Кот и кролик.

Двадцать четвертое декабря подкралось так же незаметно, как и первые тесты. Ещё с начала учебной недели весь класс 2-2 и часть класса 2-1, частенько ошивавшаяся в пределах первого, были напряженно сосредоточенными на занятиях и попытках не завалить проходные экзамены. Ребята то и дело кидались друг к другу за помощью и объяснениями. Новогодние каникулы всем хотелось провести в бренном безделии (опустим домашние задание на каникулы). Положение конкретно Кагамине было на грани опасного, в виду того, что в последнее время всем нам известная парочка только и делала, что попадала в переделки и выясняла отношения. У них не было времени готовиться к тестам, а теперь за это почему-то приходилось расплачиваться самым умным из их круга, то есть Мегурине Луке и Хияма Киетеру. Обоих старост то и дело дёргали, отрывали от дел и настойчиво требовали помощи не только Кагамине, но и их друзья-нахлебники. Помимо этого, были и другие проблемы. На обе светлые головы была возложена важная миссия по разработке плана по ликвидации Хибики Шинджи без нежелательных последствий. Насколько стало известно из уст Ирохи, провернувшей разведывательную операцию, Хибики не был намерен идти на уступки и намеревался привести свой ужасный план в исполнение в любом случае. Лен ненароком убеждался, что Шинджи собирается вывести его из страны. И даже если бы его нынешний отец, возвращавшийся домой к Рождеству, попытался с Хибики сладить, это ни к чему бы не привело. Если только к драке. Поэтому проблема экзаменов подкреплялась проблемой грядущих боевых действий и возможно диверсии. Плюс ко всему розоволосая головушка Мегурине была забита и собственными проблемами. В ночь на Новый год в их доме должен был состояться банкет, в ходе которого довольно обширному кругу коллег и друзей её отца было бы объявлено о помолвке его дочери с сыном владельца какой-то крупной компании, о которой она и слышать ничего не желала. Мегурине при всём своём здравомыслии не намеревалась знакомиться с этими людьми и узнавать их ближе. Её упрямство было куда сильнее здравомыслия. Она всё чаще задумывалась над тем, чтобы согласиться на предложение Гакупо и сбежать с ним, не дожидаясь полночи, тем самым сделав свой протест наиболее показательным и ярким. Это вызвало бы достаточно бурную реакцию, и, Гакупо на это надеялся, её отец откажется, в итоге, от этой затеи в виду того, что его дочь уже достаточно его опозорила и жениться на ней никто кроме самого Гакупо после этого не пожелает. Насчёт планов своего отца Камуи уже давно не волновался. Ибо обдумывать уже решенное было далеко не в его характере. Парень собирался сбежать в любом случае. Оставалось дождаться согласия Луки, либо, и этого она знать не должна была, он бы её выкрал. Правильно ли он поступал, идя на такие крайности, Гакупо так же не задумывался. Максималист по жизни, его не прельщало место главы компании, которое отец обещал ему после женитьбы, и тихий протест и взятие крепости постоянным напором было не его. Если протестовать – протестовать во всеуслышание. На фоне настолько глобальной, как побег из дома, проблемы Мегурине Луки, проблема Киетеру Хияма могла показаться менее существенной. Парню предстояло как-то объяснить своей младшей сестре, что их отец, вернувшийся домой только неделю назад, уедет прямо под Рождество, оставив своих детей одних в праздник. Сидя в опустевшем к обеду классе, напряженно уставившись в доску поверх очков, Киетеру не переставал ломать голову над этой дилеммой. На свои чувства по поводу этого он мало обращал внимания, уже давно привыкнув к этому бессильному клокочущему ощущению в груди каждый раз, как он думал о своём отце. Когда их мать заболела, он покинул дом следом за ней, словно лишь она держала его в этих стенах. Без зазрения совести этот человек оставлял детей одних практически на целый год, и осмеливался требовать от сына участия в семейном бизнесе, постоянно дёргая его за собой. Мало того, что он не стал им отцом, этот мужчина не давал сыну побыть нормальным подростком с нормальными подростковыми проблемами, вместо этого