Неожиданное решение, вернее, необходимость неожиданно принимать решение, настигло его само.
После новостей, случайно подслушанных в мастерской, в жизнь Ильсора добавилась очередная вереница мыслей. Теперь во время закручивания разошедшихся гаек и замены затупившихся буров он думал о том, что ему следует делать дальше. Если его не подозревают как зачинщика, значит, его лицо не висит на всех столбах, и, предположительно, никто его и не знает. В таком случае он может действительно скрываться в менее забытом звездами месте и не сидеть сложа руки и пряча глаза. Но что могли сделать эти новости, если плана действий у него до сих пор нет?
Даже когда обнаружилось, что он не единственный из экипажа корабля, кто нашел убежище в шахтах, идей не прибавилось. Хотя это было приятным открытием. Когда кто-то из рабочих неожиданно подходил к нему и Ильсор понимал, что это лицо ему знакомо. Стало не так одиноко, пусть Ильсор все еще боялся, что вокруг него так много людей, которые знают, кто он и что он находится здесь. Он еще раз осведомился, у всех ли остались изумруды и утвердительные ответы немного успокоили его. По крайней мере, его не выдадут сразу.
Поэтому он иногда позволял себе немного заболтаться с кем-то из бывших сокомандников и вспомнить знаменательный полет на Беллиору. Подумать только, они отправлялись туда простыми рабами. «А вернулись государственными преступниками», — горько усмехался про себя Ильсор. Но это было хорошим знаком, что его команда не упала духом после их бегства. Значит, они еще верят в свободу. Не считают, что это все было зазря. И все еще верят в Ильсора и в то, что он спасет их всех. Вот последнее инженера не радовало. Он чувствовал себя должным, обязанным этим людям. В их глазах он должен был суметь решить саму проблему рабства целого народа. Но если раньше Ильсор, действуя исподтишка, поддерживал всех вокруг себя, то сейчас он не знал, что делать даже с самим собой. Люди из его команды напомнили ему, что он все еще несет ответственность за весь свой народ. И каждый вечер он обещал себе, что что-нибудь придумает.
Но работа на шахте, отсутствие плана и какое-то отчаявшееся оцепенение овладели им за те месяцы, что он провел здесь. Монотонная работа всегда затягивала, занимая мысли и руки, не давая решиться на что-то, что перевернуло бы ход событий. Ильсор знал это не понаслышке.
— Знаешь ли, Сарел, — однажды не сдержался он при работе с бывшим электриком «Диавоны», — иногда мне кажется, что я потерял нить.
Черноволосый арзак его возраста поднял голову от валов дробильной установки.
— Говоря про нить, что ты имеешь в виду?
— Когда я готовился к этому полету, у меня была… не цель, а направление. Я знал, что буду должен сделать, если подвернется возможность. Но Беллиора будто бы все фишки мне перепутала. Мне так легко упала в руки эта свобода, что я и думать забыл, что так просто все не работает. И что-то я… до сих пор не могу привыкнуть, что это было лишь вот таким чудесным эпизодом.
— Я тебе вот что скажу, Ильсор. — Электрик прошелся рукой по коротко стриженным волосам. — Я знаю тебя около семнадцати лет, еще до этого полета. И уж если ты не сможешь найти нить, то, наверное, нам стоит терять надежду.
— Скажешь тоже. Я обычный арзак. Разве что нашедший способ избегать гипноза.
— Ильсор. Ты на чужой планете смог найти пришельцев, которые оказались готовы понять тебя и помочь тебе. Ты годами находился в двух шагах от важной шишки менвитов, а он позволял тебе смотреть все документы, при этом ты ни разу не попадался. Ты привел корабль обратно целым. Уж не знаю, как ты смог договориться с этим штурманом. Так что… твоим словам о том, что ты обычный арзак, я не верю ни на крупицу.
— Прямо-таки ни на крупицу? — Ильсор не стал сдерживать улыбку, невольно проявившуюся на его лице.
— Ни на одну. Если уж ты в далеком космосе смог справиться, здесь ты справишься точно. Ты особенный, мы все знаем это.
Мысль о том, что в него так верят, приободряла, и Ильсор запретил себе терять надежду на то, что он сможет все изменить. Нужно было только перестроиться со сказочного беллиорского лада на привычный рамерийский, с его четкой и понятной магией, далеко не простыми людьми и с отсутствием говорящих животных.
Животных… Ильсор и забыл, как давно он видел животных на Рамерии. Кажется, только в самой юности он еще застал гул насекомых над полями и щебет птиц в голубоватых рощах. Когда он улетал на Беллиору, леса уже замолчали — их заглушил гул городов. Как он был удивлен обилию жизни на Беллиоре…
Но зеленая планета осталась далеко в космосе. И пора определить ее в категорию снов, как и все произошедшее там. Не могли за ними реально шпионить птицы, не могла погрузить команду в сон какая-то вода, волшебное действие которой было испорчено их бриллиантами, о которых Ильсор даже не знал, и не мог так легко менвит переметнуться на их сторону. Пора перестать опираться на это и вернуться в реальный мир, где действует настоящая логика. По которой инженеру и предстоит действовать. Вот только как? Логичным ответом на сказочное беллиорское чудо казалось реальное рамерийское насилие. Тем более сейчас, когда мирное решение оказалось буквальной сказкой.
