Дочь моря

Когда Моргана увидела стены замка Утера, снова, она едет в свите старшей дочери Леодегранса, и это уже не замок Утера. Гвиневра едет рядом с ней на белом жеребце, и когда извилистая дорога взбирается на вершину холма, а деревья расступаются, открывая внешние стены Камелота, она хватает Моргану за руку, и на ее лице появляется благоговейный трепет. Она не знает, что Моргана когда-то жил в этих стенах. Она не знает, что человек, за которого ей обещают выйти замуж, родился от матери Морганы. Как и все придворные ее отца, она знает Моргана, как она назвала себя пять лет назад, когда впервые стояла в зале Леодегранса и просила покровительства, как дочь давно умершего герцога Корнуолла. Как дочь Горлойса она была придворной дамой Гвиневры, изучала вышивание, слушая сплетни о ходе переговоров между Леодегрансом и королевским агентом. И вот она здесь... Она обещала себе, что вернется в эти стены только для новых похорон. Но Гвиневера этого не знает, и ради нее Моргана изображает то же очарование изящными стенами Камелота и прячет затаенный гнев, от которого даже сейчас у нее дрожат руки. Тогда - она впервые видит Артура, когда они въезжают в ворота замка. Он стоит на парапете, нависающем над входом в большой зал, одетый в синие одеяния, с мечом в ножнах на бедре - Калибурн, легендарный Меч Выбора и увидев их шлейф, подавляет крик, прежде чем поднять руки в подобающем царственном приветствии. Первое впечатление Морганы - неуклюжесть в движениях и лицо, выглядящее ужасно молодо под тяжестью короны. Если бы не дорогая одежда, она приняла бы его за одного из тех мальчишек, которых видела борющимися друг с другом на конюшенном дворе. Материализуются слуги, уводят лошадей и уносят вьюки, а рыцарь в пурпурных доспехах низко кланяется и ведет их в зал. Там есть помост и трон из белого камня и Артур сидит с прямой и строгой спиной. Его глаза не отрываются от лица Гвиневры, пока он говорит, приветствуя их в Камелоте. А глаза Морганы не отрываются от его. Она видит в нем так много от Утера, несмотря на то, что его лицо юное и наивное, такое лицо, Моргана никогда не видела у Утера. Это мелочи, которые она никогда не думала, что будет изучать - волосы цвета злата, зеленые глаза, прямая линия носа, руки с маленькими пальцами. Его улыбка, когда он смотрит на Гвиневеру, а она смотрит на него. Как у Игрейны... Он низко наклоняется и целует руку Морганы и она не позволяет себе вздрогнуть от прикосновения его нежных губ. Когда она была ребенком в Тинтагеле, то просыпалась от кошмаров под шум моря за окном, а плеск волн убаюкивал ее и возвращал в сон без сновидений. Замок Леодегранса находился достаточно близко к берегу, чтобы она могла чувствовать его запах на ветру, и она часто ходила по верху стены, чтобы очистить свой разум. Даже в монастыре она чувствовала, как он притягивает ее, когда она лежала без сна по ночам, маленькая фамильярность в этом странном месте. Но в Камелоте нет моря. И когда ей снится, что она стоит рядом с трупом матери и просыпается с поцелуем Артура на руке, вокруг нее только глухая, тесная темнота. Проведя год в Камелоте, Моргана знала, как легко было бы убить Артура.Он хорошо защищается от угроз извне, от рыцарей, которые бросают ему вызов, от королей, которые воюют с его армиями, спит по ночам с мечом в руке и доспехами, висящими рядом с кроватью. Но за обедом она могла подсыпать ему в кубок дюжину разных ядов, и на нее никогда не упало бы подозрение. Она могла бы заколдовать его самых верных рыцарей, чтобы они возненавидели его и обнажили клинки у его стола. Она могла бы проклясть его меч, что он сломался, доспехи что бы они погнулись, а шлем разбился вдребезги, когда он поедет верхом в бой. Он умрет, и никто никогда не узнает, что причина этому - она... Она не хочет его убивать. Этого недостаточно. Его убийство не заставит замолчать призраков, которые преследуют ее. Не прогонит кошмары, которые мешают ей спать. Не сможет утолить гнев, который горит в ней, как раскалённые угли. Поэтому она наблюдает, и ждет, и строит планы. Но только когда она замечает, как он все чаще заходит в покои жены, когда Моргана находится там, и как его глаза следуют за ней, когда она идет впереди него, и как его лицо краснеет, когда она ловит его взгляд, Моргана знает, что она сделает. Она сломает его. Она сделает его своим и тем самым сделает из него лжеца и изменика. Она погасит яркий свет в глазах Гвиневры, и каждый раз, когда Гвиневра будет смотреть на Артура, он будет бичевать себя. И тогда она проговорится, кем был ее отец. Кем была ее мать. И он будет уничтожен. Это оказалось легче, чем она ожидала: Артур охраняет свою постель с еще меньшим усердием, чем свою особу в замке. Достаточно одного взгляда холодных голубых глаз, и в ту ночь, когда Гвиневра закрыла перед ним дверь, она берет его за руку и ведет в