«— Сегодня у всех в этом городе проснулась тяга к самоубийству? — Нет, я слишком люблю жизнь».
Дуэйн впервые в жизни чувствовал усталость от дыхания. Привычное автоматическое действие растеряло лёгкость, после решения притвориться спящим главной задачей стало следить за беспалевностью. После допроса вампирши, предка Нетт, Дуэйн не хотел становится следующей жертвой перворождённого вампира. Звукоизоляция в квартире была хилая, поэтому, даже сидя на бортике ванной, в ожидании разрешения на выход, Эйн расслышал разговор двух вампиров. Одного этого хватило с головой, чтобы хламовники начали генерировать пугающие образы, а непонятные слова для освобождения того учителя только добивали. В итоге, Дуэйн, даже не вглядываясь в оригинальное лицо этого Клауса, торопливо завалился «спать» на диван. Вампиры не стали проверять, предпочтя заниматься своими делами. Но Дуэйну казалось, что его разоблачат, не пытайся он регулировать вдохи. Внутренние часы сбились со счёта, сколько уже он так пролежал под биение собственного сердца. Разные мысли от хламовников до полезных врывались в голову, от Джанетт до родителей и Картера. «Баллончик… Там вербена и перцовая смесь… Дать Кэтрин?.. Перворождённый вымещает всё на ней… Мне нужно думать о себе: он может и меня расспрашивать… Но я ведь заложник и невредимым нужен… Заложник… — само слово отдавалось в сердце противным, как пожарная сигнализация, воем. И Дуэйн старательно начал делать плавные вдохи и выдохи, выдыхи, как с детства коверкал братишка, чтобы усмирить пульс. На время удалось. — А Карт был прав, и мне действительно лучше играть немых персонажей… Пока я здесь он, наверное, опять комедию будет ломать, лишь бы отвязаться от поздравления… Показалось, что и остаться с Клаусом он хотел именно из-за этого… — мысли вернулись к той точке, из которой сменили направление. — Но остаться должен был быть я… Для Нетт — это самый удобный вариант обезопасить свой план… И меня выдал не Карт, а я сам». Несмотря на то, как тяжело отдавалось в сердце осознание того, что его сдали в заложники, удалили из основного плана, как баг, чтобы не путался под ногами, он не винил никого. Виноват лишь он сам. Карт предпочёл довериться подруге, а она спасала свой план. Может быть, Джанетт и в этот раз поблагодарила бы его за вмешательство, когда Джон, узнав, решил бы ситуацию, и она узнала об этом только после всего. Но она узнала «до». Дуэйн для Нетт теперь тот, кто готов был предать доверие: понял её решение и сохранял надежду, что она всё ещё дорожила им. И дело не только в том, рискнёт ли Нетт им или нет. Даже несмотря на некоторое несогласие взглядов и двухгодовую разницу в возрасте Кейн ценил их дружбу. «Надеюсь, завтра нам удастся как-то да поговорить и я объясню свою позицию. Надеюсь, она поймёт… Или это я пойму лучше?.. — Дуэйн опять постарался выровнять дыхание, а мысли поубавить, но последние лишь перешли на шёпот. — Карт сравнивал Клауса с главным злодеем игры, а то, что Нетт с ним заодно, обеспечивает читерскую победу… Стоит ли такая победа жертв родной крови? Победа — защита её и мистера Гилберта… А как же жизнь её двойняшки?.. Они ладили… — от мыслей начинала болеть голова. — Но и если бы я рассказал Джону, узнала бы ли сестра Нетт? Поссорились бы? А… Клаус бы обвинил Нетт?.. Неужели тогда он отрывался бы на нас, как на?.. Я мог навредить?..». Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Вдох-выдох. Плавно. Но звон повторился вновь и вновь, сбивая каждый раз. Эйн зажмурился. Он услышал шаги к двери, а после голос Элайджи: — … ночи, брат… тив разговора? «А этот здесь что делает? Разве он не хочет убить Клауса? — Дуэйн сдержал порыв открыть глаза, только расслабил лоб. — Я не понимаю здесь никого… Нетт не преувеличивала об интригах в этом городе… Легче ли Карту? Да, он быстрее привыкает… Даже к возможной гибели сестры Нетт отнёсся проще… Хотя чего я?.. Для него жизнь — игра… В этом городе просто повысились ставки — игра на выживание… А… Нетт и Карт могут же только дел наворотить… Я не в силах им помочь, потому что здесь… Хотя… Если так… Если я всё равно заперт с этими… Может, подслушать?.. Может быть, Джанетт это поможет… Может быть, жертв можно будет избежать… Или с новой информацией она спасёт сестру… Как-то… Или изначально планировала спасти, но руками мистера Гилберта?..». Все эти рассуждения путали Кейна всё сильнее. Дыхание сбивалось и насильно выравнивалось. Но одну цель — подслушать он всё-таки для себя установил. Только логично, что двое вампиров не ждали, когда Эйн закончит внутренние разборки. Надо было ещё сложить обрывки в общую схему. — … дал бы это?.. — Не знаю даже, это ты мне скажи, мой дорогой брат, убить меня другим способом, к примеру? Самостоятельно, в отместку за то, что я разбросал наших братьев и сестру по свету? «Что за хрень такая?.. В этом городе всем вживляют чип, запрограммированный на убийство братьев и сестёр? — Эйна прошибла дрожь от одной мысли навредить братишке, а тут… — Беседуют о способах убийства… Слышал бы папа… Стоять… Они до сих пор на пороге стоят, что ли? Или я шаги пропустил? А… Приглашение же…» Дуэйн чуть не поддался хламовникам и не пропустил всё, но даже с такого расстояния родное имя Карта заставило его жадно ловить каждый звук, который только могли уловить уши. — …Рукопожатие, я ощу… Высасывают энергию… Подумали вербена, но… Я слабел… Они не зна… Возможно силы… Не было… Дуэйн почувствовал себя как будто только что пережил свинг. Голова загудела нагретым процессором. Он заворочался для виду, как будто ускоренное сердцебиение из-за этого. Хотя так Дуэйн мог привлечь внимание, но ему хотелось думать, что движения могут быть полезны в данной ситуации. Повернувшись к спинке дивана лицом, широко распахнул глаза. Оказалось, даже полумрак ослепителен, если долго держать глаза закрытыми. Но даже это не остановило едва ли не панические мысли: «Нет… Он, должно быть, перепутал… Нет… Какое высасывание энергии?.. Разве такое возможно? Если да, то Карт не может же?.. Или?.. Да ну ересь… Картер… Какие у него силы? Мы бы узнали… Хоть бы теперь Клаус не прицепился… Мы же ему не враги?.. — Кейн двигался, потому что контролировать организм уже не мог. Страх за брата захватил его. — Нетт вроде позаботилась об этом, — попытка успокоиться усложнила. С зависанием, но крупинки осознания начали прогружаться. Дуэйн чувствовал себя так как будто читает квантовую физику: в беспорядке. — Я чуть не испортил всё… Но ведь жизни… За то Карта Клаус тронуть не должен… Нетт предпочла наши жизни… Да, не-е, это же Джанетт Гилберт — возможно, как я и думал раньше, у неё есть план спасти нас всех… Есть ли?.. — голова болела: сомнения в своих и чужих действиях давили — он начинал понимать, что надо их гасить, как хламовники. — Карту проще, — повторились мысли, — Он просто выбрал Нетт… Может, если бы я поступил так же, было бы легче? Сейчас же нужно не мешаться, а помочь, но я нихрена не понимаю в происходящем… Надо слушать дальше…». Как и почти всё время до этого, Дуэйн упустил многое, но конец фразы оказался очень значимым. — … планировал разузнать завтра. «Ну и хрень… Наверняка через меня… Придётся придумывать и заучивать слова… Без ручки, бумаги, ноутбука и даже телефона… Без Карта и Нетт… Если сболтну лишнее — подведу… А что лишнее?..». Дуэйн чувствовал, что этой ночью, не уснет, а если и уснёт, то только под утро.***
