Страшная сила

Волшебники терпеливо ждали, когда фея напьётся вдоволь и, сделавшись нормальной, отойдёт от Ляпуса подальше. Тот знал - или думал, что знал - что вскоре должно случиться. Под суровыми взглядами врагов домовой съёжился, стараясь не поднимать головы и не смотреть ни на кого из них. Зачем смотреть на тех, кто собирается расправиться с тобой, когда на коленях у тебя всё ещё сидит девушка, которую ты любишь, и можно бережно придерживать её хрупкое тельце, чувствовать, как её мягкие волосы щекочут твою щёку, и наслаждаться последними мгновениями, пока она всё ещё так близко? В двух шагах от него тихо вздохнула Алёнка. Наверняка и у неё терпение кончилось, подумал Ляпус. Но вот пустая пирамидка вдруг выпала из дрожащих рук Тилли, покатившись по полу. Ляпус аж вздрогнул, сперва предположив худшее. Однако нет, Тилли ухватилась за его ладонь, поднимаясь. Щёчки её порозовели, глаза стали ясными и чистыми. Фея выглядела теперь более здоровой... но отчего-то крайне встревоженной. Ляпусу казалось, что он даже слышит, как громко стучит её сердце. Медленно, будто неохотно, очень мягко отпуская руку домового, девушка повернулась и обвела испуганным взглядом всех присутствующих. - Тилли исцелилась! - обрадовалась Алёна. - Ура! - Я... я же мучила вас всех и пыталась заколдовать!.. - дрожащим голоском, виновато и печально сказала фея. - А теперь вы... заколдуете и накажете?.. - голос её оборвался от волнения. - Ну что ты, милая! - мягко и грустно отозвалась Фантолетта. - Ты же не виновата, ты сама была околдована, да притом ещё и попала под влияние других таких же одурманенных, - она покосилась на Хисстэрийю в клетке. - Мы не будем тебя наказывать, не бойся. - Да, Тилли, теперь тебе нечего бояться! - улыбнулась ей Лиза. - Ты свободна, понимаешь? И все фантазильцы скоро тоже будут свободны! Можно радоваться, слышишь?! - Радоваться... В-вместе со всеми... - заикаясь, повторила девушка, переводя полный ужаса взгляд на Ляпуса, с обречённым видом сидевшего в кресле, что больше не было его троном. - Как можно... радоваться... - Тилли не смогла договорить и с судорожным вздохом покачнулась, теряя сознание. - Тилли! Ты что?! Почему ты опять падаешь?! - Ляпус тут же кинулся поднимать её, чтобы уложить в мягкое кресло-трон. - Тилли, ты меня слышишь? - он легонько похлопал её по щеке. - Ты ведь... жива? - домовой прислушался к дыханию феи, приложил руку ей к груди, боясь уже не услышать биения сердца. - Что вы сделали?! - вдруг с ужасом спросил он собравшихся. - Вы на самом деле отравили мою Тилли?! Вы... - Ляпус сжал кулаки, дрожа от гнева. - Она просто переволновалась, - ответил Печенюшкин. - А теперь отойди от неё и слушай нас! Если кто-то здесь кого-то и отравил, так это ты. Ты одурманил всю Фантазилью. Народ сражался за твою подлую трусливую душонку, боясь подвести тебя, не угодить, не справиться. Многие хотели погибнуть от наших рук, лишь бы избежать твоего гнева. А скольких ты уже погубил? Сколько невинных жителей умерло в мучениях, не желая пить отравленные тобой газирон и негрустин? Наверняка были и такие! Сколько солдат пострадало на площади, когда ты устроил нам приманку?! У тебя нет совести, Ляпус! Ты должен понести заслуженное наказание. - Ты околдовал мою подругу, славную, добрейшую фею Мюрильду! - всплеснула руками Фантолетта. - А самое ужасное - ты покусился на рассудок самого Дракошкиуса, Великого и мудрейшего мага, Мурлыки Баюновича! Нет тебе за такое прощения! - Поистине, это возмутительная дерзость и кощунство! Потеснить самого Великого Мага... Занять огромный дворец своей мелкой тушкой! Добиться власти не