***
В блоке Готье было шумно и многолюдно. Чужие голоса тонули в музыке из колонок, а алкоголь был в каждом стакане. Джеймс от этого привычно поморщился. Киру он нашел сразу в компании других журналистов. Она мило болтает с двумя парнями со своего факультета, кокетливо улыбаясь. Джеймсу даже захотелось пожалеть бедняжек, ведь его подруга так улыбается только, когда планирует какую-нибудь глупость, в которой заставляет участвовать всех, на кого только упадет взгляд её очаровательных голубых глаз. Поэтому Коннолли сразу скрывается в толпе, двигаясь к окну. Не хватало ещё, чтобы в свою авантюру Кира втянула его. На сегодня ему хватило Паскаля с глупыми идеями. Его, кстати, Джеймс тоже видит. Он флиртует с рыжеволосой девчонкой в забавных круглых очках и в бежевом свитере с кроликом. На неё также длинная юбка ниже колен и колготки. Она читает книгу, сидя в самом углу комнаты на стуле и полностью игнорирует Паскаля. Забавная. Джеймс в первые видит, чтобы на вечеринки кто-то читал. Видимо, она чья-та подруга, которую просто затащили. Взгляд цепляется за Кейс, с которой он вместе играет в баскетбол по выходным. Высокая брюнетка, одетая, будто она сбежала с похорон. Кейс относилась к готам, что было довольно удивительно в современном обществе, где мода на субкультуры канула в лета. Но её вечный траур не мешал ей хорошо играть и забивать трехочковые в его корзину. Она тоже заметила Джеймса, махнула рукой, а затем снова повернулась к белокурой девушке, с которой вела беседу до этого. Подперев спиной стену, он собирался найти взглядом хозяина данного мероприятия. Аллен Готье был сыном богатеньких родителей, учился на юридическом на средние баллы, веселый, активный парень, звезда всех тусовок, но два раза был пойман на легких наркотиках. Джеймсу он не нравился. Он просто не понимал, как можно губить свое здоровье ради мгновения удовольствия? Это же глупо. Потом тебя ждет либо гроб, либо вечные больницы. Но невысокого, кудрявого Готье в россыпи родинок, это совсем не волновало. Он всегда знал, где взять, а его знали, как того, у кого можно достать. Родители его в любом случае отмажут. Удобно устроился. Но Готье он взглядом не нашел. Возможно даже к лучшему. Безвкусные биты сменилось на что-то по спокойнее, видимо кто-то попросил местного диджея для медляка. Кейс тут же ушла танцевать с той кудрявой блондинкой и Джеймс даже на пару секунд удивился этому выбору, но потом вспомнил, что Кассиопея вообще умеет шокировать собой и к этому пора бы уже привыкнуть. Мимо Коннолли же промчалась та рыжая, к которой так усиленно подкатывал Паскаль. Девушка выглядела оскорбленной, по крайне мере её выражение лица было таким, словно она была готова чем-то стукнуть человека. Посмотрев же на своего соседа, Джеймс не мог не позлорадствовать. Таким потерянным Паскаля он ещё не видел. Взяв, какую-то бурду со стола токсично-зеленного цвета, Коннолли направился к синеволосому парню. — Кажется, кого-то отшили, — произнес он вместо приветствия. — Кажется, кого-то вообще здесь не должно быть, — Паскаль отреагировал моментально, дерзко хмыкнул и выхватил у него напиток из рук. — Надо же, не можешь добиться внимания девушки, зато меня втягиваешь в какие-то сомнительные авантюры. — Джеймс не мог не припомнить ему сегодняшнюю ситуацию, дебильный и не состоявшийся спор и надменное лицо парня с его противно-сладеньким голосом. — Ты просто трус. А я могу запросто поспорить, что добьюсь её внимания! — Паскаль же залпом осушил тот странного цвета напиток, чуть поморщившись, — гадость, что они туда намешали по мимо абсента? Джеймс же пожал