Баскетбольные каникулы

      Новое утро началось с прозрения!       Точнее сначала тренер Рико чихнула от попавших в нос розовых волос, затем вскочила и ужаснулась!       Ей срочно надо было в душ!       Глаза уцепили книгу с золотой катаканой на обложке, и мозги тут же начали лихорадочно соображать.       Наскоро помывшись, девушка зашла к себе в комнату, переоделась и тут же созвала экстренное совещание тренерского состава.       — Wonderful! — воскликнула заспанная Алекс. — I love this movie!       — Да, хорошая идея… — согласились остальные.       — Глупость… — проворчала Араки. — Но, ладно. Может, расшевелит немного ваших парней и добавит сопернического духа.       Ещё раз обсудив все детали, все назначили Алекс за главную, хотя она наотрез отказывалась быть старым интриганом и желала быть «той раста с шариками», но согласилась.       А потом они отправились в столовую, где уже сидели все четыре команды.       — Минутку внимания! — Рико застучала ложкой по стаканчику и все обратили взгляды к ней.       — А они слушают… — удивлённо пробормотала Алекс. — В наших школах приходилось орать в мегафон. Вот как моя тренерша, Сью Сильвестр, вечно орала, аж уши закладывало… — её передёрнуло от воспоминаний о черлидерском опыте.       — Мы вводим очковую систему! — заявила Айда.       — Очковую? — заморгали Хьюга, Имаёши и Мидорима через очки.       — Именно! — кивнула Рико. — Сегодня утром я увидела одну культовую книгу и поняла, что мы добавим немного остроты нашим каникулам и следующие две недели будем жить поделенными на команды!..       — А вы, типа, не поделены? — пробормотал Мурасакибара.       — Эти команды будут носить отдельные названия и иметь свою специальность! — продолжала Рико. — И теперь о системе: все заработанные вами в дружеских играх очки идут в счёт команды. Также за все хорошие дела: готовку, уборку, помощь, вы получаете дополнительные очки. А за проступки очки взымаются со всей команды, — пояснила она. — И для того, чтобы это было более прикольно, то мы решили назвать ваши команды в честь факультетов из книги! Мисс Дамблдор, огласите список! — она обернулась к Алекс.       — Okay! — выпалила блондинка, вставая во весь рост в своём коротком платье. — Кайдзёу и двое из Йосен — Хафлпафф, Шутоку — Рейвенкло, Тоо — Слизерин, и Сейрин — Гриффиндор! — довольная, она села на место.       — Гриффиндор? — недоумённо заморгал Хьюга, которого Рико в первый год уломала посмотреть фильмы. — Я типа Гарри Поттер?       — А я — Рон? — захлопал глазами Киёши, прочитавший в больнице все книги из библиотеки.       — Нет, Поттер у нас Куроко, — закричала тренер на всю столовую. — А Кагами — Рон.       — Ridiculous! — выпалил Кагами, вскакивая со своего места. — Я отказываюсь участвовать в этой игре! Меня после выхода каждого фильма дразнили этим неудачяйником!       — Зато наш Малфой очевиден… — Имаёши почти любовно посмотрел на Аомине.       — Без громких имён! — рявкнул Накатани. — Просто примите факультеты. — Вон, у Мидоримы был шарф как раз из этого сериала, или что там? — он уточнил у Алекс, которая тут же сменила тему, интимно поглаживая колено тренера.       — А какие проступки минусуют очки? — поинтересовался Идзуки, придумывая новые шутки.       — Если вас поймают за чем-то незаконным или неприличным! — заявила Араки. — Следите за собой и прячьте мусор!       Немного поворчав на дурь тренеров, команды расползлись. Сейрин отправились на площадку тренироваться, Шутоку готовились к тренировке, а Тоо и Кайдзё были предоставлены сами себе.       Вакамацу тут же схватил Касамацу и утащил его в домик, где они тут же начали тренироваться.       Проследив за ними, Имаёши вздохнул, что Хьюги нет рядом и, схватив Сакурая, принялся его жамкать, на что тот только мило попискивал и прятал лицо под чёлкой.       Аомине тоже присоединился к ним, и Сакурай стал совершенной свёклой, слабо пища меж двух чудовищ и не забывая поглаживать их ещё зачехлённые достоинства.       