В небольшом, но строгом кабинете письменного стола стояли два мальчика: старший и младший. Лучи закатного солнца падали, падающие через полупрозрачные занавески, выделяли синяки, ссадины на лице второго, уродуя сильнее. Первый всячески избегал отцовского взгляда, боясь увидеть разочарование, но был уверен, что братишка, в отличие от него, буравил отца взглядом. — Мы не можем просто уехать, па. Высокий голос двенадцатилетки хлёстко разорвал тишину, и в нём чувствовался заряд на долгий спор. Четырнадцатилетний парень мог бы попытаться усмирить братишку или мог бы и сам выразить сомнения по поводу отъезда из родного Портленда, если бы не страх заговорить или поднять глаза. «Может, родители даже правы…» — Картер, мы уедем — и это не обсуждается. Вам с Дуэйном нужно собираться. Выезжаем на рассвете: путь до Пенсильвании не близкий. — Дуэйн дёрнулся от непривычной сухости в добром отце. — Но это смешно, — возмутился Картер. Не поднимая головы чуть поворачивая голову Дуэйн увидел сжатые кулаки младшего. Тот не унимался. — Правда на нашей стороне, па, это шериф должен прихватить своего сыночка и всю шайку и валить, не я наносил удары — им не выкрутиться. А у нас тут и дом, и даже чёртова школа, а ещё бег, Эйн вот полюбил своего коня. Про вашу с мамой работу и этих непонятно-каких-юродных родственников так ваще… — Картер, — со вздохом обратился отец, — Послушай, да, правда с нами, но жертва — как оказалось, мы не в силах уберечь тебя, а ты даже не стремишься сам постоять за себя. Я… — Как раз, чтобы они отстали. — Дуэйн услышал, как братишка стукнул по столу. — До девяти лет я правд боролся, но в чём смысл? Если жертва сопротивляется, плачет, такие типы получают «пищу» и лезут и лезут. А так я скоро наскучу. «Но сколько времени на это нужно? Молча терпеть издевательства — глупо» — Дуэйн не всегда мог распознать свои же эмоции, но сейчас явно чувствовал гнев стучащий в голову, как и в тот раз, когда увидел брата в этом состоянии. Похоже, знай отец мысли старшего сына, то был бы согласен. Голос его слегка смягчился, и даже если Дуэйн чуть пропустил начало слов, он понимал мнение родителя: — …Чтобы вы оба жили счастливо, и, если для этого нужно будет переехать, мы это сделаем. Ты не можешь сидеть всю жизнь с игрушками в одиночестве, тебе нужны друзья — те, кто поймут тебя. — Па, я не один. У меня есть Эйн и вы, а друзья найдутся когда-нибудь. Да и вы не запихнёте бизнс в чемодан. Дуэйн с трудом сдержал смех от оговорки братишки и его слов. Даже ошибка в произношении «бизнес» не резало слух. — Картер, постарайся дослушать. Пожалуйста. — кажется их отец, терпеливый человек, Артур Кейн начинал уставать — ведь сухой авторитетный голос стал мягче и тише. — Мы не всегда… успеем тебя защитить, а работа… Дела компании по большей степени я буду вести дистанционном через кузенов Марка, Роба и Тима, — на этот раз к удивлению Дуэйна Картер и вправду удержался от тирады только хмыкнул: «ну да». Достижение. — Тенденции времени позволяют. И я уверен, Пенсильвания откроет новые возможности нам всем — стоит попробовать. — Ну, Эйну возможности нужны больше, да? — переметнулся вниманием Картер. — Например, новые девушки… — Хватит! — прервал Дуэйн младшего брата, не желая, чтобы отец узнал о его личном: о том, что его отвергли. Он даже поднял голову и повернулся к Картеру. — Мне тоже не хочется переезжать, но, раз родители считают так… Старшего распирало недовольство и даже гнев, а младший Картер же с улыбкой пожал плечами, прежде чем прервать: — Эйн, ты только что показал, что тебе не плевать, и усилил моё желание давить на мозоль, а надо было наоборот делать вид, что не интересна тема. В играх так бывает, отступать и не ступать в борьбу бывает ценнее, чем тратить ману. «Господи, опять он с этими сравнениями… Но… А, удачно…» В миг Дуэйн отложил тему неудачного признания, потому что увидел хороший шанс объяснить, что игровые тактики в жизни не всегда реализуемы. — Но это жизнь! Ты покалечишься! — Ой, да ладн, пара синяков. — Картер! Ты… — Дуэйн! Картер! — их окликнул отец, и они развернулись к нему лицом без лишних споров и слов. — Забыли, чему я учил? Вы — братья — будьте сплочёнными. — Они сказали вместе «да», но Дуэйн от неловкости запнулся в таком простом слове и спешно опустил голову. — А теперь, думаю, на сегодня мы обсудили достаточно. Можете идти собираться, только, Дуэйн, задержись на минуту, пожалуйста. Внутри Дуэйна всё перевернулось. Миллионы мыслей посетили его голову, навалившись как макулатура — он не мог нормально сконцентрироваться на какой-то одной. Он полагал, что ещё не умел распознавать, когда их много, как и эмоций, из-за возраста, но и тут были сомнения. Главное — это то, что всё как-то было связано со словами отца. — Пойду отмечу в календаре, что пятнадцатое сентября этого года — жутко-несправедливое. Дуэйн слышал, как младший брат с этими словами выбежал, захлопнув дверь. После он нерешительно поднял голову и обратился к отцу, предпочитая смотреть на его руки, а не в глаза. — Отец… Пап, не злись на него. Картер остынет. Это я не… — Я не виню его и не виню тебя, Дуэйн, — спокойный голос отца заставил поднять голову. Родительские карие глаза были вопреки ожиданиям сощуренными от теплой улыбки. — Наоборот, я очень рад, что, узнав ситуацию, ты попытался решить сам, проявив взрослость и заботу о брате. Будьте и впредь горой друг за друга и не допускайте разлада. Всё-таки мои другие кузены Гарри и Питер рассорились, вероятно, тётя не смогла привить мир, не знаю… — Дуэйн не прерывал, лишь надеялся, что разговор о двух отцовских кузенах не продлится полтора часа: ноги устали стоять. А отец, как и он сам, любил перескакивать с темы на тему. — Так о чём?.. А, в новом городе — это не сама Филадельфия, заботься о себе и нём, но не забывай, что есть мы с вашей мамой, готовые помочь, как взрослые. Как бы подросток ни любил отца и мать, он не мог совладать с радостью, которую испытал от того, что разговор уже подошёл к логическому завершению. А что ещё круче, отец не был зол. Дуэйн закивал: — Я понял. Могу я пойти к Картеру? Он опять небрежно раскидает вещи по чемоданам. «И превратит мои вещи в свои «конструкторы». — Да, конечно, иди. Дуэйн Кейн поспешил на второй этаж.***