Киетеру учили, как составлять контракты, как завязывать полезные знакомства, как быть взрослым, быть бизнесменом. Плюс ко всему давно закрывшему большую часть своих чувств далеко внутри себя Киетеру приходилось быть по мере своих сил чутким и заботливым старшим братом, неуклюжим в моменты, когда нужно обнять и успокоить. Роль старшего брата и отца одновременно. Раньше он не думал о друзьях, о возможных отношениях с ровесниками, любви. И, как порой признавался себе Хияма, в ту пору ему было значительно легче. И не то чтобы ему было ужасно больно из-за неразделённой привязанности к Хатсуне Мику, хотя и такое имело место быть, парень давно смирился с этим чувством, научился не обращать внимания. Он был достаточно терпеливым, чтобы без особого вреда собственной психике сносить издёвки Кагамине и постоянные попытки её расшевелить его, подружить с кем-то. Но его привязанность к парочке Кагамине-Хатсуне приносила свои неудобства. Он волновался о Рин, когда она сошлась с Кагамине. Даже подрался с тем, заработав себе лишних проблем. Теперь же постоянное присутствие с Рин её парня ненароком вызывала у Киетеру раздражение, подкреплённое неподдельным интересом. Ему тоже было интересно наблюдать за этой парой, как и окружающим. Будучи неспособным себя обманывать, Хияма не отрицал этого. Но не только эти, по его мнению, совсем необязательные чувства и эмоции, лишали парня покоя. От Мику он никак не мог отвернуться, а эта хвостатая тихоня никак не могла сдвинуться с мёртвой точки. Иногда ему ужасно хотелось накричать на них обоих, а Кайто порой и врезать хорошенько, так вправив ему мозги. Почему они не могли просто сойтись, не укладывалось в голове не только у Киетеру, но и доброй половины их знакомых. Казалось, за последнюю пару лет он сильно изменился, многому научился. С горем пополам, он сносно общался пусть только с парочкой одноклассников, понял, что может не без особого труда, но общаться с девушками. Но, что бы с ним не происходило за это время, ничего из этого не могло помочь ему придумать хоть что-то лучше, чем жестокое сообщение сестре в лоб: «Нашему отцу некогда. Он уехал» - всё, на что был способен его хладнокровный разум. Парню стало известно, что отец уедет, ещё два дня назад, но он так ничего и не придумал за это время. Так тут ещё одноклассники и друзья осаждали его вопросами и просьбами помочь им. Киетеру не знал, куда себя деть. Это становилось похожим на отчаяние. Двадцать четвертое декабря началось не метелью и жутким холодом, на которые так рассчитывал Хияма, тогда бы хоть погодка была под стать настроению – за окнами светило приветливое, тёплое по меркам зимы солнышко, снег терял свою рассыпчатость, чуть слеживался и легко лепился в руках. Рождественская оттепель. Юки с самого утра была несказанно счастлива празднику и не прекращала верещать о том, как рада, что папа с ними. Хияма Тоума, отец Киетеру, встречал дочь тёплыми объятиями и пожеланиями счастливого дня, а вручая ей подарок, косо глядел на сына из-под длинной чёлки. Он не был намерен сам говорить дочери о том, что уже к вечеру его не будет дома: «Безответственность!»- злился про себя парень, буквально силой отрывая сестру от отца и таща её в машину. Праздник или нет, им предстояло идти в школу, и его ждал очередной тяжелый денёк с парой нелёгких тестов. По желанию некой парочки взбалмошных девиц в этом году Киетеру ездил в школу со всеми на автобусе. Стоя на остановке, он всё ещё ломал голову над тем, как сказать Юки про отца, что б она не расплакалась. На тротуар напротив из-за поворота вывалила гурьба младшеклашек. Дети, горланя и смеясь, направлялись в школу, расположившуюся здесь неподалеку. Юки не ходила с ними, потому как отец не позволял, да и Киетеру никогда не брался её провожать, боясь опоздать на свой автобус, в отличие от другой особы. Обычно эта самая особа с криком и причитаниями выскакивала с младшим братом из-за того же поворота, несясь вниз по улице даже в зимнюю пору сломя голову. Ни снег, ни дождь, ни гололёд, ничего не могло её остановить, впрочем, похоже, как и заставить выйти из