***
По правде говоря, Ричард предпочел бы провести неожиданный отпуск в обществе Эстебана Колиньяра, чем дома. Однако Эстебан благодаря Ворону давно был мертв, а в Надоре ждала сестра, поэтому, когда Алва безучастным тоном предложил Дику съездить навестить семью, он лишь учтиво кивнул, поблагодарил и через пару дней уже был на пути в Надор. Дома Ричарда ждали холодная матушка, радостная Айрис и куча проблем. Впрочем, ничего нового. Спустя неделю пребывания здесь Дикон взвыл от скуки, вспомнил о том, что он полноправный герцог Окделл и Повелитель Скал, и взял управление хозяйством в свои руки, изо всех сил игнорируя возмущение матери по этому поводу. В общем, Ричард погрузился в работу, оградив себя от внешнего мира. За несколько месяцев он разобрался во всех тонкостях ведения хозяйства, заслужил непробиваемый авторитет даже у крестьян, раз десять поругался с матерью и со спокойной душой отправился обратно в столицу, в место, которое давно считал своим настоящим домом. Он соскучился даже по Ворону. Когда тот столкнулся с Диком в коридоре особняка, юноша не выдержал и разулыбался — шире, чем требовала субординация. Алва никак это не прокомментировал, только потрепал оруженосца по волосам, — тот чуть не растекся лужицей по дорогому ковру, — и засел в своем кабинете. И засел надолго. Ричард недоумевал, какие дела заставили его эра безвылазно сидеть дома, но терпеть долго он не мог, поэтому плюнул и ушел в город один. Вид знакомых улиц отзывался теплом в груди Дикона, но все рано или поздно надоедает. Устав от бессмысленных скитаний, юноша обрадовался, когда завидел впереди таверну, где как-то раз обедал с Налем. В животе заурчало, а Ричард не привык противиться желаниям своего желудка. Внутри заведения было не очень людно, несмотря на еще раннее время. Когда Дик потягивал вино и ждал свой заказ, колокольчик над дверью звякнул, возвещая приход нового посетителя. — Ричард! К нему шагал не кто иной как Арно Савиньяк, улыбавшийся во все тридцать два зуба, подросший, но почти не отличавшийся от того, каким Дик его запомнил. Окделл вскочил из-за стола, радостно приветствуя знакомого. — Арно! Ты давно в Олларии? — С месяц, — пожал тот плечами, усаживаясь за стол и жестом подзывая хозяина заведения. — У графа Давенпорта здесь какие-то дела, в которые он меня не посвящает. Наконец-то знакомое лицо, я устал даже от братьев! Слово за слово, однокорытники разговорились, обсуждая все на свете. «Дурной крови» в бутылке все убывало, а голоса захмелевших молодых людей становились все веселее. — «Губительное свойство вина заключается в том, что оно рано или поздно заканчивается», — нарочито пафосно произнес Арно, поднимая бокал. В глазах его плескался смех и явный намек на… что? Ричард недоуменно хлопнул глазами, и Савиньяк вскинул брови в крайнем удивлении. — Ты что, не читал «Последнюю талигойскую ночь»?! Дикон начинал чувствовать себя дураком. — А должен был?.. — Все сейчас только о ней и говорят. — Арно округлил глаза, а Ричард нахмурился. Он все еще ничего не понимал. — Ты что, в лесу прятался весь месяц?! По сути, он был близок к правде. — Я был в Надоре. Занимался делами. — Тогда все ясно. Но тебе нужно много всего наверстать, — хохотнул Савиньяк, все еще улыбаясь так, будто они говорили о тайне, по несчастливой случайности известной всему миру. — Леворукий тебя дери, да ты можешь объяснить наконец, что я пропустил? Арно опять хитро взглянул на Дика. Тот еле сдерживался, чтобы от нетерпения не кинуть чем-нибудь в бывшего однокорытника. Зачем так тянуть?! — Если вкратце… — медленно начал Арно, — то где-то месяц назад внимание