***
Они вдвоем ужинали, сидя друг перед другом, бесстрашный смотрел задумчиво в окно, теребя вилкой один кусочек котлеты, а другой очень долго пережевывал, затем глотал и так по кругу. Единственное, он брал очень маленькие кусочки и жевал каждый из них по три-четыре минуты, а это странновато. Рафаэль смотрел, как он медленно убивает котлету, от которой сам уже давно избавился. Он протянул руку и слегка погладил по предплечью, чтобы тот вернулся на землю. — Земля вызывает Лео. Ты в порядке? — А? — старший повернул к брату голову. — А, да. Все нормально, я задумался. — Опять? Я знаю, о чем ты думаешь. Поэтому... Избавляемся от еды быстрее и поговорим. Парочка быстро поела, Лео поставил тарелки отмокать под водой в раковине и вернулся к столу, где задира не стал тянуть, а сходу начал говорить об этом: — Почему спустя шесть лет ты все еще не хочешь отмечать собственный день рождения? Я не понимаю просто... Ты же не обижался на нас тогда, на мой день рождения ты пришел, на Донни тоже, на Микки так же. И в остальные года все было, как обычно. У нас разница между этими праздниками около двенадцати дней. Я знаю, что ты долго не обижаешься, да и ты колко их не воспринимал. А свой все еще на отрез. — Ваши дни рождения никак не относятся к моему, поэтому толку было дуться и портить вам праздник? Да и если бы я вел себя иначе, Сплинтер меня бы наказал. — Тем не менее, почему до сих пор это продолжается? Ты все еще обижаешься? — Нет, я не обижаюсь. После этого я обиды не чувствовал, — целый год это довольно долгий период обиды если так подумать. — Потому что понял, что никто из вас об этом забыл и извиняться не собирался. — Так... Мы думали, ты не обижаешься, вот про это и забыли. Это была просто глупая детская шутка. Ты же старше нас, поэтому... — не успел он договорить, как случайно старший стукнул сильнее задуманного по столу. — Вот в этом и проблема! Почему все сводится к тому, что я старше? От этого что, у меня чувства пропадают? Я быстрее справляюсь с обидами? Нет, все тоже самое, ничего не меняется, кроме отношения ко мне, — он соединил руки и облокотился на стол, слегка насупившись. — Стоило догадаться, что мне как минимум неприятно, раз я молча тогда ушел. — Лео, послушай, это было давно и... — А нахуй было ворошить это сейчас, если ты мотивируешь все свои объяснения временем?! Раф, ты... Господи. Серьёзно, ты хотел мне помочь справиться с неприятным пережитым прошлым? Ну что ж, по сути, сейчас мы просто испортили вечер! Тогда вы в торт запихали перчатку, которая, кстати, меня ударила по лицу. Я весь испачкался в долбанном торте, вам было смешно, — он указал на брата указательным пальцем, все еще локтем облокачиваясь на стол. — Ты думаешь, после этого мне захочется праздновать свой день рождения? Он у меня ассоциируется с больным носом, а ещё с днем, который я провел не весело в кругу семьи, а один в своей комнате в слезах. Не знаю, замечал ли ты, но я строго никогда не наклоняюсь над пышной едой, я в принципе никогда не говорил о своем дне рождении, потому что я не хотел снова выглядеть, как идиот. Я знаю, сколько мне лет, этого достаточно, — старший потер пальцами переносицу недовольно. — Второй раз уже срабатывает на тебе этот прием, кстати. — Чего? — Лео глянул на брата, убрав руку от лица. — Когда я на тебя кричал и обзывал, ты расплакался. Сейчас ты сказал все, что ты думал, потому что я спровоцировал тебя идиотскими неприятными фразами, хотя сам эту тему и завел, — бесстрашный тяжело вздохнул и уткнулся в свои ладони, локти которых все еще стояли на столе. — Господи... Я и так кричать не люблю, а ты меня на это намеренно выводишь. Два раза в день повышать голос мне не нравится. — Лео, я могу сказать от лица остальных. Нам правда жаль, что мы с тобой так поступили. Это было очень грубо, и неудивительно, что это подобным образом отразилось на тебе сейчас. У меня то же самое с тараканами. Возможно, если бы я не пугался их в детстве так сильно, сейчас я бы относился к ним наиболее лояльно. Ну ладно, не в этом суть. Я обещаю, что в этот раз мы отпразднуем твой день рождения нормально. Без приколов. — Только можно не слишком громкий праздник? Мне