Утро началось с кофе, приносящий одними своими вкусом и температурой уют и стабильное тепло родного дома, аромат же тонким шлейфом вырисовывал в памяти папины объятия. На короткие мгновения, пока длился вдох, можно было ощутить себя в коконе тишины и покоя, и ими хотелось насытиться пока ещё было время. Все по-своему ценные моменты даже серых дней по крупицам собирались воедино одной ассоциацией с кофе. Напитком, терпкие нотки которого можно было обнаружить в любой одежде Джона Гилберта — настолько часто он варил его. Пальцы Джанетт оберегающим манером охватывали хрупкую белую чашку с таким особенным для неё кофе; отпивая из неё время от времени, она оттягивала миг полного столкновения с реалиями нового дня. Вечер двадцать восьмого апреля в этом году обещал быть не просто днём рождения Картера, а решающим полнолунием. Временем для подведения итогов всего, что сделала Нетт по приезду. Нужна была особая бдительность: Сальваторе, как загнанные в тупик звери, могут стать опасными и начать действовать очень импульсивно. А то, что ритуал должен состояться с заходом солнца было бесспорно: так сказали и Элайджа, и вернувшийся в своё тело Аларик. Появление последнего вызывало напряжение, но Нетт успокаивала себя любимым напитком и тем, что, раз обвинения не посыпались в неё в ту же секунду, велика была вероятность, что воспоминания о периоде одержимости не сохранились. «По крайней мере, так происходит даже в фильмах, да и Элайджа вряд ли бы оставался спокойным, если существовала малейшая вероятность, что Аларик сохранил память», — Джанетт покрепче сжала чашку и сделала очередной успокаивающий глоток. Второй — был расслабленный, скорее, просто для удовольствия. Слегка откинувшись на спинку дивана, Нетти повторно скользнула взглядом перед собой. Солнце то меркло, скрываясь за облаками, то выглядывало, одаривая своим светом гостиную, подобно и событиям утра, принося неоднозначные чувства. Под яркими лучистыми потоками солнца красная гостиная, как назвала комнату Нетт благодаря обилию этого оттенка в мебели, становилась ещё богаче. Возможно, Джанетт легко бы залюбовалась разными гранями, которые приобретала гостиная, запоминая мелочи, если бы не сложившаяся ситуация. Приходилось жертвовать писательскими порывами и акцентироваться на окружающих людях, вампирах и двойнике. И все же, двойняшке было комфортнее здесь, на первом этаже, с припаркованной рядом коляской, чем в кожаной гостиной на втором. Открывались больше манёвров не только для передвижения, а для хитрости. Пока все допрашивали Аларика, Нетт оставила в небольшом свободном пространстве между сиденьем и спинкой дивана диктофон. Теперь она могла спокойно уехать домой, принять душ и просто побыть с родным человеком, когда папа приедет к ней. Ситуация позволяла: не происходило ровным счётом ничего, требующего прямого участия. Недо-отчим молчал, то ли не решаясь сказать, то ли спросить, то ли прийти в себя. Мимика так же, как и жесты не помогала: Аларик всячески старался не смотреть вперёд, видно, из-за Дженны, сидящей рядом с Нетт напротив него. На женщину Джанетт лишь изредка поглядывала краем глаза. Соммерс выглядела лучше, чем прошлым вечером, когда Гилберт вернулась, но нетрудно было догадаться, сколько недосказанности мучали Дженну. Нетт уже планировала поговорить с ней: неизвестно, сколько они с папой пробудут здесь, и лишние конфликты были без надобности. При мысли о «лишних конфликтах» появился соблазн обернуться и взглянуть за спину, где безучастным зрителем замер между их диваном и креслом Елены Элайджа. Джанетт хотелось увидеть первородного и пытаться обнаружить что-то, что хоть как-то раскроет его мнение относительно разворачивающихся событий, но не могла. Это выглядело бы неуместно, и кофе с большей вероятностью пролила бы на себя. «Да и бессмысленно: зачем волноваться об этом, если ему выгодны сотрудничества с Сальваторе, исполнение ритуала, а я абсолютно точно этому не помеха? Он мог устанавливать препятствия для переговора с Клаусом, но не сейчас», — рассуждала Джанетт. Взглядом она следила за тем, как Стефан, обхватив пальцами подбородок в задумчивом жесте, вышагивал перед ними по ковру, время от времени меняя направление: вначале по диагонали, а сейчас по прямой. — Ты вообще не помнишь, что случилось? — наконец, прервав молчание, спросил Стефан. — Нет, — Аларик посмотрел на Стефана — Джанетт могла видеть его нахмуренные брови и перегруженный взгляд, который не раз могла заметить у Дуэйна, когда тот поглощен своими мыслями. — Я как будто вырубился на три дня, — Зальцман вновь отвёл взгляд в сторону, словно что-то припоминал, а Нетт, празднуя свою правоту, отпила ещё два глотка, но насладиться ими не дало продолжение фразы: — Там была Кэтрин. «Только ли её ты увидел?». Джанетт в миг напряглась — отреагировали мышцы ног; стремясь выпрямиться, они начали задирать ковёр, пуская по краю складки подобно волнам. Осознав поступок, Нетт, до побеления сжав чашку, сделала последний глоток, пытаясь расслабиться. От кофе осталась только гуща — напряжение начало спадать. Для остальных прошли секунды — для неё тягостные часы. Джанетт боковым зрением заметила взволнованный взгляд Дженны, а после за спиной Сальваторе поймала и внимание светлых глаз недо-отчима. «Прекрасно, а я так надеялась, что моего коврозадирательства никто не заметил». Как-то успокоить их она не успела: Стефан привлёк внимание на себя: — Выходит, что Клаус сохранил ей жизнь, — констатировал Стефан, остановившись, к большому облегчению Нетт, спиной к ней и скрестив руки на груди. Хоть кто-то не заметил. — Но для чего? — спросила Елена. — Возможно, это она тот вампир, которого он хочет принести в жертву. — Вероятно, так и есть, впрочем, несмотря на некую иронию в присутствии Катерины в ритуале, думаю, не стоит торопиться с выводами, — вмешался Элайджа. Нетти пока он говорил, глянула на Зальцмана и Соммерс, и повернула кружку, и махнула рукой, как бы объясняя свою раннюю реакцию. Дженна поспешила забрать чашку, видно, поняв по-своему, и передать Аларику, который поставил её на столик у своего дивана. «О, я становлюсь купидоном для напряженных пар, всегда мечтала» — еле не фыркнула Гилберт. Первородный, выдержавший паузу во время всех этих действий, продолжил сразу