Мea pack

      Некоторое время назад.       Дверь с грохотом ударилась об стену из-за сильно толчка, оповещая хозяина дома о приходе незванного гостя.        -Питер! -Дерек ворвался в дом старшего Хейла с криком, ожидая, что тот окажется на втором этаже, но тот сидел на коленях в прихожей, чиня тумбочку.        -Что ты так орёшь?! Я же не глухой. Спасибо всем тем, кто уже пытался меня убить, они не отрезали мне уши. -Питер взглянул под ноги племяннику и заметил под его ботинком нужный ему гвоздь. -Будь другом, Дерек, подай гвоздь, что ты придавил своей обувью.        Хейл взглянул под ноги и схватил с пола нужный предмет, возвращая его дяде.        -Благодарю.        -Питер, я тут по важному делу. -продолжил брюнет, скрещивая на груди руки и продолжая наблюдать сверху вниз за мужчиной.       Старший тихо рассмеялся, прикрыв глаза и опустив голову вниз, слегка покачивая ей.        -Чему, собственно, я удивляюсь? -мужчина усмехнулся, возвращая своё внимание к мебели. -Естественно, ты бы не пришёл, чтобы навестить своего бедного дядюшку и помочь ему с ремонтом.        -Элизабет стоит уехать. -не став церемониться и ходить вокруг да около, Дерек произнёс самую суть того, что хотел сказать.              В коридоре воцарилась абсолютная тишина до тех пор, пока Питер вдруг не выронил из рук и молоток, и гвоздь. Те со звоном упали на пол.       Хейл ещё какое-то время просто сидел, опираясь руками на пол, а потом медленно встал на ноги и с некой злостью осмотрел племянника, кося на него хмурый взгляд.        -Что ты сейчас сказал?        -Это хороший вариант. -не унимался Дерек, приближаясь к старшему.        -Это - полная, я бы даже сказал, абсолютнейшая чушь! -Питер развернулся на пятках и прошёл на кухню, не желая больше ничего слушать.        -Питер, ей стоит съездить во Францию. -младший Хейл не стал ждать приглашения и направился следом за своим дядей, хмуря пышные чёрные брови. -Там ей, я уверен, смогут помочь! Они помогут ей понять, кто же она, всё-таки, такая. Я уже договорился с Жаком Леру. Он готов принять её у себя на неопределённый срок. Ты ведь помнишь его? Он был другом моего отца.       Питер оскалился, опираясь бедром о мраморную столешницу и скрещивая на груди руки.        -Да, я помню его. -он громко выдохнул. -А ещё, дорогой племянник, я помню, что он дружен с семьёй Де Жусак.       Младший удивлённо выгнул бровь, явно не понимая, к чему клонит собеседник.        -И что? Они также были друзьями нашей семьи на протяжении многих лет. Ты ведь сам, как мне казалось, был неравнодушен к их дочери. -Дерек бил по тем местам, по которым лучше не стоило бить.        -Ты несёшь ересь, чушь и бред. Отправлять Элизабет туда мы точно не будем! Ей хорошо живётся и без знания того, кем она является. -Питер отвернулся от племянника, схватил со стола стакан с гравировкой и налил в него янтарную жидкость из открытой бутылки виски, тут же осушив его целиком.       Дерек зло сверкнул глазами, оказываясь в одну секунду рядом с дядей, хватая его за локоть, разворачивая лицом к себе.        -Ты серьёзно?! Ты хоть понимаешь то, как ей тяжело от того, что она не понимает, в кого её превратили такие... как мы?! Я обычно не пекусь о жизнях и переживаниях других людей, но она же часть нашей стаи, Питер! Она - наш друг! Неужто ты не понимаешь...        -Я понимаю всё, но там ей точно не помогут. Там опасно. Де Жусаки только узнают о новом оборотне в стране и тут же явятся по её душу. А я не хочу этого и не намерен её отсылать им прямо в руки! -он со звоном поставил стакан обратно на стол и впился пальцами в ворот серой футболки племянника. -Это, я могу сказать тебе точно, не самая лучшая из твоих идея.        Дерек удивлённо поднял брови и слегка приоткрыл рот в немом вопросе, но потом лишь ласково улыбнулся.        -Это так удивительно...        -Что? -Питер выпустил из рук футболку младшего, отворачиваясь от него, подходя к большому окну, разглядывая через него пышные ветви елей в лесу.        -Ты волнуешься за неё. Я думал, что единственный, о ком ты можешь волноваться, это ты сам... Но крошка Лизи всё изменила. -парень усмехнулся, прижав одну ладонь к груди, ощущая, как та тихо подрагивает от его смешка.       Питер развернулся на пятках и повернулся лицом к племяннику, ошарашенно взглянув на юношу. Впервые в жизни он не знал, что ему стоит говорить, и просто открывал и закрывал рот, наблюдая за тем, как улыбка всё сильнее растягивает губы брюнета.        -Я смотрю, полнолуние совсем забирает у тебя разум, Дерек. Одна ерунда и околесица вылетают из твоего рта на протяжении уже пятнадцати минут нашего разговора. -Хейл закатил глаза, прижимаясь спиной к холодному стеклу.        -Я всё равно уже поговорил об этом с Элизабет.        Питер вдруг усмехнулся и приблизился к Дереку, слегка вытянувшись туловищем в его сторону, склонив голову в бок.        -И как успехи?        -Такая же упрямая. Прямо твоя мини-копия. На отрез отказывается от этой идеи. Говорит, что Бейкон-Хиллз не бросит. -младший вдруг улыбнулся.        -Ты чего лыбишься? -Питер удивлённо поднял брови.        -Скорее всего, причина в вас двоих. Так пригрелись друг к другу, что теперь разлучиться не можете, вот оба и против этой идеи, лишь бы не расставаться.       Старший лишь недовольно покачал головой, садясь за барную стойку на высокий стул, опираясь подбородком на сомкнутые в замок ладони.       -Так если она уже дала свой отрицательный ответ, дорогой племянник... -он цокнул языком, закатывая глаза. -С какой целью ты пришёл ко мне?       -Только ты сможешь её переубедить. -он заметил, как в удивлении округлились глаза дяди. -После смерти Эллисон... Только ты имеешь на неё влияние. Только тебя она слушает. Она закрылась ото всех, спряталась в скорлупу, которую сможешь пробить только ты один.        Питер вскочил с места и хотел уже что-то сказать, но младший Хейл развернулся и пошёл к выходу.        -Я всё же прошу вас подумать о моём предложении. Ей нужно уехать, Питер. Иначе она здесь совсем загнётся...       И Дерек вышел из дома, захлопнув за собой дверь и оставив Питера наедине с собой.        Хейл продолжал стоять на кухне, сжимая край стола пальцами. Те всё сильнее, до хруста, впивались в деревянную плоскость. И уже через секунду щепки от него упали на пол и полетели в стены.                                ***       Элизабет сидела в малой гостинной-библиотеке на диване, перелистывая страницы книги.       Питер сидел за столом, перебирая документы и вчитываясь в смысл слов на бумаге, но усталость накатывала и мужчине так хотелось всё просто бросить и завалиться спать, но каждый раз, когда он переводил свой взгляд с бумаг на слегка сгорбленную спину девушки, он словно бы восполнялся энергией и продолжал работать, стараясь лишь побыстрее со всем закончить.       Вдруг с дивана раздалось тихое рычание, заставившее Хейла напрячься.       -Нет, я не понимаю! Ни в одной книге в твоей библиотеке тоже нет ни слова про таких, как я. Зря только Дерек отправил меня к тебе. -Блэк отложила в сторону книгу и стала перевязывать растрепавшийся высокий хвост.       Питер вновь поднял глаза на девушку. Гладкие и шелковистые тёмные волосы скользили по плечам Элизабет каждый раз, когда она касалась их. Её спина и плечи были напряжены, а шея покрылась мурашками.        Знала бы она, что Питер сам попросил Дерека о том, чтобы тот отправил девушку к нему. Племянник просил лишь одного взамен...       Чтобы он не играл с Элизабет так, как играл со многими другими...        Младший Хейл и Элизабет сдружились ещё в первые дни их знакомства, что удалось лишь один раз сделать одной единственной девушке - Пэйдж...              