Хуякава и Каваяма что-то обсуждали на скамейке.       Кисе подумал, подумал и отправился в любимый туалет.       Но тот оказался занят Мидоримой, который сидел так тихо, что Кисе этого не понял, пока не открыл дверь.       Смущённо извинившись он отправился ждать его под магнолию.       Магнолия цвела и пахла.       Мурасакибара пытался плести веночки, и у него даже начало получаться. Оказывается, надо было не путать стебли, а оплетать. Довольный своим открытием Ацуши принялся украшать все домики венками. Тренировочными, как он их называл.       Он немного стеснялся своего девчачьего хобби, поэтому делал всё скрытно, следя, чтобы прячущийся в тенях Куро-чин не заметил его, и тот и не замечал, ведь он следил за домиком Сейрин, в котором так и лежал жоповыебанный Кагами.       Мурасакибаре всю ночь мешали спать стоны дремлющего Тайги, и он даже пытался его пару раз раздавить подушкой, но тот был итак похож на котёнка, что Ацуши сдавался, чесал Тайгу за ушком и засыпал с мягким Киёши под боком.       Химуро болтал с Рико и Момои о «Гарри Потере», чтобы лучше ввести их в курс дела и сделать пребывание в лагере более весёлым. В отличие от названного брата, он очень любил эти книги и фильмы. А ещё у него дома, в Америке, был автограф Эммы Ватсон.       Тем временем Сейрин закончили тренировку и довольные пошли в душ, где смеялись и обсуждали, что без Кагами и Куроко игра совсем другая.       — Кстати, а где Куроко? — поинтересовался Теппей, намыливая волосы шампунем голубоволосого. — Я его со вчера не видел…       — И мы, — кивнул Коганей, натирая и массируя спинку Митобе.       — Он ночевал в спальне? — нахмурился Хьюга, который без очков ориентировался только на голос.       — Нет… — покачал головой Киёши и заплакал из-за шампуня. — Ну вот, вроде шампунь детский, а жжёт не по детски!       Шун ахнул от такого каламбура и расстроился, что не взял с собой в душ блокнот.       — Куроко прячется в тенях, словно курица в сенях! — перекрикивая душ, попытался искринуть остроумием он, и все на него зашикали.       — Пойду к Имаёши! — заявил Хьюга. — Может, Куроко с Аомине спал?       Все недоумённо уставились вслед голым капитанским ягодицам.       — Что, они постоянно спят вместе! — смущённо выпалил Хьюга, принимаясь одеваться. — Как капитан я обязан знать, где мой парень!       Киёши проглотил вопрос вместе с обидой. Он же был его парнем, он… А теперь…       Как хорошо, что шампунь такой едкий, и все думают, что он плачет из-за него.       Нужно было поискать Мурасакибару, с ним было хорошо. И спокойно. И мыслей о Хьюге не было.       Закончив с мытьём, Сейрин отправились в домик, рассказывать Кагами о сегодняшней тренировке и подбривать его.       Шутоку играли с полной серьёзностью. Мидорима закидывал мяч за мячом, подпрыгивая как балерина на сцене Большого.       Такао никогда не был в Большом, но видел в каком-то американском боевике с супергероями сцену, и там балерина прыгала именно так!       Тренер кричал и топал ногами, когда кто-то косячил и заявлял, что они не могут проиграть в очковой игре, и все слушались и забивали как надо и куда следовало.       А пока Шутоку тренировались, неизвестные извращенцы поймали Кисе, зажали в сарае и хорошенько отжарили, даже не извинившись и не представившись.       Неизвестные, потому что они только молча хихикали, а в сарае было темно. Кисе за эту неделю облапало столько рук, что он не могу уже понять, не только, кто на него напал, но и сколько их было. Но ему было уже всё равно. Ему было мало. Помня, что сейчас должны доиграть Шутоку, а потом будет тренироваться Тоо, он отправился в душевую, но тут его поймал Суса, поставил на колени в переодевалке и минут десять дразнил, прежде чем дать ему поработать головой самому.       — О, развлекаешься? — нехорошо поинтересовался Имаёши, заглядывая в раздевалку. — Ай-ай, как бы с нас очки не сняли… Хотя снимут и с него.. И не только очки… — глаза капитана приоткрылись за бестящими очками и раздевающим взглядом скользнули по телу модели. — Нет, всё же я брезгую… слишком многие его… любят… — и он удалился, поджав губы.       Кисе был полон возмущения и готов выпалить злобную тираду, но его рот был занят по самое горло, и он только удовлетворённо промычал, надеясь, что Йошинори уже скоро отправится на тренировку.       Когда Кисе дошёл до душевой, то из неё выпархивали освежённые и радостные игроки Шутоку.       Жёлтоволосый принялся раздеваться, поскольку его тело было снова залито всякими… жидкостями, типа пота и слюны.       Навстречу ему из клубов пара вышел Мидорима, прикрывавший пах мясом.       — Привет! — со слезами умиления на глазах выдохнул Кисе. — Как игра? И почему ты с ним моешься? — он кивнул на пах любовника.       — Это мой сегодняшний счастливый талисман, представляешь! — авторитетно заявил Мидорима, который без очков выглядел ещё красивее и соблазнительнее.       — Но… Можешь его отложить, и взять меня? — осторожно спросил Рёта, скидывая полотенце и включая душ.       — Конечно, — отложив мяч на скамейку к очкам, Мидорима присоединился к любовнику, помогая ему помыться, а после зацеловывая его многострадальную шею, поглаживая его тело массирующими движениями и царапая спину слишком длинными ногтями левой руки.       Кисе был счастлив, полностью отдаваясь зеленоволосому в этом водном раю, понимая, что без этого парня ему будет очень тоскливо. Касамацу, после того, что он проделывал с Вакамацу, Кисе уже не доверял. Хоть с Хаякавой мути…       Мурасакибара наконец-то был готов исполнить свой план, о котором думал полночи, пока ему мешали спать стоны Кагами.       Увидев широкую спину Киёши и его лохматую башку, Ацуши присобрался, сконцентрировался и, применяя все свои навыки, стремительно рванул к ничего не подозревающему парню, целясь на его голову.       Преступление было идеальным.       — Ой… — Теппей дёрнулся и уставился на возникшего за спиной великана. — Привет… Отлично потренировались, а вы?       — Ну… пока нет… лень… — протянул Ацуши, усаживаясь рядом и доставая из кармана кофты шоколадки, одну протягивая парню. — Вот, теперь ты Король Коронованный! — довольно улыбнулся он.       — А? — Киёши только сейчас понял, что что-то щекочет ему уши.       Это оказался венок из огненных цветов: пламенные и жёлтые лилии, амарант, красные и жёлтые хризантемы, репейник, одуванчик, гибискус, плющ и миньонет.       Теппей не знал цветочного языка, иначе бы очень сильно удивился такому сочетанию. Но он был польщён.       — Спасибо… — покраснел здоровяк. — Я… правда очень рад… Но теперь я часть Сейрин…       — И всё равно ты — Железное Сердце, — заявила лиловая громадина с набитым ртом. — Мне… понравилось… — смущённо пробормотал он. — Ты так ловко это делаешь, я посмотрел и тоже стал…       — Так это ты украсил весь лагерь венками? — брови Теппея взлетели под венок. — Нужно рассказать тренерам!.. — и тут он смутился. Очки же достанутся Кайдзё, к которым приписали пару из Йосен.       — Не, я стесняюсь… Лучше скажи, что это ты… — пробурчал под нос Мурасакибара. — Да и пофиг… Я просто хотел попробовать… И тебе же нравится?       Киёши снял с головы слегка кособокий, но очень старательно сплётённый венок, осматривая ещё раз.       — Да, прекрасная работа! Спасибо! — сиял Киёши. — Давай я завтра куплю тебе вкусностей в благодарность?       — Не… я сам… — ещё смущеннее пробормотал великан, хотя это предложение ему мстило. — Мне хватает того, что ты спишь со мной, Киёшик… — широко улыбнулся он, потягиваясь и издавая грозный рык, от которого у соперника по спине пронеслось туда-сюда стадо мурашек.       А потом они сидели без слов, любуясь, как на спортивной площадке быстро бегают спортсмены Тоо, так похожие на тараканов в своих черных майках.       Тем временем Куроко сидел на крыше и рассуждал.       