достойными деяниями и мудростью, а обманом и наглостью! Великий Злодей! Господин и повелитель всей Фантазильи! - всё больше распалялся Диего Морковкин. - Мелочное, себялюбивое создание с несоразмерными своему росту капризами и прихотями, вот ты кто! - Вот превратишься ты, окаянный, в сухой осиновый пень - и знаешь, даже мох на тебе расти не будет! - покачал головой Федя. - Эдакая вот ты ошибка матушки-природы. И все приличные домовые тебя обходить будут далёкой дорогой, никто даже не присядет, коль устанет. Не умеешь ты в мире с народом жить, так и памяти о тебе доброй не останется! - Несс-с-совмес-с-стимое с жизнью тщщес-с-славие! - подытожила кобра Клара-Генриетта. - Нич-что живое возле тебя не вырасс-стет! Просссто-напросссто исс-сохнешш-шь-сся и в труху рас-ссыплешш-шь-сся! Ляпус слушал их, скрипя зубами от злости, мечтая, чтобы под рукой вдруг оказалось что-то, способное помочь ему сбить их с ног, обездвижить, оглушить - и затем бежать, скрываться, вооружаться, искать новые источники силы и могущества. Чтобы никто больше не смог отозваться о нём как о ничтожестве. Чтобы ни одна тварь впредь не шипела ему в лицо такие гадости. Но под рукой у Ляпуса ничего не было. Разумеется, была какая-никакая магия, как и у всех домовых, но чего она сейчас стоила против сплочённой кучки грозно обступивших его со всех сторон могущественных волшебников, да ещё и с Печенюшкиным во главе? Дохлый номер, даже пытаться бессмысленно - пресекут любую попытку в то же мгновение. Стражу и армию Ляпус отозвал ранее, а остальная прислуга в замке сейчас должна была потихоньку выходить из-под его контроля: наступало уже время обедать, и значит - пить очищенные напитки. Всё. Это конец. Домовой с досадой ударил кулаком по обивке кресла. - Превращайте, будьте вы прокляты! - злобно процедил он сквозь зубы. - Я же капризное себялюбивое создание, ошибка природы, потому что не согласен знать своё ничтожное место и не высовываться! Ну же, убейте меня, давайте! Вы же, в отличие от моей бедной Тилли, отлично на это способны! Едкая, злая горечь, звучавшая в голосе несчастного домового, так растравляла душу, что хвостатая девочка, всё ещё сидевшая в клетке, почувствовала, как слёзы подступают к глазам, как что-то болезненной хваткой сжимает грудь и горло. Нет, как можно?! Киса крепко сжала кулак и ударила им по полу, возвращая контроль над собой и одновременно привлекая внимание всех собравшихся. - Минуточку! - с вызовом начала она. - Вы и вправду собираетесь превратить его в осиновый пень? Голос её не был испуганным или обеспокоенным, нет, было в нём что-то леденящее, жуткое, от чего у маленьких и ещё впечатлительных Алёны и Лизы поползли мурашки по спине. - Отравить и приказать утопиться в Зелёном колодце... уже не получится, - растерянно брякнула Лиза. - А, так вы всё ещё об этом думаете? И сожалеете, что не можете этого сделать? - ядовито поинтересовалась Хисстэрийя. - Душа жаждет дел чёрных, злых и коварных, а вы - как назло - оказались по ту сторону баррикад! Верно? - Девочку забыли напоить очищенной газировкой! - спохватилась Фантолетта. - Кто-нибудь, принесите ей пирамидку со свеженькой, скорее! - Газирон? Негрустин? С живой водой? Не откажусь, пожалуй! Только это вряд ли поспособствует моему пониманию, как же вам не стыдно! - покачала головой киса. - Вы же только сегодня сами слышали, что именно Ляпус разрешил вам сделать! Вы же только что... - от волнения она не могла договорить, но полагала, что все и так поняли. - Мы очистили оба источника от отравы... И Ляпус не мешал нам! - потрясённо пробормотала Лиза. Ляпус послал в её сторону