Стамбульская терапия

Услышав имя, Раду напрягся, словно мышь перед броском в нору. Так вот чью комнату он, пусть и невольно, занял! Выходит, что сейчас ему придётся перебраться куда-то ещё? Снова жить с братом? В этом не было ничего дурного, да и мальчик прекрасно понимал, что в этом доме он всё таки в первую очередь в гостях, но... Ему совершенно не хотелось делить комнату с кем-то, да пусть даже с Мехмедом! Ощущение свободы, своего маленького мира, которое так неожиданно ярко обрушилось на него, оказалось настолько нужным и правильным, что лишиться его было бы... несправедливо? Ему снова придётся вести себя тише воды, подстраиваться под непростые привычки брата, стараться вести себя потише... А если он не хочет? Нет, с ним определённо что-то творилось, но Раду не мог сказать, что именно. И с Мехмедом все-таки нужно поговорить. Не откладывая в дальний ящик. - Можно тебя на минуту, пожалуйста? - Ему показалось, что будто бы даже голос изменился. Мехмед, перестав обниматься с сестрой, очень внимательно посмотрел Раду в глаза и кивнул. - Конечно. Они не успели даже отойти к дивану в углу столовой, у большого окна, как Мехмед сам разрешил возникшую, как, видимо, он сам ощутил, напряжённую ситуацию. - Пожалуйста, не переживай. Ты можешь оставаться в своей комнате сколько хочешь. Раду нахмурился, пытаясь понять, не ошибся ли Мехмед - всё же английский им обоим не родной язык, - но нет, он действительно сказал «в своей». Своя комната. Сво-я. Раду мысленно покатал это слово на языке, примеряясь к его вкусу, звучанию на все лады, даже на всякий случай повторил по-румынски. Странно. Горячо, как чай с сахаром, немного тягуче, напоминает сваренную в банке сгущёнку. Определённо - хорошо! - Спасибо. - Раду почувствовал, что все-таки краснеет. - Но я не об этом хотел поговорить. Я сказал господину Мураду одну вещь, очень важную, а потом подумал, что ты тоже должен знать. - Если это касается Влада, то я уже знаю. - Мехмед мягко положил руку на плечо мальчика, избавляя его от тяжести ещё одного переживания. - Отец мне сказал. «Когда? Как? Я же...» Раду моргнул, пытаясь сообразить, что он упустил, но, похоже, что в мире всё ещё оставались вещи, совершенно для него недостижимые. Оно и к лучшему - если знать всё-всё, голова станет вооот такой огромной, распухнет и вообще ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому он просто принял слова Мехмеда как должное и наконец расслабился. - А когда вы вернетесь? - Утром, я так думаю. А что, у тебя есть какие-то планы? Его всерьёз спросили о планах: Мехмед не смеялся, не подначивал, не подзуживал, не провоцировал - Мехмед был Мехмедом в самом высоком значении. Правда Раду сам не очень понял, что он этим хотел подумать, и предпочёл просто ответить. Ну, раз спросили. - Господин Мурад сказал, что мы поедем в книжный. А потом я хотел бы немножко позаниматься с Фатьмой. Мне понравилось, знаешь? Мы карточки учили. - Вот как? Прямо подначиваешь проверить! Ну-ка, как будет яблоко? - Elma. - Собака? - Köpek. - Вот это ты молодец! А хлеб? - Ekmek! Раду заулыбался. Судя по всему, он нигде не ошибся - в их семье самая хорошая память была именно у него. - Горжусь. - Мехмед подмигнул ему своим ярким зелёным глазом. - И планы вполне достойные. Давай за стол, а то у мамы сейчас паника начнётся, что за отношения мы выясняем. А за Владом я присмотрю, обещаю. Дважды повторять приглашение не требовалось. Вообще Раду прекрасно понимал, что вокруг него много потрясающе прекрасных вещей, но, увы, на данный момент еда стояла у него на первом месте. Ему постоянно казалось, что этот прекрасный большой мир вдруг схлопнется, исчезнет, ну или он просто проснётся - и всё, и окажется, что никуда они не уезжали, что это просто фантазия человека, который добрался до отцовской библиотеки и вообразил себе, что для них возможно что-то другое, кроме безрадостной школы для мальчиков, скучной и отвратительно неудобной спортивной формы и исполнения гимна по утрам. Красивого, надо сказать, гимна, который Раду, в отличие от Влада, любил. Влад же на этих мероприятия регулярно морщился, через уголок рта цедил, что, мол как же так, ситуация ну совершенно не соответствует словам. Раду, который, как правило, оказывался единственным слушателем этих ядовитых саркастических реплик, очень боялся, что их услышат. Но, видимо, есть Бог на небе – их всегда проносило. - Малой, помер? Ну вот, есть в мире вещи поистине неизменные. Раду повернул голову на голос и в прямом смысле