после этого. Должно быть, Элайджа решил, что внимание всех важно. — Зная моего брата, он мог приготовить ей и другую роль. Фраза вновь спровоцировала волну напряжения. Сжав руки в кулаки, Джанетт надавила на колени, удерживая ноги на месте и стараясь не терять спокойное выражение лица. Второй чашки не было, чтобы отвести внимание. Под пальцами смялась хлопковая ткань оттенка тёмного шоколада, сдвинулся и карман брюк, открывая угол поблекшей фотографии и телефон. Нетт лишь мельком взглянула на открывшиеся предметы. Удостовериться, что не выпадут: не хватало потерять присланную Моникой фотографию. «Смерть в ритуале слишком банально для неё, что ли, — Джанетт поймала себя на том, что желает для Кэтрин именно «другую» роль. Всё-таки помимо отрицательных поступков у вампирши были и благоприятные, как помощь Нетт: окончательное принятие себя, доработать стрелки, улучшить осанку и даже плавать. Выкидывание в бассейн кто-то другой вряд ли бы так назвал, но Джанетт она помогла. — Она всё делала в своеобразной манере, думаю, идеальная смерть для неё должна быть такой же». — Думаю, кому-то из нас следует отправиться к Кэтрин и дать ей вербену, чтобы защитить от дальнейшего внушения. — раздумья прервало предложение Стефана. К счастью, Нетт не одолевали глубокие воспоминания и она упустила слова — Она может пригодится нам. — Квартира моя — пойду я, — вызвался в ту же секунду Аларик. Ноты вины и грусти в голосе толкали на выводы о желании недо-отчима как-то возместить «отсутствие». Только это было глупо и очень опасно для неё и Эйна. Джанетт не стала сдерживаться, позволила себе закатить глаза и прокомментировать. Не то что бы Гилберт действительно питала надежду, что Аларик прислушается, но попытаться хотелось. Мало ли вдруг Елена после не даст пойти. А ещё Нетт осознавала, что долгое молчание могло показаться странным с такими острыми темами. — Нельзя же просто ворваться в квартиру, где обосновался опасный вампир. — Клаус вряд ли будет целый день сидеть дома, — предположил Зальцман, — И я могу пойти не один, а с Деймоном. Укусив внутреннюю сторону губы, двойняшка подумала: «Ещё лучше.». Усмехнувшись, Джанетт озвучила иное: — Ему не помешает развеяться. — А где Деймон? Джанетт успела только мысленно съязвить на вопрос сестры, что тот досрочно погряз в трауре по ней, и прежде чем придумала то, что можно было озвучить, короткая вибрация телефона оповестила о сообщении и разбавила мысли. Пока она доставала сначала помятую фотографию и откладывала рядом с собой, пришло ещё одно, потом третье. В спешке открыв чаты, Гилберт почувствовала, как мыслительный процесс на мгновение замер. 11:35 а.м. Гиперактивный Дедал Дж-Г в баре чувак мутит воду 11:35 а.м. Гиперактивный Дедал С шерифом о вампирах болтает 11:35 а.м. Гиперактивный Дедал Что-то делать? Читая сообщения, Нетт, даже заметив боковым зрением уходящий силуэт, не спешила поднимать взгляд. Сердце ускоренно забилось, различные варианты с такой же скоростью начали проскакивать в сознании. К сожалению, Джанетт, не имея представления о том, кто и о чём конкретно разговаривает с шерифом Форбс, не могла в полной мере координировать действия друга — остановилась на единственном благоприятном варианте. Зная, что Карт долго ждать не будет, она торопливо печатала: «Ничего. Наблюдай». — …Не-етт, — оклик и прикосновение Дженны было настолько неожиданным, что Джанетт вздрогнула, выпрямив ноги, выронив телефон и оставив последние буквы недописанными. — Ох, прости. Не хотела пугать. Просто ты не слышала и… — сразу отреагировала Соммер, а потом осеклась, видно, заметив, что Нетт продолжала смотреть на телефон, — Давай достану. — Нет! — голос Джанетт сорвался на крик, когда она подняла взгляд на тётю Елены, после, выдохнув остатки воздуха, дополнила спокойнее. — Не нужно прямо сейчас: не утруждайтесь, — улыбнувшись, она как бы невзначай согнула правую ногу, на самом деле заслоняя телефон. Даже если внутренне всё сжималось от того, как сильно хотелось дописать сообщение, Нетт терпела. Если бы Соммерс достала — увидела бы переписку. — Так что я прослушала? «Как назло не помню, через сколько телефон автоматически блокируется — думала двойняшка, стараясь держать лицо расслабленным. Надежды на терпение друга не было. — Главное, чтобы не слишком рисковал». — Да мне было бы нетрудно, — слабо пожала плечами Дженна. Нетт ловила её внимательный смешанный с заботой взгляд, поэтому она напомнила себе про осмотрительность. — Я просто удивилась, увидев фотографию доктора Максфилда в молодости. Соммерс подала снимок. Только тогда Джанетт поняла, что от волнения смотрела на лицо и не замечала, что та держала его в руках. В груди зародилась тягучая опаска от словосочетания: «Доктор Максфилд». «Отец Моники — учитель, который вряд ли бывал в Вирджинии настолько близко к Мистик-Фоллс». Забирая фотографию, Джанетт не сдержала вопрос: — Доктор Максфилд? Можете пояснить, пожалуйста. — На обратной стороне написаны имена, — после краткого ответа Джанетт перевернула снимок и вгляделась в надписи, по которым вчера только пробежалась взглядом, а Дженна продолжала рассказывать: — Одно я знаю: доктор Уэсли Максфилд преподает в колледже Уитмор, сама я пересеклась с ним однажды, когда он приносил соболезнования в связи с гибелью Миранды и Грейсона. Вроде он работал с твоим дядей, поэтому. А что? Откуда ты его знаешь? Он связан с вампирами? Каждое новое слово волей неволей заполняло сознание воспоминаниями прошлого, вытесняя иные мысли. Пальцы, белея, сжимали фотографию. Ужасное осознание на носочках пробежалось по телу, оставляя после себя мурашки. Джанетт, забыв, как дышать, смотрела на надпись: «На память будущему поколению Уильям и Уэсли Максфилды. 