посиделки будет достаточно... — он убрал руки с лица, смотря в сторону окна. Раф немного удивился. — Ты так быстро согласился? — То, что я дулся и наотрез от этого отказывался, это еще не значит, что я этого не хотел. Я очень хочу получить подарки, поесть торт, просто посидеть в кругу семьи, — он слегка еле заметно грустно приулыбнулся. — Если посчитать, мне за все время подарили на шесть подарков меньше, чем остальным, — бунтарь поднялся с места и обнял того, стоя рядом и поглаживая по голове. Мечник облокотился на того, приобняв его руку. — Не переживай, у тебя будет хороший праздник. Плюс, что самое лучшее, твоя дата не совпадает ни с одним из экзаменов, — холерик поцеловал его в макушку. — А ты уже посмотрел? Пх, Рафи... Надеюсь, когда мы станем старше, ты не превратишься в грубого сухаря, а будешь так же меня иногда удивлять. — Пф... Дурак ты. Как и говорил Леонардо, буквально на следующий день, пока они вдвоем по просьбе учителя относили в лаборантскую по три деревянные коробки с минералами и склянками, к ним подошла та девочка, не теряя либо надежды, либо еще чего-то наиболее непонятного. Она не успела открыть рот, как Рафаэль ее заткнул, даже не глянув. — Иди нахуй отсюда. Заебала уже, — она удивилась, хлопая ресницами. — Из-за тебя слишком много проблем. — Рафи-и, ну что ты такой резкий, я же даже ничего не сказала, — она уже потянулась, чтобы коснуться его, как холерик остановился, из-за чего она просто промазала. Леонардо тоже остановился, обернувшись и смотря на эту сценку, снова недовольный. — Я тебе так сильно не нравлюсь? Мы ведь могли бы поразвлечься, я же говорила. Чем тебе так не нравится мое предложение? — она к нему подошла, положив руки на закрытие коробки. — У меня очень красивая фигура и я очень опытная. Я хочу, чтобы ты был в списке моих одних из самых лучших пастельных партнеров. — У тебя нет члена, ты меня не интересуешь, — от такой фразочки не только девка удивилась, но и мечник на секунду потерял лицо. — Чего?.. — она аж отступила от него. — Да даже если бы и был, то у тебя не синие глаза, ты ниже меня, у тебя слишком длинные волосы и они светлые, а еще ты ебанутая. Я гей и я люблю когда меня ебут в задницу, — кончено звучало это очень нереалистично, потому что он пытался максимально ее оттолкнуть. Как ни странно, это сработало. Она как от прокаженного попятилась. — Ф-фу, гадость какая! — она быстро убежала, в этот раз уже в последний раз. Лео удивился, ухмыльнувшись, и пошел в кабинет химии, а потом в лаборантскую. Саеносец последовал за ним, закрыв дверь. Они поставили коробки по отдельности и открыли, начав раскладывать содержимое из них на полки. — Ты так просто это все сказал, — говорил мечник. — Я удивился не меньше ее. — Ну хоть отстала, а то уже правда надоела, — когда половина этих коробок уже была пуста и оставлена подальше, старший взял того за футболку в районе ключицы и поцеловал короткими постоянными чмоками. От такого неожиданно прилива нежности у задиры аж мурашки пробежались по коже. Он расслабился, целуя брата в ответ, и положил руки на плечи. Бесстрашный повернулся спиной к высокому столу, облокотившись на него. Рафаэль быстро сообразил, взял того за стегна и посадил на стол, скрепив руки на спине того. Юноша, оказавшийся на возвышенной поверхности, ногами обнял брата за спину и руками за плечи. Уделив мокрому поцелуи минут десять, Леонардо отстранился от того, прошептав негромко в губы. — Обожаю с тобой целоваться... — холерик закатил глаза от смущения, отстранившись чуть подальше. — Да-да, я с тобой тоже... Но ты, кажется, забыл, о чем сам говорил. — Да нет, я помню, но просто хочется иногда делать что-то такое не дома. После он слез со стола, они закончили вместе просьбу учителя и вышли из кабинета химии, возвращаясь в класс. В мае, перед экзаменами, они сделали последний рывок в учебе, чаще всего они собирались у кого-нибудь из них дома и что-то решали все вместе. Уставали неимоверно, потому и не было времени, чтобы побыть вдвоем, только перед сном мог быть недолгий интим, который был ограничен поцелуями. Наконец-то началась сдача, они ни разу не попали в одну аудиторию, но это было не так важно, потому