Как же сильно Ильсору не хотелось крови. Даже мысль о рабстве не помогала пробудить в груди мстительный огонь. Он не хотел никого убивать и не хотел ничьих смертей. Даже вспоминая все, что с ним происходило, он ловил себя на том, что никогда не хотел смерти генерала, хоть у него было больше сотни возможностей для тихого и неподозрительного убийства. Но никогда он не думал об этом, как о возможности решения своей проблемы. Он не хотел смертей своих поработителей. Он просто хотел, чтобы их отпустили.
«Пора перестать мечтать. Это произойдёт, только если они поймут тебя. Если захотят встать на твою сторону. А тебе стоит перестать быть таким наивным».
И все же эти думы были безрадостны. Тяжело было решиться на кровопролитие, когда не хочешь даже ударить своего врага. Ильсор ловил себя на том, что постепенно смиряется с режущей по сердцу мыслью о насилии в интересах целого народа.
Дни тягостных раздумий оказались прерваны внезапно и самым из неожиданных способов, которые только мог вообразить Ильсор. В очередной раз толкая тележку с инструментами по узкой дорожке, протянутой вдоль скалы, он вдруг увидел движение, как будто что-то метнулось под колеса. Конечно, аккуратный инженер тут же остановил свой груз, побоявшись наехать на… что бы то ни было. Из-за того, что с другой стороны узкого металлического настила была почти пропасть, а вернее метров десять до земли, где возились остальные рабочие, Ильсору пришлось протиснуться между тележкой и скалой, чтобы увидеть, что же кинулось ему под колеса.
— Ранвиш? — Кажется, он даже сказал это вслух, не сдержав удивления.
Перед ним действительно был неуловимый рамерийский зверек, которого называли буквально «духом» за его абсолютную неуловимость, умение проникать куда угодно и выбираться из любой клетки. Ранвиш представлял собой небольшой, не достающий Ильсору до колен шар белого меха с четырьмя торчащими из него лапками и длинным, почти с метр, пушистым хвостом. Из глубины этого меха на него смотрела пара глазок-бусинок. Ильсор, который никогда до этого не видел ранвишей, даже присел на корточки, желая рассмотреть зверька получше, пока тот не убежал. Он хорошо знал, что они не доверяют даже арзакам и убегают почти сразу, как только к ним пытаются приблизиться. Но этот сидел и смотрел на него своими глазками и будто изучал. Неожиданно Ильсором овладело глупое желание познакомиться. Тем более, где-то он не то читал, не то слышал, что ранвиши вполне разумны и могут понять твой настрой по отношению к ним через голос.
— Здравствуй. — Он попытался сделать самый мягкий голос из всех, что мог сделать. — Не бойся, я не обижу тебя.
Зверек склонил голову набок, словно прислушиваясь. Показалось, что слова и в самом деле для него совсем не пустой набор звуков, непонятных зверю.
— Я не буду стараться поймать тебя, как это делают менвиты. Мы, арзаки, друзья природы. — Он положил руку себе на грудь. — Я Ильсор, и я тебе не опасен.
На моменте с именем произошло что-то странное. Ранвиш заметался, закрутился волчком вокруг себя, и вдруг подбежал к Ильсору, и будто стал пытаться подлезть ему под руки. Не ожидавший такого напора инженер даже чуть завалился назад. Вот тебе и пугливый зверек. Но звери не ведут себя подобным образом просто так. Они идут к человеку, если им что-то нужно от него. «Может, он ранен?» — Ильсор слышал, что раненые иногда идут даже на руки. Он постарался ощупать ранвиша, и тот неожиданно поддался. Пальцы тонули в длинной шерсти зверька, но насколько мог судить Ильсор, он был цел. Все было в порядке. Пока он не дошел до шеи.
«Шнурок?» — Он нащупал тонкий, обвязанный вокруг шеи на манер ошейника, шнурок. Может, ранвиш хотел, чтобы он снял его? Проведя вдоль шнурка пальцами, он нащупал простенький узелок и быстро распустил его.
— Вот и все, больше… — Ильсор не договорил, потому что только вытащив шнурок из шерсти, он увидел, что на него была нанизана маленькая полупрозрачная пластинка, на которой было что-то нацарапано. Ильсор взял в пальцы тонкую табличку и повернул ее к свету, чтобы разглядеть получше. И его сердце упало куда-то в желудок.
На крохотной табличке инопланетными буквами было нацарапано одно слово. «Беллиора».
Ильсору пришлось сесть и опереться спиной о тележку, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и успокоить взбесившийся пульс. Во рту появился странный привкус. Откуда на Рамерии кто-то, кто знает беллиорскую письменность? Даже из команды «Диавоны» ее выучил только он. Да, почти все арзаки в команде к концу полета могли бегло говорить на языке инопланетян, да и штурман говорил на нем почти без трудностей. Но писать… никто из них не смог овладеть — слишком мало материалов они смогли изучить на Беллиоре. Только Ильсор успел запомнить достаточно, чтобы иметь возможность читать чужие буквы. Но это делало все только запутаннее.