ощутил, что челюсть у него отвисла. Нет, он знал, что Владислав красив, но почему-то это не воспринималось так живо там, дома, сквозь обёртку из синего школьного пиджака и почти серой от постоянных стирок рубашки. Перед ним стоял кто-то совершенно незнакомый, почему-то неизменно владовским жестом поправляя начавшие отрастать чёрные волосы. Чёрная, явно мехмедова, футболка, чёрные джинсы с набором каких-то цепочек и ремешков, свисавших от ремня к карману, часы (тоже явно заимствованные у Мехмеда!) и чёрные же кроссовки довершали образ. Почему-то в голове Раду возникла стойкая ассоциация с вороном: хищным, опасным и крайне внимательным. - Стяни, - Влад резко, но тем не менее деликатно захлопнул брату рот. - Че уставился? Я что, не человек что ли? - Да нет, я... - Здравствуйте. - Гюнеш плавным жестом протянула Владиславу руку, вклиниваясь в разговор. - Гюнеш. Старшая младшая сестра этого мужчины. Она чуть кивнула на Мехмеда и, как показалось Раду, слишком уж часто захлопала ресницами. - Добрый вечер. Владислав. Старший брат вот этого воробья. - Влад явно очень деликатно пожал протянутую ладонь. - Мехмед? - Круто! Отлично выглядишь. - Соглашусь, - кивнул Мурад, закончив короткую, видимо необходимую молитву. - Что ж, значит, ребята вытащили тебя развлекаться? Влад, как показалось Раду, чуть смутился, но быстро справился с собой. Раду в очередной раз обзавидовался его самообладанию и возможности справляться, наверное, с любой ситуацией. Поблагодарив за поставленную перед ним тарелку с овощами и каким-то рагу, Влад взял ложку и кивнул. - Да. Мне интересно. - Это было сказано так просто и прямо, что в очередной раз заставляло задуматься: что ещё прячется там, под мрачной уверенностью в своих силах? - У нас есть дискотеки, конечно, танцы, но всё это несколько... регламентированно и поэтому не особо интересно. Гюнеш, как показалось Раду, слушала Влада с каким-то слишком живым интересом. Раду это не очень понравилось, что-то царапало, притягивало внимание, но он не мог понять что. Просто «что-то». - Значит, - она отпила воды из своего стакана и улыбнулась, - можно сказать, что жизни вы почти не видели? Это было, по мнению Раду, не очень тактично. По мнению Мехмеда, кажется, тоже. Но Влад не был бы Владом, если бы не нашёлся с ответом. - Я бы сказал, что в определённых ситуациях хотелось бы видеть ее поменьше. Мехмед коротко кашлянул, видимо, его бойкую сестрицу так осаживали крайне редко. - Нашёл серп на валун, - негромко хмыкнул Яков, и Раду, на удивление, его понял. Но ответил по-английски: - Почему валун? - Ты говоришь по-гречески? - Яков, похоже, искренне обрадовался этому факту. - Я... Нет. Просто, наверное, слова похожи, вот и понял. - Раду чуть виновато пожал плечами. - Расскажете же? Ну, про клуб. - Конечно, - улыбнулся Яков так искренне, ну точно солнце из-за туч вышло! Раду улыбнулся в ответ и отдал должное содержимому своей тарелки так, что только за ушами трещало. Не удивительно, что справился с ужином он быстрее всех. По привычке не загружать никого лишней заботой о себе, мальчик быстро сполоснул тарелку и чашку и, сообразив, что это будет и вежливо, и, помимо прочего, похоже, что так принято, поблагодарил (правда, сомневаясь в своих знаниях, ещё по-английски) за ужин и спросил разрешения встать из-за стола. Местные привычки прилипали к нему на удивление легко и не вызывали неудобства. Как, впрочем, и очевидное богатство семьи Мехмеда. Конечно, сложно судить о чём-то всего через пару дней восторженно-голодных впечатлений, но у Раду сложилось стойкое чувство того, что Мехмед живёт... несколько богаче бОльшего числа своих сверстников. А ещё (Раду вспомнил, что Мехмед учится на юриста) почему-то очень хотелось посмотреть на него за работой. Мехмед умел вызывать в людях такую моментальную симпатию, что Раду, на самом деле, было просто интересно - может ли ему кто-нибудь отказать? - Пойдёшь отдыхать? Задумавшись,, Раду не сразу сообразил, что вставший из-за стола и, видимо, собирающийся на балкон курить Мехмед обращался именно к нему. - Да. - Постепенно переставая смущаться прямого взгляда разноцветных глаз, Раду постарался смотреть в ответ так же открыто. - На самом деле, знаешь, мне кажется, что у меня голова вооот такая стала и сейчас лопнет! - Да уж, неудивительно. Помнишь, как дойти? Влад бы точно - совершенно точно - спросил то же самое, но с подначкой. С эдаким посылом, что, мол, наша золотая голова запутается в трёх стульях или как? От Мехмеда это прозвучало