1989 год». — Нетт… Нетти… всё хорошо?.. — А? — спросила Гилберт, с трудом вырвавшись из-под толщи воспоминаний; несколько раз моргнув, она посмотрела на Дженну. Губы не сразу согласились изогнуться в улыбке — Да, всё хорошо. Я задумалась. — Джанетт сама не поверила своему глухому голосу и обмен Аларика и Дженны взглядами говорил: они тоже. Поэтому она добавила, прежде чем кто-то из них успел сказать что-либо. — Второй человек на фото, Уильям — отец моей подруги, и он давно лишился сведений о брате. Мутная история. Сама не знаю всего. А я вспомнила о своих дяде и тёте, — сомневаясь, что удержит свой голос от язвы, обошлась без имён. Для полной смены темы двойняшка вздохнула: — А ведь это я знала их, тогда как моя подруга могла даже не узнать, случись что с её дядей. — она подняла повыше, стараясь не поморщиться, показала. — Печально же, да? — Так значит, твоя подруга ищет дядю? — своим вопросом и подытожил и помог ей сменить тему Аларик. Потом он начал уточнять, быстро складывая части событий, сразу напоминая того самого недо-отчима, который искал её мамашу. — Но почему фотография у тебя? Или она примерно знала, где он и дала его целенаправленно? Тогда ты бы спросила про него раньше… Только Джанетт начинала думать, в какой момент начать плавно упрашивать о помощи со встречей с этим Уэсли, с учётом вероятного отказа из-за предстоящего ритуала, как Аларика прервали. Со второго этажа послышались крики и шум, судя по всему один из голосов принадлежал Елене — кто-то, то ли Стефан, то ли Элайджа, ворвался с улицы и промчался мимо них. Джанетт даже не поняла бы этого, не захлопнись дверь с грохотом и не ощути она ветерка. Соммерс и Зальцман вскочили и побежали к лестнице и если первая успела пробормотать извинения, то второй с коротким «потом», подхватил по дороге арбалет. Джанетт осталась наедине со своим прошлым. Прокручивая в голове воспоминания, Нетт посмотрела на снимок вновь, в поисках каких-то сходств с людьми в масках из воспоминаний. На фото, имевшее уже в то время хоть и тусклые, но краски, изображались два белокурых парня. Один был выше одет в цветастую рубашку и потёртые джинсы и стоял он, закинув руку на плечо другому, более юному. Второй по стилю одежды несильно отличался от первого, но зато укладывал более короткие волосы пышным начесом и улыбался шире. В высоком, несмотря на непривычный образ, Нетт распознала своего учителя. Невписывающиеся в общую картину очки и сдержанная, не тронувшая глаза улыбка похоже были присущи тому ещё в молодости. Наводило жути тот факт, что второй, жизнерадостный парень, мог принимать участие в её пытках. Одно Джанетт знала точно: чью-то светлую макушку и голубые глаза она помнит. «Надо разобраться — подумала она. — Если же подтвердится его участие, надеюсь, Моника не будет скорбеть по дяде, которого толком не знала». Вибрация привлекла внимание, напомнив о ситуации с Картом. Нетт быстро вернув фотографию в карман, нагнулась, доставая телефон. Недолго думая, двойняшка разблокировала. Перед глазами сразу высветилось новое сообщение Картера: «Выручай, я сторожу туалет с усыплён, чув. Он тяжёлый».***
— Всё идёт по плану: женщина упала с лестницы. Оборотни должны скоро появиться в городе — мы с Гретой будем ждать подходящего момента для захвата, — отчитался Мэддокс. — А ты же решил, кто будет запасным вампиром? Стоит ли следить за ним? — Прекрасно, — ответил Клаус, в голос просочилось удовлетворение. На оставшиеся вопросы вампир ответил кратко, не видя смысла отчитываться или как-то иначе затягивать разговор перед ведьмаком. — Да. Нет, но будьте на связи. Стоило прозвучать ответу Мэддокса, Клаус отклонил звонок. Телефон с глухим стуком опустился на стол. Вернувшись к вскрытию конверта, переданного ему через неизвестного курьера под внушением, он вытащил оттуда внушительную стопку бумаг. Внутри россыпью мелких искр разгорались предвкушение и азарт. В них хранились сведения о конкретном человеке, ставшем неожиданностью. Взяв в руки первый содержащий информацию из свидетельства о рождении, первородный начал просматривать — взгляд зацепился на первой строчке на графе имя: «Джанетт Анагéнниси Гилберт». «Анагенниси — Эннис Наига, — догадался Клаус. — Изобретательно». Несмотря на удивление греческим происхождением имени и значение вампир не стал задерживаться, пробежавшись глазами по остальным данным, лишь на секунду остановившись на нескольких строчках: «Дата рождения: 11.06.1992 Мать: Беатрис Изабелла Франц». Оценив иронию с именем и отложив лист, взял другой — с медицинскими фактами. Ни диагноз гласящий: ДЦП спастическая диплегия, ни группа крови, ни примечания о сохранности мозга и интеллекта не выглядели полезными. Последнее вызывало лишь насмешливую улыбку. Перебирая в быстром темпе оставшиеся сведения, Клаус всё больше ощущал, как предвкушение и азарт превращаются в неудовлетворение. Его осведомители нашли и допросили даже учителей и соседей Джанетт, но все они говорили только о её прилежности, доброте и открытости. Свежесть картине добавила только краткая заметка о том, что она состоит в какой-то школе актерского мастерства. «Школа проливает свет на навыки притворства. Но этого мало. Пора воспользоваться другим источником и переместить его», — подытожил Клаус. Первородный спешно собрал всё в одну стопку, намереваясь положить обратно в конверт, но заметил внутри фотографии и достал их. Первый был больше остальных двух. На нём изображался большой светлый зал, украшенный в оттенках красного сердечками, цветами, струящимися огоньками и лентах. Последние двумя полу арками висели над потолком и на них можно было разглядеть золотые буквы: «Любовь» и «День Валентина». Под пересечением лент в середине комнаты, осыпанные взглядом зрителей, неотрывно смотря друг друга стояли двое. Девушка, с завитыми в крупные волны волосами, в длинном лиловом платье, сжимала руки парня. Он был одет в костюм, а волосы уложены. По смятым рукавам пиджака легко можно догадаться о том, с какой силой пальцы девушки вцепились в предплечья партнера. Личность пары определилась быстро — Джанетт и Картер. А внизу прямо на фото была приклеена полоска белой бумаги с надписью: «Король и королева старшей школы Хендерсон. 14.02.2009 год». Клаус оглядел две другие. На них были запечатлены те же. Только позади пары мелькал розовый фон и различались между собой только в позах, отчего казалось, что кадры сделали с небольшой разницей во времени. На одном Джанетт, тянулась к губам Картера, положив руки ему на грудь, тогда как на следующем, она уже целовала его. «А это интересно… Они не походили на влюблённых, даже бывших». Быстро убирая всё остальное и заведя руки с фотографиями за спину, Клаус неспешным шагом прошёл в соседнюю к дивану. Скользнув глазами по присевшей на подлокотник Кэтрин, сгоревшемуся перед низким журнальным столиком заложнику и дымящейся кружке, первородный прокомментировал: — Как благородно с твоей стороны, Катерина, позаботиться о своём товарище по несчастью, — парень, в отличие от вампирши, прослушал приближение Клауса — вздрогнул. В его карих глазах мелькнула тревога — губы вампира дёрнулись в снисходительной, располагающей улыбке. — Не стоит так беспокоиться, Дуэйн, твоя участь куда лучше. Тебя же всё-таки ждёт свобода, как только твоя милая подруга Джанетт сдержит свое слово, а ритуал благополучно свершится. — А Вы не будете винить её, если кто-то другой помешает, сорвёт? Не решите выместить на ней всё? — сухо спросил Дуэйн. Клаус, даже занятый с заложником, не упустил, как Кэтрин, закатив глаза, ушла