что они довольно быстро заканчивали написание и выходили. Третьего июня, как и обещал Рафаэль, они отмечали день рождения старшего братца, которому исполнялось уже семнадцать лет. Все было, как он и говорил: торт, подарки, сидели пили чай со сладостью, болтали о всяком, отдыхали. От такого количества сладкого Микки смешно разыгрался, был похож на пьяного, но у него просто был переизбыток глюкозы, пришлось тащить его домой через силу. Это было забавно и впервые за все время в свой праздник Леонардо ни о чем не переживал, вел себя наиболее беззаботно. Далее снова начался период сдачи, который пролетел быстро, да и хорошо. В конце концов, и так весь год про это говорили, хочется уже об этом не думать. Когда результаты были получены, никто не особо не разочаровался: У Донни все было на высшую оценку, естественно, у Леонардо большая часть тоже, но были косячки, из-за которых балл был немного снижен, у остальных двух баллы были по сути на четверки, но тоже очень рядом с тройками, но они были не шибко расстроены. Затем трое из них забрали аттестаты и начали подавать документы в колледжи, кроме Донни, что подавал документы снова в это образовательное учреждение. Все шло по плану. Как только они были уверены, что поступят, решили, что пора заниматься устройством на работу. Один интересный момент: Рафаэль был на пороге поступить на платку, но человек, который опередил его на два балла, забрал копии документов и задира смог поступить бесплатно. Им не нужно было переживать о деньгах больше нужного, только о том, чтобы через год оплачивать квартиру. Микки предложил Лео пойти к нему на работу, потому что там ушел один работник, а он ему поможет научится по-быстрому. Отказываться не имело смысла. Рафаэль же устроился на склад, там у них заработные платы примерно одинаковые были. Пока этого было достаточно для начала, да еще и непонятно было, как будет с графиком на новой учебе. За это время, пока они вот с этим всем разбирались, уже успели отпраздновать дни рождения Рафаэля и Донни, что были 25 июня и 30 июля соответственно. Лето у них, конечно, было такое, не очень много отдыхали, потому что носились с учебой, с работой, поэтому и друг другу много времени было не уделить. С августа они все выходят на работу, кроме Ди, который что-то делает дома с компьютера и уже так работает. Микеланджело показал старшему брату в его первый рабочий день, что как нужно делать, и постоянно помогал по-всякому, а так как он быстро учится, на следующий день он уже делал все сам. Это все было чудесно, но они с Рафаэлем давно не оставались вместе хоть немного подольше, чем хотелось, постоянно были дела, если ни одного, так у другого. У них уже были шутки, что это такой закон подлости, что если один не занят, то второй точно куда-то уйдет. В один день, в выходной, они вдвоем по привычке проснулись часов в восемь, просто валялись в сонную обнимку. Мечник потянулся сладко. — Куда тебе сегодня надо?.. — он зевнул, смотря в потолок. — Да никуда, у меня сегодня нет дел... — бесстрашный аж проснулся и посмотрел на того. — У меня тоже, — задира так же отреагировал, подняв голову к нему, а потом довольно улыбнулся, как и брат, который погладил его по волосам пальцами. — Значит, сегодня мы никуда не пойдем, да? — Еще чего. Сегодня мы весь день дома, — саеносец приподнялся с того, просто присев рядом. — А то меня от этой бухгалтерии и работы уже тошнит. Знаешь, с какими придурками я работаю? — Могу представить, пхах, — мечник взял того слабо за предплечья, слегка повернувшись к нему. — У меня бывают клиенты такие, от которых хочется застрелиться. — А мне под поезд лечь, пхах. — Хочешь, буду твоим поездом? — Рафаэль на секунду замолчал, пытаясь осознать его шутку, а потом они вместе немного посмеялись, и он уткнулся брату в плечо. — Ужас какой-то, что ты сейчас сказал... — Просто шутка. Хотя, в каждой шутке есть доля правды, да? — старший приподнялся немного и разом уложил его на спину, сел между ног впритык и слегка навис сверху, облокачиваясь на руки. — Я очень соскучился по твоему телу, Раф... — он наклонился, начав нежно целовать его шею, губами посасывая и оттягивая кожу на ней, оставляя