***
Тор-Лан стоял на одной из террас Коралловой скалы, пожевывая тонкую трубку. Ситуация была совершенно непонятная и оттого неутешительная. Один из его подопечных на данный момент не появился в поле зрения в положенное время. Да, он вполне мог закрыться дома, но учитывая полученные из личного дела и от Достойнейшего сведения, Тор-Лан уже не мог спокойно доверять тому, что казалось на первый взгляд. Он, скорее наоборот, везде видел подвох. Да, допрос показал, что штурман чист как стекло. А ведь допрос ведут не обученные, а прирожденные колдуны, тут не соврешь. И сведения у него не расходились, что до, что после. Все было настолько гладко, что просто не верилось. Даже Достойнейший принял это как правду, но Тор-Лану это просто не давало покоя. Как арзаки могли угрожать кому-то? Как они, идеально вышколенные, могли осмелиться поднять руку на своих господ? Не бунтует же аппаратура, в конце концов. Что мешало этому штурману самому поднять бунт, чтобы сместить нелюбимого им капитана, а потом прикинуться благородной ветошью? Но стоило отдать ему честь, держался он хорошо. Многие теряли сознание по окончании допроса, а он ушел сам, почти не шатаясь. Только кровь носом пошла, но это частое явление при перенапряжении. У слабых она от одного взгляда Достойнейшего может пойти. А полковник держался. Крепкий малый, его можно понять, если он пытался спихнуть генерала. Такие обычно считают за оскорбление, если их не назначают командирами. Это, наверное, очень сильно подбило Баан-Ну. По возвращении он даже не попытался заговорить с Тор-Ланом, хотя они активно общались в письмах до полета. На новые же письма он не отвечал вообще. Может, он был так выбит из колеи приговором? Генерал был известен как обидчивый человек. Но чтобы забывать своих товарищей… Может, Тор-Лану стоит начать за него волноваться? Убрав безвозвратно потухшую трубку в один из карманов, министр поспешил вернуться в Коралловую скалу. Древняя крепость, больше похожая на оборонительное сооружение, служила резиденцией менвитских правителей уже не одну сотню лет, и все они отказывались покидать ее, разве что перестраивая ее внутреннее содержание под свои взгляды. При Гван-Ло многие стены оказались закрыты темной звуконепроницаемой тканью, а свет шел из погруженных в пол ламп, отчего казалось, что ты идешь по какому-то темному лесу. Тор-Лану это не нравилось, потому что подобное не позволяло услышать кого-то, идущего буквально в двух метрах от тебя. Но спорить с Достойнейшим не полагалось. Хоть министр иногда шугался бесшумно снующих в этом тканевом лесу рабов. Однако в этот раз шаги он все-таки услышал. Годы наблюдения и изучения обстановки сделали его отличным наблюдателем. «Не чета тем, кто работает сейчас. Дармоеды», — не удержался от внутреннего замечания Тор-Лан. Тяжелая занавесь слегка колыхнулась, обозначая, что кто-то за ней прошел. Рабы ходили абсолютно бесшумно, а значит явно отпадали. Зачем кому-то из не рабов идти под прикрытием? Оглянувшись на секунду, Тор-Лан шагнул за занавесь. Здесь было еще темнее. Министр даже пожалел, что так, не подумав, сунулся вперед, ибо идти пришлось сугубо на ощупь. Касаться ткани приходилось только кончиками пальцев, чтобы ее колыхание не выдало присутствия. Перемещаться приходилось с крайней осторожностью. «Говорил же, что мне не нравится этот стиль». — Я пришел, как вы и велели. Незнакомый ему голос раздался неожиданно близко, и Тор-Лан замер. Ткань не должна была пропускать звук, но видимо, где-то была прореха, позволяющая ему слышать то, что происходило за занавесью. — У меня есть для тебя поручение. Достойнейший?! Бездна, кажется, Тор-Лан подслушивает личные переговоры, чего ни в коем случае не должен делать верный подданный. Лучше всего ему сейчас