Он видел в Блэк кого-то вроде сестры и боялся, что дядя может просто немного поиграть с, как Дереку казалось, "несмышленой юной Лизи", после чего, наигравшись, просто бросит её, как надоевшую поломанную игрушку. И Питер бы в любом другом случае так и поступил, но не с ней... Хотя даже сам Хейл не мог объяснить себе самому такое странное для него отношение к этой девушке. Он просто... Хотел заботиться о ней, защищать, беречь, как зеницу ока. Питер желал только этого. Ничего больше... Единственное, чего он просил, чтобы она приняла всё это и его самого. И он сам не мог себе объяснить этого, но Хейл боялся, что кровь на его руках попросту отпугнёт, оттолкнёт её.        Девушка вдруг сполза с дивана вниз, прижимая колени к груди, и положила на них голову.        -Элизабет? -Питер вскочил со своего места и подбежал к ней, присаживаясь рядом на корточки.        -Ни в одной книге, ни в одном бестиарии нет информации обо мне. А вдруг... Я окажусь настолько опасной тварью, что смогу погубить всех тех, кто близок мне... Вдруг, я уже погубила... -она подняла голову, встречаясь глазами с мужчиной. -А если я потеряю контроль, сорвусь?        Он был удивлён. Блэк не боялась за то, что неизведанная сущность в ней может погубить её саму. Она боялась, что причинит вред другим. Питер даже мысленно сопоставил себя с Элизабет. В первую очередь он беспокоился бы о себе, а уже потом о ком-то другом. Но она - не он. И никогда им не будет.        -Так вот, что ты думаешь о себе? Что ты - опасная тварь?! Ещё более бессмысленного бреда я не слышал в своей жизни. -мужчина сжал в своей крепкой ладони руку девушки, прижимая её к груди, а второй опираясь на диван. -Ты это говоришь мне? Не ты ли боялась меня в нашу первую встречу? Или это я трясся в углу, глядя на маленькую девочку в квартире своего племянника?        -Маленькую девочку? И это мне говорит престарелый волк, что вот-вот выйдет на пенсию? -её смех заставил улыбнуться и его самого.        -Тебе всё никак не даёт покоя мой возраст. Почему же тебя так не волнует возраст Ноа Стилински, отца Стайлза? -мужчина нахмурился, наблюдая за эмоциями на лице Элизабет.        -Ох, он ещё вполне молодой мужчина.       -А я старый?! Да он же лет на пятнадцать старше меня, если не больше! -Питера, казалось, задели слова девушки, но он улыбался.       -Ты не старый, ты престарелый.        -Огромная разница, спасибо тебе, волчонок. -Хейл вдруг поднялся на ноги и рухнул на диван, усаживаясь поудобнее, довольный тем, что смог вывести Элизабет из состояния отчаяния. -Раз я уже забросил работу с документами, а ты просто сползла на пол, то почему бы нам не почитать что-нибудь вместе? Нам стоит немного развеяться. А? Что думаешь об этом?        Мужчина протянул руку к стеклянному столику, на котором лежал толстый том "Война и мир", притягивая его к себе и похлопывая второй рукой по собственному бедру, предлагая Элизабет залезть обратно на диван и лечь поудобнее.       Был бы это кто-то другой и Лизи бы уже бежала со всех ног домой, краснея и волнуясь, а мысли бы метались в голове, мешая соображать, но с Хейлом ей было крайне спокойно и, казалось, лишь с ним она чувствовала себя в безопасности и... дома?        Девушка быстро запрыгнула на диван и тут же пристроилась на его коленях, прижимаясь щекой к мягкой черной футболке с узором в виде волка сбоку, что она подарила ему на прошлый день рождения. Он, словно бы, не снимал её с тех пор, ходя в ней постоянно, но она всегда была чистая и выглаженная.        Питер помог Элизабет устроить голову поудобнее, а сам опёрся рукой на подлокотник, второй сжимая книгу.        -Лев Николаевич Толстой. Роман-эппопея "Война и мир". -Хейл улыбнулся. -Ты любишь русскую литературу?        Девушка усмехнулась и вдруг произнесла громко на русском языке, хоть и с сильным акцентом:        -Люблю. Мама учила. У меня русские корни.       Питер улыбался, восхищённый тем, что Элизабет знала не только английский, но и другие языки. Да, она ранее демонстрировала свои знания итальянского, немецкого, немного французского и даже португальского. Но услышав из её уст ещё и русский, он был восхищён, ведь язык ему удалось изучить только спустя пятнадцать лет, со всеми его изящными оборотами, сильными словами. Он казался ему очень красивым и, как говорят сами русские, могучим.        -Долго учила? -он произнёс ей ответом, также на русском.        -Пару лет. Мама... -девушка вдруг замолчала, прикусив губу. Питер почувствовал, он услышал то, как сильно забилось её сердце. Элизабет прикрыла глаза и тяжело вздохнула. -Когда-то любила заниматься со мной языками.        -Не очень хочется вспоминать? -он слегка склонил голову, чтобы посмотреть ей в глаза.        -Это было единственное хорошее, что она делала в своей жизни.        Питер не стал вмешиваться. Он понимал, что вскроет старые раны своими вопросами, поэтому просто открыл книгу и стал читать.        -"Eh bien, mon prince. Gênes et Lucques ne sont plus que des apanages, des поместья, de la famille Buonaparte. Non, je vous préviens que si vous ne me dites pas que nous avons la guerre, si vous vous permettez encore de pallier toutes les infamies, toutes les atrocités de cet Antichrist (ma parole, j'y crois) — je ne vous connais plus, vous n'êtes plus mon ami, vous n'êtes plus мой верный раб, comme vous dites. Ну, здравствуйте, здравствуйте. Je vois que je vous fais peur, садитесь и рассказывайте." Так говорила в июле 1805 года известная Анна Павловна Шерер, фрейлина и приближённая императрицы Марии Феодоровны, встречая важного и чиновного князя Василия, первого приехавшего на её вечер.        Элизабет слушала его, затаив дыхание. Его голос был таким сильным и холодным, словно осенний ливень, под которым ей всегда так нравилось бегать. Так и в его голосе ей хотелось тонуть. Её тело покрывалось мурашками каждый раз, когда Хейл начинал говорить. А его русский, что перемешался с французским, сейчас попросту сводил её с ума. Ей хотелось слушать и слушать его, но ещё у его голоса была одна черта... Сколько бы не была интересной его речь, каким бы не был красивым его голос, он убаюкивал Элизабет. Вот и сейчас она держалась из последних сил, чтобы не заснуть. А он это заметил...        -Я думаю, что на сегодня мы закончим. Ты устала и хочешь спать. -Питер бесшумно закрыл книгу, отложил её на стол и опустил ладонь на волосы девушки, расчёсывая их своими пальцами.        -Нет. Я хочу слушать тебя. -как бы не старалась скрыть это Элизабет, но зевнуть незаметно у неё не получилось.        -Ага, но спать ты хочешь больше. Подними голову.        -Зачем? -сонный голос казался очень нежным и милым, что вызвало улыбку на его губах.        -Чтобы я смог встать.        Девушка, не задумываясь, подняла голову, давая мужчине встать с дивана.       Только его колени исчезли из-под её головы, как ей тут же стало грустно, но через секунду она уже удивлённо смотрела в лицо Хейла, что крепко схватил её под колени и спину, поднимая на руки.        -Что ты делаешь?        -Отношу тебя спать.        -К тебе в кровать? -Элизабет занервничала, дёргаясь в его руках.        -А у тебя есть возражения? -мужчина усмехался, слегка скользя большим пальцем по её спине.        -Есть! -она задёргалась сильнее, но вскоре просто растеклась в его руках, как бесформенная субстанция.        -Уже, видимо, нет. -Хейл улыбнулся и ногой открыл дверь в спальню, занося её туда.        Девушка оглядела пространство. Платяной шкаф из тёмного дуба, длинный рабочий стол, кожаное красное кресло возле него и два таких же возле камина. Питер никогда его не зажигал и Элизабет прекрасно знала почему. У Хейла был панический страх огня. А причиной этому был тот злополучный пожар в особняке Хейлов...       Она продолжила разглядывать спальню с интересом. На полу лежал пушистый ковёр, в который хотелось зарыться пальцами. Огромное окно, что слегка скрывалось за алыми атласными шторами с золотыми узорами по краям, открывало вид на чудесный и такой любимый ею лес. Зеркало во всю стену над кроватью слегка было наклонено, что даже лёжа на кровати можно было разглядывать себя. И сама кровать... Огромная. С балдахином. Мягкая. С тёмно-красными простынями и подушками.       