к себе привлек новоявленный писатель. Никто не знает, кто он, но его романы — это вещь! Не хочу задеть твои чувства ценителя прекрасного, но он — новый Дидерих! Несостоявшийся поэт внутри Ричарда попытался оскорбиться таким сравнением, но ощутил некую недосказанность и помедлил. Предчувствие не обмануло, потому что Арно продолжил заговорщическим тоном, понизив голос: — Самое провокационное: его романы — фактически гайифская эротика, хотя позиционируются как любовные. И такое в Талиге, представляешь?! Дикон в ужасе отшатнулся от друга. Неудивительно, что об этом, по словам Арно, говорит вся столица! Но неужели эти… произведения действительно нравятся людям? Видя выражение лица Ричарда, Савиньяк расхохотался, откинув голову, и долго не мог успокоиться, пока Дик обрабатывал информацию, не зная что и думать. — Создатель, ты бы видел себя, — отсмеявшись, протянул Арно. — Хочешь, дам почитать, вдруг понравится? Он явно подтрунивал над святостью Ричарда, выросшего в Надоре без доступа даже к обычным романам с пикантными подробностями. Конечно, происходящее сейчас было для него шоком. — Это же… Неестественно! — выдавил из себя Ричард, покрасневший то ли от напряженного обдумывания, то ли от стыда. — Ты бы сначала прочитал, а потом судил, — посоветовал Арно. Он-то точно относился к подобным вопросам проще. И был, по мнению Ричарда, в корне не прав! — Ни за что! Это же… просто оскорбление для всего святого! — Как знаешь, — безразлично пожал плечами Савиньяк и перевел тему. От новостей Ричард аж протрезвел, но благоразумно позволил увлечь себя свежими сплетнями из дворца. По дороге в особняк Алва Дик невольно вслушивался в разговоры торговцев и простого люда и к своему вящему ужасу обнаружил, что среди обычных рутинных тем нет-нет да проскакивали многозначительные смешки и обсуждение пресловутых романов! Это уже выходило за всякие рамки! Возмущенный юноша вернулся домой полный праведного гнева и разочарованный в людях. На приветствие своего эра он только пробурчал что-то невразумительное и поспешил в свою комнату. Тот оруженосца не остановил, значит ничего страшного. Интересно, что думал Алва о творчестве неизвестного автора? Хотя уж это секретом не было: герцог и сам не пренебрегал «гайифской любовью», а слухи о нем и его любовниках ходили один***
— Ты же в курсе, что одного взрыва общественного внимания было достаточно? Рокэ поднял взгляд от бумаги. Лионель подозрительно глядел на него, словно сомневаясь в психическом здоровье друга. Хотя скажи кто-нибудь пару лет назад маршалу, что он будет увлеченно писать третью книгу за месяц, он бы и сам усомнился. И проконсультировался у лекаря. Возможно, застрелился бы — заранее, чтобы избежать беды. — Мне скучно! — он взмахнул рукой, и чернила с пера капнули на ковер. Леворукий и все его кошки, не отмоешь же теперь! — А мне кажется, останавливаться не надо! — вставил свои пять суанов Эмиль. — Рокэ, из-под твоего пера выходят шедевры. Глупо растрачивать такой талант. — Мой оруженосец, к слову, был крайне удивлен, когда увидел, как вы тащите в дом ящик «Черной крови», — поделился Алва. — Пришлось говорить, что выиграл в карты. Лионель хмыкнул. — Ложь только наполовину. Кстати, Арно на днях поведал ему о твоих шедеврах. Сказал, что у Дикона лицо было смешнее, чем в Лаик на уроках истории. — Могу себе представить, — усмехнулся Рокэ, поднимаясь и потягиваясь. От долгого сидения за письменным столом начинала болеть спина, несмотря на ежедневные тренировки с Ричардом. Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь приглашения, на пороге показался оруженосец. Алва цокнул языком: совсем разбаловал мальчишку. — Эр Рокэ, вы хотели меня видеть? Алва аккуратно накрыл исписанные листы книгой. Не хватало еще, чтобы Ричард так не вовремя узнал о его маленьком увлечении. — Да, юноша. Будьте так любезны, передайте письмо королеве. — Её величеству? — Ричард изумленно выдохнул. — Я как-то неясно выразился? — Нет, просто… Кхм. Нет, Монсеньор. — Тогда не вижу причины откладывать. Ричард взял письмо и молча вылетел из комнаты, сверкнув горящими ушами. Рокэ неосознанно проводил его взглядом. Савиньяки многозначительно переглянулись: шутить на эту тему Рокэ им запретил, но они понимали друг друга и без слов.***
Счастливый Ричард на крыльях любви летел к Катари. Даже не верилось, что он сможет беспрепятственно попасть к ней, ведь на этот раз у него была официальная причина для визита! Странно, что Ворон не поехал сам. Кольнула обида за Катарину: она любит Алву, а тот даже не утруждает себя посещением. Как бы неприятна ни была Дику мысль о том, как его эр и королева проводят время наедине, он хотел, чтобы Катари была счастлива, и поэтому злился на безразличие Рокэ. Будучи юным и глупым, Ричард не осознавал, что его любовь к королеве давно прошла. Да это и не была любовь — так, влюбленность, скорее в выдуманный образ, чем в реального человека. Но молодое сердце жаждало привязанности, поэтому голову Дикона заполняли мысли о Катари. Погрузившись в эти мысли, юноша не заметил, как пролетел по коридорам замка, миновал приемную её величества и ворвался в комнату, пропустив мимо ушей растерянные восклицания нерасторопных служанок. В реальность его вернул удивленный вдох Катари. Дикон застыл как вкопанный, изо всех сил желая провалиться сквозь землю. Ну как он мог так оплошать, опозориться перед самой королевой?! — Ваше величество, я приношу свои глубочайшие извинения, — забормотал он поспешно, безудержно краснея. — Я задумался и совершенно забыл о манерах, прошу меня простить… Пришедшая в себя Катари коротким жестом прервала поток речи и мягко улыбнулась. — Ничего, Дикон, со всеми бывает. Оставьте нас, — велела она служанкам, выглядывавшим из-за спины Ричарда. Дверь за ним тут же захлопнулась, оставляя покрасневшего до корней волос юношу наедине с его предметом обожания. — Что привело тебя во дворец, Дикон? — вежливо спросила королева, откладывая книгу, которую читала. — Эр Ро… Монсеньор просил меня передать письмо… Катари приняла конверт из рук юноши с нечитаемым выражением лица. Он замялся: поручение было выполнено, но уходить не хотелось. Нужно было завязать непринужденную беседу. — Что читаете, ваше величество? — ляпнул Ричард первое, что пришло в голову. Ему показалось, что королева слегка порозовела, хотя это могло быть и игрой света. Она смущенно улыбнулась. — Не думала, что ты узнаешь мой маленький секрет, но не ответить с моей стороны было бы невежливо. И она одним изящным движением руки закрыла книгу, так что стала видна обложка и выгравированное на ней название… Не может быть! У Ричарда упала челюсть. Прямо сейчас рушились все его представления о мире. Катари, это воплощение невинности и света, этот нежный гиацинт, просто не могла читать Те-Самые-Романы! Новая информация отказывалась соединяться со старой, и, Ричард был уверен: если прислушаться, можно было услышать звук поломки его мозга. — Я вижу, ты удивлен… — Еще бы! И это мягко сказано! — Но… Это же… — Ричард напрочь забыл о правилах хорошего тона. Катари вздохнула. — Я понимаю, что ты думаешь обо мне, Дикон, но я ничего не могу с собой поделать! В этих романах столько чувств! Если только вдуматься в смысл прочитанного, увидеть подтекст, то