тем самым светло-розовые засосы. Задира от удовольствия слегка промычал, приподняв голову для удобства, а так же подставил под плечи брата ладони, слегка его к себе прижимая. — О... Раф. Тебе правда понравился тот одеколон? — Который ты подарил? — мечник немного отстранился, чтобы они могли увидеть друг друга, и кивнул. — Ну да, как бы... Он вкусно пахнет, да и его подарил ты... В любом случае, это романтичнее, чем то, что подарил Донни. — А что он подарил? — А ты загляни в нижний ящик, — Леонардо переполз немного верхней частью тела в сторону, открыл его. — Оу... Много, — старший увидел там несколько тюбиков смазки и пачек презервативов, как из набора. Он достал их старую смазку, которую они все не могут закончить, и презерватив, положив пока на край кровати, а этот клад закрыл. — Ну знаешь, это действительно полезно. Ты бы меньше обрадовался, если бы там были носки, как думаешь? — Тем не менее, я не ожидал такого, — бесстрашный переполз обратно, снова нависнув. Он задумался, вопросительно взглянув на него. — Что? — Хочу кое-что попробовать, — мечник наклонился к уху брата, для начала как обычно нежно целовал его по краюшку, губами приятно посасывая кожу. Лео приулыбнулся, ласково покусывая его, вызывая этим полчащи мурашек по всему телу партнера. — Мх... По-моему, ты делаешь все как обычно... — он сдержался и не поджал плечи, слегка повернув голову на бок. Как только он это сказал, брат начал шептать ему на покрасневшее ушко очень тихо, но таким приятным тембром голоса, как в асмр: — Не совсем... Я просто подумал, что хочу тебе немного рассказать, что хочу с тобой сделать. У тебя все такое чувствительное, что мне каждый раз интересно, отыщу ли я какое-нибудь ненайденное мной место, — юноша приложил руку к его груди, чувствуя, как у брата сердце стучит быстро, хотя они только начали, да и так легче было наклоняться к уху. — Когда я целую тебя в шею, то я слышу, как ты тяжело дышишь, мне от этого хочется буквально на секунду тебя укусить, чтобы ты громче вздыхал. Обожаю трогать тебя за грудную клетку, твои мышцы такие мягкие, если ты их не напрягаешь, так приятно ложатся в руки... А когда ты возбуждаешься, я не могу насмотреться, потому что ты становишься таким очаровательным и послушным. Когда я беру твой член себе в рот, ты великолепно извиваешься и из твоего рта доноситься прекрасные звуки, которые я так люблю, — он нежно еще раз чмокнул его в ухо. Холерик очень был смущен вот этими разговорными заигрываниями, думая, что это максимум, который ему могут сказать, но тут старший пробил этот потолок. — А когда я вхожу в твою узкую дырочку, мой член сжимается ею так сильно, что мне приходятся сдерживать желание кончить, хочется наполнить тебя до краев, когда ты нежно стонешь мое имя. Ты такой милый, что мне хочется так тебя выебать, чтобы ты ходить не мог еще неделю, но мне жалко так с тобой поступать. Но с каждым разом, когда я думаю об этом, мне тяжелее сдержать подобное желание, — задира от подобных грязных разговоров только больше возбуждался, а тот еще и прилегал к его паху. Он сжал его низ плечей, пытаясь оттолкнуть от себя. — Мгн... Л-лео, прекрати... — холерик ощущал напряжение между ног только потому, что представил, что ему сказали. Леонардо взял его руки, которыми тот слабо пытался толкаться, и прижал их к постели. Бунтарь от неожиданности совсем дух бойца растерял. — Не прекращу. Я хочу, чтобы ты знал, что я люблю, когда ты стонешь во весь голос, когда я ускоряюсь своим членом в тебе, — он вдруг начал шевелиться и слегка притираться к его паху своим, интерпретируя свои слова на действия, от которых Рафаэль еще больше закипал красным и возбуждался, елозя на месте, негромко хмыкая, а мурашки по нему все бегали и бегали без конца. — Когда ты так сжимаешь все под руками во время оргазма... А так же меня в себе, ты быстро мокнешь и так вкусно пахнешь, что мне хочется кончать в тебя без конца, лишь бы слушать твой голос. А возбуждать тебя в одежде приятнее в три раза, потому что ласкать твой бугорок одно удовольствие, — саеносец уже не выдержал, ощущая, что ему давит в одежде, даже в свободной, для сна. — Да просто выеби меня уже, черт