***
Киаран ощущала себя замершей в смоле мухой. Это было слишком странно: менвит, ставший для арзаков практически темным небожителем, сейчас стоял всего в трех метрах от нее, словно совершенно не реагируя на ее присутствие. Почему-то было сложно охватить его целиком, и Киаран с внутренним трепетом рассматривала все элементы. Одет он был в черный длинный мундир с широким поясом и серебряными застежками. А может железными, Киаран не разбиралась в металлах. Воротник и плечи мундира, видимо, были расшиты какими-то камнями — она видела, как они мерцают при каждом движении Гван-Ло. Больше никаких украшений на его форме не было или они были незаметны на черном фоне. Руки он держал за спиной, и он был высоким. Очень высоким. Его темный силуэт возвышался над менвитом почти на целую голову, а Киаран вряд ли бы достала ему до плеча. Держался он прямо, как это делали менвиты-военные. Но больше всего было страшно посмотреть на лицо. Киаран не знала, что может там увидеть, и боялась узнать. И все же она осторожно скользнула взглядом выше воротника. Она слышала, что когда-то очень давно, наверное, еще в эпоху первой цивилизации, у арзаков был собственный немой театр. И когда актер должен был играть менвита, он наносил на лицо белую краску, чтобы зрители сразу поняли, кого он представляет. И вот именно это пришло в голову Киаран. Лицо, покрытое белой краской. Гван-Ло был не то что бледный, он был словно вылеплен из тонкой вощеной бумаги, и, казалось, если Киаран приглядится, она сможет увидеть сетку сосудов под кожей. Он был абсолютно белым, и на этом лице особенно четко проступали темные брови и длинные, как у всех менвитов, ресницы. Ему нельзя было не смотреть в глаза, они банально были самым ярким пятном на этом бледном лице. Вторым чувством, которое испытала Киаран, глядя на Верховного, было обжигающее ощущение несправедливости. Он был ужасным человеком, почти стершим ее народ как таковой просто потому, что мог. Говорят, от одного его взгляда можно было забыть даже собственное имя. Да Киаран вообще не могла представить как человек, рожденный на свет так же, как они все, мог быть таким ужасным. Но сам Гван-Ло был прекрасен. У него были прямые, тонкие черты лица, как у статуи, вышедшей из-под руки мастера, миндалевидные глаза, четко очерченные ресницами, и тонкие губы. Он совершенно не выглядел старым, хотя Киаран знала его возраст. Не было ни морщин, не следов усталости на его лице. Разве что в его волосах была немного заметна седина. Киаран захотелось заплакать. Он должен быть ужасным, а он действительно похож на небожителя. Тих-Цер не знал о чувствах Киаран и испытывал совершенно иные эмоции. Как он ненавидел находиться без очков! Это хуже, чем оказаться без одежды прилюдно. А перед Гван-Ло это и вовсе ощущалось, будто с тебя сняли кожу. Разве что не так больно. Пока что. Но скрывать взгляд не полагалось. За непослушание он заплатит еще дороже. Он посмотрел в глаза Верховного. Он всегда замечал, что это очень странно смотрится, когда у менвита иссиня-черные волосы и почти белые глаза. В случае Гван-Ло скорее даже серебряные и будто подсвеченные изнутри. Тих-Цер ощутил, как утрачивает контроль над своим телом, но при этом не дистанцируется. Он все еще здесь, в этом теле, но не может даже взгляд отвести. Лучше бы он вообще перестал чувствовать реальность. Но Гван-Ло всегда оставлял возможность чувствовать все происходящее. — Рассказывай, что ты видел. Даже если бы Тих-Цер захотел, он бы не смог сейчас соврать. Но он и не пытался. Ему было нечего скрывать. — Я пытался попасть на территорию, но она теперь хорошо огорожена и везде стоит охрана. Я не стал пытаться проникнуть, так как мое присутствие могло дать им понять, что мы пытаемся наблюдать за ними. Тих-Цер мог просто наблюдать, как слова произносятся его голосом, а повлиять на них он даже при желании не мог. Он давно понял, что пытаться что-то утаить от Верховного он физически не может. Взгляд Гван-Ло на секунду приобрел неодобрительный оттенок, и он отвернулся, посматривая куда-то в сторону. Тих-Цер