дома пораньше. Фурукава Мики всегда и всюду опаздывала. Этому вполне способствовала её неуклюжесть. И хотя с Киетеру они жили на одной улице за все пять лет, что они проучились в одной школе, они ни разу с ней не встречались на одной остановке. Пока её брат ходил в садик, она уезжала в школу отсюда, но Киетеру ездил на личном автомобиле. Потом же Хияма пересел на автобус, а Мики принялась провожать брата до школы, и уже там с остановки она попадала в тот же автобус. Казалось, им не суждено тут встретиться. Да Хияма никогда об этом и не задумывался. Раньше не обращал внимания. Сегодня же почему-то в глаза бросилось то, что привычных побегушек и криков Фурукава, о том, что она опоздает, нет. Он уже десять минут ждал запаздывающий автобус, а девушка с братом так и не показывалась. Автобус подъехал, забрал Хияма, но Мики не было. И на следующей остановке: «Заболела?»- Киетеру обеспокоенно глянул в окно, проследив, как удаляется её остановка. Он не придал значения мысли, что, если она сейчас подбежит туда, опоздав, он может попросит водителя, чтобы тот остановил автобус. Но черепичная крыша остановки исчезла за поворотом, а Рыжая Неуклюжесть, как про себя прозвал Мики шатен, так и не показалась. На следующей остановке в автобус вошла Сию, но парень тут же отмёл мысль подойти к ней и спросить, что случилось с Фурукава. Было бы более чем странно, начни он о ком-то расспрашивать, да ещё о девушке: «Просто было непривычно встретить утро без её воплей»,- уверенно решил парень и отмахнулся от дальнейших размышлений на этот счёт. Его не касались дела этой девушки. Она вообще не должна была его волновать, ведь были проблемы и поважнее. Но ещё в автобусе Киетеру отвлекли Кагамине. Кайто, перевалившись через спинку сидения, пытался впитывать знания, что, впрочем, как и всегда у него выходило из рук вон плохо. Лен задавал вопросы только по существу и быстро вникал в суть дела, за что и получал мысленное повышение в глазах Киетеру. А вот Рин то и дело отвлекалась, постоянно переводила тему с учебы на сегодняшний праздник, на то, как все собираются праздновать Новый год, и есть ли сдвиги в отношении плана по разборке с Хибики Шинджи. Неожиданная поддержка этих тем со стороны Мейко Сакине не давала ровно никакой возможности усмирить девиц. Голова у Хияма раскалывалась, а напротив него сидела мило и понимающе улыбающаяся Мику, одним взглядом говорившая ему держаться и набраться терпения. Возможно, только благодаря ей, парень ещё не сорвался и не послал всех к чертям. Ему было бы намного проще, начни уже Мику встречаться с Шион. Тогда последние крупицы глупой надежды перестали бы царапать ему сердце. В школе его ждал длинный и напряженный день. Учителя постоянно дёргали старосту, гоняли его в учительскую. Так как из дежурных сегодня был только один человек, а Фурукава прогуливала, ему параллельно приходилось взять на себя часть её обязанностей хотя бы тогда, когда необходимо было отнести заполненные после тестов бланки, или принести из учительской чистые. Рин несколько раз подбегала к нему, настойчиво требуя внимания и немедленного ответа на вопрос «Что ты делаешь сегодня вечером?». С каждым разом его подмывало сорваться на надоедливую блондинку, крикнуть, что сегодня он вновь будет успокаивать свою плачущую младшую сестру, но каким-то чудом крупицы терпения позволили объяснить Рин, что сегодня он ужинает с семьёй и собраться с друзьями в караоке-баре у него не получится. К концу дня парень был словно выжатый лимон. Войдя в дом, Киетеру ненароком почувствовал привычную пустоту, а звук его шагов, рикошетивший от высоких стен и потолка гулким эхом, наталкивал на мысль, что в доме вообще никого нет. Здесь было пусто, тихо и холодно. Парень прошел на кухню – пусто, в кабинете отца – тоже. По-видимому, мужчина уже уехал. Юки, хотя время уже было далеко послеобеденное, ещё не вернулась из школы. Миссис Ханы почему-то тоже не было дома. Он был один. Устало выдохнув, парень плюхнулся на кровать, небрежно бросив школьную сумку тут же. Голова раскалывалась. Глаза щипало. Он стянул очки, не глядя, кинул