Кто мог написать это на далекой Рамерии? Как этот зверь нашел его и почему именно его? Он знал, или, вернее, тот, кто отправил этого зверя, знал про Ильсора. Кто-то же должен был отправить его. Инженер вдруг подумал, что это может быть ловушка, чтобы выманить его из убежища, но эта мысль тут же разбилась о предыдущую. Никто на Рамерии не мог писать на беллиорском. И, как он надеялся, никто не знал, что он связан с Беллиорой настолько сильно.
Инженер пораскинул мозгами. Когда он понял, что его план провалился, он с помощью штурмана отправил сообщение на Беллиору. Зачем? Кажется, тогда он хотел попрощаться, потому что в тот момент думал, что это конец. И штурман думал так же. Неужели беллиорцы восприняли их сообщение слишком близко? Но они не могли за это время изобрести способ попасть на столь далекую для них планету. Или могли… если у них деревянные люди оживают…
— Тебя послал беллиорец? — зачем-то спросил он ранвиша. И тот вдруг кивнул ему в ответ.
В животе что-то сжалось, как тогда, когда он первый раз увидел беллиорцев. Значит, его сказка еще не кончилась, если даже теперь с ним происходит нечто настолько невероятное. Разумный зверь приносит ему записку, явно написанную рукой беллиорца. Похоже, зеленая планета не собиралась его отпускать.
— Меня зовут? Я должен куда-то пойти?
Ранвиш активно закивал головой, будто реально понимал все, что спрашивает у него Ильсор. Значит, складывалось так, что тот, кто написал эту «записку», отправил ранвиша найти инженера и привести его к себе. Ильсор пока еще не понимал, каким образом зверек нашел его здесь, в месте, где даже менвиты его не искали, но решил, что узнает это позже. Странное предвкушение, которое он ощутил, напугало его самого. Неужели он так жаждал этого приключения? Или возможность на секунду сбежать от мыслей о государственном перевороте радовала его больше всего?
Он рассмотрел пластинку ульсита. Сейчас его используют для микросхем и уже никто не вытачивает такие тонкие пластинки, пригодные для письма. Их использовали очень давно, еще во времена до техники. И кажется, Ильсор помнил, где хранили подобные записи.
— Меня ждут в руинах последнего короля?
Ранвиш снова кивнул.
Руины. Дом последнего из арзакских монархов. Последнее укрытие тех, кто еще сопротивлялся гипнозу. Там хранилась последняя ульситовая библиотека. В свое время менвиты просто не сочли нужным вывозить ее, да и абсолютное большинство записей оттуда не выдержали испытания временем. И, видимо, теперь там укрывался некий беллиорец, неизвестно как попавший на планету.
Что ему делать с этой новостью, Ильсор думал весь оставшийся день. Послание он спрятал в один из многочисленных карманов на рабочем комбинезоне. И словно напоминание о нем, за инженером повсюду следовал ранвиш, каким-то образом минуя всех надзирателей. Даже лежа на своей кровати, заложив руки за голову, Ильсор чувствовал неуловимое присутствие зверя-посланника. Одно было ясно: оставаться здесь — больше не вариант. Теперь от него ждут действий не только «когда-то», но и вполне сейчас. На его планете находится беллиорец, которому, вероятнее всего, нужна помощь.
— Сарел, — позвал он бывшего коллегу.
— Да? — мгновенно отозвался тот, что-то перебиравший на своей кровати, всего в одной кровати от Ильсора.
— Мне надо отсюда выбираться, — поделился мыслью инженер.
Электрик, кажется, только и ждал этой новости. В пару секунд он оказался около кровати Ильсора с абсолютно заинтересованным видом.
— Все-таки решился? Давно пора, не место тебе тут. — Сарел многозначительно покивал головой. — Ты уже знаешь куда пойдешь? — задал он вопрос, как будто все остальное уже известно и решено.
— К руинам. Последнему рубежу, — ответил Ильсор, глядя в металлические перемычки верхней кровати.
— Это вот аж куда. Далековато.
— Да, и главная проблема не в этом. Понимаешь ли… — Ильсор приподнялся на локте и посмотрел на Сарела. — Мне надо, чтобы никто не видел меня. Свалить по-тихому. Кануть в песок. — Он понизил голос. — И чтобы на главных воротах не засекли мой выход.
Электрик, очевидно, призадумался. Ильсор решил, что пара мозгов лучше, чем только его. Даже если это увеличивает риски. «Недолго ты, старина, свое обещание держал».
— Когда мне довелось поработать в ремонтной бригаде для вертушек, — начал Сарел (Ильсор понял, что он говорит про вертолёты), — я посмотрел их схемы полета из шахт. У них есть станция дозаправки, полдня пути до Рубежа как раз. Если и выбираться отсюда не через ворота, то только вертолетом.
— Какие вертолеты летают этим маршрутом? — тут же ухватился за мысль инженер. Электрик, недолго думая крикнул куда-то на другой ряд кроватей:
— Лиссен! Какие вертушки возвращаются через Рубеж?
— Рубеж? — ответил ему арзак с верхней кровати. — Так это технические, они раз в цикл летают. Через два дня отправляются.
— Два дня, — выдохнул Ильсор. — Я должен лететь туда сейчас же. — Он с трудом подавил восклицание.