плечами. Он был явно не в курсе, кто тут местный бармен и насколько безопасно употреблять здесь хоть что-то. — Это гнусно. Спорить на чувства. — Ой, иди нахуй. Она простая заучка. Это будет как два пальца об асфальт. — Паскаль фыркнул, швырнул пластиковый стакан в сторону ведра, попадая в цель. Не зря его всё ещё тренер держит в команде не смотря на его разгильдяйство. — Уверен? — Джеймс хмыкнул, на этот раз безмолвно позволяя себе принять данный спор. В конце концов, не ему быть козлом отпущения в этой истории, да и Паскаля стоило немного проучить. Джеймс понимал, что его сосед не будет от скуки виться возле такой девушки. Обычно достижения Паскаля это первокурсницы в коротких юбках с ярким макияжем, но ни как не девушки, которые даже не знали о существовании косметики. Таких тот сразу отметал, даже не смотря в их сторону. — Спорим? Если я выиграю, то твой игровой ноут мой. За ноутбук родители Джеймса убьют. Видимо, придется откладывать со стипендии на новый, либо молится рыжей, чтобы та отфутболила его соседа надолго от себя, желательно, навсегда. — Спорим. Если проиграешь, будешь моим рабом до самого выпуска. Что ж, хотя бы цена их спора была равносильная. Паскаль хмыкнул, растянул губы в своей мерзкой ухмылочке и картинно отвесил ему поклон. — Как скажете, ваше выебистое высочество.***
В комнате, в которую он зашел в поисках покоя и относительной тишины от дурацкой музыке, было накурено. Запах табака убивал всю романтику созданную сиреневой подсветкой, которая служила единственным источником света в помещении, не считая света от экрана мобильника в руках незнакомого ему парня, что устроился на подоконнике с бутылкой в руках. Джеймс, который хотел уже выйти отсюда, чтобы не прерывать чужой покой, вдруг остановился, заприметив в свете ламп белый порошок на тумбочке. Он мало разбирался в дурманящих веществах, но точно знал, что мешать с алкоголем наркотики — самое отстойное. Лица парня на подоконнике не было видно из-за длинных черных волос, но сиреневый свет очень красиво играл на его бледной кожи на руках и открытых плечах. Он не знал, как поступить. По сути это было не его дело, ему стоило уйти отсюда и оставить парня одного ловить покемонов, ведь так было правильно. Но он оставался на месте, по-дурацки завис в дверях, не смея шевелиться и нарушать чужой покой. Наверное, Джеймс выглядел сейчас нелепо в чужих глазах, правда человек на подоконнике всё ещё делал вид, что он его не замечает. Так правильно, ведь это даёт Коннолли ещё один шанс уйти. Найти бы в себе только силы на это. — Ты чего завис? — наконец-то парню на подоконнике надоело делать вид, что он тут декорация. Свесив ноги, он развернулся к незваному гостю и худощавое лицо в свете гирлянд показалось острой маской манекена. Ярко выделенные скулы, темные круги под глазами, потресканные сухие губы, размазанная тушь, бледность — всё это выглядело жутко, хотя Джеймс был уверен, в нормальном свете лицо парня было бы более симпатичным, особенно без этих черных разводов. Он, что ревел? — Думаю. — Коннолли облокотился об дверной косяк, всё ещё рассматривая незнакомца. — Вау, а ты умеешь? — брюнет засмеялся, качнувшись вперед, но голос его был пропитан ядом. На пьяных людей нельзя обращать внимание, они всегда ищут повод поныть или подраться. Нужно держать себя в руках и не вестись на провокации, а ещё лучше уйти отсюда. Но Джеймс не уходит, смотрит, как парень слезает с подоконника, роняя на пол бутылку и буквально плывет к нему, расставив руки в сторону. Он идет крадясь, напоминая кошку, которая тихонько ползет за жертвой, чтобы