Конечно, он поступил не очень хорошо. Он предал одного друга и травмировал другого, но не знал, как принято извиняться в таких ситуациях, поэтому выжидал удачного момента, которого так и не было.       Конечно же, Аомине уже понял, что он сделал с Кагами, и может злиться. Да и вон как он страстно навалился вчера на Сакурая. И сегодня… Куроко даже засмотрелся, как эти двое брали парнишку одновременно, и даже слегка позавидовал. Правда сам не понял — кому.       Наверное той свободе и открытости Рё, с которой он отдавался товарищам, не забывая вовремя смущаться и пищать извинения, даже когда рот был занят.       Да, Куроко до такого далеко, он просто грубое животное, которое не может контроллировать силу, и если Кагами и мог перехватить его пламенный пас, то сдержать его пламенный секс может только Аомине…       Может, отбросить все предрассудки и всё-таки позволить отыметь себя?       Но Куроко было очень неловко обращаться с такой просьбой к друзьям. Поэтому он сидел на крыше и думал, попутно умиляясь бегающим по спортивной площадке тараканам, милому дуэту центровых со сладостями и всю идиллию нарушал только капитан Оцубо, зажавший Кисе под дубом, закрыв ему рот и спустив штаны.       Фыркнув, Куроко отвернулся, продолжая любоваться, как Мурасакибара и Киёши едят последний батончик по очереди, как огромная рука засовывает его в рот, поддразнивая и хихикая.       Да, Куроко определённо стоило переосмыслить свою личную жизнь, чтобы она не мешала играть в баскетбол. А то вон, бедный Кагами до сих пор в туалет дойти не может…       Собравшись с духом, Куроко выждал момент, когда Тайга опять убежит на руках из спальни, и помчался за кошельком, намереваясь купить друзьям вкусностей, чтобы хоть как-то загладить вину. А ещё надо поймать Кисе и спросить, как делается минет. Так, на всякий случай.       — Мне не нравится тот детсад, который затеяли девчонки, — заявил Имаёши, поправляя очки на экстренном собрании капитанов.       — Они хотят как лучше… — пытался заступиться за тренера Хьюга, разводя руками.       — А получается — глупость, — отрезал Оцубо, потирая подбородок.       — Они пытаются навести порядок… — вздохнул Касамацу, почесав покусанную шею. — Может, стоит им подыграть?       — Очень смешно, — фыркнул капитан Шутоку. — С меня мой же тренер снял очки, потому что я «коси-косипорю», выражаясь его старческим сленгом… — он скорчил рожу.       — Мой же тренер снимает очки просто так!       — А Харасава снял очки с Сакурая за пятое извинение в минуту… — протянул Имаёши. — Учитывая вредную привычку Рё извиняться по поводу и без, тут четыре извинения были к месту, а одно вырвалось случайно. Но тренеру что-то не понравилось.       — Я бы сам снял с Рико очки, весь день её не видел… — пробормотал Хьюга. — Она просто сказала нам «делать, как обычно», мы и делали. Но Кагами валяется в постели, а Куроко растворился, как бариста.       — Кстати о баристе… Давайте кофе попьём? — потёр руки Касамацу. — Наш тренер с нас ничего не снимал, но Араки сняла очки с Мориямы, когда тот улыбнулся идущим на пляж девушкам…       — Завидует, — усмехнулся Хьюга. — Короче, надо что-то делать с этим.       — Я знаю… — сладко протянул Имаёши. — У меня есть прекрасный план… — он растянулся в улыбке и поведал его сотоварищам.       Те сначала недоумевали, а потом им понравилось, а Хьюга даже на радостях просился целовать умного Шоичи.       Оцубо и Касамацу тактически отступили, чтобы не мешать капитанам снимать друг с друга одежду и очки.       Куроко нашёл Кисе под кустом.       Тот прятался, громко постанывая от последствий бурной любви.       — Что ты тут делаешь? — возник перед ним голубоволосый, садясь на корточки.       — Скрываю своё присутствие… — простонал Кисе, переворачиваясь на спину и глядя на парня. — Курочка, я устол. Я не знаю, как перенесу эти две недели… Конечно, это отличная тренировка выносливости и подражания, но у меня так болит попа… — он едва не плакал. — Моя нежная модельная попочка теперь похожа на винегрет, даже с майонезом. Менеджер меня не взял на фотосессию, сказав, что тональника на меня не напасёшься… — он всё-таки заплакал. — Я хочу дарить миру любовь и радость, а что теперь? Теперь я усталый зомби…       — А это идея… — задумался Куроко. — Давай я помогу тебе с твоей популярностью, а ты… научи меня делать минет… — он слегка смутился от собственной прямоты.       — Но… Курочка.. У меня уже ротик болит и писик не стоит… — ревел во весь голос Рёта.       — Ты мне расскажи — я попробуй так сделать. Но научи… — Куроко смотрел такими невинными и наивными глазами что Кисе сдался и принялся показывать на пальцах как правильно делать минет.       Тетсуя очень внимательно следил за ним, повторял на своих пальцах, смеялся, если что-то не получалось и снова принимался за дело.       — Ладно, я пришёл в себя, можешь попрактиковаться, — через полчаса заявил Кисе. — Выглядит достаточно горячо.       Радостный Куроко тут же рванул практиковать полученные знания.       — Ай… Не так сильно… Что ты делаешь? Ты так его до синяков рассосёшь… Ой, только не стошни… Ой… Слишком резко… Ай… Больно… Нет, нет… Отпусти мой писик!       Спустя мучительные 20 минут, Кисе наконец-то кончил в кусты, а Куроко взглянул на него печальными голубями глазами:       — Что, так плохо? — спросил он. — Но я делал точно также, как и мне…       — И тебе такое нравится? — ужаснулся Киса.       — Да… Но что-то не так делаю, да? — Тетсуя чуть не плакал от досады. — Ладно. Давай разберёмся с твоими домогательствами.       — А это… Не очень больно? — осторожно спросил Рёта, прикрывая глаза рукой.       — Нет, и без последствий, я буду очень аккуратен… — зловеще пообещал фантом с доброй улыбкой.       Кисе кивнул и присобрался, ожидая решительных действий.       Куроко боялся встречаться со своими светами. Он был виноват перед ними, все вкусняшки в магазине скупил Мурасакибара с утра пораньше, а минет делать он так и не научился.       Тяжело вздохнув, фантом полез на чердак Тоо, где ночевал прошлой ночью, завистливо надрачивая на то, как Аомине ласкает Сакурая, а капитаны самовлюблённо отдавались друг другу.       А ещё ему с утра было немного стыдно, что вторая дырка находилась как раз напротив его пупка, и его выстрел вытек через неё прямо на затылок Касамацу, который извивался на бёдрах Вакамацу, стыдливо прикрыв задницу и член одеялом. Но капитан Кайдзё не заметил капнувшего ему на голову, и теперь Куроко надеялся уже выстрелить конкретнее.       Поэтому, пока в комнате никого не было, проковырял ещё пару дырок, на случай, если ему захочется залить нескольких. Всё-таки сегодня у него ещё никого нее было, и яйца тянуло с непривычки стальным грузом.       — Жрать хочу… — заявил Мурасакибара, заваливаясь на кухню и принимаясь потрошить холодильник.       — Я, пожалуй, тоже что-то съел бы… — от одних сладостей бедного Киёши слегка подташнивало, и он устало облокотился на столешницу.       — Давай сожрём майнез очкарика из команды Аоши? — загоготал Ацуши. — Так и хочется его раздави…       — Аааааааа! — заорал Теппей, запрыгивая на стол и танцуя тарантеллу. — Аааааа! Ги!       — Ги? — не понял Мурасакибара. — Я про майнез тебе говорю, давай сожрём!       — Там… там… там Ги! — в голосе Теппея плескалась паника.       — А? — Мурасакибара обернулся и, увидев бегущую по полу тень быстро шагнул на неё. — Я тя раздавлю! — приметив ещё нескольких противников, он вооружился бутылкой майонеза и принялся гоняться за противниками. — И тебя раздавлю! И тебя! Не обижайте Киёшика! — он грациозно летал по кухне лиловым ураганом, но так ничего не уронил, зато все разбегающиеся противники были настигнуты и оттарабанены майонезом.       — Всё, нет больше твоих… гей… — задумчиво изрёк Мурасакибара. — Слезай…       — Нет… Не хочу майонеза! — обнаружив, что угроза миновала, Киёши спрыгнул со стола. — Знаешь… Мне даже есть перехотелось… Меня тошнит… — и он умчался в туалет, где по-дружески обнял унитаз, ставший таким родным после экспериментов Рико над едой, и расслабился.       