его спальню. Она не думает о том, почему он так жаждет, чтобы кто-нибудь прикоснулся к нему, и не думает о Гвиневере. Моргана лежит на кровати, пока он снимает тунику и колготки, и изучает меняющиеся узоры, которые свет свечей оставляет на стенах, и когда он впервые входит в нее, она не кричит, хотя боль внезапная и яркая, как огонь. Когда он затухает до глухой пульсации, она начинает двигаться вместе с ним, и не так уж трудно затеряться в острых выступах его бедренных костей и мимолетной мягкости его светлых волос на ее обнаженной груди. Но она не открывает глаз, пока он не кончает и не засыпает рядом с ней. Пока он спит, она изучает его лицо, проводя кончиками пальцев по лицу и изгибу губ. Она никогда раньше не видела человека таким беззащитным, таким уязвимым. С трепещущими на щеках светлыми ресницами - совсем мальчишкой, и сейчас она не видит в нем Утера. Его отец никогда не лежал бы так невинно и спокойно рядом с ее матерью. Впервые она понимает все робкие улыбки Гвиневры, когда та говорит о нем, потому что Артур - красивый мальчик. Нет, уже мужчина. А потом она вспоминает источник этой красоты, и отвращение поражает ее, как удар. Большие покои внезапно стали похожи на тесную камеру, воздух стал душным и удушливым, и она не могла вынести больше ни секунды, лежа в постели Артура, лежа с ним рядом. Ей все равно, что она его разбудит; она хватает с кровати платье и бросается к двери. В ту ночь она даже не пытается заснуть. Она видит кошмары, подстерегающие ее каждый раз, когда закрывает глаза. Во второй раз легче, как только Моргана вдавливает свое отвращение достаточно глубоко, чтобы попробовать еще раз, и в третий раз еще легче, пока все, что требуется, - это изгиб ее бедер и легкая дразнящая улыбка, чтобы твердо зафиксировать его внимание на ней, а не на его жене, когда она этого захочет. Ночи стали длиннее, и чаще всего она остается в его постели, пока первые лучи рассвета не окрашивают стены медово-золотым сиянием. Иногда он не спит и, пока они разговаривают, гладит ее белые волосы. Иногда он целует ее. Иногда Моргана забывает, зачем она это делает. Моргана лежит, положив свою голову, Артуру на грудь, и слышит, как бьется его сердце, размеренно, как волны, набегающие на берег. Его рука на ее плече теплая, а пальцы путаются в ее мраморных кудрях. От него пахнет чистым потом и грязной сталью, и когда он говорит, она чувствует это кожей. - Что бы вы сделали - спрашивает он - если бы миледи Гвиневра узнала о нас? Если Гвиневера и узнает об этом, то только потому, что Моргана ей это позволит. Но она не может сказать об этом Артуру, и ей с трудом удается сдержать испуганную дрожь в голосе, когда она отвечает ему. - Вам кажется, что она начинает что-то подозревать, милорд? Смех Артура дрожащий и невеселый. - Чтобы у нее возникли подозрения, она должна следить за нами, а не очаровывать моих рыцарей. Я уверен, что она ничего об этом не знает. Его рука оставляет ее плечо и перемещается к пояснице, давление заставляет ее вздохнуть и выгнуть спину под его прикосновением. Когда она покинет его покои, она возненавидит себя за то, что позволила ему так воздействовать на себя. Но его руки нежны, и он знает ее тело лучше, чем кто-либо другой, и поэтому в этот момент она позволяет себе эту маленькую капитуляцию. - Что бы ты сделала? - снова спрашивает он - Если я расскажу о нас Гвиневре? Она застывает в его объятиях, на этот раз ей не нужно притворяться испуганной – Милорд, зачем... Артур откидывает голову назад и медленно выдыхает. Его голос очень тих, когда он снова заговаривает - Чтобы посмотреть, что она скажет. Посмотреть, что она будет делать. Чтобы понять, любит ли она меня настолько, чтобы простить измену. - Она никогда не простит вас - шепчет Моргана Артуру – Обещайте, мне...обещай, что ничего ей не скажешь. - Не буду. Не смогу... – Это всего лишь легкий поцелуй, едва заметное прикосновение его губ к ее лбу - По крайней мере, я знаю, что у меня есть твоя любовь. Когда он засыпает, она встает, берет платье и уходит, закрыв за собой дверь достаточно тихо, чтобы не разбудить его. Ей требуется большая часть оставшейся ночи, чтобы собрать все, что она не может заменить или оставить, и уложить в свои рюкзаки. Она уходит перед рассветом и проходя через ворота, снова поворачиваясь спиной к замку, говорит себе, что не нарушит своих обещаний. Если она не сможет уничтожить Артура изнутри, то нападет на него извне. Она уже видит узор трещин в хрупком союзе, который он строит в Британии и знает, куда вложить клинья, чтобы развести его еще дальше. И когда от Камелота не останется ничего, кроме разбитых камней и пепла, она будет стоять на развалинах его стен и смеяться. Она не может простить Артура за то, что он заставил ее забыть о мести, о своей клятве... Она не может простить ему того, что он заставил ее полюбить его.