сглотнул, возвращая себе контроль над своим телом. И прокручивая в голове свои же слова понял, что не помнит тех событий, о которых он рассказал только что. Да, он был уверен, что так все и было, но он совершенно не помнил, как он подходил к огороженной территории и как заметил охрану. Словно никаких визуальных воспоминаний у него не осталось. Но говорить об этом он не стал: Гван-Ло не спрашивал. — Значит, она наконец решила поставить себе нормальную охрану. — Гван-Ло сказал это самому себе скорее. Киаран не понимала ни слова из этого разговора и в этот момент осторожно осматривала зал. Вон и механический помощник Гван-Ло здесь, только не подает голоса. Просто статичное изображение на экране. Хотя что-то в нем не так. Киаран никак не могла понять что именно. Вроде качество картинки плохое, но вот в каком месте… Тут Гван-Ло усмехнулся, и Киаран быстро перевела внимание на него. — Новый план. Она заметила, что, когда он улыбается, у него появляются ямочки на щеках. Тих-Цер снова приготовился услышать что-то в свою сторону. Верховный протянул к нему руку и выправил из-под головного убора прядь волос. Сыщик с трудом подавил сильный порыв отстраниться от руки подальше. Гван-Ло слегка покрутил в пальцах жесткие светлые волосы, Тих-Цер попытался сосредоточиться на кольцах, которые Верховный носил поверх черных перчаток из какой-то бархатистой ткани. Когда он снова заправил волосы под его саари, сыщик понял, что все эти секунды не дышал. — Конечно, придется немного подождать для этого. А это значит, что все это время Тих-Цер будет обязан пребывать в Коралловой скале. Где и перед кем он так провинился? — Свободен. У тебя теперь много свободного времени, — усмехнулся Гван-Ло, разворачиваясь на месте и удаляясь к своему механическому помощнику. Тих-Цер почувствовал, что ему стало легче дышать. Киаран показалось, что перед глазами Гван-Ло вся странная неправильность картинки в экране исчезла. — Ты не услышал меня? Иди. — Гван-Ло даже не кинул последний взгляд на менвита, удаляясь куда-то за портьеру. Киаран была уверена, что там скрытая дверь. Изображение на зеркале погасло, помощник ушел вместе с Верховным. Менвит перед ней надел очки обратно и развернулся к двери, откуда пришел несколько минут назад. Киаран показалось, что он борется с желанием выбежать из этого зала. Когда он ушел, Киаран решила, что подобные дежурства не так уж плохи, только если в зал никто не заходит. В остальных случаях они просто ужасны. Как и положено служанке, она методично обошла весь зал, проверяя, чтобы порядок оставался идеальным, и отчаянно сжимая кулаки. Несправедливо. Гван-Ло не заслужил такое лицо. Его должны были испортить годы того, что он сделал с ее народом. Он должен выглядеть ужасно, как его деяния, а он выглядит как дорогая кукла. Несправедливо. Почему звезды не могли хотя бы здесь его наказать? Киаран вернулась на свой пост, тихо вздыхая. Ей предстоит еще весь день так дежурить, даже если больше никто не придет сюда. Интересно, чем сейчас заняты остальные? Смогла ли Ирэна проанализировать то, что они нашли? И имеет ли это смысл вообще? Погруженной в мысли Киаран даже показалось, что за портьерой кто-то прошел.***
В целом наука стоить хорошую мину при плохой игре была очень хорошо знакома Баан-Ну, но сейчас было хуже. Обычно ты хотя бы знаешь, какой свой прокол ты пытаешься прикрыть. А в этот раз Баан-Ну понятия не имел, что он пытается прикрыть. Он будто влез в кожу человека, которого никогда не знал и теперь пытается сойти за него. Тебя раскроют, но не понятно, какая деталь тебя выдаст. Письма, которые он разобрал, запутали его только сильнее. По ним выходило, что военный министр вовсе не требовал от него решений каких-то дел, а вообще по-дружески волновался о состоянии Баан-Ну и о том, что тот не отвечает на его письма. И это вообще не подходило образу Тор-Лана, которого знал Баан-Ну. Они же никогда не общались близко. Только вот имеет ли Баан-Ну теперь право говорить «никогда»? Ведь выходит, он ничего особо и не помнит. Он даже не вычислил, в какой момент