в другую комнату. — Её задача как раз не дать этому случится — рано судить, — напомнил первородный. Он слышал, как ускорилось его сердцебиение; видел, как распахнулись глаза; спина сгорбилась сильнее; но не подал виду. Вновь заговорив, Клаус, балансируя в тональности душевности с чуточкой энтузиазма, присел рядом. Удерживая фотография, перенёс руки вперёд. — Поэтому как ты смотришь на то, чтобы не зацикливаться на том, что будет, а поговорить? Здесь неплохой запас виски, располагающий к разговору. — Я не любитель разговоров, — отпив из кружки, поставил её на столик Дуэйн. — И алкоголя тоже — чая с лимоном мне хватает. «Временами вы, неразговорчивые, полезнее болтунов: вам труднее даётся плести ложь», — думал Клаус. Ценность этого дружка Джанетт открылась, когда он одним взглядом выразил несогласие пить кровь. Прежде выглядящая сплоченной команда, проявила изъян и открыла для него возможность изучить их предводительницу. То, что Джанетт являлась таковой, не было сомнений. Сменив своё изначальное решение осадить девушку, Клаус отдал ей кровь и наблюдал за ними. И пусть он совсем не ожидал того, что Джанетт Гилберт предложит одного из своих друзей в заложники, но это было на руку. Как и возможность самому выбирать кого оставить. Осталось склонить к откровению. — Понимаю. У всех нас есть предпочтения, — кивнул Клаус. — Должно быть, я ошибочно подумал, что тебе захочется высказаться, после того как был оставлен подругой и братом. Клаус с интересом наблюдал, как лицо собеседника потемнело, между бровями залегла морщина. Только через какие-то секунды Дуэйн встряхнулся, подняв глаза с рук на него. — У меня нет повода для жалоб — сам вызвался. — пожал плечами парень, — Вам ведь плевать на меня. Что Вас на самом деле интересует? — Мне интересен не ты, а твое отношение к Джанетт, к брату и их к тебе. То, как ты хранишь веру неё, несмотря на то, что она пожелала оставить одного из вас в залог, а он — не возражал. Тут легко можно задаться вопросом, а так ли ты им нужен, чтобы мотивировать в должной мере. Особенно, когда открываются различные факты. Клаус видел, как парень, сжимая челюсти и хрустя пальцами, боролся с желаниями поспорить с ним. Если близились возражения — бдительность в словах уменьшалась. Первородный не мог не воспользоваться возможностью усилить эффект — положил на стол фотографии. И даже теперь, когда Клаус повторно посмотрел на них — ощущение противоестественности и недоумение не исчезли. Но видно, всё разыгралось по плану. Выражения лица Дуэйна помрачнело, а сам он напрягся, вторя заметавшемуся взгляду. Словно заложник не мог решить, что ответить. Что ж, Клаус мог дать ему какое-то время. Наступила относительная тишина, прерываемая для вампирского слуха только дыханиями. — Вы наводили справки, как я вижу. Кратко, они встречались, да, но теперь это… Так, пустяки, — наконец отозвался Дуэйн, но слова звучали нерешительно и с длительными паузами. — Это кажется сложным, как… Бейсик, но на самом деле всё просто. Первое, у Нетт есть план… Она бы не стала от скуки разбрасываться друзьями. Второе, если бы моя жизнь была… Под реальной опасностью, мой братишка не бездействовал. Я уверен в этом: знаю их не первый год. Нетт — уже пять лет, а Карта ещё больше, с годовалого… — Последняя фраза начинала звучать увереннее — тут он замолк, видимо, осознав, что сболтнул лишнего, большие глаза наполнились досадой. — Годовалого возраста?.. — схватившись за слова, подтолкнул к ответу начавший догадываться о природе оговорки, Клаус, — Вы ведь не родные, я прав? — Это ничего не меняет, Картер всегда был и будет моим младшим братом, — с пылом ответил Дуэйн. — Даже если в этот его день рождения я не с ним. Первое впечатление обманчиво — всё, что мог вкратце сказать Клаус об этой троице. И чем глубже он выкапывал о них, тем сильнее менялось мнение. Поначалу Джанетт, потом её друзья-братья-не-братья. Старший, более бесхитростный, вопреки несогласию и жизненным обстоятельствам, был полон упрямой веры и боевого пыла — явно не глуп и возможно, не так прост. Пара его слов, оставшихся не до конца понятыми, это подтверждали. Младший в его глазах предстал пустоголовым подростком, слепо выполняющим приказы и отвлекающим всех на себя, когда нужно. Слишком много слов и действий. Пока не прозвучали наблюдения Элайджи, которое дополнил своим мнением Мэддокс, и не всплыли фотографии. «Рассказав о нём и отдав кинжал, Элайджа мог отводить от себя внимание, но лишь для того, чтобы убить меня с помощью этой ведьмой. Ведь она жива», — Клаус подумал мимолетно. Угроза в лице брата не беспокоила: уже продумал свои действия, благодаря тому, что одна нелётная птичка вовремя напела об уловке. Затем мысли вскользь прошлись по словам ведьмака, что если этот Картер способен забирать энергию, то должен куда-то выводить. В голове появилась пометка о возможной пользе такой силы и угрозах. Потом воспоминания переметнулись к фотографиям, новому факту и тому, как сама бывшая парочка вела себя нетипично. И такое стремительное путешествие пережили размышления Клауса, чтобы вновь вернуться к главной неожиданности в городе. Пока лично о Джанетт ещё многое предстояло узнать. Всё это заняло около секунды или двух времени — ничто для человека. Но Клаус не хотел затягивать с ответом, потому что после его заложника нужно переместить в квартиру напротив, которую под внушением люди без лишних вопросов уступили его ведьмаку и ведьме. Теперь, когда историк на воле, сюда должны были заглянуть и попытаться сорвать. Но и на этот счёт Клаус приготовился. Даже если не ясно, кто и когда вмешается. — Если настолько хочется поздравить, скажи что — передам. — тут донёсся звук уведомления и Клаус быстро вернулся к столу, чтобы забрать телефон и продолжил: — Самому поговорить позволить не могу. О, это от твоей дорогой подруги… Джанетт в своей манере писала почти о том же самом, что ожидал от команды сам Клаус: попытку сорвать план, приход гостей в его временное жилище. Однако интересным бонусом стало предупреждение об их идее с вербеной и Кэтрин. Значит, устроит проверку. Последним он прочёл… Просьбу о помощи в избавлении от ещё живой проблемы, которая была нейтрализована и ожидала участи в туалете Мистик-Гриль. Клауса захлестнули одновременно негодование от того, что его намереваются использовать, и интерес относительно личности проблемы, причин, почему сама Гилберт не могла справиться, и как много она могла себе позволить ради собственных целей. «На что готова? Что может испугать?.. Какие твои истинные цели?». Решение принято. Но напоследок оставалось ещё кое-что… — Катерина…***
27 февраля. 2005 год.