возьми! — мечник ухмыльнулся, отстранился от горячего ушка брата. — В фантазии своей меня уже затрахал, лучше бы в жизни... — Ну мне же нужно было проверить, как ты на такое отреагируешь... — старший нежно коснулся его серединки губ своим языком, от этого партнер приоткрыл рот, в ответ коснувшись мягкой поверхностью расслабленного языка. Во время поцелуя Лео опустил руки вниз, начав спускать ему штаны, а потом провел пальцем по паху через трусы, заставив Рафаэля отстраниться от поцелуя, чтобы резко вздохнуть в легком трепете, сжав его руки чуть выше локтей. — Ах... Мнн... — он взглянул вниз, когда старший переполз ниже, начав гладить одним пальцем ему по вставшему органу через одежду, после лицом потянулся, расцеловывая дорожкой вверх к головке, в этом месте ткань была немного мокрая. Он рукой приспустил с его члена резинку трусов, и ему слабенько шлепнуло по щеке им, аж растерялся. Задира отвернул голову, смущенно разминая пальцами подушку рядом с лицом. Бесстрашный не стал его смущать еще и этим, просто немного уделил внимание его органу, целуя стеночки и головку, тихо высасывая выходящую жидкость. — Ах... Мх... Л-Лео, мгх... Леонардо снял с него одежду нижнюю, приспустил свою не до конца, пристроился и аккуратно вошел, но не медленно, а быстрее, чем в первый раз. Перед этим надел презерватив и вылил на него остаток смазки. Он сжал губы оттого, что его приятно сжимало изнутри, вошел до конца и без перерыва стал делать первые толчки. Раф ездил слегка по кровати вперед-назад, сжимая одной рукой подушку, а второй постель. Брат взял его за бедра и стал придерживать, вот так ускоряя таз, потом начал делать все не быстро, но резко, полностью выходил и входил до конца. Вот что, кстати, называется грубее, а не то, что многие считают, что грубость равно скорость. Как и обычно у них бывало, секс закончился через десять минут, когда они оба излились. Старший из него вышел, отсев слегка назад, начал тяжело вздыхать, пытаясь быстрее восстановить дыхание, как и брат помладше прикрыл глаза предплечьем. Бесстрашный убрал презерватив, завязав его. Сейчас был всего десятый час. Леонардо все убрал, вытер и лег рядом с тем, обняв нежно и поглаживая тому по грудкой клетке пальцем. Саеносец приобнял его за руку и спину. — Лео, а у тебя не было такого ощущения... — старший открыл глаза, взглянув на того, — что как-то все слишком хорошо? Отец слишком просто отказался от твоего воспитания, просто улетел в Японию, мы поступили, работаем. Все как-то... Неожиданно хорошо. — Было... Но я предпочитаю думать, что мы просто взяли все с свои руки. И что нам больше не надо ни о чем переживать. Давай лучше просто наслаждаться тем, что у нас теперь есть. — Хорошо, — задира помолчал и смущенно сказал, но немного с насмешкой, взглянув на него: — "детка", — Лео затупил на секунду и посмеялся тихо, потянувшись и поцеловав его в губы. Было бы очень чудесно, если действительно у них было все хорошо, шло своим чередом, плыло по течению и другие слова, иллюстрирующие размеренную жизнь. Но это было бы слишком наивно и по-детски, что у них так просто получится избавиться от фамилии, которую они получили без собственного желания. Можно было подумать, что только Леонардо был неким предназначенным воином, но это не так. Далеко не так. Но все же судьба дала им время подумать и поверить в то, что больше ничего не случится и им не нужно будет когда-нибудь браться за оружие, которое старший сохранил у себя, и выходить на крыши неофициально сражаться со всемирным злом. Если его таким можно назвать. По крайней мере, это угроза их жизни, а для некоторых каждый из них это их целая жизнь или ее смысл. — Думал, ты уже не вернешься, братец, — Сплинтер провел рукой по столу, мимо которого прошел, а потом посмотрел на оппонента, ответив ему. — Я же говорил, как только выполню свою миссию, то прибуду. Выглядишь ужасно, — он немного насупился, сложив руки за спиной. — Ты знаешь, почему. Если бы не я, ты был бы похоронен под досками прямо здесь вместе с Тянь Шень и Мивой. Ты говоришь, выполнил? Они готовы? — Они считают, что их подготовка закончена и не будут ничем заниматься, пока ты не появишься. Меня не