/san/s

4 утра, набережная реки Сены недалеко от площади Сан-Жак с видом на Нотр-Дам, временно закрытый после пожара. Совон поставила сумку на брусчатку, отходя к поручням возле воды, чтобы размяться. В Париже не нужна машина, если ты живёшь в центре — она спокойно взяла электросамокат, чтобы приехать вовремя на место тренировки. От воды поднимался лёгкий туман, солнце ещё не появилось на горизонте и было даже прохладно. Оставшись в леггинсах, девушка не стала снимать толстовку. Им заменили музыку. За два дня до смотра, который решит выбор главных ролей для предстоящего выступления. Вчера они с утра до позднего вечера подстраивались под новую музыку с Сетом, убившись просто в хлам. Поддержка у парня сильнее, нежели у её прошлого партнёра, кстати. Но от усталости он едва её не уронил на тренировке. Было решено сегодня провести репетицию на свежем воздухе и посреди высокой архитектуры, которая должна помочь прочувствовать атмосферу танца. Именно поэтому балерина осторожно кралась по квартире в три утра, чтобы не разбудить спящих в другой комнате брата и Уёна. Хонджун скоро уезжает, а она посвятила ему так мало времени… Замотав головой, балерина потянулась к вытянутой на поручне ноге, прорабатывая спинные мышцы. Глубокий вздох и, развернувшись грудной клеткой к ноге, рука тянется вверх, параллельно поручням. Татуировка на запястье едва показалась в это серости окружающего мира, словно порабощённая туманом. Облако, сплетённое из четырёх латинских букв, и выходящее из-за него солнце. Sans. «Без». Без чего? — Ты уже здесь, — скорее констатировал факт, нежели спросил появившийся на горизонте Сет. Балетный был в спортивных чёрных штанах и облегающей майке, которую стало видно только после того, как он стащил толстовку и кинул её к лежащим рядом двум сумкам. — Я не слышала твоих шагов… — растерялась девушка, поражаясь, какой же стала невнимательной. Парень пожал широкими плечами. — Я умею неслышно передвигаться, — легкая улыбка на его лице, которое обычно ничего не выражало. — Дай мне десять минут на разминку и приступим. Ничего не ответив, Совон лишь продолжила спокойно разминаться, привыкая к прохладе и влажности утра. Короткостирежнный кореец молча делал упражнения на растяжку, изредка поглядывая в сторону новенькой. Узнает ли она его, если Сан просто подойдёт к ней и обнимет? Потому что это желание растёт в нём с каждым днём… — Приступим? Вместо этого — лишь слова о том, что пора начинать репетицию. Совон давно была готова, она потрясающе точно запомнила все движения, да и с выражением чувств у неё всё было в порядке… просто Сан не мог не искать поводов для их встреч снова и снова. Под любыми предлогами. Пока он ещё здесь. Её рука коснулась его пальцев. Так непривычно… непривычно, что он не сгорает от этих прикосновений. Физически. — Давай вот что попробуем, — поднял он голову и посмотрел в её прекрасные чёрные глаза, всё ещё держа за руку. — V ведь горел в огне… в танце прикасайся ко мне так, словно это обжигает тебя. — Этого нет в хореографии… — задумалась балерина, покусав губы. Мягкая улыбка коснулась её губ. Он говорил о том, что девушка сама думала не единожды. Вложить свои идеи в сложившиеся хореографами образы. — Но, думаю, так будет правильнее. Давай так и сделаем! Сет отошёл в сторону, чтобы включить музыку. Совон едва успела себя одёрнуть, засмотревшись на широкие плечи парня. То, как он ступал на брусчатку, как разминал мышцы шеи перед танцем… почему всё это так знакомо? Сет повернулся и балерина прикрыла веки, вновь услышав ту прекрасную музыку, которую написали для будущего балета. Ещё не готовы костюмы, потому как не определён состав, но девушка уже представляла их себе. Сет встал напротив неё, заглянув в чёрные глаза абсолютно без страха. Это тоже очень подкупало девушку — обычно, людям требовалось время привыкнуть к цвету её глаз. Совон видела фотографии, раньше с глазами было всё в порядке… кажется, Джун объяснял всё какой-то травмой, из-за которой она плохо помнит произошедшее с ней за последние годы. Неловкость людей, видящих её глаза, немного выбешивала и Сет первый за очень долгое время, кто смотрел на неё абсолютно… буднично. Откуда ей было знать, что каждый раз глядя в её чёрные глаза пламя в собственных у парня разгорается с новой силой. Он видит в них ту ночь в Паджу, то пламя, которое