Тесно, душно и скучно. День замер, как обычно застревала игра при загрузке настолько долго.Только на короткие промежутки появлялись надежды на конец пытки, но они мучительно погибали. Как и в случае с интернет аналогом, происходящее питало любопытство, что не давало прервать сбивчивую речь. — …Таким образом, мы можем устроить революцию… Ну, вернее… Я имела в виду, что… Но сохранять внимание только одному делу, идее одноклассницы, казалось невыполнимой задачей. Отбивая вольный мотив на подрагивающей ноге и быстро шарась глазами по комнате отдыха, Карт пытался себя занять. Кресло-мешки вроде тех, на которых они сидели, призывали передвинуть их, столовые приборы и чашки, поблескивая под лампочками, просили помочь им изменить форму. Но он не поддавался мольбам. «Тётушка Ани не оценит перемены, — губы от мыслей растянулись в ухмылке. Стук пальцев ускорился, — Не хватало выбыть так рано». Плечо сжала крепкая рука брата, Карту не нужно было смотреть влево, чтобы понимать — Эйн наблюдал за ним. Он даже мог представить этот оценочный взгляд. Предостерегающий с хмурой уставшей морщиной. Как обычно. — …Мы остановим их, в первую очередь это для нас будет хорошо, а потом… — Карт остановил на однокласснице взгляд, когда она запнулась. Она нервно сжимала края своей кофты. — Это, конечно, не значит, что другие не важны, для них тоже будет хорошо… Джанетт Гилберт сидела внутри их прямоугольного треугольника, предпочтя остаться в своём кресле-коляске. — Прости, что перебиваю, Гилберт, — заговорила в своей манере манере Учительская-Дочурка, сидящая поодаль горизонтально к нему. — Ты волнуешься, это норма, но может, ускоришься в три или четыре раза? Даже на выступлении была лучше. — Лучше тебя так точно, — не удержался от широкой усмешки Карт. Непривычное смятение, появившееся на лице блондинки при задании изобразить слона-дворника, были свежи. На ледяной взгляд, сам он отреагировал ровно никак, но заметил второй за последние два дня благодарный кивок Джанетт Гилберт. «Главное, помни, что нельзя давать повода поддеть ещё», — подумал он, зная, что читать мысли вряд ли кто умеет, но… — Кхм… Давайте без конфликтов с друг с другом, — миролюбиво вступил в разговор Эйн. Карт уловил, что тот даже размахивал руками. — В особенности на обсуждении сплочения против школьной травли. — М, это точно подмечено, — слегка улыбнулась Гилберт. Она прикрыла глаза и сделала вдохи и выдохи. Скучающему мозгу Карта не составило труда предположить, что это она делает одну из техник Аниты. Наконец, заговорила: — Сплочение. Да… Мы устроим апокалипсис Брайрской тирании. Как… Всадники. Видите ли… Я наблюдала. Дуэйн, я видела, как ты… Выступаешь за честность и за Карта готов драться. — Карту показалось, что, посмотри он на брата, увидит его фирменное смущение, но он был занят, буравя одноклассницу. «Если она наблюдала, значит, могла заметить, что я только притворяюсь скучающим на уроке. Кроме некоторых». — Картер, нас посадили вместе и тогда ты соорудил башню из моей канцелярии, а ещё вчера сказал не давать наслаждаться слезами. — теперь она не запиналась. Голос подрагивал, показывая взбудораженное настроение. — Моника… — И стоп, кажется, я поняла. Мой папа химик-физик, а мама периквалифицированный фармацевт. По твоей библейской логике, я — Чума, Кейн-старший — Война, а младший — Голод, А ты — наблюдательная, появляющаяся внезапно и придумавшая всё это — Смерть. Услышав характеристику для своего прозвища, Карту захотелось плясать. Наконец! Наконец, его философию поняли. Гилберт поняла. Но радость омрачилась из-за того, что теперь и Максфилд начинала понимать. Пока они ещё даже не сотрудничают, ничем не связаны. «А если сегодня узнает лишнего и расскажет папочке?». Карт хмуро глянул на девчонку. Всем ещё повезло, что официально её папаша не преподает у них — пока только в Хендерсоне у Дуэйна. Но их город был мал, что означало повышенное распространение информации. Тем более, что миссис Кэррвоу, математичка, как известно, неплохо общается с мистером Максфилдом. Правда, статусная кличка к девушке прицепилась ещё до окончания средней школы из-за проделок Брайрсов. Оглядевшись, Карт заметил, что глаза Гилберт сверкнули гневом, а брат поджал губы. «Апокалипсис их системе будет кстати… Если мы сработаемся». — Постоянно перебивать — показывать неуважение, — заметил Эйн, потом обратился к Джанетт. — Идея хороша, но мне нужно подумать. Картер не удивился ответу брата: тот всегда стремился потянуть время перепроверить. Сам же он наоборот хотел быстрее влиться в дело. Авантюра влекла, как и жажда узнать шаги их действий и так ли они хороши. А то, что зов исходит от понимающей его одноклассницы — хороший плюс. — Я тоже, — согласно кивнула Моника, опустившая взгляд после слов Дуэйна. — Заодно испытать себя и проверить, смогу ли в такой разношерстной компании. — «Переквалифицированный» так правильно произносится, — наконец, прозвучал голос Гилберт. Она уже была спокойнее — голос четче. Удивление вызвало, что она сделала замечание. — Время дам. А сейчас поясню о преимуществе нашего различия… — опять прикрыла глаза перед тем, как продолжить. — Не надо избегать или боятся этого. Без огласки о сотрудничестве никто и не подумает, что мы работаем вместе. Уменьшит подозрения. Тем более, что можем учиться друг у друга. Я - уверенности, к примеру. — Без неё никак, если ты действительно хочешь быть лидером, — отозвался Карт с широкой улыбкой, сделав сидя шуточный поклон. — Так и быть, принимаю Вас, леди де Гилберт, в ученицы. — Без этого, боюсь, нас, магистр Клоун, уснёт на каком-то из трёхчасовых обсуждений плана, если мы все же объединимся, — без тени улыбки кольнула Максфилд. — Хорошо, в этот раз мы уложились в перерыв. Картер хотел было ответить, но Гилберт опередила: — Я хотя бы отыграла ящерицу разведчика.***
— Что-то смешное вспомнил? — голос Джей-Джи вернул в настоящее. Воспоминания пятилетней давности успели потерять кое-какие детали. Например, он не помнил точные цвета мебели комнаты, какие-то элементы интерьера, а может, что-то ещё, но не мог определить отсутствие. Но разговор и яркие эмоции того дня сохранились. Радуя. — Первый сбор. — прямо и эмоционально ответил Карт, но без картинности и наигранности, продолжая очищать яблоко. — Тогда мы были ещё мелкими, бесячими друг друга чужаками, а сейчас продолжаем, но как друзья. Свержение школьных задир сменилось на сверхъестественные интриги. — Разборки с учителями — на усыплённых в туалете помощников официанта, дозами скорее предназначавшимися мне, чем ему, — хмыкнула беззлобно Нетт. — Не жалеешь, что ввязался? — Смена локации даже нрав, — пожимал плечами, передавая очищенный фрукт подруге. — А снотворное подсунула Моника на случай, — Карт продолжая держать нож, изобразил зомби. — Моих кошмаров и бессонницы, — закончила Нетт, сжимая в руке яблоко. — Поняла уже и зла не держу. После этих слов Картер позволил себе откинуться на спинку стула, откладывая нож рядом с кучей кожуры и прищуриваясь от солнечных лучей. Тик-так. Сегодня день рождения и несмотря на всю ситуацию — самый комфортный день рождения для него. Вот так, сидя на кухне у Гилбертов, чища фрукты для кровавого смузи. Никаких бесконечных, повторяющихся из раза в раз, сухих поздравлений от по-факту не его родни, а тех, кто не переносил его и звонил из вежливости. Телефон стал отключен, как только чувака забрали, а сам он приехал к Гилбертам получать «праздничные» нагоняи от Нетт. Никаких родителей, которые, несмотря на его слова, старались устроить