просто уйти и сделать вид, что он тут никогда не был. Но он почему-то остался. — Я слушаю. — Сегодня же ты отправишься в префектуру Окину. Навестишь мою дорогую знакомую, а заодно и узнаешь, не приходил ли к ней кто за потерянным имуществом. — Последние слова были явно выделены. Он говорит про Сит-Шо? Но ведь Достойнейший ее терпеть не может, это сарказм? Почему он отдал этот приказ сейчас и почему не отдал его Тор-Лану? И связано ли это с тем, что он регулярно упускает одного из тех, за кем ему велено наблюдать? — Да, я слушаюсь, Достойнейший. — А теперь смотри мне в глаза. Тор-Лан попятился назад, стараясь не задеть ни одну из занавесей, чтобы следующая командная фраза не оказалась обращенной к нему. Конечно, он знал, что Гван-Ло гипнотизирует своих подчиненных из числа менвитов, но быть косвенным свидетелем подобного Тор-Лан не хотел. Он даже допросы не вел лично, предпочитая оставаться за дверью и работать с уже полученными показаниями. Было что-то противоестественное в том, чтобы выворачивать наизнанку разум мыслящего существа. И все-таки зачем Достойнейший решил отправить кого-то в Окину, чтобы проверить свое известное бельмо на глазу? И почему не поручил это Тор-Лану? Может, он не доверяет ему такие дела? Он подозревает штурмана «Диавоны» в связях с Сит-Шо? Министр вышел из-за занавесей обратно на свет. Наверное, ему стоит тоже отправить свою разведку в Окину. Не хотелось терять уважение Достойнейшего только из-за некомпетентности некоторых наблюдателей и изворотливости одного полковника. Он так задумался, что вернулся из мыслей, только когда столкнулся с кем-то плечом. По инерции он обернулся, чтобы увидеть удаляющуюся от него Кир-Нат. Когда она вообще подошла? — Поосторожнее, любезный Тор-Лан, — бросила она через плечо, на ходу надевая очки. — Прошу прощения. Ему и вправду следует быть поосторожнее, тем более когда он занят разведкой. А если бы сам Гван-Ло заметил его здесь? Нужно быть осмотрительнее. И поторопиться на собственную встречу с подчинёнными. Где он только умудрился потерять столько времени?***
— Мой господин… — Я же велел не беспокоить меня! Арзак в ту же секунду молнией выскочил за дверь. Баан-Ну развернулся обратно к столу, хаотично заваленному бумагами. Да, было создано уже множество возможностей вести записи на механических носителях, но генерал все еще старомодно предпочитал записывать мысли на бумаге. Своей привычке он не изменил даже в полете. Но сейчас у него ничего упорно не выходило. Словно вся фантазия и владение слогом предало его. Ведь, казалось бы, у него нет никакой службы в ближайшее время, весь свой досуг он может посвятить ремеслу. Но слова абсолютно отказывались складываться во что-то осмысленное. Его «Завоевание Беллиоры» стало бесполезным, еще когда «Диавона» поднялась с поверхности этой самой Беллиоры, и Баан-Ну предпочел собственноручно отправить свою неудачу в топку. Но после этого красивого жеста дела все равно отказывались клеиться. От неосторожного движения рукой целая стопка листов съехала на пол, покрывая его своей беспорядочной россыпью. Баан-Ну швырнул ручку на стол в бессильном раздражении. Тейфер знает что. После его возвращения на Рамерию не ладилось ничего. Он понятия не имел, чем занимается прислуга в его доме. Он не знал, как обстоят дела с его счетами. Ему не первый раз сообщали о поступившей почте, и каждый раз Баан-Ну обещал себе сесть и разобрать ее и каждый раз махал рукой, говоря, что займется этим как-нибудь в другой раз. Следить за тем, выглажена ли новая рубашка, которую он собирается надеть, и уложил ли он мокрые волосы, он вообще не пытался. Да и зачем, если из дома ему было толком некуда выходить. Поэтому в зеркале он напоминал себе не то эксцентричного творца, не то медленно