— Вертолетом? — также понизив голос, спросил Сарел.
— Если это единственный способ выбраться отсюда, не проходя проверки, то я сделаю это.
— Ты собираешься угнать вертолет?
— Нет, что ты говоришь вообще? — Ильсор провел руками по волосам. — Я не могу это сделать как минимум потому, что я техник, а не пилот. Я пока еще не придумал, что я с этим сделаю, но будь уверен, я сделаю.
Приведенные в боевую готовность из трудового анабиоза мозги работали неожиданно активно. Уже к вечеру этого дня Ильсор имел при себе план, который хоть и пугал его самого своей авантюрностью, но казался ему единственным возможным. Бездна, может, это Беллиора так действует, заставляя его вести себя совершенно нелогично?
Вечером, перед отбоем, когда все уже разбрелись по своим местам, Ильсор тихо проскользнул к пункту выдачи одежды. Как он и предполагал, Альроса осталась одна — она монотонно перебирала ящики с вещами на стирку. Проверив наличие менвитов-надзирателей, инженер перегнулся через стойку.
— Альроса, — позвал он громким шепотом. Женщина вздрогнула, но, увидев зовущего, успокоилась.
— Что-то нужно, Кивар? — Ей он не рискнул раскрывать настоящего имени.
— Сможешь достать мне униформу бригады вертолетной погрузки к вечеру завтрашнего дня?
— Что ты задумал? — Она выглядела еще более испуганной, чем в начале разговора. — Знаешь, что будет, если они поймают тебя в чужой бригаде?
— Знаю, и потому надеюсь, что не поймают. Прошу тебя, Альроса, это очень важно. — Он и сам не заметил, как в его голосе появились умоляющие нотки. Женщина взглянула на него как на самого отчаянного человека.
— Я… смогу. Но если нас поймают… — Боится наказания, и Ильсор не мог ее за это винить — самого немного потряхивало.
— Поверь мне, я знаю, что делаю. Ты сможешь забыть об этом моменте сразу после того, как я заберу униформу. — Он старался звучать настолько убедительно, насколько возможно в таких ситуациях.
Арзачка посмотрела на него все с той же тревогой в глазах. Но, видимо, уверенность и убедительность Ильсора подействовали и в этот раз. Поджав губы, она на секунду закрыла глаза, а потом снова взглянула на него.
— Хорошо. Я достану для тебя униформу грузчика.
— Спасибо. От всей души тебе спасибо. Ты даже представить не можешь, как выручила меня.
Идя обратно на свою койку, Ильсор вдруг подумал, что, будь они менвитами, она бы ни за что не поддержала такую опасную авантюру едва знакомого ей рабочего. Она бы гораздо больше была обеспокоена своей безопасностью. А тут… она просто помогла ему, потому что он арзак. И потому что он попросил. Штурман начал доверять ему лишь спустя несколько лет полета, а рискнул свободой ради него только спустя семнадцать лет. «Потому мы и рабы, что верим на одно слово», — с неприятной горечью подумал Ильсор.
Следующий день прошел за еще большими хлопотами, чем обычно. Помимо обычной работы, Ильсор смог достать у Лиссена схему вертолетной площадки, где отметил расположения ламп и грузовых ящиков. Оглядывая площадку через сетчатое ограждение, он не заметил камер слежения, но на всякий случай отметил места, где они могли бы быть. Отметил и местоположение вертолетов. А во время работы в шахте успел забрать рюкзак и спрятать его в кровати. Также через Лиссена он успел найти бригаду погрузчиков и сообщил им необходимость не удивляться и вести себя как положено и как обычно. Те только непонимающе переглянулись, но подтвердили Ильсору, что поняли его просьбу.
И странное дело, за всеми этими приготовлениями словно пропало чувство апатичности и застоя. У него снова был план, и он знал, что ему нужно делать. Даже морально он чувствовал себя лучше, хоть и знал, что за выходку, к которой он готовился, ему грозит полное выбеливание. Хоть какое-то дело намного лучше бездействия с мучительными мыслями. Пусть это дело опасное и в большей степени бесполезное. Но ощущение реальности придавал повсюду следящий за ним ранвиш, кажется, понявший, что задумал Ильсор.
К вечеру он, измотанный, но испытывавший сильное нервное возбуждение, зашел к Альросе. Та молча протянула ему аккуратно сложенный комбинезон грузчика, и ее глазах явно читалось: «Будь осторожнее». Ильсор вернул ей взгляд, пытаясь обещать, что он будет. «Возможно, мы больше никогда и не увидимся».
Униформу, компактно сложенную, он спрятал в рюкзак. В очередной раз за день подошел к Лиссену.
— Когда завтра начинается погрузка?
— В час по закату. Нам надо будет загрузить в вертушку пару контейнеров.
Час по закату. Как раз то время, когда сумерки уже опускаются, но лампы еще не зажигают. Значит, зажгут их после погрузки, потому что взлетать в темноте никто не рискнет. В таком случае у него есть как минимум тридцать минут в полумраке. Достаточно для того, кто знает, на какие кнопки нажимать.