интересует, что ты с ними сделаешь, я просто выполнил свою часть. — Твои йены вот здесь, так же, как и прописка и паспорт, — прошлый сенсей подошел, подняв чемоданчик и приоткрыл, убедился и закрыл, придержав за ручку. — Неужели ты не привязался к ним даже на грамм? — С чего? Мне пришлось выискивать этих орущих абортышей на мусорке. Если бы мужик сразу сказал, где они, было бы в несколько раз легче. Меня слушался только один, а в конец они совсем обнаглели. Новое поколение совсем не уважает старших. Леонардо, конечно, сказал, что приедет меня навестить, когда у них уже все уляжется и все эти семейные сопли, бла-бла-бла. — Ты вернулся наиболее озлобленным, чем до этого. Когда ты поджигал дом, ты был не таким решительным, — ухмыльнулся собеседник с обоженным лицом и слепым глазом. — Попробуй годок в канализации пожить, Саки, я на тебя посмотрю. — Сколько дашь им времени все-таки? — Двух лет хватит. — А ты суров, Йоши. Не могу поверить, что ты даже на секунду не проникся к этим бедолагам. — Не считаю это заслуженным. Им и так долго жизнь сладостей подкидывала, пора им понять, что такое настоящие противники. — Я тебя понял, — когда сенсей удалялся, ему сказали на прощание: — Хорошей пенсии.***
Отсчет двух лет начался с сентября, когда всем ребятам уже по семнадцать лет и они крутились в обыденной жизни горожан Нью-Йорка, работали, учились, наслаждались друг другом, в конце концов. Леонардо, кстати, так и продолжал стричь их всех самостоятельно, а себя уже перед зеркалом, как мог, подравнивая кончики почти каждый месяц. Надеюсь, дорогой читатель, ты не будешь серчать на меня, если я перескочу через два года, когда им всем уже будет во девятнадцать лет. Двое из них уже шли на третий курс, третий шел в двенадцатый класс, а последний, четвертый, работал на трех работах. В кофейне, на заправке и в доставщике пиццы. Причем каким-то образом оставался очень активным и не уставал, поразительный человек. Рафаэль благодаря постоянной физической работе на учебе, у них же постоянно учения, полосы препятствий, нормативы, стрельбища на втором курсе, и на работе грузчика с мешками и громадными коробками, не терял крепости тела, только лучше становился. Леонардо решил, что не гоже ему уступать, и начал ходить в спортивный зал, потому тоже был не хуже. Может показаться, что за два года ничего не изменилось, но мальчишки как минимум стали уже не подростками и юношами, а взрослыми мужчинами. Ну, по возрасту мужчинами их можно будет назвать лет в двадцать пять-тридцать, выглядят они все равно молодо, как ни крути. А так же они стали еще выше. Донни десяти сантиметров не хватало до двух метров, Лео с Рафом все еще были на ровне, стали не сто семьдесят пять, а сто восемьдесят четыре с чем-то, ну и Микки тоже не далеко ускакал: со ста шестидесяти восьми на сто семьдесят шесть. В любом случае выросли. А Спайк такой же Спайк. На окне сидит да листья ест, кайфует в этой жизни больше всех. Это должно было быть обычным первым учебным днем, Рафаэль проснулся от будильника, шлепком выключил его и вернул руку на брата, прижавшись, пробубнив через сон: — Вставай первый... — Лео за это время уже отучился так рано вставать, поэтому сам сонный нехотя проснулся и, взглянув на часы на полочке у изголовья кровати, перекрестил пальцы рук на своем животе с лежачим на его плече задире. — Тебе еще бриться надо, колючий. У меня-то не так все быстро растет. — Да какая разница, я не хочу вставать раньше тебя... Это ненормально... — Пф... Или кое-кто просто не хочет идти на свою любимую учебу и бегать по шинам. — Черт возьми, заткнись... — старший тихо посмеялся, потянул руку того к себе, с которой перекрестил пальцы, и поцеловал в тыльную сторону ладони несколько раз. После чего было обычное утро: завтрак, чай и молоко, Рафаэль, который застревал перед зеркалом по двадцать минут, чтобы побриться хорошенько. Лео стоял и ждал его в коридоре, посматривая на наручные часы и потаптывая ногой, подгоняя. Тот наконец выходит, накидывает осеннюю куртку, целуя попутно недовольного жизненного спутника со словами по типу: — Не дуйся ты. Или: — Ты сам не любишь, когда я колюсь. Ну и подобное, потом они выходят