сходящего с ума человека. О порядке в его собственной комнате можно было даже не говорить, он иногда и сам спотыкался о валяющиеся на полу вещи. Стоило отдать прислуге приказ убрать здесь все и помочь Баан-Ну привести себя в порядок, но он им не доверял. Может, они и сделают, но совсем не так, как ему надо. Да и как отдавать приказы тем, кого он едва знал по номерам. Как же погано было без Ильсора. Как он мог предать его? Нет, как он мог поверить тем арзакам? Ильсор бы никогда не предал его. Он самый верный из всех слуг, буквально живущий интересами генерала. У него бы даже мыслей не возникло о том, чтобы бунтовать против господ. Ильсор — идеальный слуга, о котором можно только мечтать. Он бы ни за что не поддержал этот бунт. Бездна, а что, если эти дикари убили бы его? Они никогда не смогли бы понять прилежного слугу, а Ильсор не смог бы защититься от них. Вдруг его заставили? Или обманули его? Сам бы Ильсор никогда такого не сделал, в отличие от этого лицемерного ящера Кау-Рука. Баан-Ну ни на секунду не сомневался, что тот что-то скрыл от суда, жаль, только никто этого не понял. А вот Ильсор бы такого не сделал. И жить без Ильсора было как жить без правой руки. Иногда Баан-Ну даже отдавал приказы, как будто его слуга был все еще здесь, безмолвной тенью. Но нет. Бумага не складывалась в аккуратные стопки, а упавшие куда-то за рабочий стол ручки оставались там лежать до тех пор, пока генерал не доставал их оттуда сам. Слуги делали все совершенно не так слаженно и постоянно приходили ожидать приказов, чем раздражали Баан-Ну еще больше. Почему, тейфер их всех побери, вещи не могут работать нормально? Единственное, что работало так же, это постоянные тренировки. Во время них можно был представить, что ничего из случившегося никогда не случалось и все шло своим чередом. Вот сейчас Ильсор, пока его господин занят, разбирается с какими-то бумагами. Баан-Ну просто всегда отдавал их слуге и больше не морочил себе голову. А теперь его постоянно донимают с какими-то новостями, неужели они не могут разобраться, не дергая его? Господин он, в конце концов, или кто? Во время привычных занятий Баан-Ну продолжал перебирать в голове события того суда. При вспоминании показаний штурмана хотелось скрипеть зубами. Этот ящер звучал так убедительно, что не будь Баан-Ну в этом полете, он бы и сам ему поверил. Но как он посмел так очернить имя генерала? В отличие от некоторых, он исполняет приказы свыше, а не играет в своенравного одиночку непонятно зачем. Вот из-за этого он и не занял капитанский пост, и его единственной задачей было хорошо выполнять работу и не возникать. А он даже с этим не справился. И было, конечно, обидно, что Мон-Со промолчал. Он вообще дал показания очень сухо, сославшись на задокументированные события, и весь процесс обсуждения событий на Беллиоре он просто смотрел в стол. Баан-Ну несколько раз проверил. А Лон-Гор вообще из штатских, разве он мог сказать что-то дельное? Но все же домысел штурмана о том, что бунт был организован кем-то извне, генералу нравился. Это объяснило бы, как такой послушный слуга как Ильсор оказался замешан. Его просто заставили. Может, даже эти менвиты-«освободители». На этой мысли генерал остановил свой тренировочный бой с манекеном. Менвиты, организовавшие бунт на корабле? А кто сказал, что они хотели освободить арзаков, а не использовать их как оружие? Не могут же они верить в этот бред про свободную волю. Да и арзаки слишком трусливы, чтобы поднять бунт по своей воле. Может, это и вовсе был не бунт, а диверсия против Гван-Ло. Они подгадали, когда самые лучшие из его людей окажутся достаточно далеко, и постарались их убить с помощью арзаков. Правда, штурман в эту идею вообще не вписывался со своей мотивацией, но об