***
Леви как всегда, постучавшись, но не дождавшись ответа, бесцеремонно зашёл в кабинет, занятый своими мыслями. -Как меня бесит быть твоим мальчиком на побегушках. Но вот, - он протянул Ханджи, которая сидела за большим письменным столом, освещённым солнцем из окна, толстую кипу бумаг, - И когда с нас уже спадёт это сраное бюрократическое бремя. -Войны заканчиваются, государства рушатся, народы исчезают, но бюрократия - никогда. Ведь всё из вышеперечисленного нужно задокументировать!- она натянула неловкую улыбку на лицо и попыталась посмеяться над собственной шуткой, - Не волнуйся, я разберусь. -Давай, давай. В кабинете Ханджи особенно тихо, он был будто оторван от всего остального здания и находился в своей уснувшей реальности, и это замечал каждый, кто в него входил. Пахнет мебелью и чернилами. Стёкла в окнах остро и холодно блестели. Сама Ханджи, сидящая в новом кожаном кресле, со стороны выглядела, как его неотъемлемая часть, как предмет мебели, целиком слившийся с окружающей атмосферой. Леви собрался уходить, но остановился около двери, молча подумал пару секунд и продолжил разговор. -Что-то ты сегодня особенно хреново выглядишь, будто откинешься хоть прямо сейчас, - монотонно и безэмоционально произнёс он, но в его взгляде прослеживалось явное беспокойство. Ханджи подняла голову и посмотрела на него как-то устало и неловко одновременно. -Да, всё в порядке. Она думала. Думала, что сейчас как раз хороший момент, чтобы спросить, но её почему-то действительно беспокоило, не будет ли звучать её вопрос неуместно. -Стой, а ты не знаешь, где сейчас Пик? -Пик? Она должна быть в отеле на улице n, где обычно. -Отлично, спасибо... -Только учти, она уезжает скоро. -Что!?-Ханджи почти подскочила на месте, что довольно удивило Леви. -Ну да. Она возвращается к своим родным. -Когда? Когда она уезжает? -Не знаю. На днях должно быть. Может сегодня. -Вот чёрт!-она со всей силой ударила руками по столу, отчего часть документов, лежащих на нём полетела на пол. Взгляд её был очень странный, особенно взволнованный. -Ты чего вообще? -Ничего, прости. Иди по делам. Ханджи тяжело вздохнула. Леви последний раз посмотрел на неё и молча вышел. Он понимал - её душу гложет что-то тяжёлое, но осознавал, что лучше её не тревожить лишний раз своей сухой речью.***
"Так странно. Так странно..."-вертелось у неё в голове. Впервые уже за долгое время она настолько не была уверена в своих действиях. Ханджи смотрела на себя в зеркало, и больше всего её волновала нездоровая бледнота лица, которую замечали все окружающие. -Да, спасибо огромное. Правда так неожиданно всё это, особенно от тебя, - сзади послышался тихий спокойный голос, - Да, это честь прямо, когда сама главнокомандующая разведкорпусом тебя куда-то приглашает. Ханджи вздрогнула. В зеркале отражалась Пик, поправляющая свой изумрудный пиджак. Она немного улыбалась и смотрела в зеркало явно не на себя, а на лицо Ханджи. Чёрные глаза её блестели, но не колюче, как блестит снег на морозе, а мягко, как два бриллианта. -Конечно! Я просто подумала, что раз ты уже уезжаешь... почему бы не провести время вместе... может, последний раз, - к её лицу наконец прилила кровь, и, видимо для того, чтобы скрыть свой румянец, она неловко засмеялась. -А ведь наверняка хочешь у меня напоследок ещё про Перевозчика что-то узнать, - Пик легонько толкнула Ханджи локтем в бок, - Будешь, наверно, сейчас сидеть конспектировать все слова мои. -Да нет, я просто... -Пойдём, я готова, - Пик кивнула головой в сторону двери и достала ключи от своего номера.***