совсем иначе. Раду почему-то снова подумал о том, что ему (Мехмеду!) точно не хватало младшего брата. Вот, видимо, поэтому на нём так и, как сказал бы Влад «отрывались». Поэтому, не видя никакой причины ершиться (ну а зачем, только дураком покажешься и обидишь хорошего человека), Раду просто кивнул. - Да. Уже да. И... прости, наверное, это прозвучит очень глупо... я точно могу остаться? Мехмед, я не хочу никому проблем, я же понимаю все, то есть, ну серьёзно... Мехмед спокойно, даже как-то властно что ли, положил тяжёлую широкую ладонь на плечо мальчика и самую чуточку встряхнул, будто хотел выбросить из худенького тела все ненужное смущение и додумывание. - Эй... Отец сказал, что это твоя комната – значит, твоя. Поверь, девочки между собой разберутся. Можешь там хоть сутками сидеть. - Зачем мне там сидеть с утками? - Раду хихикнул и почесал кончик носа. - Извини, пытался пошутить. - А ты не извиняйся по каждому второму поводу и всё. - Лаааадно, - протянул Раду, которому такое спокойное уверенное внимание совершенно точно нравилось, не удержался и зевнул. - Ну вы там это... не пейте много что ли. Мехмед расхохотался и, развернув мальчика к себе спиной, лёгким, совершенно братски-необидным толчком между лопаток направил в сторону коридора. Раду расценил это как то, что его услышали, хотя какое там дело трём взрослым людям до просьб мальчишки? Зайдя в комнату, он с разбегу бросился на кровать, в очередной раз с огромным удовольствием ощутив, как матрас слегка примялся под его весом, а потом все-таки поддался искушению горячей воды. Как он успел понять и запомнить (и совершенно точно с первого раза!), горячую воду можно было использовать сколько угодно, никто за этим не следил и не ругался и вообще - почему бы не устроить себе заплыв? Сказано - сделано! Долго упрашивать себя самого не пришлось и, взяв всё необходимое (и все-таки не удержавшись и ещё раз подпрыгнув на матрасе), Раду, тихонько напевая под нос национальную песенку, отправился купаться. Наверное, каждый хоть раз в жизни представлял себя в душе рок-звездой. Раду не стал исключением и, нахлобучив себе на голову пенную шапку, напоминающую по размеру шевелюру Бон Джови, чуть ли не затанцевал в ванной, пока не поскользнулся. Слегка, но мозги в голову это вернуло, и остальные банные процедуры прошли почти в чинном спокойствии. Естественно, в очередной раз он умудрился открыть, понюхать и перенюхать снова все баночки, пузырьки и флаконы, которые только были в его доступе. Какие-то запахи казались ему свежими, какие-то слишком тяжёлыми, но всё это вызывало такое почти экстатическое наслаждение, что мальчик просто не мог остановиться. Он даже думать боялся, сколько времени провёл в ванной, и вылез из душа, только когда кожа уже и начала скрипеть под прикосновениями. У него было ещё одно очень важное и прямо-таки сверхтайное дело: ему хотелось снова перемерить всю так любезно купленную ему одежду. Наверное, это было странно, но процесс покупки ему тоже понравился. Почему-то считается, что выбирать, примерять, крутиться перед зеркалом - это удел девчонок, но Раду даже мимолетно не вспомнил об этом общественном предписании: за недолгую пока жизнь его так достала однообразная школьная форма и совершенно неудобная мешковатая одежда, что мальчик раз за разом снимал и надевал обновки, компонуя вещи и так и эдак, но вынужден был признать - футболка Мехмеда нравилась ему больше всего. Может быть, потому что это было подарком: подарком незнакомого человека, который просто хотел его немного порадовать. Поразмыслив и так в этой самой футболке и оставшись (хорошо хоть бельё натянуть не забыл!), наученный опытом визитов Фатьмы к нему в комнату, Раду запер дверь и, вернувшись на кровать, провёл ладонью по подсыхающим волосам. И стричься не надо - это порадовало его в очередной раз. Такая, вроде бы, мелочь, но очень важная мелочь, ещё один жест протеста, жест свободной воли. Мысли прыгнули, сделали круг и вернулись к ужину. Что-то ведь его зацепило, что-то показалось не то чтобы неправильным, а скорее странным. Устроившись на подушках и закрыв глаза, мальчик раз за разом прокручивал в голове взгляды, слова. Всё было так спокойно и тепло, но… - Да она же ему глазки строила! От неожиданности Раду произнёс это вслух. Гюнеш, сестра Мехмеда. Она ну... она точно строила глазки Владу! И улыбалась как-то по-другому, и хихикала порой невпопад, и смотрела ну уж очень внимательно. Только этого не хватало! Раду прекрасно понимал, что