этом Баан-Ну уже не думал. Конечно, их всех заставили! Внушили отложенную установку с помощью гипноза и отправили эту бомбу с таймером в космос. Понятно, почему Ильсор предал генерала, бедняга всегда был восприимчив к гипнозу. Вот его подловили и внушили мысль в обход приказов генерала. Может, он до сих пор у них, и они достают из него сведения. Он же и чертежи все знал, и всю команду, и… И генерала. Он всегда видел все записи генерала. Они узнают обо всех его неудавшихся рукописях. Что, если они узнают… Баан-Ну встряхнул головой, стараясь прогнать дрожь в пальцах и пробивший его холодок. Нет, он всегда приказывал Ильсору забыть содержание своих неудавшихся текстов, а не удавались они ему почти все, до «Завоевания Беллиоры», которое он уничтожил. Он точно не помнит ничего из написанного. Но вдруг забытые воспоминания можно достать с помощью того же гипноза? Генерал нервно обвел комнату взглядом, словно в эту же секунду все перестало быть безопасным. Нельзя, нельзя было потерять Ильсора. Тренировку пришлось прекратить в тот же момент. Накинув на плечи куртку, Баан-Ну устремился в комнату управления. Самый большой из секретов его дома, куда могли заходить только он и Ильсор, который спроектировал эту комнату. Естественно, Баан-Ну приказал ему это забыть. В комнату управления вела винтовая лестница, спускавшаяся на нижние этажи его дома. Конечно, ничего, кроме комнат для хранения и щитков контроля энергии, тут не было, но Баан-Ну нравилось думать, что нижние этажи — это что-то секретное и важное. Сюда могли спускаться только некоторые из слуг, и никому не разрешалось подходить к комнате управления. — Мой господин… — Не сейчас! — отмахнулся Баан-Ну от назойливого обращения. В конце винтовой лестницы его поджидала дверь с тремя кругами на замке. Светились все три из них, что означало высшую степень защиты. Генерал приложил руку к верхнему из них. — Введите голосовой ключ. Бездна, голосовой ключ, который Баан-Ну всегда забывал запомнить, так как не считал нужным держать в голове лишнюю информацию. — Ильсор, какой голосовой ключ? — Змеиный глаз, мой господин. — Отлично. Змеиный глаз! Дверь бесшумно отъехала в сторону, пропуская генерала в темное помещение. Зайдя внутрь, он хлопнул ладонью о ладонь, чтобы включить свет, и повернулся к Ильсору. Чтобы увидеть только закрывающуюся за ним дверь. Он был один. Нет с ним его слуги, всегда помнившего голосовой ключ к дверям. Его тут даже в теории быть не могло. — Тут кто-то есть? — зачем-то спросил генерал в пустоту. Ему никто, конечно, не ответил. Разве мог быть кто-то в комнате, ключ от которой знал только он и его слуга, который сейчас неизвестно где? Тишина ощущалась угрожающей. «Это просто игра моего воображения, я просто запомнил, что Ильсор всегда говорил эту фразу, и подумал, что он и сейчас ее сказал. Это был мой внутренний голос», — постарался убедить себя генерал и зачем-то добавил: — «Мы больше не на Беллиоре, здесь нет невидимок». Лучше бы он об этом не вспоминал. Мысль о том, что кто-то из них мог спрятаться на «Диавоне» и прилететь на Рамерию, снова заставила почувствовать холод. Невидимки здесь виделись ему еще более опасными, способными навести не просто сильный беспорядок. «Тихо, тихо, не позволяй воображению разгуляться». Но в этот раз с ним не было слуги, создающего чувство стабильности. Баан-Ну наклонился к пульту управления. Пара щелчков по кнопкам, запуск одного рычага — и текст на экране провозгласил: «Охранная система приведена в действие». Генерал выдохнул. От бескомпромиссных ответов идеально отлаженной электроники холодная паника отступала. Он опустился на стул. Теперь никто чужой не сможет проникнуть в его дом, неважно, невидимка или человек. Система мгновенно вычислит его и