Идущая рядом, она казалась Ханджи такой маленькой, такой миниатюрной, что сама Ханджи невольно задумывалась о том, как может быть в этой девушке скрыта такая сила. И физическая, и моральная сила. По сравнению с Пик, Ханджи казалась самой себе полностью какой-то грубой и неотёсанной, будто рядом с хрупкой фарфоровой статуэткой поставили вырубленную топором деревянную куклу. Она боялась, что Пик чувствует тоже самое, и шла, находясь в непривычном для неё напряжении, боясь к тому же, ещё и сказать что-то не то. Первый раз она чувствует такое. -Что ж, молва о том, что у них лучшее пиво в городе, кажется оказалась правдой,- прервала молчание Пик и улыбнулась. Вечер был довольно прохладный. Ветер периодическими порывами продувал всё насквозь. Но небо было чистым, и казалось, что это именно оно так свободно дышит на прохожих. Людей на улице было много. Слышался то оживлённый разговор, то пьяный смех, то детский радостный крик. "Новый мир наступил, а я всё несу с собой у себя в голове старый. И ведь отчасти это из-за тебя,"-молча думала Ханджи. За всё время, пока они находились в ресторане, она так и не смогла расслабиться. Но более того: она так и не смогла начать тот разговор, который хотела. Они уже подходили к отелю, в котором жила Пик. Почти все окна его окна уже тепло горели жёлтым светом. -Отправляюсь я, кстати, уже завтра. Утром корабль отчаливает, - медленно говорила Пик, поднимаясь по ступенькам. -Завтра!?-Ханджи схватилась за перила. Всё лицо её теперь, впервые за всю их прогулку, выразило именно те эмоции, которые в действительности были у неё на душе. Пик остановилась. Она посмотрела на Ханджи как-то одновременно серьёзно и решительно, даже строго, и та до конца не поняла значения этого взгляда. Но после этого Пик спустилась на несколько ступенек и положила свою ладонь на руку Ханджи. -Не хочешь ко мне ещё зайти? Поговорим, ешё чая выпьем, - взгляд её сменился на свойственный для неё спокойный и томный, и она опять слабо улыбнулась, - Давай, тут холодно. У тебя пальцы ледяные. -А?-Ханджи снова почувствовала, как кровь приливает ко всему её лицу и ушам, - Да, давай, не откажусь, пожалуй!- она неловко улыбнулась в ответ и немного засмеялась.***
Полутемно, лишь в углу тихо горит маленькая лампа, оранжево мерцая. Вокруг слабо витает запах чего-то терпкого. Бессонная ночь. -Я уже так много раз сравнивала новую себя с той собой, какой я была несколько лет назад и поняла, что это совершенно два разных человека. Теперь меня будто переполняет огромная неясная тяжесть, - она глубоко вздохнула, - И мне так хотелось бы вернуться к той такой простой, видящей во всём только хорошее Ханджи, какой я была раньше. Я пытаюсь быть такой. Стараюсь. Для других. Но при всём желании не могу быть такой в полной мере. Она сидела в кресле согнувшись и смотрела в пол. Её переполняло ощущение того, что сейчас она будто исповедуется священнику во всех своих самых тяжёлых грехах и что вот-вот за всех них её ждёт наказание. -Не нужно быть специально другой для других. Пик стояла около окна, и её полузакрытые глаза смотрели куда-то вдаль, не на здания города, а будто сквозь них. Но, спустя минуту молчания, она повернулась к Ханджи, сначала смотрела на неё долго. А потом подошла и аккуратно положила ей свою тёплую руку на щёку. Ханджи вздрогнула и подняла голову. Перед ней была привычная грустная улыбка Пик. "Прошу успокой меня. Успокой меня, как тогда",- всё, что хотела сказать всё это время Ханджи, но всё внутри неё будто застыло, и она не могла разомкнуть губы. Рука Пик, прямо у неё лице. Она стояла так близко, и от одной лишь этой мысли, всё её тело покрывали мурашки. -Знаешь, это удивительно, но я никогда не думала, что найду кого-то, кого я смогу понять настолько, и кто настолько поймёт меня. Тем более на этом острове, - она смотрела куда-то на волосы Ханджи, - с того момента, как мы познакомились, знаешь, какое ощущение меня не покидало? Что мы с самого начала знали друг о друге всё. И не знали ничего одновременно. Ханджи взяла её руку, убрала со своей щеки и прислонила тыльной стороной к своим влажным губам.***
Каждое её прикосновение отдавалось лёгкой дрожью внутри Ханджи. То, как Пик обнимала её лицо своими горячими ладонями, или легонько сжимала мочку уха, или гладила подбородок и шею - приводило её в состояние, казалось, полной невесомости. Это был первый поцелуй в её жизни, который ей по-настоящему хотелось продолжать, первый, во время которого она не отвлекалась на посторонние мысли, потому что её голова полностью опустела. Первый страстный поцелуй, во время которого она была сосредоточена только на мягких горячих губах возлюбленной и на трепетном волнении, наполняющем её тело. Но она всё же прерывает его. И всё её красное лицо озаряет большая улыбка. -Подожди секундочку, пожалуйста!