их на стол и потёр словно песком набравшиеся веки. Глаза заслезились. Щеки горели огнём. - Так и заболеть недолго,- устало повернулся на бок юноша, бессмысленным взглядом глядя в окно сквозь растрепавшуюся длинную чёлку. Тревожные мысли не хотели покидать его голову вплоть до того, пока он не уснул. Проснулся Киетеру, как ему показалось, всего через пару-тройку минут. Резко распахнув глаза, он не сразу понял, отчего вздрогнул. В комнате было темно. На улицу уже спустились густые сумерки, и в окна проникал тусклый свет уличного фонаря. Корявая ветка старого клёна, растущего под окнами Киетеру, звонко постукивала по стеклу, раскачиваясь на ветру. Судя по гулу за стенами и заметному холоду в комнате, погода снова испортилась. Именно от звона ледяных наростов на этой ветке, побрякивающих при ударе о стекло, он и проснулся. Хияма сел, потирая заспанное лицо. По-видимому, проспал он не один час. Голова всё ещё болела. На лбу проступали редкие капельки, одежда липла к телу. - Надо будет попросить у миссис Ханы что-нибудь жаропонижающее,- отметил он сам для себя, направившись в ванну. Умывшись и зачесав влажные волосы назад, парень взглянул в зеркало. На него смотрело худое, вытянутое лицо с чуть заметно впавшими щеками, отчего скулы сильно выделялись своей остротой, веки его были заметно темнее бледной кожи лица, отдавая лёгкой краснотой, под глазами пролегли заметные темные круги. Глаза покраснели от полопавшихся капилляров. Киетеру заболел. - Отлично,- фыркнул он своему же отражению и выключил в ванне свет. Но спустившись вниз, парень вдруг обнаружил, что в комнатах по-прежнему темно. Миссис Ханы нигде не было. Заглянув на кухню, Киетеру обнаружил там их горничных Ику Акме и Тохоку Зунко. Девушки уже собирались домой, активно обсуждая предстоящие свидания, назначенные им их парнями. Ику Акме – высокая, большегрудая обладательница длинного зелёного хвоста и таких же глаз, чуть резковатая и активная девушка, подрабатывающая в их доме после занятий в университете. Когда-то она была явно неравнодушна к хозяйскому сыну, даже пыталась оказывать некие знаки внимания младшему Хияма, но быстро поняла, что этого парня не возьмёшь глупым хлопаньем глазками и навязчивым вниманием. Постепенно она потеряла к Киетеру всякий интерес, за что он ей был крайне признателен. Тохоку Зунко же попала к ним не так давно, отчего была ещё слегка зажатой и неуверенной в присутствии хозяев. Как и сейчас, стоило в кухне появиться Киетеру, девушка, только что трещавшая похлеще всякой цикады, резко умолкла, и на пухленьких щёчках выступил лёгкий румянец. Брюнетка стушевалась и опустила золотистые очи, боясь посмотреть в сторону парня. Впрочем, Киетеру был достаточно воспитан, дабы акцентировать на этом внимания. Он обратился к Акме, привычно сдержанно улыбнувшейся при виде него: - Вы не знаете, куда пропала миссис Хана? Уже поздно, а её всё нет,- он мельком взглянул на часы, висевшие тут же над комодом, но вдруг понял, что очки забыл в комнате, циферблат он рассмотреть не мог, но судя по всему время было далеко за шесть часов. - Кажется, она уехала за покупками ещё в обед, но так и пропала. Возможно, это из-за заносов на дорогах. Ваш шофер, повёз хозяина в аэропорт и тоже ещё не вернулся, хотя уже два с лишним часа прошло,- взглянула девушка на наручные часы, дабы проверить. - Мы можем Вам как-то помочь?- вдруг решилась подать голос Зунко. Киетеру перевел на неё чуть удивлённый взгляд. Девушка впервые с ним заговорила первая. Брюнетка вновь стушевалась и опустила глаза. - Нет, спасибо. Если вы закончили работу, отдыхайте,- покачал он головой, пускаясь в раздумья о том, что в случае чего ему самому придётся готовить ужин. Эта перспектива его слегка пугала и ещё больше удручала. Распрощавшись с горничными, Киетеру направился наверх, попутно соображая, что сейчас ему и придётся рассказать сестре о том, что их отец уехал. Дверь в комнату Юки бесшумно открылась, и парень замер. Девочки там не оказалось. Свет был выключен. Кровать заправлена ещё с утра. Школьной сумки девочки не было. Юки не возвращалась домой.