Но до этого момента предстояло протянуть целый день. Про форму шахтера он не думал, судя по ее состоянию, инвентаризацию тут проводили, дай звезды, раз в круг, что говорить про сезоны. А один пропавший рабочий… он был уверен, что это не новинка для здешнего начальства. Они что-нибудь придумают. И все же ожидание было хуже самого дела. Свободное время давало возможность придумать около пятидесяти провалов плана на самых разных этапах. Поэтому Ильсор доблестно запретил себе думать об этом.
Наконец настал момент. Пересменка. Ильсор вышел из спальни и постарался идти по намеченному маршруту с самым уверенным видом. Ни у кого не должно возникнуть подозрений о его намерениях. Он идет куда-то по своему делу, его не надо трогать. И словно на его везение, он не встретил ни одного надзирателя на своем пути. Зайдя в коридор, где должны были скоро пройти грузчики, он нырнул в небольшую подсобку, заранее запримеченную, и быстро сменил одежду шахтера на форму грузчика. Благо она была сделана на менвитский манер и застегивалась несколькими незаметными молниями.
Несколько очередных мучительных минут он провел, дожидаясь шагов и уже знакомых голосов за дверью. Когда он наконец услышал неравномерный звук шагов и тихие голоса, он бесшумно выскользнул из подсобки, вливаясь в бригаду уже знакомого ему Лиссена. Грузчики только удивленно посмотрели на него, но сдержали слово и ничего не сказали по поводу его странного перевоплощения. Менвит-надзиратель на воротах только окинул их незаинтересованным взглядом и, кажется, совершенно не обратил внимания на одного лишнего в бригаде. Он даже не счел нужным окинуть их контрольным взглядом и велеть поторапливаться.
Тут у Ильсора впервые закралась мысль, что что-то не в порядке. Начиная со смотрителя станции и заканчивая досмотром на шахтах. Когда он собирался в полет, ни ему, ни другим арзакам нельзя было и шагу ступить без пристального взгляда, постоянного пересчета и командного «Пошевеливайся». Менвиты держали своих рабов в железных рукавицах, наказывая чуть ли ни за каждый неверный шаг. Да и свои обязанности они исполняли с точностью атомных часов. Но сейчас они словно не верили, что рабы могут осмелиться допустить ошибку. Их взгляды стали намного более ледяными, чем годы назад, но они больше не рвались ревностно выполнять свои роли надсмотрщиков. Неужели менвиты так уверовали в покорность арзаков?
Бригада вышла под открытое небо, и Ильсор снова откинул ненужные мысли. Сейчас он должен выполнить все максимально четко и без проволочек. Вместе с бригадой он дошел до нужных контейнеров и подхватил их за специальные ручки. Освещение на вертолетной площадке еще не включили, и они работали под светом неба, стремительно менявшего цвет с красного на фиолетовый. Ильсор смог рассмотреть грузовой отсек вертолета. Контейнеры занимали не так много места, и оставалось довольно много свободного пространства. Все шло просто прекрасно.
— Погрузили. Работа сделана.
В этот раз Ильсор шел в конце процессии. И когда они отошли достаточно далеко от вертолета, он глубоко вдохнул и тихо отделился от бригады. Себя он поймал на том, что едва ли не задержал дыхание. Стараясь двигаться быстро, но отчего-то дико боясь переходить на бег, он устремился обратно к вертолету, огибая места, которые могли быть видны с камер. Когда Ильсор вновь оказался около вертолета, он порядком запыхался, а в горле появился металлический привкус. Ильсор дернул за незаметный рычаг, вручную открывая багажный отсек, и, подтянувшись на креплениях для двери, запрыгнул внутрь. Захлопнуть отсек было совсем не сложно.
Оказавшись в темноте, Ильсор наконец вздохнул полной грудью и только сейчас осознал, что его трясет. Никогда он бы не подумал, что решится на что-то подобное, что ему хватит смелости на это. Но он это сделал, бездна, он это сделал. Он влез в менвитский вертолет без какого-либо разрешения, скрывшись даже от своих. Когда он успел стать таким… бесстрашным? Это было гораздо опаснее, чем прятать взгляд от гипноза. О реальности ему напомнил ранвиш, зашевелившийся в рюкзаке. А Ильсор и забыл, что прятал его туда.
Когда в механизмах вертолета раздался знакомый гул и пол словно потерял устойчивость, Ильсор понял: взлетели. По крайней мере, в полете ему не грозит опасности раскрытия — никто не будет проверять багажный отсек на лету. Ранвиш выполз из рюкзака и устроился на коленях у Ильсора. Тот, воспользовавшись моментом, запустил пальцы в мягкую шерсть зверька. Как странно. Беллиорец смог не только приручить зверька, но и каким-то образом отправить его на поиски Ильсора, чтобы тот привел его к нему. Чем звезды не шутят, может, ранвиши действительно разумны.
За весь полет Ильсор изо всех сил старался не задремать под мерный гул двигателей вертолета и легкое покачивание пола. Спать было нельзя ни в коем случае — он мог пропустить момент дозаправки, и тогда ему проще будет выпрыгнуть на лету. А надо было выйти на станции и выскользнуть незаметно там же. Он надеялся, что ему удастся.