под маской пошлости обнаружится гениальная трагедия человеческой души! А ведь Дик так же говорит о произведениях великого Дидериха. Юноша чувствовал, как в его душе зарождается зерно сомнения. Если сама Катари так отзывается об этих романах, может быть, в них действительно что-то есть? — Простите, ваше величество, — он галантно поклонился, — но мне нужно идти, меня ждет Монсеньор! Едва услышав ответное растерянное прощание, юноша вылетел за дверь. Да, он солгал, но ради благой цели! Оставшись одна, Катарина со вздохом откинулась на спинку кресла. Поверил-таки! Вот она, юношеская невинность! Если бы он узнал, для чего ее величество, образец нравственной чистоты, по ночам читала эти книги, мальчик бы, упаси Создатель, грохнулся в обморок от праведного ужаса. Королева улыбнулась своим мыслям и вернулась к чтению. На страницах книги как раз начинался очень пикантный момент…***
— Арно, мне срочно нужна та книга. «Ночь в Талиге» или как ее там. Младший Савиньяк, которого буквально вытащил из постели слуга по просьбе «молодого господина», который «требовал его видеть», взирал на Дика, как на умалишенного. Тому был знаком этот взгляд: точно так же близнецы Савиньяки порой глядели на Алву. Связь Ричард искать не хотел. — «Последняя талигойская ночь», — поправил наконец Арно. — Мне стоит спрашивать, почему ты передумал? — Лучше не надо. Савиньяк пожал плечами и действительно не стал задавать лишних вопросов. За это Ричард готов был его расцеловать, но сдержал неуместный порыв, положил книгу в сумку, учтиво кивнул и был таков. Арно проводил его сонным взглядом и покачал головой. Все-таки Алва на своего оруженосца плохо влияет.***
Леворукий знает, что дернуло Рокэ зайти в комнату оруженосца без стука. Он просто проходил мимо и счел глупым спускаться вниз и просить Хуана позвать юношу, если он был здесь и мог это сделать сам. Честно говоря, Рокэ давно подмывало вломиться к Ричарду и застать того за чем-нибудь непристойным или как минимум интересным, но он и подумать не мог, что его желание так неожиданно сбудется, да еще и с утра пораньше. Остановившись на пороге, Алва со смехом наблюдал, как оруженосец в панике сворачивается под одеялом клубочком, чудом не падая с кровати, и одной левой рукой тянется закрыть и отодвинуть подальше какую-то книгу. Просто удивительно, сколько действий всего за несколько секунд может совершить юноша, которого застали за вполне однозначным занятием. Рокэ взглянул на книгу повнимательнее и присвистнул. Вот уж чего он не ожидал. — Как увлекательно вы проводите время, юноша, — восхитился он, подходя ближе к красному, как рак, Ричарду, который пытался исчезнуть в коконе из одеяла. Будь Алва милосерднее, он бы поспешил выйти, чтобы не смущать юнца еще сильнее, но сегодня хотелось поиздеваться над оруженосцем. — Это… Не то, что вы подумали… — еле слышно пробормотало одеяло. — Это самая нелепая отговорка, которую вы могли придумать, — с притворной жалостью вздохнул Рокэ. — Я разочарован, Ричард. Одеяло пробурчало что-то мало похожее на человеческую речь. Алва все-таки сжалился. — Заканчивайте свои дела, юноша, — усмехнулся он, — и через полчаса жду вас на внутреннем дворе. Спускаясь по лестнице, Алва вдруг осознал масштаб катастрофы: его оруженосец занимается самоудовлетворением, читая написанный им ради смеха роман! Более абсурдную ситуацию выдумать было трудно. И все же это слегка заводило — хотя тут причиной могло быть длительное отсутствие любовницы: исписывая по несколько листов каждый день, Алва и поесть забывал, не говоря уж о прочих физических потребностях. Ричард спустился вовремя, хмурый и смущенный. Встретив насмешливый взгляд своего эра, он вспыхнул и отвел глаза. Зрелище было донельзя милым — если ты, разумеется, изверг, которому приносит удовольствие издеваться над своим оруженосцем. — Предлагаю достать вам свой клинок, юноша. — На ошарашенный взгляд Ричарда Рокэ невозмутимо пояснил: — Шпагу. У нас тренировка.***