красноречивый злобный взгляд - мол, помешал бы, обязательно помешал, будь обстоятельства несколько иными. - А теперь, внимание, вопрос! - киса перевела дух и вновь заговорила твёрдо и чётко. - Кто-нибудь заставил Ляпуса так поступить? Кто-то приказал ему? Пригрозил? Удерживал его силой? - Нет! Он просто хотел помочь Тилли! - ответила Алёна. Не заботясь, что о ней подумают друзья, девочка шагнула прямо к Ляпусу: - Тебе ведь её жалко стало, да? Тилли была такая несчастная... Ты не переживай! Вот увидишь, она проснётся - и станет нормальной, будет улыбаться, а не плакать! Ляпус не ответил девочке. Он повернулся к Тилли и убедился, что она дышит, просто всё ещё без сознания. - Да, друзья мои, - заговорил Печенюшкин, который до этого момента молчал с крайне задумчивым видом. - Мы должны признать, что всё же Ляпус сдался добровольно, даже без наших попыток убедить его, каковы бы ни были причины для этого поступка. Стало быть, мы уже не можем отравить его, утопить или превратить в осиновый пень. К тому же... - он улыбнулся, - думаю, для того, кто способен любить, не всё ещё потеряно. - И для того, кто не обижает детей, даже если способен, - снова подала голос Хисстэрийя. - Где сейчас дети Мануэлы? И где сама Мануэла, кстати говоря? - нахмурилась она, заметив, что крысы больше нет среди освободителей Фантазильи. - Убежала к деткам своим, верно, - ответил Федя. - Повидать их захотела, убедиться, что все живы-невредимы. - Живы. Невредимы, - кивнула киса. - Ляпус грозился зажарить их и скормить собакам - но вернул матери. Сдержал слово. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Уж простите, дражайший господин мой, но на правду не обижаются! - усмехнулась она, поймав недовольный взгляд Ляпуса в свою сторону. - Чего не сделано, того не сделано. - Тебе что, так нравится вслух замечать мои просчёты и недостатки?! - не выдержал тот, покраснев не то от возмущения, не то от стыда. - Ну, кто-то же должен, когда одни не могут, а другие не хотят... - пожала плечами киса. - А ещё ты с Алёнушкой носился как с принцессой! Нет бы в темницу сырую сразу же засунуть... Накормить! Обласкать! В платьице красивое нарядил ещё... Алёна, что скажешь? - хитро прищурилась Хисстэрийя. - Было такое? Нет? - А тебе кто рассказал? - удивилась Алёна. Остальные уже не знали, как реагировать на выпады кисы. Но по ответу Алёны поняли, что это, по-видимому, и впрямь было. Ляпус, не выдержав, подошёл к клетке с Хисстэрийей. - Ты что-то совсем за своим языком следить перестала, как только я потерял преимущество! А хотя нет, ты и раньше слишком дерзкая была, вообще меня никогда не боялась. Так ты что?.. - вдруг осёкся он от осознания. - Значит, на тебя сок гуарама не действует?! - Похоже, что да, не действует, - невозмутимо подтвердила киса. - Я вчера впервые его пила, раньше не проверяла... - Девочка не околдована! - изумлённо воскликнула Фантолетта. - По доброй воле... защищает Ляпуса! Совершенно по доброй воле!.. - потрясённо покачала она головой. - Да, - подтвердил Печенюшкин. - И заметьте, не выгораживает его. Говорит только о том, что было на самом деле. Ляпус сохранил жизнь крысятам и Алёне, а также позволил нам очистить воду от его отравы, увидев, что нет другого способа спасти его фею. Я думаю, этого достаточно, чтобы не превращать Ляпуса ни в какой осиновый пень. Мы не будем этого делать, - отчётливо произнёс он. - И его дерзкая выходка останется безнаказанной?! - вскипел Морковкин. - Ляпус отравил самого Великого Мага и отправил фантазильцев сражаться, рисковать собой - и всё это сойдёт негодяю с рук?! Так ты предлагаешь, что ли? - Так на