Владислав нравится девушкам, но чтоб так?! Она же сестра Мехмеда! И вообще!.. Что именно «вообще», объяснить он себе не смог и решительно прекратил ненужные метания, погасив свет и свернувшись калачиком под одеялом. Что ему снилось, Раду не помнил, да и никогда не считал это важным, но это точно было что-то приятное. Что-то такое светлое, совершенно необычное. Он точно знал, что во сне был счастлив и спокоен. Потянувшись и чихнув от щекотавшего нос солнечного лучика (надо приучить себя закрывать шторы!), Раду не сразу понял, что что-то вызывает у него дискомфорт. Ощущение спокойствия перешло в лёгкое непонимание и жгучее смущение, мальчик нахмурился, торопливо вскочил с постели и, сгорая со стыда, сообразил, что проснулся в мокром белье. Нет, он точно не оконфузился, такого с ним не случалось лет с четырёх, но тело чувствовало себя как-то... непривычно. Твёрдо решив никому ничего не говорить и наспех переодевшись в сухое, Раду, ещё сонный, мысленно обругал себя последними словами и сердито забрался обратно в постель, повернувшись спиной к окну в твёрдом намерении не вставать ещё пару часов. Где два часа - там и четыре, особенно в такой уютной кровати. Разбудил его на этот раз истошный кошачий вопль на все лады, кажется, даже на два голоса, звон чего-то разбившегося, по звуку похожего на цветочный горшок, и собственный урчащий желудок. Наскоро приведя себя в порядок и застирав перепачканное бельё (ещё не хватало, чтобы кто-то видел такое, а тем более прибирал за ним!), Раду спустился вниз и первым, что он обнаружил на кухне - точнее кого, - был Влад, хлещущий воду прямо из-под крана, Яков, явно почти засыпающий, с россыпью странных синяков на шее, и гробовая тишина между этими двумя. - Нахера я вчера столько пил, - прохрипел Влад, обернувшись на шаги. - Здорово, малой! - Привет, - осторожно, пытаясь разобраться в обстановке, поздоровался мальчик. - А Мехмед где? - На учёбу уехал. - Яков потянулся плечами. - Я спать. - Ага, - всё так же хрипло ответил Влад и кивнул. - Спасибо. - Да всегда пожалуйста. Они остались вдвоем, и Раду, пытаясь освоиться, щелкнул чайником и осторожно закинул удочку вопросом: - Как всё прошло? - Круто. - Влад явно был искренен. - Реально, круто. Только... Нахера ж я так нажрался?! Раду хихикнул. - А я вчера, между прочим, сказал Мехмеду много не пить. - Вот он много и не пил! - в голосе Влада прорезались привычные ядовитые нотки. - И вообще, малой, не слишком ли ты вокруг него увиваешься? - Да нет, - Раду хмыкнул, слегка «показав зубы», - вокруг тебя ж не поувиваешься особо. - Ещё не хватало! - Влад либо действительно был в состоянии убитого похмелья, либо остался доволен тем, что младший братишка учится «кусаться», поэтому ничего не ответил на такой выпад. - Пойду дрыхнуть. Это, конечно, отдых не для салаг, как ты. - Ага. Поэтому я предпочитаю проводить время в кровати. Это было их привычным пикированием, перебросом колкостями, не обидными и совершенно не злобными. Раду на самом деле был очень рад за брата - наконец, по его мнению, Влад получал ту жизнь и внимание, которые он заслуживал. - А Яков что, подрался с кем-то? - запоздало сообразил спросить Раду. Влад, который всегда с самым живым интересом описывал чужие стычки, подкрепляя порой поведение противников крепким словцом, неожиданно покраснел и отвёл глаза. - Не. Всё с ним нормально, с твоим Яковом. - Вот ещё! Он не мой, он... он Мехмеда! - кое-как нашёлся с ответом Раду. Влад подавился очередным стаканом воды, закашлялся, успел согнуться над раковиной - вода вылилась у него носом - и пробормотал что-то, что по мнению Раду было похоже на «ты даже не представляешь!» Удивлённый такой странной реакцией на обычные в общем-то слова, Раду не стал ничего переспрашивать. Мало ли что у них там случилось, в любом случае, если бы ему нужно было знать, Влад не стал бы ничего скрывать. Поэтому, стараясь свернуть явно смутившую брата тему, Раду дал себе зарок, что не будет ни о чем спрашивать. Вместо этого, решив заняться чем-то полезным, он нашёл заварку, сахар и принялся делать чай. Отец, возвращаясь с обязательных партийных праздников, всегда потом пил крепкий сладкий чай - это Раду помнил очень хорошо. - Подожди, пожалуйста, выпей чаю, хорошо? А потом пойдёшь спать. Влад посмотрел на брата каким-то слишком серьёзным взглядом и послушно опустился за стол. - Никак не могу привыкнуть к тому, что ты вырос. «Ты даже не представляешь», чуть было не ляпнул Раду, но вовремя прикусил язык. Такие вещи