрдому органу, другой же рукой мужчина схватил бутылку вина и сделав пару глотков, снова облил себя и член спиртом. Начал водить по своему хозяйству то вверх, то вниз, медленно, постепенно набирая темп. Все эти манипуляции сопровождались глухими стонами, хотя это скорее было похоже на тяжёлые вздохи, Чембера утомляла его фантазия, он хотел большего, он хотел Сову прямо здесь и прямо сейчас, но нет, одиночество и только одиночество было с наёмником. Он продолжал дрочить сам себе, уже даже не сдерживая голос, снайпер кричал и звал лучника, надеясь, что тот поможет справится с безумным сердцем француза.       И вот он финал, белая жидкость потекла по члену, смешиваясь с вином, которое от этого стало розовым, прямо как румянец на лице Чембера, который начал осознавать, что же он сейчас наделал.