Мурасакибара сделал себе пару бутербродов со всем, что нашёл, и удалился ждать Киёши во дворе, давя между делом комаров.       — Кто намусорил? — раздался строгий голос Араки. — Намусорили, и не убрали! Что за свиньи? Пока не узнаю, кто намусорил — никаких мероприятий и тренировок! А с намусорившего сниму пятьсот очков!       — А если мы уберём, то нам начислят очки? — раздалось мяуканье Коганея.       — Да, десять очков, — отрезала тренер. — Приберите тут… Нет, только Сейрин! Шутоку, не мешайте!       — Кто-то намусорил, а убирать нам… — проворчал Идзуки. — Цветы любви лежат плевками, как душа моего Такао…       — Заткнись! — заорал Такао. — Заткнись, заткнись, заткнись!       Судя по сдавленным стонам — он заткнул соперника поцелуями, лишь бы тот не мёл пургу.       Мурасакибара краем глаза выглянул на площадку и рассердился.       Его тренировочные веночки кто-то разорвал и раскидал по земле.       Рука Ацуши с силой сжалась в кулак, превращая останки бутерброда с севрюгой и камчатским крабом в несъедобное месиво.       — Раздавлю! — прорычал Мурасакибара, сверкая лиловыми глазами. — Всех раздавлю!       — Внимание, свинь… то есть спортсмены! — воинственно заявила Араки, потрясая тростью. — У вас плохо с дисциплиной. Поэтому никаких развлечений, пока вы не научитесь вести себя хорошо. Ни моря, ни магазинов, ни внеклассных занятий. Только тренировки! И да, чтобы я больше не видела у вас никаких следов… разврата! За каждый синяк или укус буду снимать по 50 очков! — выпалила она. — Чтоб вы подав… То есть — приятного аппетита… — закончила она и села.       Тренеры только покачали головами и тяжело вздохнули. Они надеялись, что запугивание вобьёт хоть немного мозгов в эту кашу бурлящих гормонов.       Имаёши демонстративно снял очки.       Хьюга сделал то же самое.       Оцубо поправил воротник майки.       Касамацу энергично почесал затылок, обнаружив, что волосы на нём слиплись.       Никто не предал значения происходящему, но капитаны прекрасно друг друга поняли.       А после ужина все расползлись кое-как по домикам.       Кагами уже не стонал, и Мурасакибара был счастлив, что сможет поспать в относительной тишине, чмоки тех двух милашек его даже забавляли и успокаивали.       Обнимая Киёши, он чувствовал, что хочет обнять его ещё сильнее. Он был такой смешной, когда получил венок. И рассказывал такие интересные истории. И так потешно кричал и плясал на кухне…       Огромной лапищей, Ацуши погладил Теппея по голове и нежно чмокнул в висок.       — Всех раздавлю ради тебя… — едва слышно прошептал он в ухо парня и, не удержавшись, лизнул. — Сладкий…       — Пыльца… наверное… — смутился Теппей, которому было страшно приятно.       Страшно было даже больше, но приятное брало верх и скоро он уснул в крепких объятиях.       Кисе снова спал у Мидоримы. Тот был крайне удивлён тому, что гороскоп уже неделю обещает ему благополучие и успех, если рядом будут Близнецы. Пусть даже и случались неудачи, но ведь без жёлтого мальчика их было бы куда больше! Поэтому Шинтаро старался как можно больше времени проводить с соперником, хоть тот его ужасно раздражал своими капризами и нытьём, но ради удачи можно было и такое потерпеть.       Рико снова спала на груди Момои, после бурного обсуждения. Аниме они так и не досмотрели, были заняты тренировками и друг другом. Сегодня они принимали душ вместе, слегка задержавшись там, но не рискнув воспользоваться шампунем. Зато у Рико нашёлся очень удобный дезодорант…       И теперь они сладко спали, не обращая внимания на тихие женские стоны с обеих стенок.       В домике Тоо было как всегда бурно:       Имаёши и Хьюга кувыркались в постели, наплевав на все приличия. Они капитаны — им можно!       