Мужчина аккуратно, словно что-то хрупкое и дорогое, уложил Элизабет на кровать.        -Моя сумка! -только девушка коснулась спиной простыни, как тут же вскочила.        -Ничего не случится с твоей сумкой, волчонок. -Питер уложил её обратно, улыбаясь.        -Я не смогу уснуть, если не буду знать, что моя сумка рядом со мной. -кареглазая закачала головой.        Секунда и сумка уже лежала на прикроватной тумбочке, а Питер сел обратно на кровать.        -Ты заставляешь задуматься, а нет ли там чего-то взрывоопасного.        -Тогда бы я наоборот просила отнести её подальше от меня, чтобы я не пострадала. -Элизабет усмехнулась, продолжая смотреть в голубые глаза мужчины.        -Согласен. Сам бы делал всё возможное, чтобы бомба не оказалась рядом со мной. Боюсь, что даже регенерация не поможет восстановиться после взрыва. -Хейл улыбнулся и сжал одеяло рукой. -Ты переодеваться будешь?        -Мне не во что. -волчица поджала нижнюю губу. -Всё моё - на мне.        Питер встал и прошёл к шкафу, вытаскивая оттуда бледно-голубую рубашку, после чего протянул её ей и сел вновь рядом на кровать.        -Ты сильно хочешь спать, поэтому советую тебе уже лечь.        Секунда и вдруг его суховатые губы коснулись её лба, пропуская по её телу табун мурашек. Она вздрогнула, почувствовав то, что её кровь будто бы закипела в венах и ударила в голову, заставляя её закружиться. Его губы были тёплыми, создавая чувство покоя где-то в глубине её сердца.       Элизабет и сама не поняла, когда вдруг переплела их пальцы и прижалась грудью к его, слегка касаясь носом его шеи, опаляя её своим жарким частым дыханием.       Им обоим казалось, что он не хотел отсраняться от неё, пытаясь продлить момент, но понимал, что если его губы так и останутся на её вдруг резко вспотевшем лбе, он перейдёт все нормы приличия.        -Спокойной ночи, волчонок.       Девушка вдруг грустно вздохнула, когда он отстранился от неё, отпуская при этом и её руку из своей.       -Спокойной ночи, Питер...        Он встал и прошёл сквозь всю комнату к двери, сжимая руки в кулаки и кусая губы. Как же Хейл хотел остаться... Прижать к себе хрупкое тело. Расцеловать каждый миллиметр нежной молочной кожи. Коснуться пухлых и таких манящих губ, что каждым своим движением заставляли его вздрагивать от напряжения. Но он не мог и понимал это... Поэтому просто исчез во тьме и захлопнул за собой дверь.                               ***       Питер завалился в своё кресло за столом и выдохнул из себя весь воздух, впиваясь ногтями в кожу кресла. Он хотел просто бросить всё, вернуться, схватить её за руки, притянуть к себе и коснуться её губ, расцеловать их до боли (для себя, причинять боль ей он не желал), но нет. Больше всего он хотел всё это забыть. Забыть их первое знакомство, забыть то время, что они провели вместе, то время, когда он учил её контролировать себя. И забыть саму Элизабет... Его пугала мысль, что всё изменится в его жизни. Он боялся, что ослабнет, размякнет рядом с ней. Питер всегда хотел стать альфой, хотел власти, славы, желал заполучить уважение со стороны других волков, а рядом с девушкой он переставал думать о своих целях, потому что все мысли заполняла она. А ему это было не нужно... И всё же он хотел сорваться и кинуться к ней, забыть про всё то, к чему так стремился всю свою жизнь, и выбрать её. Остепениться. Но Хейл подавлял это и уже точно решил для себя, что не размякнет, а будет продолжать идти к своей цели любыми способами.        -Питер..?       Весь жар от злости на себя и весь мир резко потух в его груди, когда ушей коснулся ласковой голос.        Хейл тут же открыл глаза и метнул свой взгляд в сторону входа в комнату.        