охватывает их обоих… Тонкие руки взметнулись вверх, почти касаясь его лица. Наверное, по сюжету в это время Сет будет в маске. Но Ви горел в огне… …как и Сан. Он накрыл её руки своими, ощущая их холод. Мягко отвёл от себя, разворачиваясь в пируэте. Останавливая его, разворачивая к себе, Совон оказывается подхваченной сильными руками, кружившими девушку в танце. Словно бы задыхаясь от чувств, притянув к себе ладони и царапая шею, балерина выгнулась назад, всё ещё поддерживаемая партнёром. Резкий перепад музыки и Сет чуть отпускает девушку, обеспечивая героине почти свободное падение и подхватывает её у самой земли, накрывая собой. Сидя напротив друг друга, танцор протягивает руку, повернув её к девушке ладонью. Холодные пальцы скользят по ней, балерина придвигается ближе, путешествуя подушечками пальцев до плеч и, потом уже, положив руку на его шею. Отстранившись, Сет почти ушёл, но Совон догоняет его, обнимая за плечи, падая вместе с ним на колени. Повернув голову, глаза разного цвета вновь встречаются с чёрными. От её объятий становится больно. Не физически. Минги, стоя на набережной со стороны автодороги, глубоко вздохнул. Он пришёл проследить, чтобы Лео не вздумал вмешаться, но оказался словно околдован танцем, в который молодые люди вкладывали душу. Казалось бы, у Демона её не должно быть? Тогда что такое болит в груди? Сердца у Сон Минги нет давно… Демон терпеть не мог эту девчонку всего каких-то пару лет назад, которые в Аду протекали словно десятилетия. Он бесился от привязанности Сана к ней и её способности лезть туда, куда не просят. Если тебе смертельно больно от чего-то, например — от касаний Сана, — то любой должен был бы отвалить и уберечь жизнь от фатального исхода. А другого в такой ситуации быть не могло… Тогда что же он сейчас делает на набережной? Если ему смертельно больно. Потому что тебе хочется понять… почему. Совон теперь не узнать. Забыв о произошедшем, уехав от матери, которая по-своему, очень странно и извращённо, но любила дочь, балерина расцвела. Её улыбка была способна смягчить хмурость Сана, который теперь называл себя Сетом и романтично складывались эти два имени в простое слово «закат». Она была его рассветом. Но правда в том, что рассвет и закат никогда не встречаются. После рассвета наступает солнечный день, а после заката мир погружается во тьму. — Зачем ты хочешь погрузить рассвет во мрак? — прошептал Минги, нахмурившись. — Каков был твой договор с Дьяволом? Парень настолько погрузился в свои невесёлые мысли, что не услышал прекращение мелодии. Не заметил, как танцоры о чём-то беседуют, проверяя запись, которую они сделали на телефон девушки с помощью штатива. Минги не знал, что они обсуждают варианты о том, как сделать запись в движении, как Совон настаивает на том, чтобы разбудить Уёна, ведь он бывший балетный, он-то знает как снимать… Демон не догадывался, что Сан вот уже минуту неотрывно смотрит на него, наблюдая за отрешённостью друга. И уж точно не заметил момент, когда девушка с белоснежными волосами и чёрными глазами встала напротив него, с улыбкой, вкрадчиво вглядываясь в его лицо. — Простите, вы не могли бы помочь нам с видеозаписью? Тихий ровный голос и такой прекрасный, нежный французский язык. Словно не она пару мгновений назад так страдала на вымышленной сцене. Минги растерянно огляделся по сторонам. — Что? — Нам нужно записать видео нашего танца, чтобы просмотреть потом и отметить ошибки и недостатки в эмоциях, — пояснила она, нервно теребя телефон в руке. — Вы единственный человек на набережной… не поможете? — А… О, да, конечно. — Прекрасно! Они спустились вниз, к реке, Минги даже внимательно слушал то, как нужно снимать танец. Чуть сощурившись, Сан сместил взгляд на Совон и девушка, передав телефон парню, опустилась вниз, чтобы перешнуровать кроссовки. — Зачем ты толкаешь меня к ней, если хочешь, чтобы она действительно всё забыла и никогда не вспоминала? — прошипел Минги. Сан чуть улыбнулся, оглядывая друга с ног до головы. — Я соскучился по тебе, дружище. — Ты не ответил на вопрос. — Она не всё забыла. Ты в «мороке», тебя люди видеть не должны, но благодаря её глазам — Совон всё ещё способна видеть тебя. И наверняка думает, что чёрные тени вокруг твоей фигуры, это от недосыпа. — Тогда зачем? — Мне показалось, что она разбудила твою душу, — пожал он