даже братьям на публику не выносят. Нет, Раду ни капли не сомневался в том, что Влад не стал бы над ним смеяться, просто не знал, с какой стороны начать разговор, да и надо ли? Поэтому вместо ответа он поставил перед братом большую чашку крепкого чая и сел рядом, подперев щеку рукой. - Можно мне сегодня взять двести долларов? Господин Мурад сказал, что мы должны поехать в книжный магазин, а я... Короче не очень хочу, чтобы они на нас тратились, понимаешь, да? - Угу. - Нет, то есть я понимаю, что ему, кажется, это не в напряг, но отец же дал нам деньги. Будет некрасиво, если они всё будут нам покупать, да? - Угу. - Влад... Что случилось? - Все-таки не выдержал Раду. - Да ничего! - Высокие скулы Влада снова чуть заметно покраснели. - Точно? Вы подрались? Поругались? Что-то... - Да ничего, малой, ну отвали Христа ради! Всё заебись, ну серьёзно. Просто я напился в какашку, и привиделось всякое. - Что? - Раду тут же напрягся. Слово «привиделось» ему не очень нравилось. - Да ничего. Девчонку мне надо, видимо. Понятнее не становилось. Но Раду все-таки решил заткнуться. Мудро срулив с темы обтекаемым «ну ладно, ты отдыхай», мальчик налил чаю и себе и вышел во внутренний дворик, устроившись на том же шезлонге, на котором позавчера сидела Айше. Мир определённо казался ему раем. Хотя бы маленьким его кусочком. Потягивая горячий чай с розовым вареньем и прямо-таки как ящерица отогреваясь на солнце, Раду внезапно дал себе зарок: в Румынию по своей воле он больше не вернётся. Разморенный ласковым весенним солнцем, он сам не заметил, как задремал. Во всяком случае, донесшийся от дома голос господина Мурада пробился к нему будто сквозь вату в ушах. Ногам было тяжело и тепло, и, открыв глаза, Раду обнаружил на коленях толстого – нет, откровенно жирного - серого котяру, который, не выказывая никакого уважения маленькому человеку, использовал его ноги как очень удобное место для проведения всяких там гигиенических процедур. - Смотрю, у нас сегодня сонное царство. Доброе утро, сынок. - Доброе утро, господин Мурад. Извините, я раньше встал, просто разморило. - Раду дотянулся, провёл ладонью по бархатной плотной шерсти котяры, осторожно скинул животное на траву и спустил затекшие ноги на землю. - Да ничего, смотри только, чтоб нос не обгорел. - Нее, - не очень уверенно протянул Раду, но нос все-таки почесал. Так, для порядка. - Извините, я хотел спросить... - Да? - Мурад отпил кофе из своей чашки, которая в этот раз была явно больше маленьких аккуратных традиционных стаканчиков, и поднял на мальчика внимательный тёмный взгляд. - Мы сегодня поедем за книгами, да? Я же не очень… ммм... напрягаю... Вас этим? Мурад ничего не ответил, только улыбнулся и покачал головой. Раду тут же сотню раз пожалел о том, что спросил. - Знаешь, что первым делом сказал про тебя Мехмед? - Неееет, а что? Мехмед говорил про него? Нет, ну логично так-то обсудить с отцом, да и с матерью, наверное, новые лица. Но почему-то от этого мальчику стало смутительно. - Что ты стесняешься себя, хочешь занимать как можно меньше места и постоянно извиняешься. - Нет! Я не… - начал было Раду, а потом просто кивнул. Мехмед ведь все верно сказал. Ну вот, он такой, что поделать. - Ты умный, смелый, красивый юноша. Нужно учиться стоять за себя. Ну-ка, давай, не сутулься, а то согнешься к моим годам как улитка. Раду послушно расправил плечи. Что-то тихонько щёлкнуло, впрочем, не вызвав никакого беспокойства, но он словно бы стал выше что ли? Во всяком случае, точно начал занимать больше пространства. Ощущение было... странным. - Ну вот, сразу даже взгляд другой. Если ты готов, то можем поехать прямо сейчас, позавтракаем в городе, и покажу тебе твою будущую школу. - Конечно! Да, конечно! Я хочу в школу! - Раду обрадовался так, словно ему было не четырнадцать, а девять. В школу он в самом деле хотел. Не только потому, что не привык сидеть без дела (хотя, как показала практика, дел в доме у господина Мурада было много), но и просто потому что это было частью привычного уклада его жизни. - Тогда давай, отнесу твою чашку, а ты иди в машину. - Спасибо, я только к брату загляну, хорошо? Это быстро. - Конечно. Получив разрешение на такую задержку (хотя, наверное, Раду и спрашивать не должен был), мальчик торопливо поднялся наверх и тихонько поскребся в неплотно прикрытую дверь - Владислав? - позвал он почти шёпотом, но чуткое ухо то ли очень похмельного, то ли ещё не спящего Влада уловило звук. - Заваливайся. - Я деньги взять, можно? - Да