Элизабет стояла в дверном проёме, опасливо наблюдая за ним. Она теребила пальцами рукав его рубашки, что надела на себя. Та еле-еле прикрывала овальные бёдра, но зато полностью прятала её руки. Распущенные волосы выглядели крайне привлекательно, опускаясь на одно открытое рубашкой плечо.       Питер почувствовал, как его внутренний волк вдруг ласково зарычал, желая приблизиться к её волчице.        -Я... -её голос слегка дрожал, то ли от волнения, то ли от внутреннего жара, который чувствовала как она сама, так и Питер. -Я хотела поговорить с тобой.        Хейл приподнял бровь и закусил губу, стараясь не обращать своего внимания на её внешний вид.        -Так говори. Я тебя внимательно слушаю, Элизабет.        Девушка тут же стушевалась, отводя взгляд, цепляясь за маятник часов, но вскоре вновь вернула всё своё внимание на мужчину.        -Я долго думала. Меня пугает это. Я не знаю, что происходит. Но мои мысли... Я не могу даже сосредоточиться. -она наблюдала за тем, как Питер встаёт на ноги и медленно приближается к ней, слушая каждое её слово, каждый её вдох и каждый выдох. -Это всё так неправильно и всё же это всё не даёт покоя мне. Я...        Договорить ей не дали. Да ей и не нужно было. Питер и без слов всё понял. Его губы ласково коснулись её губ, дабы не спугнуть, а он ведь знал - она чертовски напугана. Но не его действиями, а своими чувствами. А это действие Хейла расставило все точки над " i ".        Она ответила. Также ласково, также невесомо, но чувственно. Девушка не знала, как всё это должно происходить, ведь это был её первый поцелуй. И Хейл понимал это, стараясь сделать всё возможное, чтобы она запомнила его. И ему это удавалось. Она запомнит его... И будет хранить его в своей голове и сердце до самого конца...                               ***       Они лежали на кровати. Питер обнимал её за плечи и гладил по волосам. Она безумно хотела спать, поэтому сразу после того, как их губы расстались, он отвёл её обратно в спальню, уложил, накрыл одеялом, ещё раз поцеловал и она уснула на его груди, счастливо улыбаясь. Улыбка всё ещё не сходила с её губ, а его сияла в такт её.       Впервые в жизни ему было так хорошо. Впервые он был счастлив настолько, что все его внутренняя ярость, злость и обида, которые жили в нём постоянно, исчезли, словно их и не было. На их место пришли радость, покой и умиротворение.       Рядом с ней, ему казалось, давно умершая внутри его монстра человеческая душа вдруг ожила и воспряла духом. Она, впервые за долгие года, стала любимой и нужной кому-то. Он так долго этого ждал...        И всё же... Питеру что-то не давало покоя. Он сам не понимал, что его гложит. Рядом с ним девушка, которую он ждал всю свою жизнь. Впервые его наполняло счастье. Однако, что-то продолжало омрачать его разум. Волк внутри него наконец-то уснул, но сон его был не особо спокойным. Он подвывал, словно чего-то боялся и страх постепенно настигал его.       Питер не мог объяснить этого сам себе, но он чувствовал, что Элизабет что-то скрывает от него. И пусть он не хотел заставлять её раскрыть все её тайны, понимая, что они есть и всякого человека, но что-то глубоко внутри говорило, что ему нужно это знать.       Его взгляд упал на сумку, что лежала слева от него на тумбочке. И он, не раздумывая, выхватил первый попавшийся предмет из неё.        Хейл слегка привстал, снял аккуратно со своей груди голову Элизабет, мягко коснувшись подушечками пальцев её щеки, проводя по скулы и виску, слегка улыбаясь.              Сев на край, он рассмотрел предмет. Книжка. Обычная записная книжка. Но Питер помнил её постоянно в руках Элизабет. Она никогда с ней не расставалась, всегда носила с собой, опасаясь, что кто-то из домашних может прочесть её, если она оставит её дома, или же кто-то чужой может пожелать прочесть её, поэтому она всегда была с ней.        