плечами, разминаясь. Совон подошла ближе, наспех переплетая хвост, едва справляясь с непослушными волосами, которые весьма пострадали от обесцвечивания. Стоя рядом с Саном, который с такой тоской смотрит на неё, который улавливает любую секунду, чтобы едва коснуться девушки… Это казалось таким правильным. Взгляды Совон и Сана встретились вновь. Минги подумал, что сердце у него всё-таки должно было быть. Потому что сейчас, в этот момент, оно разрывалось в клочья, просилось из клетки наружу, заставляло желать чего-то необъяснимого или… кричать. И сгореть в адском пламени. Эти двое. Правильно сказал отец Сана — этот парень или надежда Ада или его крах. И на данный момент Минги не имел понятия, на какой их двух граней он находится, пока стоит рядом с Совон, в которую безумно влюблён, и рядом с ним, который начинает его, наконец, понимать. Минги бы предпочёл и дальше ненавидеть эту девчонку. Потому что ненавидеть легче, чем принять. — Начнём? — повернул голову к нему Сан. Прогремел гром. Балетные забеспокоились, что начнётся дождь и придётся осторожничать в движениях, чтобы обойтись без травм до смотра. Минги, казалось бы, понял, что от него требовалось и включил запись, глубоко вздохнув. На что он подписался, чёрт подери?! В момент, когда тонкие руки вновь взметнулись вверх, почти касаясь его лица, на щеку Сана упала первая капля дождя. Холодные ладони легли на лицо, большой палец тронул его горячую кожу, смахивая её. Демон опустил взгляды увидев татуировку на бледной коже, почти коснувшись её запястья губами, настолько близко они стояли. Sans. «Без». Но зачем возле буквы «S» стоит косая черта? Он едва заметил, что они продолжали танцевать. Сан делал это уже на автомате, настолько глубоко уйдя в свои мысли и печаль, даже понятия не имел, что смотрел только ей в глаза все эти минуты. Когда Совон едва не падает на землю, демон трясёт головой, отгоняя наваждение. Её руки скользнули по ладони, пробираясь ближе по предплечью и плечу. Много-много-много капель дождя упали на его оголённые плечи. Тонкие пальцы сжимают его шею, глаза разного цвета смотрят в чёрные напротив. Резко выдохнув, демон поднимается на ноги, поворачиваясь к ней спиной и запуская руку в короткие волосы, стискивая зубы до скрежета. Уже под настоящим ливнем её холодные тонкие руки обнимают его сзади за плечи, заставляя обернуться. San’s. Вот для чего служит эта косая черта. Чтобы образовать это. Развернувшись, Сан забывает о том, где он находится, зачем он пришёл и что представляет собой его договор с отцом. Договор не с демоном, а с самим Дьяволом. Сан перехватывает руку девушки и касается губами её запястья, прикрывая веки и прошептав только одному ему понятную фразу. Потому что за шумом дождя его шёпота совсем не было слышно. Услышал это только Минги, который судорожно нажал на «стоп». — …назови моё настоящее имя.

***

Выйдя из душа, Совон вздрогнула, вытирая полотенцем волосы. Пришлось так скомкано прощаться и договариваться о встрече перед смотром, что она даже не догадалась спросить, какого чёрта произошло. Уён заботливо напомнил о тёплых носках, а Хонджун приготовил чай. — Дождь-то как разошёлся! — пробормотал он, когда они втроём сели за стол. — Не говори, мы едва успели закончить танец для записи, — вздохнула Совон, поёжившись от раскатов грома. Уён нахмурился. — Когда смотр? — Завтра в три часа, — отпила она чай. — Ты туда не пролезешь, даже твоим выкрутасам не везде есть применение. Кай всегда на страже своих занятий и не позволит никому пролезть и подглядеть, как он разносит танцоров в пух и прах. — О, уже поняла фишку лучшего хореографа Франции? — Да несложно было догадаться, почему именно его смотры всегда проходят при закрытых дверях. Надеюсь, он танцоров не калечит… — Господи, в каком страшном мире вы живёте? — поперхнулся Хонджун. Совон улыбнулась. — Я не прочь публичной трёпки, если это будет конструктивно и на пользу. — Ты недавно совершенное от маминой Спарты сбежала, теперь уже в новую угодила. — Спарта Спарте рознь, — пожала плечами балерина. — Кай нас не бьёт. Уён напряжённо стиснул зубы. Когда они ненавидели друг друга, в один из репетиционных дней Совон зашла в тренировочный зал с каменным лицом и все её движения были чёткими и выверенными. Достаточными для того, чтобы скрыть что-то страшное. Когда у балетных были проблемы со здоровьем, они