Очередной попаданец в Undertale

      Я открываю глаза, сидя под стеной по пояс в воде, и стону, закрывая лицо руками. Уснул. И как мне теперь вылазить? Снова ждать хер пойми соклько ждать, пока меня выключат и включат, в то время как баланс себя сам, сука такая, не чинит? Ну нет уж, у меня есть работа, и знаем, что причиной, почему никто из других хранителей никак не может его выправить заключается в этом «Коррозии» только мы с Серафимом, а он такой мутный, что ему и если я за него поручусь вряд ли поверят.       Позволять ему тащить всё на своём горбу почему-то решительно не хочется, так что я встаю и начинаю идти в случайном направлении.       В какой-то момент я наталкиваюсь на горящую фиолетовым лампу — значит я здесь уже была и нужно повернуть в противоположную сторону, но это также наталкивает меня на мысль:       Если фиолетовый огонь в лампах обозначает Негатив, то почему лампы в моём сознании изначально светятся жёлтым?       Я ускоряю шаг, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти ещё что-то, за что цепляется моё внимание, что хочется подковырнуть…       Гобелены. Я и Дрим в большинстве, но в особенно старых, в сожжённых или прогнивших, угадывается Инк, Свап- Откуда у меня такие старые важные воспоминания о них? Я знаю, что это не последствия стирания моей памяти, стёртые воспоминания оборваны или отрезаны, но сожжённые, гнилые… Я нутром чувствую, что они старые. Очень, очень старые. Я бы сказала «старше меня», если бы это не было такой несусветной глупостью.       Я облизываю зубы, ускоряя хлюпающий по мокрым коврам шаг.       Я выхожу к центральной комнате. В самом её центре, там, куда ведут мои мосты, стоит древо эмоций и словно насмехается надо мной. Вокруг его ствола обмотан кусок ткани, и я знаю, что одна его половина — фиолетовая с полумесяцем, но мне видна лишь жёлтая, с Солнцем. Я, сам не зная, почему, сжимаю руки в кулаки и закусываю губу. Я поднимаю ногу, чтобы развернуться и… — В чём твоя проблема, так это в том, что ты всё время убегаешь. — голос Дрима, равнодушный и хрипловатый от никотина, который я не слышал с момента потери памяти но сейчас осознавал, что знаю лучше своего, говорит из ниоткуда и отовсюду одновременно.       Я знаю, что это воспоминание, и ещё лучше знаю, что Дрим говорил это не мне, даже если никак не могу вспомнить, кому. Кому-то важному. — Попробуй хоть раз просто остаться на месте. Не надо бежать стремя голову на проблему, это глупо, просто останься на месте и проверь для себя, что самое худшее, что может случиться. Ты будешь удивлён.       Я жмурюсь. Глубокий вдох… Я делаю шаг вперёд и пол подо мной превращается в воду.       Я просыпаюсь.

***

— Рад видеть, что ты перестал себя мучить. — Киллер говорит, стоя на входе в столовый зал. Мне не нравилось здесь есть — никому из нас не нравилось, но мы всё ещё не нашли никакого закутка в зале, который не был, как этот, слишком большим для комфорта, или слишком маленьким для более клаустрофобрных Хоррора с Киллером, или полностью избавленным дневного света, что угнетало и Даста, и Хоррора, и Ганза с Мэлом, и меня. — Так заметно было? — я спрашиваю в ответ, склонившись над своим утренним кофе. Сегодня будет третий день подряд, когда я спал. Хоть красным карандашиком в календаре обводи. — Ага. Кошмары? — Киллер хихикает, приземляясь в обеденный стул напротив меня. Антикварный предмет мебели жалобно скрипит. Я закатываю глаза. — Мне не снятся сны. — я нейтрально напоминаю. — Да? — Киллер подаётся вперёд и преувеличено широко открывает глаза. У меня было отчётливое чувство, что я уже ему рассказывал, но его эмоции говорили о его искренности. — Каждый раз, когда я засыпаю, я попадаю в свой разум. — Киллер понимающе кивает: — Собственная голова — паршивое место. — Я проглатываю вставший в горле ком вместе с болезненным чувством дежавю. — Ладно бы только это, но я же, — Я с выразительным лицом стучу себя по виску двумя пальцами, — И там неприятно, необжито, порушено, сыро и в целом темно. А последние три дня я и вовсе получал воспоминания в форме голосов, но контекст этих воспоминаний я не знаю. Так ещё и, что самое паршивое, большинство из них — это голос Дрима. — Киллер хмурится: — А ты не думаешь, что может быть это он… — Я качаю головой. — Он не может незаметно воздействовать на мой разум, как и я — на его. Если мы попытаемся, нам обоим будет очень больно. — больно, боль страшнее смерти, сильнее потери- но она не боялась смерти и боль была постоянной, пронизывающий до костей больничный холод- холод, его не должно здесь быть, это место не хочет, чтобы он в нём находился, и это чувство взаимно- что-то рвётся- — Босс? — Киллер щёлкает пальцами у меня перед лицом, — Бооосс? — А? — я тру лицо руками. Что это было? — Прости, задумался. Что ты говорил? — я сжимаю своё Кольцо в пальцах и отсутствие резонанса от него притягивает меня обратно в реальность.       Почти всё в этом мире так или иначе впитывает в себя Позитивную и Негативную энергии. Есть материалы, которые особенно сильно впитывают конкретный тип энергии и ценятся за это, но есть и материалы, которые почти не впитывают никакую из них…       Нефрит не впитывал энергии вообще.       Моё Кольцо всегда было идеально прохладным и нейтральным и ощущалось, как овеществлённое спокойствие, когда я сжимал его в пальцах.       Я прикладываю его ко лбу и силюсь вспомнить, откуда я это знаю.       У меня не получается. — Я говорю, если мы с Хоррором куда-нибудь не выберемся, мы сойдём с ума. — я хихикаю, прикрывая рот рукой, и от Киллера исходит волна удивления и неожиданности. Я вроде уже достаточно долго с ними живу, а они всё ещё к новому мне не привыкли… Мне явно стоит уделять им больше времени. — Мне кажется поздно пить боржоми, если почки отказали. — я лукаво щурюсь и Киллер с возмущённым вздохом прикладывает руку к груди, обжигая меня искрами веселья.       Я прикрываю глаза. Значит, сегодня остаёмся в замке и тренируемся все вместе, потом можно сообразить маскировку для Киллера с Хоррором…       В обеденный зал бесшумной тенью проскальзывает Даст и следом за ним так же беззвучно заходит Хоррор. Мне спокойно.