воспоминания начинают прерываться. И какое именно воспоминание заставило его испытывать тот страх. Что именно «они могут узнать»? Да и к тому же он снова шарахнулся от своего отражения. Встав утром, он слишком ушел в свои мысли пока одевался и совершенно не смотрел, что именно натягивает на себя. А когда посмотрел в зеркало, то чуть не подпрыгнул оттого, что увидел в нем совершенно чужого человека. Только приглядевшись он узнал себя. Где тот всегда парадно наряженный генерал? То, что он натянул на себя, было скорее похоже на полевую форму пехотинца. Из зеркала на него смотрел человек в жесткой куртке и штанах, больше подходивших, чтобы возиться в двигателе автомашины, чем чтобы куда-то идти. Вниз он надел рубашку, как специально темную. Он вообще не помнил, что у него была подобная одежда. В зеркале был скорее механик-водитель, чем генерал. Хоть сапоги не перепутал и все пуговицы правильно застегнул. Баан-Ну уже подумал о том, чтоб снять этот нелепый вид, но тут на передатчик пришло сообщение. От Кир-Нат. «Ты придешь сегодня? Мне кажется, мы уже сотню лет не собирались». Что-то подсказывало Баан-Ну, что за вот этим сообщением (даже без приветствия, кстати) должна стоять какая-то история. Кто эти «мы»? Он чувствовал, что должен быть хорошо знаком с Кир-Нат для подобного, но, как назло, в голове не всплывало ничего, кроме рабочих встреч. Бездна, да он Беллиору помнил лучше, чем человека, с которым вроде как работал не один десяток лет! Было еще какое-то неспокойное чувство, что он не может доверять этой женщине. Да, он, видимо, как-то забыл что-то важное, и на самом деле они хорошо друг друга знают. Но кто мог обещать ему, что они не были до этого врагами? А сейчас он примет ее приглашение и загонит себя в ловушку. Хотя показаться замкнутым сумасшедшим параноиком было еще позорнее. «Да, пожалуй, я выберусь». «Отлично. Тогда буду ожидать тебя у Скалы». По дороге Баан-Ну успел пару раз пожалеть, что согласился, и пару раз отговорить себе перестать уже жаловаться. «В конце концов, как ты поймешь, что именно ты забыл, если из своей комнаты не выходишь? Соберись уже». Садиться за руль он не рискнул, он уже давно не водил автомашины, доверяя дорогу автопилоту или Ильсору. (Почему он умел водить? Арзакам-инженерам нет необходимости иметь права.) Поэтому до скалы доехал на общественном транспорте. Без генеральской формы на него никто и не обратил внимания. Удобная вещь — эти красные очки. В них все одинаковые. Ему повезло найти место встречи очень быстро. Может, его тело помнит больше его головы и прекрасно знает, куда следует подходить? Баан-Ну решил, что эту мысль стоит еще обдумать, она звучала как немного здравая крупица в общем хаосе в его голове. Приветствие прошло просто ужасно. Он нес какую-то околесицу, пытаясь сойти за своего, но кажется, ему не поверили ни на секунду. На месте Кир-Нат Баан-Ну бы уже подумал, что его подменили, и пристрелил притворщика. Она же только головой покачала, словно прощала некоторые странности своему хорошему другу Хорошему другу… — Забудь. Идем. Тор-Лан наверняка уже с часами сверяется. Баан-Ну захотел спросить причем тут вообще военный министр, если вся их встреча намекает на абсолютную неофициальность, но смолчал. Кажется, она доверяет ему больше, когда он не проявляет излишней настороженности. Поэтому он спустился за ней с террасы и увидел самую странную машину из всех. — Бездна, да в ней запчастей как с целого завода. — Расту, однако, — засмеялась Кир-Нат. — В прошлый раз ты сказал, что она будто сварена из двух разных машин. — И еще оно похоже на танк. — Баан-Ну, мы менвиты. Было бы странно, если бы оно не было похоже на танк. Тем не менее путешествие оказалось довольно комфортным за счет того, что в этом транспортном средстве Баан-Ну совершенно не мешал его рост. Пользуясь возможностью красных очков, он оглядывался по сторонам. Маршрут, по которому они двигались, все еще казался ему знакомым. Не до того, чтоб он мог угадывать каждый поворот, а до того, что с каждым видом его все сильнее преследовало чувство