остановит. Под этим куполом Баан-Ну чувствовал себя неуязвимым. Но все-таки, чтобы успокоиться окончательно, он, немного воровато оглянувшись, открыл сейф, спрятанный под пультом управления. То, что лежало в этом сейфе, делало Баан-Ну богатейшим человеком Рамерии, может, даже богаче самого Гван-Ло, а о таком и думать было страшно. По закону он должен был сдать их государству после завершения миссии. Но в процессе расследования, разбирательств и суда капсула хранения совершенно затерялась среди личных вещей генерала. А он, оскорбленный решением властей, решил, что они и так обойдутся. Да еще до этого он понимал, что ему не хватит сил это отдать. Беллиорские изумруды даже на Рамерии не потеряли своего волшебного блеска. Они словно освещали всю комнату управления своими бликами и отсветами. Да что там, они даже ощущались теплыми в руках. Их грани, их глубинный блеск. Баан-Ну спрятал все добытые изумруды здесь, в комнате управления, чтобы иногда приходить сюда и крутить их в руках, любуясь. Показать их кому-то он бы все равно не смог. И все же хорошо, что Ильсор придумал эту комнату. Место, наполненное идеально настроенными машинами. Кто бы мог подумать, что инженер из рабов способен на такое. Жаль даже, что он не менвит — он бы добился таких успехов, может, быть даже прославился бы на всю Рамерию. Но не возгордился бы, Ильсор всегда знал свое место. Даже если бы был избранником. А может, и возгордился бы. Как слуга он умница, а если бы он был менвитом? Баан-Ну подумал, что должно быть, совсем не знал Ильсора. Бездна, опять он предается каким-то не относящимся к делу мыслям. Он сделал то, зачем сюда пришел, значит, можно подняться наверх и вернуться к работе. Может, он сможет за сегодня написать хотя бы страницу чего-то осмысленного. Изумруды вновь отправляются в свое укрытие. Спустя пару секунд раздается звук задвигающейся двери, и комната вновь погружается в тишину.***
Когда Крис услышал шум в коридоре, ведущем к его убежищу, он сначала неплохо так струсил и даже подумал, что стоит спрятаться, но когда оттуда выскочил взъерошенный Гоу, его страх тут же сменился на предчувствие, которое бывает только перед Рождеством. Вернулись! Всего пара дней. Крис поборол желание побежать навстречу, ибо он уже не маленький. Первым вышел Ильсор. За свое путешествие он сменил одежду, с серого комбинезона на что-то, отдаленно напоминавшее земной костюм с белой рубашкой, галстуком и пиджаком. Теперь от него веяло какой-то безопасностью. Как говорил отец Криса, «Я бы доверил ему ключ от сейфа с деньгами». К тому же Ильсор смыл всю пыль с лица. А вот появившийся следом менвит был Крису совершенно незнаком, хоть из рассказов он и знал, что это звездный штурман Кау-Рук. Но одно дело представлять его в голове, а другое — видеть воочию. Он был на полголовы выше Ильсора, в длинной, похожей на плащ накидке глубокого синего цвета (она даже показалась Крису фиолетовой), с таким же головным убором как у полицейских, полностью закрывающим его волосы. Разве что странного серебристого символа на нем не было. У штурмана было очень бледное, почти совсем белое лицо, с темными бровями и слегка заметной обрамлявшей рот бородкой. Но Криса, как обычно забывшего про гипноз, привлекли глаза. Ледяного голубоватого цвета, с такой же усталостью, как были у полицейских. Хотя нет, у полицейских в глазах было написано, как им осточертело все вокруг. У Кау-Рука был такой взгляд, который бывает, когда ты уже устал от дневной работы, но все еще не хочешь идти спать, потому что слишком хочешь побыть с остальными еще немного. Крис видел такое выражение у родителей, когда они поздно возвращались с работы, но все равно с улыбкой слушали рассказы о том, как прошел день в школе. Ох уж эти взрослые. — Что