хоть все. - Влад перевернулся на бок, накрылся одеялом с головой - Раду был уверен, что брат поморщился, когда услышал шуршание бумажного конверта, в котором лежали деньги. Постаравшись сделать всё как можно быстрее, чтобы не раздражать Влада, Раду торопливо сунул в карман триста долларов. Подумал. И мысленно махнул рукой: вдруг ему что-то понадобится ещё. - Отдыхай. Тебе воды принести? - Не. Вали уже. - Ага. - Раду на носочках прокрался к двери, прикрыл её за собой и почти бегом спустился к машине. Прикусив губу, неуверенно потоптался возле передней двери, но... с ними ведь никто больше не поедет? Так почему бы и нет? Договор с собственной совестью (точнее, с желаниями) был достигнут, и Раду устроился на переднем сиденье, слегка прижмурившись и разглядывая плывущие по небу облака причудливых форм. Прождал он совсем недолго, не больше десяти минут, когда Мурад, что-то весьма эмоционально договаривая в телефон, кивнул мальчику, мол «молодец, едем» и завёл мотор, жестом показав Раду, что тот должен пристегнуться. Раду не спорил, хотя давящее ощущение на грудь было не самым приятным. Он уже начал узнавать дорогу, во всяком случае, общая картинка переставала пугать своей необычностью. Они проехали мимо невысокого, всего в четыре этажа, длинного здания с каким-то длинным коридором и пристройкой среди деревьев. Раду сощурился, на скорости силясь рассмотреть получше, а Мурад только кивнул: - Твоя будущая школа. Что ж, это сняло вопрос о том, как он будет попадать на учёбу и с неё домой - пешком, спокойным шагом, прикинул Раду, можно дойти минут за двадцать. Подумать только, он будет каждый день ходить по этой прекрасной улице вдоль моря, любоваться олеандрами, магнолиями и ещё какими-то совершенно неизвестными ему растениями и деревьями, непременно заведёт друзей, и... - Я не хочу возвращаться в Румынию. Это... это очень плохо? - Мальчик посмотрел на свои руки, несколько раз разжал и сжал кулаки. - Наверное, очень, да? Я ведь там родился, там все, ну и мама там тоже, и отцу плохо без нас. Но я не хочу. На этот раз Мурад молчал дольше, внимательно глядя на дорогу. - Не мне судить, сынок, я никогда не был в твоей стране, не испытывал того, что пришлось испытать вам с братом, не видел того, что видели вы. Но знаешь, я бы сказал, что любить Родину и хотеть прожить там всю жизнь - понятия совершенно разные. Я родился в Алеппо, знаешь, где это? Раду кивнул. - Ну так вот. Я родился в Алеппо, мой отец был там секретарём при дипломатической миссии. Мы жили там, на территории посольства, пока мне не исполнилось четыре года. Потом отец получил увольнение, мы вернулись сюда. С тем местом у меня связаны разные воспоминания. Обрывочные, и хорошие, и плохие - разные в самом широком смысле этого слова. В какой-то мере это моя родина, если можно так сказать. Я любил тот мир, который видел, мир посольской миссии. С его людьми, собаками, нутовым пюре... Но возвращаться туда не хочу. Понимаешь? Раду понимал. Очень хорошо понимал, что хотели ему сказать. - А если Владислав захочет уехать?.. - Думаю, что это тебе нужно будет обсуждать с братом. Но уж точно не сейчас. - Ага, - протянул Раду, почему-то представив, как он стал бы обсуждать с Владом такие не радужные перспективы. Что-то, видимо, характер брата, подсказывало ему, что в лучшем случае он будет послан ниже ватерлинии, в худшем - побит. Кстати, о Владе. - А Влад тоже пойдёт учиться, да? - с затаенным чувством мести уточнил Раду. Процесс учёбы Влада бесил ещё больше, чем серый цвет, так что хоть где-то, хоть на чём-то младший мог отыграться. - Конечно, а как иначе? Обязательно. Раду хихикнул - Он это терпеть не может. Будет ходить надутый, злой и бурчать, что математика ему ещё ни разу в жизни не пригодилась. - Что ж, ничего не могу поделать, придётся потерпеть. - Агааа, - довольно протянул Раду, поудобнее устраиваясь на своём нагретом месте. - А Мехмед как всё успевает? Они пришли только утром, а Яков сказал, что он уже на учёбу уехал. Автомобиль как раз въезжал на уже знакомый мальчику мост, и он не удержался от радостного восклицания: - Ой, а там мы гуляли! - Ну вот, видишь, запоминаешь уже. Мехмед... У нас с ним договор: я не лезу слишком уж активно в его жизнь, а он ведёт себя подобающим образом, не пропускает учёбу и не даёт повода к нареканиям. Соглашение, которое всех устраивает. - Ага. - Раду снова помолчал. – А... а Баязет когда приедет? Мурад, если и удивился этому вопросу, то вида не подал. - Обычно его привозят