Всю тренировку Ричард не мог сосредоточиться, и раз за разом пропускал выпады своего эра, выслушивая его язвительные комментарии. Спасибо, что хоть над утренним инцидентом больше не шутил — этого бы Ричард не выдержал, он и так чувствовал себя опозоренным. Книгу, которую одолжил ему Арно, Ричард читал всю ночь и был вынужден признать, что она действительно не так плоха, как кажется на первый взгляд. Нет, её автор все-таки был невыразимо талантлив, не важно, описывал он страдания влюбленной души или… Это «или» и было проблемой. Если бы матушка узнала, что читает её сын, она бы, вероятно, наложила на себя руки, хоть это и идет вразрез с заповедями Создателя. И самое ужасное, с каждой прочитанной строчкой Дик с ужасом осознавал, что написанное… привлекает. Следующие несколько дней юноша практически не покидал своей комнаты, полностью погрузившись в чтение. Слава Создателю, Алва больше не пытался вламываться к своему оруженосцу, не давал никаких поручений, только вытаскивал на обычные ежедневные тренировки, в остальное же время запирался в своем кабинете, давая Ричарду полную свободу. Будь юноша менее увлечен «запретной» литературой, он бы поставил перед собой цель узнать, чем же его эр постоянно занят, но, поскольку нашелся способ проводить время поинтереснее, Ричард плюнул на странности маршала. Ему не привыкать. Книга захватывала. К описаниям «гайифской любви» Ричард привык спустя каких-то сто страниц и теперь восторгался произведением уже с точки зрения настоящего литературного критика. Недаром это был его любимый предмет в Лаик. Конечно, свои стихи юноша предпочитал не перечитывать, но чужое творчество по достоинству оценить мог — и медленно осознавал, что таинственного автора не зря прозвали новым Дидерихом. В его произведении поднимались значимые социальные проблемы, присутствовали острые межличностные конфликты, а герои были самоотверженными и честными, пылкими и отважными, готовыми на все ради своей любви! Не было и сомнений, что такое мог написать только истинный Человек Чести! Но кто? Ричард перебирал в голове всех представителей уважаемых семей Талига, но решительно никто не подходил к тому образу, который сложился у Дика в сознании. Ну не Валентин же это Придд, в самом деле! Этот скрытный тихоня вполне мог описывать эротические сцены, но не высокую любовь. Всех взрослых почтенных людей Ричард отметал сразу: при мысли об эре Августе или графе Килеане, задумчиво хмурящихся и пытающихся подобрать подходящий эпитет для описания чувств персонажа, у Дикона начинал дергаться глаз — то ли от смеха, то ли от истерики. Еще оставались Савиньяки, но они были слишком несерьезными для подобного занятия. Ричард со вздохом откинулся на стуле. Детектив из него был никакой. Но встретиться со своим новым кумиром хотелось ужасно. Потом стало происходить непоправимое: Ричарду стали сниться сны, содержание которых полностью соответствовало прочитанному. Он просыпался по утрам, мучимый почти болезненным возбуждением, и, что было еще страшнее, в сновидениях размытый образ другого мужчины нет-нет да и превращался в Рокэ Алву. Нет, Ричард не был слепым и, как и все, считал герцога красивым, а порой засматривался на его усмешку или длинные тонкие пальцы, восторженно замирал, видя Алву гордо восседавшим в седле, но это ничего не значило! Или значило?.. В любом случае, Ричард сгорал от стыда — перед Создателем, воображаемой матушкой и самим собой. Но снадобья, лишающие сновидений, принимать не спешил. Мало ли, приснится еще что-нибудь важное…***