ж, Крис, возрадуйся, мне удалось привести его сюда, — улыбнулся Ильсор и тут же что-то сказал штурману на рамерийском языке. — Так значит… — Кау-Рук, окинул Криса взглядом. — …это ты диверсант, который поднял на уши полицию и заставил моего дражайшего товарища вытягивать меня из рутины? В отличие от Ильсора, он говорил с акцентом, протягивая букву «с», отчего она становилась похожа на «з» и на шипение одновременно. И в сравнении с нежным и звонким голосом арзака, он звучал приглушенно и сдержанно. Крис даже немного смутился. — Да, но я не специально. Я Кристофер Талл, и я попал сюда вообще случайно. — Я знаю твою историю, я из неудержимого любопытства вытряс ее из Ильсора. — Штурман улыбнулся уголками губ. Кау-Рук, на первый взгляд показавшийся Крису даже немного пугающим, оказался ничуть не хуже Ильсора и вообще не похожим на напыщенных господ, каких представлял себе мальчик, слушая рассказы тети. И в отличие от Ильсора, который сидел, поджав колени к груди и положив на них руки, он сидел скрестив ноги. Крис заметил, что он в сапогах. В первую очередь, он хотел знать о том, как Ильсор нашёл Кау-Рука и добрался до него. Тот, в свою очередь, охотно пустился рассказывать подробности путешествия. Однако на моменте с паромом в рассказ вклинился Гоу. — А еще за нами следовал какой-то полицейский. Я его еще в городе почуял, жаль, Ильсору сказать об этом не смог. Я нас специально кругом повел, чтоб он отстал от нас. Крис перевел Ильсору слова Гоу, и арзак будто бы побледнел. — Ты говоришь, с города шел за нами? — Да, но Гоу позаботился о том, чтобы вы оторвались. А что было, когда ты приплыл в столицу? — Пусть Кау-Рук расскажет, что было дальше. — Ильсор подавил желание схватиться за голову. Он же чуть не привел полицейского в тайное убежище ТПК. Бездна, а если бы он не послушал Гоу тогда? Ирэна, Ланат… что было бы с ними? Как он мог так подставить их? Как мог забыть, насколько опасно быть под прикрытием? Хотелось дать подзатыльник самому себе. — Так вы сбежали от того полицейского? — услышал он вопрос. — Да, мы сбежали, — тут же отозвался Кау-Рук. Ильсор посмотрел на Гоу. Тот ответил неожиданно умным взглядом и, видимо, ничего не сказал. Инженер был благодарен: он не хотел, чтобы беллиорец знал, что он не в порядке. Он и сам не хотел бы этого знать. Крис был в восторге от истории и жаждал дальнейших действий. Тут-то и выяснилось, что все они слабо представляют, что делать дальше. Идею о том, чтобы вернуть его обратно, беллиорец отверг с яростью. — Я же сказал, я никуда не пойду, пока не помогу вам разобраться с вашей бедой. «Этой беде уже сотня лет», — подумал Ильсор. — Как бы мне ни не хотелось это признавать, — произнес Кау-Рук, — но логика в его словах есть. То есть, буквально, мы его просто не сможем вернуть, учитывая наше положение сейчас. Из ваших слов я понял, что эта скала отталкивает всех, кто подходит к ней. Тут без расчетов на пять листов и без серьезной техники не подобраться. А кто нам даст ее сейчас? Да и он, в глазах правительства, шпион. Отдать его со словами «отправьте обратно» не получится. Да и подумай, хотим ли мы, чтобы загребущие руки Гван-Ло узнали про короткий путь на Беллиору. — Не поверишь, но в этот раз мне нечего поставить против тебя. Крис торжествовал: его отправление домой откладывалось. Ильсор вздохнул, поняв, что тот даже не допускает мысли, что домой он может вообще не вернуться. — Тогда как мы его спрячем? На арзака он из-за глаз не похож, а на менвита… тоже не очень. Беллиорец видел, как в глазах штурмана промелькнула мысль, и через секунду странная шляпа оказалась на его голове. — Сойдет на первое время. Главное, чтоб говорить не пытался. Одежда на нашу немного похожа, спишем на эксцентричность возраста. Волосы у