раз в две недели на выходные. Любишь возиться с малышами? - Очень! - Раду кивнул. - Они милые и почти всегда очень смышленые. Мехмед фотографию показывал, а я ну... любопытный. - Между прочим, в большинстве случаев похвальное качество. - Мурад припарковал автомобиль на разрешённом месте, заглушил двигатель и кивнул на окно со стороны Раду. - Идём? Раду послушно выбрался наружу, качнулся с пятки на носок, разминая слегка затекшие ноги, задрал голову и уставился на огромный магазин, витрины которого с первого по третий этаж были украшены гирляндами, изображениями карандашей, кисточек, муляжами тетрадей, какими-то линейками... - Это всё книжный?! - Мальчик в очередной раз не сдержал удивления. - Совершенно верно. Добро пожаловать в самое верное место в Стамбуле, где можно потеряться во времени. Существует в мире такой стереотип, что только девушки любят бродить по магазинам, делать покупки и просто бесцельно тратить время среди разноцветных витрин. Ха! Если бы кто-то попробовал завести в магазин подростка-мальчишку, который отродясь не видел такого разнообразия книг, журналов, кассет и пластинок, мольбертов, папок для черчения, ярких коробочек карандашей «Faber-Castell», оставить его там и сказать: «Выбирай!»... ну, можно вернуться спустя четыре часа, успев приготовить обед, а подросток все еще будет там. Раду только минуте на десятой буквально сгребания с витрин всего, что хоть как-то казалось ему знакомым (и его почему-то никто не останавливал), сообразил, что, во-первых, ему может не хватить денег, которые он так и не поменял. А во-вторых, он понятия не имеет, что на самом деле ему нужно. Опустив на пол плетеную корзинку для покупок, мальчик уставился на Мурада таким беспомощно-растерянным взглядом, что тот расхохотался - громко и очень заразительно. - Извини. Что-то не так? Ты чего застыл? Раду, смущенный такой реакцией, отвернулся было, чтобы скрыть румянец, но тут же вспомнил данный ему - между прочим очень правильный - совет быть смелее и вскинул голову. - Мне стало неудобно, потому что я хватаю все, как будто вижу в первый раз... И даже не спросил, зачем мы пришли. - Учитывая то, что для учебы понадобится довольно много вещей, полагаю, что все это пригодится. - Мурад кивнул на три больших упаковки цветных карандашей, пачку бумаги для рисования, несколько крупных тетрадей с супергероями на обложке. - Тетрадок даже мало будет. И нужна еще вот такая, с большими листами. Так, хорошо. Какой ручкой ты обычно пишешь? - А какие есть? - Раду сверкнул глазами, тряхнул отрастающей челкой и совершенно по-владовски хищно улыбнулся. - Обычно синей, но... - Нет, нет, я не совсем об этом. - Отец Мехмеда повертел в руках несколько гелевых стержней, тоже кинул их в корзинку, а потом кивнул на низкий столик и пару стоявших рядом стульев. Там же стоял ящичек с разными ручками: форма, модель, даже длина у них были разными. Какие-то украшены камешками, совсем девчачьи, какие-то со смешными колпачками в виде зверушек, какие-то совсем простые. - Вот, попробуй, что подойдет, чем будет удобно работать. «Попробуй» затянулось еще минут на пятнадцать, и наконец путем долгих моральных терзаний и подбора по принципу «Она черная и блестит. – Удобно? - Не знаю, но красиво» была выбрана та самая идеальная ручка, и несколько ее товарок тоже перекочевали с витрины в корзинку с покупками. - Добрый день, добро пожаловать. - К ним подошел молодой человек, одетый в белую рубашку с вышитым на кармане логотипом магазина. - Вам понадобится помощь? - О, прекрасно! - Мурад явно обрадовался тому, что к ним обратились. - Вот этому молодому человеку необходимы пособия по геометрии, географии, истории, мировой литературе, итальянскому и... Что ты хочешь еще изучать? - А?.. - Вот теперь Раду опешил уже всерьез. В смысле - хочешь? До сих пор он слышал только «надо»… Но от него терпеливо ждали ответа, поэтому он осторожно, с полувопросительной интонацией уточнил: - Химию? Что нужно учить, чтобы стать ветеринаром? - Пособия по химии, пожалуйста, биологию и методическое пособие по зоологии. - О, перед нами будущий доктор? Прекрасный выбор! Одну минуту, пожалуйста. Какой класс? - Восьмой. - Раду показалось, что в голосе господина Мурада проскользнули затаенные нотки гордости. - Хорошо. Что-то еще? - Нет, благодарю. Раду, стараясь не выглядеть слишком уж нелепо и неуверенно, прибавил шагу, пока они поднимались на второй этаж. - А Владу?.. - Это прозвучало почти шепотом, но, видимо, в этой семье все отличались