исправительные работы отправить же! И следить, чтобы опять чего не удумал! - строго пригрозил Федя. - Я даже сам присматривать готов, коли позволите. - Если отправлять Ляпуса на исправительные работы, то обязательно подальше от всяких ядовитых растений! - заявила Лиза. - Чтобы больше не думал о том, чтобы кого-нибудь отравить. - А если до чего-нибудь нового додумается? - забеспокоилась Фантолетта. - Магия - она ведь не только в цветах и травах. - Забрать у Ляпуса магию! - предложил Федя. - Пускай руками поработает! Глядишь, чему полезному научится, а не только пакостям... - И научусь! - не выдержал вдруг Ляпус, вспомнив, как дразнили его когда-то другие домовые, как унижали его в видении, вызванном "сгустком кошмара", называя никчёмным белоручкой. - И всех домовых переплюну! У меня руки получше ваших будут, - он продемонстрировал гибкие ловкие пальцы и с пренебрежением глянул на грязные ладони Феди. - Я ведь такое ремесло смогу освоить, что меня даже феи уважать будут, а не держать за дикаря неотёсанного! Хисстэрийя не сдержала восхищённого вздоха, услышав, что Ляпус готов учиться какому-то ремеслу. Она просто вскочила на ноги и принялась аплодировать ему стоя. - Дык вперёд и с песней, кто ж против-то? - пожал плечами Федя. - Хоть дома строй, хоть корзинки для грибов плети, хоть ложки деревянные вырезай! Главное, чтоб без обмана, чтоб без всяких подлянок это делал. Заколдованные корзинки нам ни к чему, знаешь ли, коли магия у тебя чёрная да злодейская. - Ну что ж, друзья мои! Я надеюсь, никто здесь не возражает, чтобы на какое-то время лишить Ляпуса его волшебной силы и отправить обучаться какому-нибудь полезному делу, под бдительным присмотром Фёдора Пафнутьевича, а также Великого Мага? - Печенюшкин обвёл взглядом всех. Возражений не последовало. - Итак, с этого дня домовой Ляпус лишается своих волшебных сил на двести лет и лишается права иметь дело с волшебными растениями, - объявил он. - Лишь за особые заслуги перед Фантазильей, за добрые дела, если однажды они перевесят сей недостойный поступок так, что народ начнёт думать о Ляпусе как о благодетеле или герое, а не как о бывшем злодее и узурпаторе - я согласен вернуть магию до истечения срока. Что скажешь, Ляпус? Даю тебе последнее слово перед тем, как я осуществлю свой приговор. - Чтоб у тебя самого однажды все силы пропали, несносный оборотень! - выплюнул Ляпус сквозь зубы, словно проклятье. - Может, всё-таки превратить его в осиновый пень? - негромко, с сомнением спросил Морковкин. - Что-то мне не верится, что Ляпус когда-нибудь встанет на правильный путь. Слишком уж много в нём злобы! Киса вновь не выдержала: - Уважаемый, ну если бы вам сказали, что отныне вы лишитесь сил - вы уверены, что остались бы по этому поводу в добром расположении духа? - она терпеливо вздохнула. - Уверены, что удержались бы от резких слов в ответ? Старик почувствовал себя уязвлённым и пристыженным. - Чем тебе только удалось добиться, что этот негодяй тебя вообще терпел?! - сердито спросил он. - Ты же не только ему, ты всем любишь указывать на недостатки и слабости! Хисстэрийя промолчала. Вместо этого она с волнением следила за действиями Печенюшкина. Он подошёл к Ляпусу, нависнув над тем и строго глядя ему в глаза, будто обдавая холодным свечением. Ляпус вздрогнул, поёжившись. Рука его потянулась куда-то в складки своего наряда, в отчаянии ища какое-нибудь спрятанное и случайно забытое оружие, чтобы нанести внезапный удар, но Печенюшкин, даже не глядя, мгновенно схватил Ляпуса за запястье. - Забудь все свои подлые штучки! - твёрдо приказал мальчик. - Забудь все премудрости чёрного