пользовались тем, что их движения совершенны и мышечная память безотказна. Балетные стискивали зубы и выполняли привычные обычным людям действия, терпя боль и дезориентацию. Контроль над собственным телом и потрясающая осведомлённость о лимитах! Поэтому Уён сразу всё понял. — Куда на этот раз? …он вежливо упустил окончание фразы. Куда на этот раз она тебя ударила? Вот, что он хотел спросить. — Как обычно, — прошептала Совон, едва согнувшись, чтобы положить спортивную сумку на пол. Спина или ноги. Потому что она не сгибает ни то, ни другое. Уён встал с места, подходя ближе и девушка развернулась так, чтобы стоять к нему плечом к плечу. Спина. — Можешь не разминаться, скажи ей, что я сбежал с репетиции. Сказав это, Чон Уён поднял свою сумку и вышел из тренировочного зала, оставив Совон наедине с собой. Пытаться подавить слёзы, которые грозились пролиться не то от боли, не то от обиды. В тот день она впервые была благодарна этому противному и несносному Чон Уёну. За то, что не пожалел, не начал орать, что она не имеет права это делать. За то, что просто ушёл и оставил балерину один на один со своими эмоциями, гордостью и упрямством. — И слава богу, я б его тут же сдал полиции, — пробурчал Хонджун. Уён и Совон улыбнулись. — А у вас когда выступления? — поинтересовалась балерина. Танцор вздохнул. — Ох, скоро уже. И для смотра мне нужна будет твоя помощь, как в старые-добрые времена. Станцуешь со мной? — Разумеется. Тебе повезло — мне действительно нравится танцевать с самым редкостным засранцем Театра оперы и балета! — Вы совсем оборзели, друзья мои, уже при мне заигрываете, — кисло улыбнулся Хонджун, пытаясь закрыть уши. Услышав, как где-то в комнате зазвонил её телефон, девушка пошла за ним, оставив парней вдвоём. Женевьев интересовалась, как их мучает в основной труппе великий и ужасный Ким Чонин. Девушка прыгнула на кровать и, воодушевившись обычным девичьим разговором, стала рассказывать про репетиции и труппу. — А красавчики там есть, или тебе в пару единственный достался? — хихикнула Женевьев. Совон задумалась. — Ты находишь его красивым? — А то! Как его там зовут, партнёра твоего?.. Сид… Сан… Сет… господи, как его там? — Сан. Ой, эм Сет, — рассмеялась девушка. — Ну тебя, язык из-за тебя путается. Сет. — Да. Вот он. Очень даже ничего. — Не знала, что азиатские парни в твоём вкусе. Я всегда представляла тебя с голубоглазым блондином, таким мачо-мэном. — Я тебя умоляю, мы с тобой с детства в балете, тут такие не водятся. Да и они все токсичные такие, фу-фу-фу. — Ты по внешности Сета определила, что он не токсик? — Я же видела вашу тренировку с ним. Скажу так, он не столько красивый, сколько вызывает чувство надёжности и заботы. Ты не видишь этого, наверное, но вместо тебя он проверяет твои пуанты перед тем, как переобуться. Он в курсе поведения основной труппы, а вот ты, подруга, всё ещё думаешь, что ты в нашей дружественной шайке. Это не так. — Сан… да господи Боже, Сет проверяет мои пуанты? — Каждый раз. — Я, наверное, действительно слишком расслабилась и привыкла к нашей небольшой труппе. Пора снимать свои розовые очки. — Сет тебя подстрахует. Похоже, ты нашла своего одного-единственного партнёра. — Он немного… пугает иногда. Если я что-то скажу не то — у него словно глаза сверкают. Это выглядит максимально жутко, к слову. — Да ладно тебе. Он твои ноги бережёт, так что я бы простила ему искры из глаз и недовольство. В конце концов, ноги — твой основной инструмент. И Сет это осознаёт. — Ты права. Господи, как мне не хватает такого человека в основной труппе! — Начинай общаться с партнёром, уверена — он крутой парень. И если вы сработаетесь и покажете хорошие результаты… работать вам с ним ещё ооочень долго. — Хорошо. Завтра же после смотра, вне зависимости от результатов, я позову Сана на чашку кофе. Тьфу, Сета! Сбила ты меня ж, а… — Посоветуй ему имя сменить, а то так и будешь, — расхохоталась Женевьев. Отключившись, Совон с улыбкой посмотрела на дождь за окном. Было так круто танцевать под холодными каплями, словно давно забытые ощущения пробуждались… — А ему бы подошло имя Сан, — пробормотала Совон, встав с кровати и прогнувшись в спине, потягиваясь. — Красивое и необычное. Как он сам. В коридоре Уён опёрся спиной о стену, глубоко вздохнув. Даже забыв его… она продолжает к нему тянуться. Немыслимо…