прыгнуть на неё. Брюнет же не прыгает, но заключает Джеймса в объятиях и виснет на шею, так доверчиво и открыто, что Коннолли теряется. — Эй, ты чего? — Я не «эй», придурок. — отвечают ему куда-то в шею, а затем, вот черт, кусают! — Блять! — Джеймс аж подпрыгивает, пытаясь отодрать парня от себя, но тот окидывая голову назад лишь снова начинает хохотать. — Приятно познакомиться, а я Лео. — ему лучезарно лыбятся, смотря в глаза. Зрачки нормальные, значит не на веществах, но взгляд серых глаз плывет, да и запах спирта ощутим. Загадочный Лео очень пьян и неадекватен. Наверное, ему будет стыдно потом за свое поведение и Джеймсу лучше уговорить его поспать. — Я предпочитаю знакомиться в более трезвой обстановке. — Коннолли сдается. Притягивает парня обратно к себе и думает, как бы перекинуть его на кровать, чтобы тот не начал брыкаться. — Трахаешься тоже на трезвую голову? Такой скучный. Ясно, стыдно будет только Джеймсу. Этот кадр вообще без тормозов. — Веди себя прилично. — Коннолли фыркнул, а затем без церемонии закинул тело парня на свое плечо, неловко обхватывая за длинные ноги в кожаных джинсах. И как ему в них не жарко? Сам Лео оказывается легким и болезненно худым. Чистым воздухом он что ли питается? Джеймс буквально плечом ощущает его голые ребра, а спиной удары костлявых кулачков. — Ты что творишь, придурок? Джеймс не отвечает, кладет вяло сопротивляющееся тело на кровать, вытаскивая одеяло из-под него. Парень тоже зря времени не теряет, крепко цепляется за плечи и роняет Коннолли на себя, губами мажет по щеке и улыбается. Джеймсу хочется его ударить, но тот слишком хрупко выглядит, да и он всё ещё пьян, а связываться с пьяными себе дороже, поэтому ему приходится собрать в кулак всю волю и снова попытаться отцепить парня от себя. — Ну, ты чего такая недотрога? — Лео обиженно дует губы, рассматривая его мутным взглядом. — Извини, я не по парням. — Джеймс аккуратном отцепил от себя одну руку, но особо не выиграл в этом странном поединке. Незнакомец обнял его ногами, притягивая ближе. — Да, блять! Пусти, а? — Можешь закрыть глаза, я сделаю все сам… — парень под Коннолли прогнулся и попытался дотянутся до губ, но тот отвернулся и Лео только смог чмокнуть в щеку. — Зануда. Джеймс фыркает, отцепляя вторую руку и тут же фиксирует обе над головой парня. Свет гирлянд осветил тонкие руки, ярко выделенные вены и глубокие шрамы на запястье от старых до вполне себе свежих и кровоточащих. Воу, он нарвался на суицидника. И как теперь поступить то? Он даже не имел понятия как с такими взаимодействовать, потому что не понимал ни их мотивов, ни того, что в голове у подобных психов. Как кто-то может добровольно пытаться лишить себя жизни? Хотя, случай с Эрикой… Не то, чтобы Коннолли это как-то трогало, он даже не был с ней знаком, просто знает, что скандал был огромным. Большим пальцем Джеймс огладил несколько шрамов и парень под ним подозрительно замер, даже, кажется, перестал дышать. — Всё хорошо? — Коннолли старался говорить тихо, спокойно, не хотелось бы вызывать конфликт на ровном месте. — Нет, ты тяжелый… — ему фыркнули прямо в лицо, зло нахмурив черные брови. — Тогда пусти меня. — Сначала поцелуй меня. Что за упертый парень ему попался? Это даже становится забавным и Джеймс улыбается. От его улыбки парень под ним заметно расслабляется, хотя всё ещё готов зло фыркать. Это видно по хитрым глазам, что неотрывно следят за ним. — Ладно. — Джеймс лишь мысленно взмолился, чтобы его не стошнило от этого поцелуя. — Ладно. — весело парировал парень и поерзал под ним. Коннолли склонился к нему, мягко касаясь