Посадку он почувствовал по легкому толчку, сотрясшему вертолет. Летчик скорее всего не ас — так, рядовой пилот. Кау-Рук или Мон-Со могли посадить вертолет так, что в кабине и не почувствуют посадки. Но зато было четко ясно: вертолет сел. Спустя пару минут заглох и шум двигателей. Ильсор отсчитал примерное время, за которое летчик мог выйти из кабины. А затем тихо потянул штифт, отвечавший за аварийное открытие багажного отсека. О его присутствии знали только те, кто собирал вертолеты, потому что он позволял открыть отсек изнутри, что вряд ли нужно хоть кому-то из пилотов.
Ильсор слегка отодвинул шлюз, чтобы это было почти незаметно снаружи, но ему открывался вид на обстановку. Как он и предполагал, он видел заднюю часть вертолетной площадки. Лампы здесь были явно слабее относительно тех, что были на площадке шахт. Ну или они горели не в полную силу. И как ему повезло, что в зоне видимости не было ни одного менвита. Плавно, боясь случайно дернуться, Ильсор опустил крышку люка и аккуратно, опираясь на руки, опустился на землю. Он сам удивился откуда у него столько сил и ловкости на бесшумные движения — он всегда считал себя немного неуклюжим. Хотя, если вспомнить, как штурман заставлял заниматься его и остальных…
Ноги уже твердо стояли на земле, и он выпустил опору из рук. С задней стороны вертолета тень была явно гуще, значит, лампы перед его носовой частью сильнее. Ильсор пригнулся и, прижимаясь спиной к вертолету, постарался выглянуть из-за него. Около технического помещения, под светом такой же лампы, он увидел силуэты нескольких менвитов в их типичных головных уборах и униформе. С его позиции они выглядели абсолютно одинаково. До инженера долетели обрывки разговора, но слушать у него не было времени. Вернувшись, он постарался так же бесшумно закрыть багажный отсек. Тот тихонечко щелкнул при закрытии; все было так, словно его и не открывали. Инженер повернулся к металлическому плетеному ограждению, окружавшему вертолетную площадку.
Теперь его проблемой было преодоление этого забора. Перелезть? Обойти его возможным не представлялось, особенно если Ильсор хотел остаться незамеченным. Но тут ранвиш, все это время крутившийся под ногами, проворно кинулся к забору и… прошел сквозь него. Ильсору показалось, что он бредит, но подойдя ближе, он увидел, что между землей и забором есть небольшое пространство, прикрытое степной травой. Может, любопытные ранвиши прорыли этот подкоп, еще когда эта площадка была построена. Но сможет ли он, взрослый арзак, пролезть в него?
Ильсор присел на корточки и просунул руку в отверстие. Если рискнуть… Он вытащил руку, еще раз опасливо осмотрелся, повернулся спиной к стене, откинулся на спину и оттолкнулся ногами от земли. Нижняя планка ограждения оставила ссадину на лбу, а земля ощутимо скребла спину, но он смог проскользнуть почти без шороха. Чтобы грудная клетка прошла через узкий подкоп, пришлось выдохнуть изо всех сил, и вот он наполовину за забором. Медленно освободив руки из-под металлической планки, Ильсор уперся ладонями в землю и подтащил свое тело дальше, втянув живот. Подтянуть к себе ноги было уже просто. Последним он вытащил рюкзак, который благоразумно снял перед тем, как пролезать через подкоп.
За спиной осталась вертолетная площадка, а перед ним открывалась ночная рамерийская степь, освещенная только двумя лунами, которые были обе в полной фазе. Ранвиш вырвался вперед и оглянулся на Ильсора, призывая идти за ним. И следуя за неожиданно разумным зверем, уходя все дальше от вертолетной площадки, инженер, даже с царапинами на лице и измазавшийся в земле, почувствовал себя на редкость свободным. И дал обещание, что никогда больше не вернется в эту трижды проклятую пустыню и каменоломню.
***
Несколько дней тому назад
— Мой господин, он прибыл.
Сидевший за столом в напряженной позе менвит поднял голову. Под тяжелым взглядом начальника полиции даже пришедший с сообщением новобранец ощутил себя крайне неуютно.
— Пригласи его сюда.
Коротко кивнув, посланник пулей выскочил за дверь. Тин-Арг потер виски и поднялся со своего места. Вопиющий случай. Он бы никогда не стал отправлять послание в столицу, если бы не это проклятое чудо. Как смог инопланетянин, не понимающий даже их языка, сбежать из самого защищенного здания? Как знал, надо было его в подземную камеру, нет же, решил подождать до лучшего решения. Как бы теперь не пришло письмо о разжаловании.
Дверь отворилась, впуская в кабинет низкорослого менвита в стандартной синей форме и саари. От остальных полицейских его отличало только наличие круглых, плотно прилегающих к лицу очков с абсолютно черными стеклами. Вошедший отвесил короткий поклон начальнику полиции.
— Господин Тих-Цер, вы прибыли вовремя. Хотя я надеялся увидеть вас немного раньше.
— Не всегда удается добраться в желаемые сроки, вы и сами знаете, — вкрадчивым голосом отозвался приглашенный менвит.