-она закрыла почему-то всё лицо руками. Ей хотелось смеяться, безудержно и глупо, как от щекотки. Ханджи дышала глубоко и чувствовала себя переполненной какой-то особенной энергией. Пик стояла, прижавшись к ней, и чувствовала каждое движение её груди. -Вот теперь у тебя руки горячие, - она взяла её за обе ладони и тоже широко счастливо улыбнулась, как сама не улыбалась давно,- идём ляжем, отдохнём. Ханджи глупо и счастливо смотрела на Пик. Она сидела на краю постели и сама не понимала чего ждала, пока та расстёгивала пуговицы своей рубашки. Пик стояла прямо около тумбочки с горящей лампой, и по всем складкам её одежды скакали туда сюда тени. Зрачки её были вовсе неразличимы под длинными чёрными ресницами, но было ясно, что смотрит она на Ханджи. А Пик действительно думала только об этой растрёпанной странной женщине, сидящей перед ней и неотрывно смотрящей на неё, и не видела ничего вокруг себя, не видела то, что её сумка упала на пол, что на ковёр пролилась вода из стакана Ханджи, она не слышала лай собаки на улице и голосов людей, в соседнем номере, почему-то проснувшихся посреди ночи. Пик ощущала биение сердца даже в кончиках своих пальцев, отчего пуговицы переставали поддаваться, но в один момент все они оказались свободны. -Я не понимаю совсем, что происходит, но ты такая милашка!- задыхающийся смех вырвался из Ханджи. Она понимала, что возможно выглядит совсем неловко, но решила полностью отдаться своим эмоциям. -Я тоже не понимаю, если честно, - Пик подошла к Ханджи, наконец полностью сняла рубашку, оставшись в одной юбке, и села к той на колени, отчего кровать немного прогнулась и тихо скрипнула. Ханджи будто вся оцепенела. "Но возможно это наш последний шанс,"- хотела добавить Пик, но не стала, понимая, что одна эта фраза может разрушить всё то оптимистичное, что появилось внутри неё и вообще между ними сейчас. Пик легонько и часто касалась своими губами губ возлюбленной, и тихие звуки поцелуев заглушали для них обеих всё остальное. Хаджи осторожно проводила рукой по мягкой обнажённой коже живота Пик, отчего та чувствовала, как её бёдра мгновенно покрывались волной мурашек. Очки Ханджи быстро запотевали от горячего дыхания Пик, и ей казалось, что всё действительно погружается в туман. Ей хотелось больше и больше касаться кожи той, такой родной, пока сама Пик целовала её ниже и ниже, переходя к шее. Ханджи, немного подрагивая от влажных прикосновений губ той, поднесла руку к шее Пик и, чувствуя сбитое сердцебиение той, полностью закрыв глаза, провела указательным пальцем сверху вниз, сначала между грудей, а потом под ними. Пик одним резким движением надавила на плечи Ханджи и повалила её на кровать, отчего та снова прогнулась и снова уныло заскрипела. Ханджи тяжело выдохнула и посмотрела на Пик. Два чёрных бриллианта, её глаза, и одновременно жгучий и спокойный взгляд, делали что-то волшебное с ней, и даже без поцелуев и прикосновений в её груди и животе делалось особенно приятно. Сердце билось сразу во всех частях тела. И ей было даже немного страшно оттого, как она будет себя чувствовать, когда Пик к ней по-настоящему прикоснётся. Сама Пик была переполнена скорее не волнением, а даже больше нетерпением, и ей хотелось большей инициативы со стороны Ханджи, тем более, она ясно ощущала желание той. Поэтому она, сидя на бёдрах той, не стала дальше тянутся за поцелуями, но провела рукой по застёжкам её рубашки, как бы намекая. И Ханджи, как-то особенно быстро сообразив, принялась сразу же исправлять свою оплошность, и уже через пару секунд, Пик лежала на ней целиком, прижимаясь своей грудью к её груди, и снова глубоко её целовала. Ханджи гладила её мягкие волосы, казавшиеся ей сейчас самым дорогим шёлком, и с каждой секундой её тело волновалось всё больше и больше. В душе же было что-то совсем непонятное. Казалось, что Пик, каждым своим действием, всё больше и больше высвобождала из самых глубин её разума то, что казалось ей самой давно потерянным. То настоящее, то что делало её самой собой.***