штурмана оказались цвета выгоревшей на солнце травы, а не темные, как думал Крис, и длиной до плеч. Ильсор придирчиво осмотрел его. — Признаю, чем-то на ваших смахивает. Только лицо… живое очень. — Я буду скрывать все эмоции, — горячо пообещал Крис. — Видишь, проблема решена. Ильсор в ответ только закатил глаза. — Допустим, допустим. А что мы тогда будем делать теперь? Не жить же дальше, прикинувшись, что он менвит. — Если что, моя идея с изумрудами все еще не отвергнута, — осторожно напомнил Крис. Ильсор вкратце пересказал Кау-Руку гипотезу беллиорца. — Звучит как что-то из фильмов, — высказался штурман. — Но факт действительно есть: каким-то образом изумруды резко повышают сопротивление гипнозу. Если бы это применилось на всех арзаков, может, у вас и был бы шанс вернуть себе фору. — Да, но ты понимаешь, что это не прививка, их невозможно всем раздать, да еще и незаметно. Мы не сможем этого сделать. Тем более, я даже не знаю по какому принципу они работают. Контактное поражение? Излучение? — Знаешь, а последнее было бы вам выгодно. Облучить множество людей проще, чем раздать изумруды. — Это если оно реально работает по принципу излучения. Они старались говорить на беллиорском, чтобы Крис понимал, о чем идет речь, но на некоторых словах все равно перескакивали на родной язык, потому не могли их перевести. — К тому же, — продолжил Ильсор, — для такого явно потребовался бы изумруд покрупнее, а у нас их не навалом. — А вдруг проходящий через изумруд свет перенимает его свойства? — предложил Крис. — Тогда скорее не свет, а энергия, — задумался Ильсор. — Но это если это работает излучением. Тогда можно было бы создать волны, которые имеют такой же эффект, как отдельный камень… Бездна, у меня слишком мало данных, чтобы думать на такую тему. Нужны хоть какие-то расчеты и эксперименты. — А как изумруды действуют на менвитов? — спросил Крис. — А то вдруг они от них тают? Ильсор посмотрел на Кау-Рука, единственного менвита, постоянно носившего с собой изумруд. — Это… странно, — взвешивая слова, произнес тот. — Я плох в описании того, что чувствую, но с ним я чувствую себя явно не так как… как когда считаюсь «избранником». Да, другие менвиты не могут так просто загипнотизировать меня, но его было тяжело принять. Когда его только начал носить, я себя паршиво чувствовал. Можно сравнить… как будто постоянно рыдать хочется. Потом как-то привыкаешь и получше. И гипнотизировать уже не хочется. Ильсор во все глаза смотрел на штурмана. Он никогда не говорил, что присутствие изумрудов причиняет ему боль. — Почему ты молчал об этом? — Не хотел, чтобы вы чувствовали себя неловко. — Ты понимаешь, что это усложняет все? А если это опасно для менвитов? Вдруг ты справился потому, что ты сильнее и держал при себе небольшой изумруд, а кому-то станет плохо от этой силы? Теперь мы еще и не знаем, насколько изумруды опасны для вас. Крис смотрел то на одного, то на другого. — Иными словами, нам нужны эксперименты. Что с изумрудами, что с мозгами. — Да, но их не проведешь в какой-то звездами забытой пещере. Нужно оборудование. Нужны справочные материалы. А для проверки воздействия нужен еще и врач. Мы бы могли привести сюда Гелли, но опять же без медицинского оборудования ничего не выйдет. Да и Гелли все-таки всего лишь медсестра, а нужен кто-то, кто разбирается в этом. В мозговой деятельности то есть. Какое-то время они молчали, размышляя над ситуацией. Притихли даже ранвиши. И Крису, как назло, ничего не шло в голову. Куда не кинь… — Неужели нет вообще никого, кто может здесь помочь? — робко спросил он. Тут штурман вроде как улыбнулся. Крис не мог точно сказать, ибо все эмоции на его лице выражались гораздо слабее, чем на лице Ильсора. — Есть кое-кто, кто хорошо разбирается в