— Ближе к делу, — раздраженно отозвался Тин-Арг. Он считал, что отсутствие сна за последние сутки и чрезвычайная ситуация давали ему карт-бланш на отсутствие субординации. — Из письма вы уже знаете, что этот мелкий беллиорец каким-то образом перехитрил нас. И всю систему охраны.
— Значит, то, что вы написали, не было художественным сгущением красок.
— Разумеется, нет; если бы все не было прямо так, как я написал, я бы не вызвал вас из самой Бассании, не находите?
Однако его шпилька была пропущена мимо ушей.
— То есть, беллиорец, который не понимал даже вашего языка, смог сбежать из-под охраны, обманув и полицейских, и систему охраны. Я вас правильно понял?
— Да, дела обстоят именно так. И думаю, вы прекрасно понимаете, почему ваша обязанность вернуть его. — Начальника полиции выводило, что вызванный им сыщик так откровенно тыкал его во все его ошибки.
Тих-Цер, один из лучших сыщиков Бассании, работавший под присмотром самого Гван-Ло, но все еще держащийся за должность лейтенанта, явно был единственным, к кому мог обратиться Тин-Арг для решения такой проблемы. Если бы он взялся искать беллиорца сам и провалился, добра бы ему ждать не пришлось. А Тих-Цер прославил свое имя тем, что разыскивал людей, даже не прибегая к колдовскому взгляду. В доказательство этому он всегда намеренно прятал глаза за очками.
— Понимаю, вам не стоит волноваться о том, что до меня не дойдет важность проблемы. — Тих-Цер не по-менвитски усмехнулся.
— В таком случае, я советую вам приступить к работе прямо сейчас. Что вам там нужно? Осмотреть место? Ознакомиться с протоколами? Вам предоставят доступ. И смотрите, вы должны найти пришельца как можно раньше, пока он не навел кавардак.
— Вас понял, господин, — Кажется, командный тон начальника полиции не произвел на сыщика ни малейшего впечатления, его голос оставался таким же вкрадчивым. — Разрешите приступить к исполнению?
Тин-Арг хотел еще что-то сказать, но взглянув на лицо сыщика, только махнул рукой. Тот приложил кулак к груди и, развернувшись на каблуках, вышел из кабинета. Какое-то время начальник полиции смотрел на закрывшуюся за сыщиком дверь, а затем вернулся за свой стол и рухнул в кресло. Что ж, по крайней мере, если беллиорца не найдут и новость дойдет до Гван-Ло, виноватым будет уже не только он.
***
Крис провел в этом подземелье уже несколько дней. Благо оставшиеся с ним ранвиши продолжали носить ему еду, а полупрозрачный потолок укрытия давал ему представление о смене дня и ночи. В остальном же, в муках ожидания, он чувствовал себя пленником не меньше, чем в полицейском участке.
Он все еще не мог переварить то количество событий, которые произошли с ним за последние дни. Этот странный пылающий тоннель, по которому он пронесся с ощущением полного свободного падения и который выкинул его в совершенно иной точке вселенной. Этот незнакомый пейзаж с белым, пачкающимся как мел песком и слепящим белым солнцем. Благо хоть небо оставалось таким же голубым и создавало хоть какую-то видимость связи между желтой пустыней, из которой он попал в тоннель, и белой, в которую он попал из тоннеля. И все же он отчетливо чувствовал чужеродность места, в котором он оказался.
Он прекрасно помнил все рассказы тетушки Анны о звездных людях с далекой Рамерии. Но когда два силуэта появились перед ним воочию, он понял, что растерялся. В белой пустыне они были четко заметны благодаря синим плащам и таким же синим головным уборам, чем-то напомнившим Крису кепку с козырьком, которую носил почтальон на их ферме, но к ней был пришит синий платок, закрывавший шею и часть плеч. Вдобавок один край платка был обернут вокруг лиц этих людей, оставляя на виду только глаза.
«И как им не жарко?» — подумал в тот момент Кристофер.
Однако, когда после слова «Беллиора» его буквально закинули в какую-то похожую на мотоцикл без колес машину, он понял смысл закрывающей лицо тряпки. Тучи мелкой белой пыли, которую поднимал транспорт инопланетян при движении, мгновенно забивались в глаза и нос, так что Крису приходилось прятать лицо в рукав, чтобы не задохнуться. Из того, что ему сказали его «сопровождающие», он не понял ни слова. Более того, он даже не мог отличить слова друг от друга в их странном шипящем языке с гортанными буквами.
«Вот тебе и собрался геройствовать. Ты даже не понимаешь, о чем с тобой говорят».
Потом был допрос у высокого человека с безэмоциональным лицом и очень уставшими глазами. Крис мог даже поспорить, что этому человеку явно не нравится его работа, раз он ходит на нее с таким видом. И о том, что это был допрос, Крис мог только догадываться, потому что, как и раньше, не понял ни слова из сказанного ему. А голос инопланетянина был слишком сух, чтобы он мог предположить угрозу. Землянин уже предположил, сопоставив увиденное сейчас и услышанное от тети, что имеет дело с менвитами — холодным и высокомерным народом господ.