Из форточки немного прохладно дуло на постель, и воздух в комнате казался влажным. Одеяла и подушки ощущались особенно свежими и гладкими. На улице скрипуче каркали и трещали какие-то птицы, другие же, в противовес первым, заливались мелодично и нежно. Но за окном нельзя было толком ничего различить из-за белого тумана, вдруг накрывшим за ночь всю поверхность города. Слышались шаги и разговоры людей в соседних номерах и коридоре. Когда Ханджи проснулась, всё вокруг казалось ей особенно мягким, будто она лежала среди облаков, и всё тело её казалось невероятно лёгким и отдохнувшим, каким она не чувствовала его уже давно. Какое-то время её не до конца проснувшееся сознание находилось вне пространства, и ей было особенно хорошо. Но в один момент она сообразила, что сейчас, должно быть, утро и что Пик должна собираться отбывать на корабле. Её захлестнуло беспокойство, сердце заколотилось, и она резко подняла туловище и села, отчего у неё даже потемнело в глазу. Ханджи завертела головой и увидела Пик, одевающуюся перед зеркалом, и глубоко выдохнула, успокоившись. Она всё ещё здесь. Всё ещё с ней. -О, ты наконец проснулась, - Пик повернулась к ней и улыбнулась. -Сколько времени? -Шесть тридцать. В девять отбывает корабль. Но лучше приехать заранее, конечно. Ханджи опустила голову. Сейчас она была перед ней, перед Пик, полностью во всех смыслах обнажённой и даже беззащитной, и поэтому чувствовала особенную близость с ней, и здесь же она понимала, что вот-вот эта близость будет разрушена. В порту было многолюдно, толпы людей: то пассажиров, то моряков, то военных, то грузчиков - сновали туда сюда, и трудно было не потеряться среди них. Утренний туман исчез, но было довольно ветрено, отчего были постоянно слышны волнения моря, удары его волн о камни у берега. Над головами летали чайки и хохотали без остановки, видимо в надежде перекричать толпы людей. Пик шла с чемоданом, придерживая одной рукой свою белую шляпку. Из-за ветра волосы постоянно лезли к ней в лицо и совсем перепутались. Ханджи шла позади и помогала Пик нести её второй чемодан, более загруженный. Корабль подготавливали к тому, чтобы начать запускать на него пассажиров, и была большая суета, и Ханджи с Пик сидели на одной из скамеек, рядом с другими ожидающими отбытия людьми. -Я понятия не имею, когда приеду на Парадиз в следующий раз. Возможно вообще уже никогда не приеду, - она взяла ладонь Ханджи и заглянула той в глаз, - Я просто хочу, чтобы ты была готова к этому. Ко всему готова. И я хочу, чтобы ты постаралась быть счастливой здесь и без меня. Потому что... сама знаешь. Пока не станешь счастливым в одиночестве, в любых отношениях до конца счастлив не будешь... -Я понимаю, - она отвела взгляд и посмотрела куда-то вверх на иссиня-голубое небо, в котором кружили чайки, - всё понимаю. Только одного прошу - успокой меня. Успокой меня, как тогда. Ханджи положила голову на плечо Пик и глубоко вздохнула. Слова её звучали непонятно, и она сама не знала, что именно хотела этим сказать. Но Пик приобняла её, со всей присущей ей нежностью и поцеловала в макушку. -Всё будет хорошо. Я всё равно буду рядом. Ведь мы будем писать друг другу, правда? Ханджи подняла голову, и Пик поцеловала её сначала в нос, потом куда-то в лоб, а потом приподняла повязку на раненом глазу и поцеловала прямо в пустую глазницу. -Конечно будем! А как по-другому! -Ханджи снова покраснела и улыбнулась. Пик уже предстояло подниматься на борт, и Ханджи смотрела на неё, как всегда, не отрывая взгляда. Она почему-то казалась ей особенно красивой и какой-то загадочной в этот момент. Пик последний раз подошла к ней. Она вдруг уронила оба чемодана на землю и обняла ту, уткнувшись носом в сильную грудь. Ханджи наклонилась к ней, и они последний раз поцеловались в губы. -Успокойся. Я буду рядом. Корабль стремительно уходил вдаль, казалось, он уплывал прямо в голубое-голубое небо, в бесконечность. Волны всё так же шумели внизу, а чайки хохотали сверху. Сзади Ханджи всё время проходили подчинённые и знакомые и постоянно здоровались, но она даже не замечала их, а только смотрела на уменьшающийся корабль. -Да. Наверное... наверное, теперь я спокойна. Она отвернулась от моря и быстро зашагала армейским шагом в неизвестном направлении.