Аомине и Сакурай делали всё нежно и под одеялом, только Дайки рычал, а Рё попискивал, особенно громко тогда, когда тёмная рука закрывала его рот.       Вакамацу, накрывшись одеялом по пояс, наяривал Касамацу, который уже полностью вылечился после крабового укуса и вполне радсосно переносил этот молниеносный еблёж.       Сусы в домике не было.       Из потолка за всеми этими непотребствами следил огромный голубой глаз, а из другой дырки, как раз над капитанской постелью, торчало что-то нежно розовое.       Куроко очень сильно завидовал, поэтому не придумал ничего лучше, чем передёрнуть на происходящее и выстрелить на голую спину своего капитана.       Но в последний момент снизу произошла рокировка, и густая белая струя влетела в лицо Имаёши.       — Так… что это?! Сопли?! — возмутился до глубины своей тёмной души Шоичи.       — Тетсу, сука дрочливая! — заорал Аомине, от чего лежащий рядом с ним Сакурай дёрнулся и упал с кровати, сверкнув задом в свете луны. — Весь лагерь его ищет, а он тут на потолке дрочит!       — На потолке? — все уставились на потолок и даже в темноте заметили дырки.       Пока Аомине натягивал трусы и запрыгивал на чердак, Куроко уже след простыл.       Бегать за извращённым фантомом было скучно, и Дайки вернулся в постель, извиняющееся чмокнув Рё в плечо и, обняв, снова продолжил неторопливый акт. Но Сакурай очень расстроился и долго не выдержал.       Касамацу с КВакамацу тоже угомонились и отрубились.       Хьюга, дожидаясь Шоичи, продумывал, как бы наказать Куроко за неподобающее поведение, но в голову ничего приличного не лезло.       Откинувшись на постель, он накрылся одеялом, чтобы не мёрзнуть, и прикрыл глаза.       Безумное получается лето, но… Приятное. Здесь они могут творить что угодно, и наслаждаться этим. Если раньше они воровали яблоки у частников забредали на чужую территорию, ловили лягушек, то сейчас от них нет никаких разрушений. Они никому не вредят, ничего не рушат, просто наслаждаются друг другом, и всё совершенно добровольно, хотя не каждый эксперимент венчается успехом, но на то они и эксперименты…       — Пиздец! — раздалось на весь лагерь в ночи. — Какого хуя?! Кто, блять?!       Аомине, ещё не успевший заснуть, зато уже натянувший трусы с шортами, метнулся пантерой на кухню.       Там же уже были Коганей, Такао и Морияма.       — Вот кто, блять, кто?! — Имаёши потрясал бутылкой майонеза. — Это Куроко, да?       — Что такое? — спокойно поинтересовался Шинджи, присматриваясь к бутылке с коричневыми пятнами на белом фоне.       — Почему вся моя бутылка в трупах тараканов?! — вещал Шоичи, тряхнув сильнее, и пара трупиков отлетела в заглянувшую в кухню на шум Араки. — Почему мой майонез в тараканах?       — Что здесь творится?! — грозно спросила женщина, брезгливо скидывая с себя насекомых.       — Простите, тренер, но я вышел водички попить и бутерброд сделать, а кто-то использовал мою бутылку как орудие убийства тараканов, — ехидно отрезал Имаёши. — Короче, завтра надо провести дезинсекцию в этой дыре. Сегодня тараканы, а завтра Кисе или Мидорима провалятся в свой ветхий сортир на отшибе, а там и горячую воду отключат, а на море вы нас не пускаете… — мило оскалился он.       — Ладно, будет вам дезинсекция, — согласилась Араки. — Минус восемьдесят очков со Слизерина за нарушение спокойствия и по двадцать с остальных, — и она отправилась к тренерскому холодильнику за зелёным чаем в банке.       Брезгливо стряхнув тараканов в мусорник и обтерев бутылку, Имаёши трижды помыл руки и сделал себе несколько бутербродов.       — Эй, Такао, — остановил он парня. — Передай своему капитану «любовь спасёт мир».       — А? — удивился Казунари, но кивнул.       Вернувшись в спальню, он растряс Оцубо и передал ему слова Имаёши.       Тот кивнул. после чего притянул парня к себе и принялся страстно зацеловывать его шею и плечи, а после и вовсе под шорты полез, сминная аппетитный зад распасовщика.       В лагере зрела буря, о которой тренеры даже не догадывались…