Питер встал с кровати, медленно и крайне тихо выскользнул из комнаты и спустился вниз, в главную гостиную        Ему нравилась идея Элизабет о переезде из квартиры в отдельный дом, точнее, особняк. Он купил его около двух месяцев назад. Расположение было чудесным. Озеро, лес, огромная территория. Его можно было сравнить с их старым особняком, в котором жило всё семейство Хейлов пять десятков лет до пожара, что устроила Кейт Арджент, загубив большую часть его семьи.        Хейл уселся в кресло возле незажённого камина, раскрывая ежедневник. Почерк на первых страницах был ещё совсем корявенький, юный. Элизабет, что писала этот текст, было не больше пяти. Затем почерк менялся, становился более витьеватым и слова писались уже куда более грамотно. Ничего особенного, обычный дневник. Половина людей всего мира ведёт свой личный дневник, поэтому ничего не казалось Питеру столь ужасным. Небольшие рассказы Элизабет о своём дне, о друзьях, о мальчиках, которые ей нравились. Хейл улыбнулся, представляя маленькую кареглазую темноволосую девочку, неуверенно держащую за руку мальчишку с огромным рюкзаком за спиной. Дальше, уже будучи девушкой, она писала о том, что беспокоится, что в фильмах ей уже нравятся не мальчики, не юноши, а мужчины постарше. Питер уже еле сдерживал смех, понимая, что в итоге Элизабет выбрала себе в партнёры именно мужчину постарше.        Уже без особого интереса Хейл стал листать остальные страницы. Но одна, сильно потрёпанная, вдруг привлекла его внимание.        25 мая 2011 года        Моя мама... Хейл. Убийца. Отомщю. Разряжу барабан в прогнившее волчье сердце.        Питер был ошарашен. У него, почему-то, не было сомнений, что это было написано именно про него, а не про кого-то другого из семейства Хейл. Но он всё ещё не мог осознать... Он убил маму Элизабет?        И вдруг пришло осознание, когда он вновь взглянул на дату.        -Кейт...        Безумие охватило Питера. Девушка, что смогла коснуться его сердца. Девушка, что сейчас лежала в его кровати и в его одежде. Девушка, что куталась в его объятьях несколько минут назад и страстно целовала. Она - Арджент. А её мать - убийца его семьи...        Питер стал листать страницы дальше.        И на каждой она записывала варианты того, как отомстить ему, но потом яростно зачёркивала каждый из них. Она так и не смогла найти достойного способа отомстить ему. Опустила руки. Бросила всё на пол пути. Он бы так не сделал...        Но осознание того, что перед ним дочь той, кто загубила всю его семью и отправила его гнить в собственном сознании, заставляя медленно сходить с ума, всё меняло. Он поклялся, что истребит всех потомков Кейт, если таковые будут. А ей оказалась она...        Питер отбросил в сторону ежедневник и стал тереть виски, пытаясь переварить всё то, что узнал. Его сердце колотилось ужасно быстро, что, казалось, вот-вот расплющется от сильного удара об грудную клетку. Голова болела так сильно, что должна была развалиться. Он не понимал этого, но медленно выпускал когти в собственную голову, даже не чувствуя этого. Питер хотел только кричать, но молчал.       Хейл резко встал с кресла и приблизился к шкафу, выхватывая из него бутылку с алкоголем и тут же вливая её в себя.        Оборотни не могут напиться. Но он, видимо, смог отключить эту способность своего организма. Три бутылки и Питер уже мало соображал, что делает. Он поднялся наверх, ввалился в спальню и ещё с минуту наблюдал за мирно спящей Элизабет, завёрнутой в одеяло. Хейл поверить не мог, что она обманывала его всё это время, хотя знал, что поступил бы также. А он ведь не отступился. Он убил её мать без доли сомнения. Но то, что врала ему она, Питер прощать не собирался.        Он вдруг взял в руки телефон, открывая сайт для покупки билетов и заказал один на утренний рейс в Париж, после чего откинул мобильник на стол.        Мужчина схватился за край одеяла и сдёрнул его с женского тела. Та тут же подскочила, ошарашенно смотря по сторонам.        -Питер? Что происходит?        -Пришёл сказать "пока". Собирай вещи и уматывайся из моего дома. Утром тебя ждёт самолёт в Париж. Во Францию. Погуляешь в городе любви и огней. -Питер подошёл к стулу и скинул сложенные на нём вещи Элизабет на пол.        -Питер? -девушка была ошарашена. -Питер, что произошло?        -Ты... Ты произошла в моей жизни. Спасибо за чудесный вечер, а теперь убирайся из моего дома.        Элизабет вскочила с кровати и подбежала к мужчине со спины.        -Питер! Что происходит?! Пожалуйста, скажи, что произошло.        Питер звонко рассмеялся, но смех этот был похож на смех человека, потерявшего рассудок. От части так и было...        Он выскочил из комнаты и побежал по лестнице вниз. Девушка быстро оделась в свою одежду и кинулась за ним. Спустившись на первый этаж, Элизабет увидела бутылки, разбросанные по полу, перевёрнутое кресло и собственный ежедневник, лежащий у камина. И тогда к ней пришло осознание.        -Питер... -она взглянула на мужчину. Он стоял в коридоре, опираясь руками на подоконник. -Питер, пожалуйста, выслушай меня.        -Новую порцию лжи? Нет, спасибо, двум лгунам в этом доме места мало.        -Я виновата. Я не буду теребить рукава и искать подходящие слова для разговора... Я была готова убить тебя.        -Надо же, как неожиданно. Была готова убить меня... А я был готов убить тебя. Ну что? Воткнём друг другу когти в сердце и умрём вместе, как Ромео и Джульетта?        -Я не знала ни тебя, ни Хейлов, ни тем более того, что сотворила Кейт. Я отказалась ведь от всей этой идеи ещё до того, как встретила тебя, Питер!        -Незнание не освобождает от ответственности. -Питер оттолкнулся от окна и приблизился к девушке, слегка пошатываясь и кое-как формулируя свои слова в предложения.        Элизабет волновалась и Хейл это чувствовал.        -Питер, пожалуйста, я знаю, что...        Хейл вдруг схватил её за шею, прижимая к стене. Его когти вонзились в её кожу, а по по ней вниз стали стекать бордовые капли, прямо на белоснежный пушистый ковёр.       -Ещё в самом начале хотел убить тебя. А вот теперь есть шанс. Мне стоит его использовать, волчонок?        Элизабет не боялась за свою жизнь. Питер уже не контролировал себя и она это понимала. Убил бы её и его бы убили те, кто был готов на этот шаг, узнав о том, что натворил Хейл. Она не была готова к такому исходу.        -Нет, Питер, пожалуйста...        Но мужчина вдавил когти ей глубже в горло.        -Тварь... Ты такая же... Как и твоя мать. -он откинул её в сторону и девушка ударилась спиной об камин. -Мерзкая девчонка! Ненавижу! Всей душой ненавижу!        Девушка замычала от боли, но, придя в себя, поднялась на ноги и взглянула ему в глаза со всей болью, что была в её сердце. И видела подобную боль в его. Он, видимо осознавая то, что сделал пару секунд назад, осел на пол, прижимаясь лбом к собственным коленям.        Элизабет было больно. Не столько физически, сколько морально. Ведь Хейл был готов убить её прямо сейчас, после всего, что было с ними. Она бы не смогла...        -Убирайся из моего дома... -прошептал Питер.        -Питер...        -Убирайся! -он схватился за горло бутылки и кинул её в сторону Элизабет. Та ударилась об противоположную от девушки стену, разлетевшись на сотни кусочков. -Убирайся... Семейка Леру уже ждёт тебя у себя. Счастливого пути.        Элизабет прикусила губу, пытаясь сдержать слёзы. Она медленно приблизилась к двери, не смотря в сторону Хейла.        -Прости...        И девушка ушла. Он не видел, ведь она не хотела, чтобы мужчина видел её слабой, но она рыдала. Выйдя из дома, она просто упала на колени прямо на крыльце, закрывая руками лицо. Её слезы капали вместе с дождём на деревянные панели, смешиваясь с каплями, что принесли с собой чёрные тучи.        Питер тогда впервые за последние десять лет закричал от боли и ярости, дабы выпустить её из себя. И одна единственная слеза скатилась по его щеке, падая на пол, протискиваясь сквозь деревянные доски и впитываясь в землю под домом.        Никто из них не знал этого. Но их слёзы соединились там, под землёй.