на улицу, идут один квартал вместе и расходятся на перекрестке. Раф шел дальше, а старший переходил дорогу. Бывало, что по пути его обгонял Микки на скейте с сэндвичем в руках, чтобы быстрее добраться до работы. Еще повезло, что людей просто не сбивает на такой скорости. Когда Леонардо вышел с места учебы, то сразу пошел на работу, где встретился с младшим, чью смену он перенимал. — Ой, наконец-то, ты чего так долго? — Я пришел на час раньше, Микки, не борзей. — А, да? — он посмотрел на время на телефоне, затем на стене и шлепнул себе по голове, начав менять время на устройстве. — Бли-ин, я забыл время вернуть, когда переключал. — Зачем ты переключал время? — старший завязал фартук кофейни, а также кепочку специальную. — Ну как? У меня игра, я не хотел ждать целый час чтобы получить дополнительную награду, просто время на телефоне перемотал... — Ох, эти взрослые проблемы, — закатил глаза мечник и стал пересыпать кофе в кофейную машину. Он случайно перевел в этот момент взгляд на телевизор, а там были новости. Многие посетители тоже пялились на него. — Майки, сделай погромче. Братик сделал телевизор громче, из-за чего стало возможно услышать подобный обрывок фразы ведущего новостей: — Людей эвакуировали со станции метро третья авеню сто тридцать восьмой. Подозрительная группировка в костюмах ниндзя пробрались на спокойную станцию. Сначала подумали, что это недопонятые косплееры, но потом, когда они достали холоднее оружие, жителям Нью-Йорка стало не смешно. В попытке захвата неизвестных личностей был ранен полицейский Питт так называемым сюрикеном в плечо. Вот так он выглядел, — у Лео глаза на лоб полезли, когда он увидел атрибутику клана их отца, а именно Хамато. Он ее видел у него на одежде и его книжках. — Так же подобный рисунок присутствовал на бордовой одежде, по словам очевидцев. Не знаем, что это было, но непременно выясним. С вами был канал Шесть... — мечник резко развернулся, начав снимать эту одежду и уходить в подсобку. — Лео? Лео, ты куда? А работа? — Микки, ты ничего не понял? — А что я должен был понять? — старший полез в карман, чуть не выронив телефон в трясущихся руках, и показал ему старую фотографию со Сплинтером, когда им было еще десять. Он пальцем указал на его одежду. — Ой, кошмар... Они сделали из одежды Сплинтера много крутых штук?! — Эти ниндзя из клана Хамато, как и отец. Я не знаю, что случилось, но это не хорошо и так или иначе это нас коснется, — он снова начал удаляться, накидывая на себя куртку. — Так а что мне делать? — Пошли домой, быстро. Сейчас еще другие люди придут, за нас поработают. — Какой непорядок! — конопатый на ходу снял тоже рабочую одежду, кинул ее на стул и побежал за братом, который уже говорил снова по телефону. Там был общий звонок между Рафом и Донни. — Вы видели новости? — спросил Донни, что уже был дома. — Да, только что. Мы с Микки идем домой. — Я тоже. — Заходите к нам домой, я вас жду, — сказал Ди и отключился, поэтому на линии был только Раф и Лео. — Тебе тоже на секунду стало плохо? — Я чуть прямо в кофейне в обморок не упал, когда увидел. Я ничего не понимаю. Разве клан Хамато еще существует? Разве отец не последний? — Я тоже так думал. Мне кажется, нам опять напиздели. — Не хочу в это верить. — Встретимся у Дона, — когда Лео бросил трубку, Микки запрыгнул на скейт, взял того за руки и поставил сзади себя на доску. Так они быстрее доберутся до дома, да и Майки такой профессионал в езде на скейте, что даже так умудряется ехать довольно быстро и объезжать плотный народ. Старший держался за него, чтобы не свалиться на поворотах назад. Они быстро прибыли домой, как раз и Раф подоспел, они все поднялись наверх, Ди сразу, без лишних слов, начал показывать что-то на ноутбуке и говорить: — В нескольких точках города были замечены группы ниндзя клана Хамато, все в бордовом, одеты в привычную одежду клана. Все они появлялись либо на станциях метро, либо на крупных пешеходных переходах, перекрестках. Как только на них кидались полицейские, они удирали, как по новостям говорили, иногда атаковали в ответ оружием. Это пока все. Единственное, что я могу сказать сейчас, что клан Хамато живее всех живых