колдовства, которым ты научился от ведьмы-прабабки! Забудь о свойствах ядовитых трав и об опасных заклинаниях! Забудь о том, как внушать страх, о том, как подчинять чужую волю и разум... Забудь на двести лет! - с этими словами Печенюшкин отпустил Ляпуса и отошёл на пару шагов, всё ещё не выпуская его из поля зрения. - Вот и всё. Отныне твои волшебные силы заморожены, и вернуть их смогу только я и только на уже озвученных условиях. Ступай же прочь отсюда, Ляпус, держись подальше от дворца Великого Мага и заглаживай свою вину перед народом Фантазильи полезными делами! - Не волнуйся, у тебя получится! - наивно подбодрила его Алёнка. Остальные хмуро провожали домового взглядами, не желая ничего ему говорить. Морковкин, Фантолетта и Федя слишком устали. Кобре Кларе-Генриетте очень хотелось укусить Ляпуса, когда он пройдёт мимо неё, но из уважения к решению Печенюшкина она держалась, время от времени украдкой высовывая раздвоенный язык и тут же пряча обратно. Лиза тихо предвкушала грядущую всеобщую радость от объявления, что Фантазилья теперь свободна. Ляпус же, к недоумению присутствующих, не торопился уходить. Он остановился и сделал шаг к неподвижно лежавшей в кресле Тилли. - Могу я хотя бы унести её с собой? - с надеждой спросил он. - Нет, не можешь! Против её воли - нельзя! - категорично отрезала Лиза, всё ещё уверенная, что Ляпус обижал бедную фею всё то время, что она служила ему. - Разве что Тилли сама захочет за тобой пойти, когда очнётся, - покачал головой Печенюшкин. - А унести - нет, нельзя. Я не позволю тебе больше никого похищать и держать при себе. Уходи отсюда с пустыми руками. Здесь нет ничего, что принадлежит тебе, ничего, что ты мог бы унести с собой. Уходи - и не оборачивайся. Это больше не твои владения. Лицо Ляпуса потемнело от горя и досады, но он ничего не ответил и направился в сторону выхода. А что оставалось делать? Он понимал, что попросту не сможет сейчас договориться с Печенюшкиным по-хорошему - тот останется твёрд и непреклонен, а сам Ляпус был слишком подавлен и зол, чтобы подобрать нужные слова. Проходя мимо клетки с сидевшей в ней кисой, он тихо, с горечью и упрёком спросил её: - Этого ты добивалась? Чтобы я потерял всё и сразу? Ты всё-таки работала на моих врагов! - Тебя могли вообще убить! - Хисстэрийя отбросила всё своё напускное ехидство и шутовское почтение, голос её дрожал от волнения. - Я серьёзно, Ляпус. Они бы всё равно победили, понимаешь? И тебя ждала бы гибель. Но я ведь сказала, что прежде всего забочусь о твоей безопасности и готова препятствовать покушениям. Я не боец, не убийца, я не такая, как ты, и не такая, как Печенюшкин или его друзья - я сама по себе. Меня вообще не должно было быть здесь, если уж честно. Но теперь у тебя есть шанс начать новую жизнь и добиться успеха... как-то по-другому. У тебя ведь забрали магию, а не руки, разум или... обаяние! - От которого всё равно нет никакого толку, - сухо отрезал Ляпус, затем развернулся и продолжил свой путь, больше ни на кого не глядя, пока не скрылся за воротами замка. - Выпустите меня, кто-нибудь! - попросила киса, заметно волнуясь и нервно теребя вспотевшими пальцами край своего подола. - Пожалуйста! Я ничего плохого не сделаю, клянусь, но это важно! - Небось, за повелителем своим торопишься? - предположил Федя. - Учти, будешь за него колдовать да с новыми кознями помогать - тоже волшебную силу отнимем! - И всё-таки, ты околдована!.. - вздохнула Фантолетта. - Только здесь, боюсь, живая вода уже не поможет... Хисстэрийя в отчаянии опустилась на пол. - Потом сочинять про меня всё это будете! - простонала