запоминающийся день. Их он ещё в полночь предупредил, что идут с братом и подругой на пикник, намекнув на занятость. И даже Дуэйна, с его интересом о настроении и попытками раззадорить. Даже несмотря на волнение о брате и желание поскорее закончить со всем этим, чтобы раздражать того вновь, Карту пришлось признаться, что в его отсутствии есть и плюсы. В конце концов, день, который его семья пытается праздновать каждый год — не праздничный. Это день, когда Картер Кейн и родился и стал ненужным. Лучше бы ему сменили дату рождения. Хотя бы на двадцать девятое или третьего июля — день усыновления, оставив только год. Раздавшееся жужжание блендера побудило Карта выпрямиться и взять в одну руку нож, а в другую — киви. Глазами прошелся по стоящей сбоку перед столешницей подруге. Солнце всё так же освещало её мокрые волнистые волосы, ноги не дрожали, а глаза наблюдали за жижей желтого цвета. Убедившись, что свиданий с полом не предвидится, принялся за фрукт. — Сегодня у всех в этом городе проснулась тяга к самоубийству? — спросил первый пришедший на ум вопрос, когда техника перестала оглушать лишь бы не оставаться в тишине. — Нет, я слишком люблю жизнь. — Раз мы готовим смузи — не семейное. — Как бы я не остерегался оставлять вас одних: дом цел, а вы не вернулись к старым сценариям, — с лёгким ехидством вошёл на кухню мистер Гилберт. — Правда, Вивьен звонила, спрашивала, отправились ли вы втроем уже на пикник. Я сказал, что ещё нет. Почему мне кажется, мой маленький тайпан, что это какое-то прикрытие? «Твою ж… Ма, ну нельзя было…». И Картер заговорил быстрее Нетт. — Ну, почему демонизируете, мистер Гилберт? Мы правд хотели, просто моему зануде брату скинули заданку с уника и он закопался в них. Потерян для мира. — Вместо пикника пойдём в Мистик-Гриль, — подхватила Нетт, оборачиваясь. — Никаких опасных встреч не намечается. — под недоверчивым взглядом она добавила: — И возвращений ко всему прошлому тоже. «Отмечать придётся», — удержал кривляние лица Кейн. Мистер Гилберт не его родители, его так просто не успокоить. Тем более в отсутствии Эйна. — Нам хватило, — кивнул Карт, а чтобы хоть как-то перевести тему, поднял руку с очищенным киви и включил клоуна. — Мы смузи делаем?.. Выжимаем?.. Нетт сказала, что сегодня Вы можете забыть еду, поэтому во-о-от. Надеюсь, не перебор киви и… — Понятно, — прервал Джон, слегка морщась — Карт сдержал победную ухмылку. — Нетт, высушить тебе волосы перед отъездом на место сожжения? Карт поймал краткий взгляд подруги. «Кровавое смузи пригодится, — понял он. — Главное, он заберёт, а не я доставляю». — Да, давай, как раз Карт закончит смузи.***
«Он забрал бутылку со смузи — всё будет хорошо, — мысленно убеждала себя Джанетт, но нахождение в неведении убивало медленно и мучительно. Хуже всего то, что она доподлинно не знала о произошедшем у Сальваторе: папа приехал раньше, при этом сам задержался внутри. Он знал больше и неспроста собрался к Бонни и Джереми. — Ничего. Даже если произойдёт худшее и папа сыграет спасателя самый максимум — придётся разбираться с экзистенциальным кризисом и принятием себя. Справимся…» — Нетт, раз есть торт, нужны и поздравления, — с энтузиазмом потрепал её по плечу Карт. — Я хочу услышать от тебя, а Эйн пусть копает коды. Двойняшка уловила уловку. Так друг пытался не только отвлечь от гнетущих мыслей, а сохранив образ обычных подростков, дать понять, что лишние личности до сих пор здесь. Под последними подразумевались Аларик и Деймон, на которых они наткнулись при входе. Быстрого взгляда на их напитки хватило для подтверждения своих догадок о том, что на втором этаже Сальваторе что-то произошло. И из-за них и пришлось заказать не просто пирожное со свечой для уединенного поздравления, а торт с сопровождающей музыкой. Благо, Карт не жаловался, отнесся как к заданию Аниты. И это им повезло, что ещё день. Бросив короткий взгляд со своего столика на барную стойку и разглядев недо-отчима и Сальваторе, они кажется разговорили с кем-то ещё, но Джанетт перевела, не рискуя, внимание на сидящего слева Карта. — Да, конечно, прости просто сегодня ритуал с Еленой и я в ужаса, — тщательно подбирая слова на случай подслушивания, оправдалась Гилберт. — Но твоё день рождения, конечно, ценно и даже сейчас я… Джанетт не договорила: кидающий взгляды и в сторону «зрителей», и на неё Кейн лёгким кивком сказал повернуть голову. Нетт посмотрела в ту сторону, и заметила первым делом приближение высокого мужчины к их столику. «Те ушли» — оповестил шепот. — Добрый день, — поздоровавшись, незваный гость без лишних вопросов присел на свободный стул напротив Нетт. Его пронзительные, голубые глаза оглядели обоих друзей и стол, прежде чем остановиться на двойняшке. Хоть глаза и голос были новыми, но мимика и взгляд были знакомы. — Вижу, вы празднуете, что ж, я не буду мешать, просто передам поздравление с днём рождения и поинтересуюсь. — Клаус. — А это окончательная внешность? Не охото бесконечно запоминать лица. — Моё собственное тело. «В этом облике на него приятнее смотреть, чем на Зальцмана, — подумала Джанетт, осматривая истинную внешность первородного. Выразительные, острые черты лица, высокие скулы, полные губы, замершие в лёгкой усмешке и коротко стриженные, слегка небрежно, отросшие ко лбу волосы. Словно редкая чёлка. Тусклое освещение бара мешало понять цвет волос. В целом, внешность хорошо передала и силу, и опасность, и харизматичную мужественность. — Ну, может, причёска слегка выбивается» Телефон под ногой завибрировал. — Так что там с поздравлением и интересом? — напомнила Джанетт, стараясь вернуться ближе делу, чтобы разговор закончился, чем их кто-то увидел, и попутно протягивая руку к телефону. — Ладн, что там передал братец? — В основном, почти всё заурядное, только разве, что попросил без него «не влипать в истории», что уже случилось. В этот момент Джанетт прочла сообщение от Карта, спешное, без знаков препинания: «Присматриваешься Есть что-то твоего типажа да». Видно печатал, когда она изучала новую внешность. Джанетт вернула полное внимание как раз, когда Клаус поинтересовался относительно смертника. Уже не отнимая от первородного глаз, отозвалась, решив повременить с разговором с Кейном: — Как раз Карт и расскажет, — после повествования, во время которого Нетт не раз возвращала друга к сути, а Клаус наблюдал, двойняшка добавила: — Поэтому можешь избавиться хоть в своём ритуале. — Как запасного я уже приметил кровного родственника двойника, но применение найду. В голове Нетт пронеслись размышления. «Кровный родственник? Это не я и не папа, Джереми с Бонни, а Кэтрин — дальняя… Дженна, — вместе с именем вспомнился их разговор о фотографиях. — По-другому будет сложнее добираться до дяди Моники…» Стоило идее посетить голову, как Джанетт решила рискнуть. — Такое просто, да и отчасти повторение истории Кэтрин, как насчет усложнить?***
Позднее. Вечер.
Елена со страхом, перерастающей в панику, подбежала к лежащей бессознательно тёте. Присев на землю, двойник, беспорядочно зовя по имени, потрясла. Ничего. Лишь перевернула. Не теряя надежды, отчаянно бьющейся в сердце, Елена потянулась к шее. Пульса не было. — О, Боже! Нет! — выкрикнула Гилберт в пустоту. — Дженна, нет! «Нет-нет-нет» — пронеслось в голове. И тут же Елена, чувствуя слезы на щеках, обернулась к Грете, стоявшей безучастно. — Он убил её? За что? Я сделала всё, что он… Слова были прерваны судорожным вдохом, присевшей Дженны. В этот момент Елена почувствовала и радость, и гнетущее отчаяние. «Только не она».