мозгах. Кто знал Гелли. И хорошо знал меня. Ильсор нахмурился. — Ты, должно быть, шутишь. Не забывай, для всех ваших я враг. Ты не можешь просто прийти к кому-то и выложить все, что мы тут наговорили. Даже если вы друзья. — У нас есть вариант лучше? Нет никого, кто хоть немного связан с нами и разбирается в этом деле. Я семнадцать лет делил с ним корабль и могу поручиться, что медицинским принципам он верен гораздо больше, чем идеологии. Ильсор, это самый идейный врач из тех, кого можно представить. — Ты был другом Лон-Гору? — Насколько это слово применимо к менвитам. Ильсор, я бы не стал предлагать тебе заведомо невозможный и тупиковый вариант. Я знаю, что я мог бы сказать, чтобы получить его помощь. Пусть бы тебе это и не понравилось. — Дай угадаю. Ты сейчас про шантаж. — В войне все средства хороши. — Кау-Рук, я тебе доверяю и убедился, что могу уважать твои идеи. Но я не могу представить, что такого можно сказать Лон-Гору, чтобы он помог мне. Да, Гелли никогда на него не жаловалась, но он все еще с другой стороны баррикад. Я для него не более чем взбесившийся компьютер. Который любой порядочный менвит должен усмирить. Даже если у тебя есть, чем ему угрожать… я не думаю, что этого страха хватит надолго, прежде чем он сдаст и тебя, и меня. — Ильсор. — Штуман все-таки положил руку ему на плечо. — Ты мыслишь, что есть я, и есть все остальные менвиты, и они все похожи на генерала. Но если отбросить идеи Гван-Ло, с ними тоже можно договориться. Поверь мне, я знаю, что я предлагаю вам, и знаю, что буду отвечать за вас обоих. И он мог бы помочь нам с проблемой. — Инженер понял, что последняя фраза была совсем не про изумруды. Ильсор глубоко вздохнул. Это звучало как откровенное самоубийство, но у него просто не было никаких иных вариантов. К тому же Кау-Рук уже доказал уверенность своих действий, когда выгородил арзаков на суде. — Чтоб мне провалиться… Я верю тебе. Идем ва-банк, может быть, нас даже не убьют. — К тому же… — Приободрившийся Кау-Рук потер подбородок с заговорщицким выражением лица. — …в моем рукаве есть предложение, от которого Лон-Гор просто не сможет отказаться. — Даже не знаю, что такое ты припрятал. — Я эту мысль еще в полете к Беллиоре изобрел. Долгие расстояния располагают к мыслям. Крис завороженно смотрел на этих двоих, постоянно перескакивающих с языка на язык, чтобы объяснить друг другу какие-то сложные материи. Ильсор выглядел еще живее. Он хмурился, вздыхал, мучительно думал. Это было похоже на представление, только актеры действительно переживали свои эмоции. — И где нам искать Лон-Гора? — Это просто. Он сказал мне свой адрес, когда мы расходились после суда. Кау-Рук что-то подкрутил в своих часах, и на пол, как на экран кинозала, спроецировалась карта местности. Крис подумал, что хочет себе такие же часы. — Вот здесь. Это западнее Бассании, но все еще недалеко от побережья. — Пригород. Уединенно. — Он там работал, пока не получил оповещение, что отобран на миссию. — Гелли говорила. Она же с ним работала. Ее все равно надо будет найти. — Найдем мы твою Гелли, не переживай. — Кау-Рук повернулся к Крису. — Твои меховые друзья не знают, насколько протяженные эти тоннели? — Говорят, что там километры пути во все стороны, — с готовностью отозвался мальчик. — Где-то катакомбы, а где-то просто проходы в скалах. Они их все изучили. — Не будут ли они так любезны провести нас до самой западной точки? В ответ ранвиши активно завозились. — Они говорят, что они только рады. — Отлично. — Штурман щелкнул часами и погасил экран. — Сегодня вечером двинемся в ту сторону. Выйдем откуда-нибудь там и направимся по адресу Лон-Гора. Удивим его своим появлением. — По-моему, наш путь становится все безумнее и безумнее, — приподнял брови Ильсор.