губами чужих губ, но его тут же схватили в плен, прижавшись и выпустив язык. Это было не то, чего он ожидал, чужой напор сбивал, а язык мягко прошелся по губами и скользнул в рот. Он не этого хотел. Определенно не этого. Он подумал о каком-нибудь невинном чмоке, но парень под ним явно имел что-то другое, например, вытрахать его рот своим языком. По крайней мере тот этим сейчас и занимался, пройдясь языком по его зубам и огладив чужой язык. Отстранился Джеймс быстро, не давая возможности Лео потянутся за ним, а тот лишь заржал в голос над чужой реакцией. — Ты конченный псих. — Коннолли быстро вытер рот об свое плечо, не понимая, что толком чувствует. Скорее шок, чем отвращение, но довольно сильный шок. — Но тебе понравилось, хотя было бы лучше, если бы ты не корчил из себя бревно и ответил. Ну же, я могу быть ласковее… — насмешливо протянул брюнет, поерзав снова под Джеймсом. — Ты обещал отпустить! — Ты меня ещё не поцеловал! — обиженно фыркнули ему в ответ. — Целовал только я, а это не честно. Да, блять… Ему стоило тогда уйти. Он даже не знает этого парня! Но, снова бросая взгляд на шрамы, чувствует ком в горле, поэтому наклоняется вновь. — Держи свой язык за своими зубами. — предупреждает Конннолли. — Буду ждать твой язык за своими зубами. — насмешливо отвечают ему. Джеймсу снова хочется его ударить за эту дурашливость и двусмысленные намеки, но он снова сдерживается, наклоняется и целует сам потресканные сухие губы. Чувствуется вкус спирта, сигаретного дыма и остатки вишневой гигиенички. Лео отвечает ему с большим порывом, но язык вход не пускает, ласкается губами, лезет кусаться, увлекает в более глубокий поцелуй, прикрывая глаза. Джеймс разглядывает на длинных кукольных ресницах комки туши, а затем тоже прикрывает глаза, отвечая на поцелуй. На удивление поцелуй с парнем не вызывает рвотных рефлексов. Это ведь просто поцелуй, да? На утро его новый знакомый забудет об этом, а Джеймс вряд ли решится вспоминать. Он отпускает чужие руки, чтобы огладить талию, положить руки на бедра, чувствует, как его отпускают, теперь просто залезая холодными ладонями под толстовку. — Замерз? — Джеймс отстраняется первым, ловит холодные руки по своей одеждой, пытается согреть. — Ой, пошел ты в задницу. Желательно в мою. Коннолли усмехается. Парень под ним больше не корчит из себя ядовитую змею. Он выглядит даже по своему очаровательно растрепанным с покрасневшими губами и с плывущим взглядом. Девки бы возвели его в своего кумира, если бы увидели сейчас, они вроде любят «порочную красоту». — Протрезвей сначала. — Джеймс встал, накидывая одеяло на парня и наблюдая, как тот в него кутается, словно гусеница и отворачивается к окну. На этом его долг выполнен и Джеймс может валить отсюда на все четыре стороны. Незнакомый ему парень уложен спать, не стремится больше к путешествиям, но взгляд почему-то цепляется за чей-то студенческий на полу. Наверное, Лео обронил, пока шел к нему обниматься. Коннолли поднимает синюю книжку, открывая её. С фотографии на него смотрит мрачный студент с длинной черной челкой и волосами убранными в низкий хвост. По лицу видно, что его насильно заставили сделать фотку и что он вообще не собирался демонстрировать свою физиономию. Это вызывает улыбку, но она быстро тухнет, когда взгляд цепляется за имя: Леонардо Федерико О’Коннор. От фамилии в конце становится тошно. Джеймс вспоминает все слухи о парне и всё, что о нем рассказывала Кира. Блядство. Он хочет забыть это как страшный сон. Но… Но шрамы на чужих запястьях тоже отпечатываются в памяти и Джеймс понимает, что их он точно не забудет.