Дальше была странная кромешно-темная комната, где Крис неожиданно для себя ощутил жуткий страх, а потом услышал тихие голоса ранвишей. Маленькие, похожие на котов, зверьки могли говорить с Крисом буквально через мысли. Мальчик очень быстро понял, что остальные люди их не слышат. И, что самое невероятное, он понимал их. Они говорили не на странном змеином языке пришельцев, а на вполне родном Крису языке землян. И тогда неуловимые для менвитов зверьки пообещали ему помощь в побеге из заключения.
Ночью, доверяясь чутью и ловкости ранвишей, Крис обошел всю систему охраны полицейского участка, даже не разбудив выставленную охрану. Зверьки будто знали, куда наступать и по какому пути двигаться, чтобы не сработала ни одна сигнализация. Как они незаметно открыли двери, Крис даже предположить не мог. Но внутри себя решил, что ранвиши — звери ничуть не менее волшебные, чем те, что обитают в Волшебной стране.
Ранвиши вели его все ночь и весь следующий день. Крис шел то по поросшим бело-серебристой травой степям с холмами из белоснежного песка, то заходил в леса из деревьев с такими же бело-серебристыми листьями и лиловыми стволами. Ночь на Рамерии была совсем светлой, ибо как только опускалось их яркое солнце, всходило целых две луны. Одна чуть больше, другая чуть меньше. Также на небе всегда была одна яркая звезда.
Когда его провожатые наконец остановились, Крису показалось, что они привели его к обломкам скалы. Но приглядевшись чуть ближе, он заметил в «скале» пустые глаза окон и слишком ровные и аккуратные выступы. Крис понял: руины. «Они хотят завести меня в руины?»
Как выяснилось, они вели землянина даже не в руины, а в подземные ходы под ними. Осматривая заброшенные и полуосыпавшиеся коридоры с покатыми сводами, Крис подумал, что заблудился бы здесь на раз-два, если бы не идеальное чувство направления у ранвишей. Они миновали несколько открытых дверей, и на них всех мальчик отмечал нарисованные на месте замка кольца. Три друг над другом.
За очередным поворотом его ждало необычное и поражающее мальчишеское воображение зрелище. Круглый зал, метров десять в диаметре, с высоко уходившим потолком. По грубым каменным стенам Крис понял, что зал этот вырублен в пещере. Пол был засыпан песком и обломками камней, кое-где проглядывала серебристая трава. Но потолок… весь колодец до поверхности был перекрыт пластинами чуть мутноватых кристаллов, но попадая на них, свет разбивался на десятки радужных лучей, и весь подземный зал был освещен сотней разноцветных солнечных зайчиков. Крис и не ожидал такого от этой белой планеты.
Здесь, в месте обитания ранвишей, мальчик и расположил свою базу на Рамерии. Пусть связка соломы, на которой он спал, и не походила на реальную базу, ему нравилось называть ее так. Первой мыслью Криса было то, что ему нужна помощь. Да, он отправлялся сюда как герой, с желанием помочь арзакам, но выходило, что на этой планете его даже понять могут разве что ранвиши. Так что в беде был он сам. Ранвиши поддержали его идею о поиске помощи. «Не дело прилетать на чужую планету одному».
Еще из рассказов тети Анны он помнил, что у него на Рамерии должно быть как минимум два союзника. «Если их не убили», — неожиданно проскочила мрачная мысль, но Крис даже не стал ее думать. Герои не умирают. Он постарался припомнить все, что говорили тетя и троюродный дядя Альфред. Перешедшему на добрую сторону менвиту Крис все же не доверял даже через историю. Он читал слишком много приключенческих книг, где в итоге такие оказывались гнусными предателями. А вот к храброму арзаку Ильсору Крис проникся еще в рассказе тети, а когда Альфред дополнил историю, он был готов считать его своим героем.
Решив, что надо сообщить о себе именно Ильсору, Крис задумался о том, как найти его на Рамерии. Он попытался максимально точно вспомнить, как тетя Анна пересказывала слова Ильсора. «Если бы план провалился, им бы пришлось скрыться от полиции в шахтах». О шахтах пришлось спрашивать ранвишей. Те, перебивая друг друга и буквально залезая друг другу на головы, рассказали Крису о каких-то глубоких шахтах в трех днях пути отсюда. Вспомнив, как быстро ранвиши бегают, Крис понял, что это куда дальше, чем три дня пути.
Свое послание он решил передать через ранвиша с именем Роу. Использовав плотную нитку из своей ковбойской куртки и пластинку странного мягкого камня, которую принес ему один из зверьков и на которой он тонким обломком кристалла нацарапал «Беллиора», Крис соорудил что-то вроде ошейника, который повязал на шею Роу. Тот, взмахнув хвостом и доблестно пообещав не возвращаться без Ильсора, умчался к выходу из зала, оставляя Криса одного.
Так и потянулись дни ожидания. Временами Крис впадал в уныние, что Роу не нашел арзака и теперь он не сможет не только помочь Рамерии, но и даже вернуться домой. В другие дни он думал о том, что такого приключения не было даже у мамы и тети, и как они обзавидуются, когда он расскажет им все это. Но большинство его времени занимало безделье. Так прошло около недели. Пока в одно утро в зал не вбежал встрепанный ранвиш, изо всех сил будя Криса. А проснувшись, мальчик услышал звучащее из коридора тихое, незнакомым голосом, но на таком знакомом ему языке:
— Кто здесь?