и, скорее всего, истоки его в Японии. Есть аудио какого-то человека, который записал их разговор издалека. Я мало что расслышал, но это японский. — Включи, — старший облокотился на стол. Рослый включил запись, где большую часть перекрывал шум народа кругом, а так же роль играло то, что записывали не совсем близко. Мечник переслушал пять раз и сказал: — Я не все расслышал, но они точно сказали что-то по типу... "И здесь его нет". Я в замешательстве... Нужно лететь в Японию. — Чего? — недовольно спросил холерик, нахмурившись. — Какая еще Япония? Ничего еще не случилось. Ты никуда не полетишь и точка. — Раф, ты не понимаешь. А если с ним что-то случилось? — Что?! — Микки слегка отошел, чтобы ему не прилетело ненароком, а Ди убрал ноутбук подальше, отсев. — Лео, ты с ума сошел?! Ты думаешь, что Сплинтер тут страдает от этой ситуации?! А не наоборот?! — Ты слышал, что они сказали, они могу его искать и просто не знать, что он в Японии. Его стоит предупредить! — Я тебя никуда не пущу, ты понял? Тебя там прирежут эти больные. Отец не старый дед, он и сам за себя постоять может. А ты за себя вряд ли, особенно там. Это не бандиты, которые только и могут, что кидать угрозы и строить из себя крутых. Это ниндзя, чувак! Ты хоть понимаешь?! — Да почему ты так уверен, что они будут агрессивно настроены? — Ну может потому, что они кидаются с острым оружием направо и налево, а еще избегают полицию? — Раф дернул брата за место чуть выше локтя, смотря тому в глаза не только со злобой, но и с сильным волнением, пока зрачки ходили ходуном, насупленные брови слабо дрожали от напряжения и смешенного ощущения внутри. — Лео, я тебя прошу... Подумай еще раз, — задира понимал, что не сможет его остановить, если старший действительно захочет. А если захочет, то улетит. — Я не хочу, чтобы тебя прирезали на другой части планеты, — мечник понимающе на него посмотрел, но тяжело вздохнул, слегка подопустив голову. Холерик и без слов понимал, что это значит понимающий отказ, поэтому отпустил его и сделал шаг назад. — Я понимаю, Раф, но я не могу жить с мыслю, что не знаю, как отец себя чувствует. Я знаю, ты волнуешься, но... — Все. Ничего не хочу больше слышать, я понял, — он развернулся и ушел, хлопнув дверью. Бесстрашный от этого дрогнул, вздохнув встревоженно. — Лео, правда, подумай еще раз. Ты думаешь, Сплинтер в этом никак не замешен? В конце концов, ты оставляешь не только Рафа, — мечник обернулся к Ди, который ставил ноутбук обратно на место. — Я понимаю, правда. Я все понимаю, но я не смогу спокойно сейчас просто усидеть на месте, когда вот это все происходит. Я не хочу вас оставлять, не хочу, чтобы вы переживали, но это важно. Плюс ко всему, вдруг я узнаю что-то важное, — точку в его словах поставил Рафаэль, который очень громко пнул мусорное ведро, пока выходил из парадной и переходил дорогу к дому. — Я думаю, тебе лучше поговорить с ним, а не с нами. Мы и так все понимаем. Ну, пытаемся. Лео вернулся домой так же быстро, как и партнер, что сидел на диване в закрытой позе очень недовольный и при этом расстроенный. Леонардо подошел к нему и присел рядом, начав говорить с небольшими виноватыми нотками. — Раф, послушай... Ты за меня боишься, ты будешь скучать, как и я. Но ты меня уже заведомо похоронил, я же вернусь. — Мне не нравится, что опять все это началось. Мы два года назад только про это забыли, вот опять, — он стукнул ногой по полу, что аж стул от стола подпрыгнул. — И ты все равно продолжаешь бояться за отца. Из-за этого под откос идет все, что мы строили с самого начала, с нуля, по сути. Я не хочу опять заниматься этими дерьмом. — Милый, я тоже. Я не хочу опять про это все вспоминать, но оно само собой не рассосется, — мечник сел ближе, взял его нежно за руку. — Если ты быстрее смиришься, ты сделаешь мне легче. И себе тоже. Я обещаю быстро вернуться, как только все разузнаю. Хоть что-то полезное. Посмотри на меня, — саеносец повернул к нему голову молча. — Ладно... Но я все равно недоволен твоим желанием. Если все окажется, как я сказал, ты получишь по башке, — старший приулыбнулся и сел ближе, поцеловав его в щеку три раза подряд. — Я тебя люблю. — И я тебя, Раф.