дежавю. «Возможно, к концу дороги я сойду с ума». Но этого с ним не произошло. Баан-Ну спокойно вышел из машины, когда Кир-Нат припарковалась, и снаружи его ждал очередной сюрприз. Сам военный министр Тор-Лан ждал их у входа в одно из заведений. Вместо уже привычного глазу Баан-Ну бело-лилового костюма, на нем был плащ нейтрального песочного цвета. Почему-то в голове возникло воспоминание, что так-то Тор-Лан из какой-то семьи с историей и эти два цвета являлись чем-то вроде их фамильной символики. А еще что Баан-Ну считал привязку к истории семьи глупой и слишком арзакской, и менвиты вообще не привязывались к истории своих предков. И если у него было такое воспоминание про самого военного министра, значит, он действительно забыл даже больше, чем думал сначала. По какой-то причине Баан-Ну ощущал себя в легком тумане. — Когда-нибудь вы двое научитесь хоть капле пунктуальности? — Тор-Лан, увидев их, явно неодобрительно фыркнул. — Прекращай дуться, важная шишка, — Кир-Нат с широкой улыбкой хлопнула его по плечу. — Зато я смогла вытащить нашего арестованного из его логова. — Не то чтобы это оправдывает тебя, но, — Тор-Лан слегка улыбнулся в сторону Баан-Ну, — это приятно. Внутренний голос генерала отозвался «Вот же сноб». Заведение, куда они пришли, оказалось чем-то вроде бара, и при том не самого высокого класса, что уже было странно для таких высокопоставленных командиров как Кир-Нат и Тор-Лан. Да и для самого Баан-Ну, хотя сейчас он порадовался, что в задумчивости утром надел такую потрепанную одежду: генеральская форма привлекла бы здесь слишком много внимания. И из их маленького общества он бы выбивался. Заказывать себе пить он не стал, это была не та ситуация, в которой он мог бы отпустить себя. Вот если бы рядом был Ильсор, готовый напомнить, когда ему уже достаточно. Но его не было, его, тейфер бы побрал, не было. Почему это так дико тревожит Баан-Ну? Военный министр и генеральша о чем-то разговаривали, но Баан-Ну никак не мог вникнуть в их разговор. Он только сидел и слушал, иногда кивая, чтобы не выдать отстраненности. Да и у этих двоих разговор клеился не очень-то живо, словно они смущались друг друга. «Да с чего бы им не смущаться, разве они друзья?» Баан-Ну осмотрелся. Что-то было не так. — Кир-Нат! Почти громовой возглас заставил обернуться не только обладательницу имени, но и всех вокруг. Баан-Ну как-то пропустил, играла ли здесь музыка до этого, но даже если да, сейчас она затихла. Менвит в военном плаще стоял недалеко от входа и сверлил взглядом генеральшу. — Я ищу тебя по всей Бассании, а ты прохлаждаешься здесь! «Конечно, — подумал Баан-Ну. — Где еще начинать конфликт, как не в общественном месте? В какое кино я уже успел угодить?» Кир-Нат повернулась на стуле, оказываясь лицом к вошедшему. — А, Ро-Нур. Кажется, я уже говорила куда тебе пойти. Заблудился, что ли? Могу повторить маршрут. Отлично, она еще и совершенно не собирается сглаживать конфликт. Внутри Баан-Ну все возмутилось, что как смеет какой-то просто солдат, офицер максимум, повышать голос на генерала. Захотелось крикнуть охране, чтоб они вышвырнули этого ящера отсюда. Но по какой-то причине он промолчал. — Веди себя как подобает госпоже, а не как наглая старшеклассница. Я все еще жду возврата моих слуг себе. — Я же сказала, что никакого возврата не будет, — прошипела Кир-Нат сквозь зубы. — Так ты чтишь честность сделки? То, что твои знакомства помогли купить их в обход меня, не делает тебя правой. Баан-Ну ощутил, как в их сторону устремились несколько неодобрительных взглядов. Вот это и есть план. Ни он, ни другие менвиты понятия не имели, в какое дело ввязалась Кир-Нат, но остальные уже поддерживали вторженца по имени Ро-Нур. Что вообще может быть хуже прилюдных обвинений? Генерал ощутил безумное желание откреститься от Кир-Нат, лишь бы на него не смотрели так же неодобрительно. Стремясь спрятать взгляд, он отвернул голову, натыкаясь глазами на стеклянную витрину. Арзаки, чистившие ее минуту назад, уже успели скрыться подальше. И тут его отражение в витрине криво усмехнулось.