А ведь Рокэ знал, что дверь кабинета нужно запирать на ключ. А лучше на засов, хоть такового и не имелось. Он всего на минуту отлучился за новыми чернилами, а когда вернулся, то посреди комнаты стоял оруженосец, у которого разве что пар из ушей не валил при попытке принять спокойное выражение лица. Черновики нового романа лежали на столе явно не так, в каком виде Алва их оставил: кто-то любопытный сунул в бумаги свой нос и в спешке попытался вернуть на прежнее место. Сложить два и два было легко, и Рокэ замер, сложив руки на груди и вперив испытующий взгляд в Окделла. Тот сделал вид, будто с интересом изучает чучела на стене. Маршал еще немного помолчал, издеваясь над не находящим себе места оруженосцем. Наконец он произнес: — Из вас ужасный лжец, юноша. Можете высказать все ваши мысли, а то взорветесь. Ричард вспыхнул и впервые посмотрел прямо на Рокэ. Тот внутренне восхитился всей гамме эмоций, отражавшихся в ярких серых глазах. — Это были вы! Все это время! Я должен был догадаться: кто еще мог описывать такое… такой разврат! — А я был уверен, что вам понравилось, — с притворной грустью вздохнул Рокэ. — Я… Да вы… Да как вы смеете?! — Ричард был полон возмущения. — Вы совратитель! Герцог Алва не выдержал и рассмеялся. Он ничуть не жалел, что его маленькая тайна была раскрыта — сверкающий взгляд Окделла того стоил. И потом, не побежит же мальчишка по улицам Олларии, крича о настоящей личности гениального писателя, захватившего внимание общественности. А даже если и побежит, ему никто не поверит — только пойдут слухи о том, что оруженосец Первого маршала рехнулся. — Получается, юноша, — Рокэ коварно усмехнулся, — я, пусть и косвенно, все-таки совратил невинного герцога Окделла, как и предрекал один наш знакомый кансилльер. Ричард задохнулся от возмущения. — Ах вот как, «косвенно»! Раз уж начали совращать, так будьте добры, совращайте до конца! Юноша выпалил это и осекся. Его глаза медленно округлились от ужаса, а на лице проступила тень осознания сказанного. Надо сказать, Рокэ тоже впал в ступор, но лишь на несколько мгновений. Что ж, если юноша так настаивает, он согласен показать ему на практике несколько занятных вещей, так удачно описанных в романе… Прежде чем увлечь ошарашенного от свалившегося на него счастья Ричарда в спальню, Рокэ благоразумно сунул недописанные главы в ящик стола. Все-таки некоторые секреты должны оставаться секретами.***
— Ричард, — светским тоном обратился вдруг Алва к своему оруженосцу, не вступавшему в разговор, — что насчет двадцать четвертой главы? Тот на секунду замер, словно что-то вспоминая, а потом слегка покраснел и поспешил спрятать взгляд в бокале «Черной крови». — Эр Рокэ, может не стоит так торопиться? Давайте лучше пятнадцатую… — А что было в пятнадцатой? — Ну, там Роберт и граф Алонсо оказались в заброшенном замке и… ну… — Вспомнил, — кивнул Рокэ. — Ваши вкусы весьма специфичны, юноша. Будь по-вашему, сегодня по плану освоение пятнадцатой главы. Эмиль Савиньяк вдруг поперхнулся вином и закашлялся. Он тоже вспомнил, о какой главе шла речь, недаром он был первым поклонником творчества Алвы. Лионель услужливо постучал брату по спине и, наклонившись, озадаченно спросил: — О чем это они? — Потом объясню, — отмахнулся Эмиль, переваривавший информацию. — Ясно одно: по своему оруженосцу наш Ворон больше страдать не будет.