она. - Я... должна выйти сейчас! Это срочно! Печенюшкин, очевидно, лучше понимал, куда киса так торопится. Он отпер замок в клетке и дал ей выйти наружу. - Спасибо, - тихо сказала Хисстэрийя и тут же бросилась к так и не пришедшей в сознание Тилли. - Бедная моя, ты действительно так сильно переволновалась... - киса погладила её по волосам. - Переутомилась, столько сил потратила... Мне придётся помочь тебе! Давно я такого не делала, но когда-то вроде бы получалось... - она задумчиво повертела в пальцах свой кристаллик и приложила его ко лбу феечки. Кристаллик слегка засветился, излучая целебную магию. - Очнись, Тилли, очнись, моя хорошая, а то мне, наверное, тоже унести тебя не позволят, придётся тебе самой отсюда выходить... Ресницы феечки дрогнули. Она сделала глубокий вдох и открыла глаза. Удивлённо посмотрела на склонившуюся над ней Хисстэрийю... - Киса, ты?.. Где мы? - На свободе, не пугайся, - поспешила та успокоить её. - Тилли, вставай, - девочка приготовилась поддерживать фею, чтобы ей было легче подняться. - Тебе можно вернуться домой, всё самое страшное уже закончилось. - Закончилось?! - Тилли резко вскочила, вспомнив всё. - Как всё закончилось? Ляпуса уже казнили, да? - Да нет же! Тилли, ты что? Я же здесь как раз для того, чтобы Ляпуса не казнили! Я объяснила, почему не надо. Его лишили магии и отпустили, сказали, чтобы работал руками и не возился с ядовитыми растениями. Жаль, что ты всё это пропустила... а хотя, может, и наоборот, к лучшему. Не знаю. Но всё это получилось не в последнюю очередь из-за тебя! - Из-за меня? - Да! Из-за тебя Ляпус отказался от своей власти над Фантазильей, и получилось, что его не за что казнить. Вот только, видишь ли... он думает, что всё напрасно, - Хисстэрийя печально вздохнула, помня, каким несчастным был побеждённый домовой, когда уходил. - Ляпус старался выглядеть лучше, чтобы понравиться тебе, был вынужден вернуть свободу всем, чтобы освободилась ты... но так и не дождался в ответ ничего. И на меня тоже обиделся, что я советы бесполезные давала. - Ляпус хотел, чтобы я его поблагодарила! - воскликнула Тилли. - Именно когда я буду свободна! - Вот именно! Поощрять такие порывы надо, иначе Ляпус только убедится, что лучше быть совсем плохим! Ну что, догонишь его? Скажешь что-нибудь? - киса была почти уверена, что Тилли это сделает. - Конечно, скажу! Всё-всё ему скажу! - Тогда поспеши, пока Ляпус не ушёл слишком далеко. И вот что: приглядывай за ним, а то меня скоро здесь не будет. Почаще хвали его за всё, что у него будет хорошо получаться. И за попытки - тоже. Не позволяй ему поддаваться слишком мрачным мыслям. Ляпусу трудно быть хорошим, он думает, что по-плохому легче чего-то добиться, так что постарайся показать, что это не всегда так. Пусть причёсывается каждый день, чистит зубы, не забывает наводить чистоту и порядок в доме, а также учится творить чудеса своими руками без магии. Будешь помогать Ляпусу? Научишь его? - Да! Ой... а как ты догадалась, что я соглашусь? - вдруг спохватилась Тилли. - Ты так сказала, как будто не сомневалась. - Почти не сомневалась. Я просто о тебе кое-что знаю, - Хисстэрийя подмигнула фее. - Ну всё, ступай за Ляпусом, - киса обняла Тилли на прощание и тихо добавила: - Береги его. Не обижай зря, хорошо? - Постараюсь, - Тилли выскользнула из её объятий, торопливо обулась, захватила оставленный на полке гребешок - и побежала на выход, сверкая белым платьицем. Киса проводила её взглядом, поправила свою причёску в ближайшем зеркале - и неторопливо двинулась в том же направлении, кивнув на прощание Печенюшкину и Алёне. Именно им, не кому-то другому.