хорошим слухом. - Разумеется. Я думал, что ты уже взял брату письменные принадлежности. Вот тут Раду был готов провалиться сквозь землю, потому что, нагребая себе все понравившееся, он думал исключительно о том, что понравится именно ему. И ни о ком другом. Свинство! Быстро спустившись обратно, мальчик постарался максимально исправить положение и вернулся наверх к ожидающему его отцу Мехмеда, красный, как вареный дунайский рак. Господин Мурад ничего не сказал на такое очевидное проявление стыда, за что Раду был ему невероятно благодарен. Проведя в этом царстве канцелярии еще добрых полчаса и честно в очередной раз попытавшись расплатиться самостоятельно, Раду, нагруженный пакетами (очень красивыми, яркими, с какими-то белыми и черными котами), устроился на заднем сиденьи автомобиля, прижимая покупки к груди и отказываясь даже рядом поставить (а вдруг исчезнут?!). И задал наконец вопрос, который вертелся у него на языке уже вторые сутки: - А можно спросить? - Конечно. - Похоже, в этом доме ему никто не собирался отказывать в такой вещи, как разговор. - А как вы с папой познакомились? Он никогда не рассказывал, что у него есть друзья в других странах. Наверное, потому что боялся, что мы сболтнем, это понятно, но мне интересно, правда. - Ну, никакого секрета в этом нет. На Олимпиаде в Москве. Для спортивных делегаций был устроен большой прием, я служил переводчиком нашей сборной по баскетболу - так и познакомились. Твой отец тогда говорил, что не будь у Румынии таких долгов, то Бухарест был бы похож на Москву. Я позволил себе смелость посоветовать ему немного сдерживать эмоции, так как никто не знал, кто и что там может услышать. Он удивился моему хорошему знанию французского и похвалил его. Разговорились, я пригласил было его в кафе неподалеку - признаюсь, было очень интересно побеседовать с таким образованным человеком, как твой отец, - но за нами следили - уж не знаю почему. Спортсмены уж точно не собирались ни выведывать, ни выдавать каких-то секретов. Так что мы ограничились тайным распитием коньяка в номере - как школьники, честное слово. - Мурад коротко хмыкнул. - Так и сдружились. А то, что молчал - не удивлен. Я бы тоже о многом молчал, если бы от этого, пусть и косвенно, зависела жизнь моих детей. Раду, который понятия не имел, что отец ездил куда-то, тем более на события мирового значения, слушал, очень серьезно хмурясь, а потом, наконец, медленно кивнул, принимая услышанное. - Здорово. Я правда не знал. Но я старался его ни о чем не спрашивать, мало ли. Я не люблю, когда задеваю кого-то или обижаю. Всегда сто раз вообще думаю, прежде чем рот открыть. Ну, обычно. Это меня Влад научил. - Кстати, о Владе. - Мурад протянул руку, чтобы поправить зеркало заднего вида. - Я не думаю, что с моей стороны будет правильным поднимать эту тему, так что, пожалуйста, передай брату, что Мехмед нашел ему хорошего врача, и было бы неплохо ему показаться. Ты очень тактичный юноша, так что, уверен, сумеешь обставить ситуацию так, чтобы Владислав не стал слишком сильно возражать. - Он и не станет. - Раду длинно вздохнул. - Потому что понимает, что, если будет упираться, выйдет только хуже. На самом деле я очень надеялся, что он сам все скажет вам. Но Влад это Влад. Он... Ну Влад, короче. - Я понимаю. - Мурад негромко рассмеялся. - Но, в любом случае, мой дорогой маленький заговорщик, решать эту дипломатическую проблему я предоставлю тебе. - Ладно, - Раду тоже хихикнул. - Скажу, что если он не пойдет к врачу, то я буду за ним ходить и нудеть. - Занудствовать? - Гундосить. - Раду сам не заметил, как его смущение и стеснение куда-то ушло. Он все меньше зажимался, привыкая к тому, что отец Мехмеда, похоже, не собирается устраивать им «экзамен на порядочность», и наконец начал вести себя так, как вел бы себя любой мальчишка его возраста: дергал вопросами, порой абсолютно нелепыми, перемазался мороженным, умудрился чуть не свалиться в лужу, засмотревшись на уличных музыкантов, смог сам (разумеется, с подсказкой) купить красивые яркие счеты для Фатьмы и вымотался настолько, что под конец дня буквально рухнул в машину, не чувствуя гудящих от усталости ног. - Ну что, домой? Нагулялся? - Домой! - Его все еще слегка потряхивало от эйфории, но оно того стоило. - Господин Мурад... спасибо. - Пожалуйста. - В голосе Мурад совершенно явно слышалось отеческое тепло. - Рад, что ты немного оттаял. «Ага», хотел было привычно ответить Раду, но заурчавший на всю машину живот опередил любые слова.