Господи, дай мне смирение принять то, что я не могу изменить, волю изменить то, что я не могу принять, и ум, чтобы не слишком уж выёживаться.
***
Первая таёжная ночь встретила меня лишь жутким завыванием ветра за окнами. Одинокий дом посреди тайги, до ближайшего посёлка десять минут ходьбы по жуткому лесу. Единственная безлюдная тропинка, связывающая нас с цивилизацией, если эту глушь можно назвать этим громким словом. Когда дядя сказал мне, что мы переезжаем, то моему удивлению не было предела. Зачем и, самое главное, куда? На первый вопрос ответа получить не вышло, а вот на второй мне ответили — Республика Коми, село почти на самой границе с Пермской областью. Моему удивлению не было предела, но тут уж ничего не поделаешь. Если так надо — значит надо. Я собрался, и мы поехали. Так как ехали в ночи, то пришлось поспать прямо в машине, из-за чего весь первый день на новом месте я ходил не выспавшийся. Впрочем, это никак не помешало нам с дядей сходить в местную школу. Там мы закончили все бюрократические дела, и получили учебники. И вот, сейчас я проснулся с осознанием того, что мне предстоит снова вернуться в школу спустя полтора года. Именно столько прошло с того рокового дня, который разделил мою жизнь на «до» и «после». Автокатастрофа, столкновение в лоб с машиной, потерявшей управление и выехавшей на встречную полосу. Мама, папа, Оля — все они погибли в тот день. Мне повезло чудом остаться в живых, если это, конечно, можно назвать везением. Страшное по силе столкновение и последующий пожар и последовавшие за ними многочисленные операции, однако, оставили на мне вечные следы того дня: шрамы от ожогов и швов. Врачи пытались самыми разными способами сделать эти следы менее заметными. Отчасти им это удалось, но лишь отчасти. Я в любом случае обязан им тем, что они вытащили меня буквально с того света. Но здесь, на этом, у меня не осталось ничего и никого. По крайней мере, так мне показалось сначала. Однако стоило врачам улучшить моё состояние до уровня, когда меня можно было навещать, то я познакомился с моим единственным оставшимся родственником — двоюродным братом моего отца, моим дядей. Как оказалось, он родился в США в семье эмигрантов из СССР, из-за чего ему лишь недавно вернуться на историческую родину. Его звали Иваном Алексеевичем Самохиным, однако в Штатах использовал другие имя и фамилию — Джонатан Уик. Что интересно, наши судьбы были похожи. Он тоже в тринадцать потерял родную семью в автокатастрофе. После четыре года жил в приёмной, но стоило достигнуть нужного возраста, и он ушёл служить в корпус морской пехоты США. Двенадцать лет блестящей службы морпехом, а после перевод в ФБР, где он опять сделал отличную карьеру, заработав репутацию первоклассного сыщика, способного раскрыть даже самые сложные дела. Был известен также непримиримой борьбой с организованной преступностью, чему способствовала личная трагедия — автокатастрофа, в которую попала его родная семья оказалась подстроенной. Позже дядя признался мне, что и моя трагедия была отнюдь не случайной. Отца решили убрать вместе с семьёй как нежелательного свидетеля. Впрочем, он заверил меня, что все виновные расплатились сполна. Поначалу, из-за горя потери, я не мог принять его как нового и единственного кровного родственника, которому теперь предстояло воспитывать меня. Но со временем этому человеку удалось завоевать моё уважение и доверие. Тому были причины. Во-первых, дядя был прекрасным психологом и знал, как найти ко мне подход. Во-вторых, он мог как никто другой понять, каково мне сейчас, потому что сам прошёл через это. В-третьих, это был мой последний кровный родственник, и я тянулся к нему чисто на подсознательном уровне. В-четвёртых, он очень напоминал отца. Такой же сильный, решительный и уверенный в себе, но при этом отнюдь не лишённый доброты и сочувствия. Было и в-пятых, и в-шестых, но смысл и так понятен: этот человек был по-настоящему родственником, не только по крови, но и по духу. Главная же заслуга моего дяди и то, почему я отношусь к нему с трепетным уважением — ему удалось вернуть меня к более или менее нормальной жизни. Выйдя из больницы, я оказался с целым букетом проблем, причём как физических, так и психических. Во-первых, мои ноги были частично парализованы, из-за чего передвигаться я мог исключительно или на костылях, или инвалидной коляске, или с посторонней помощью. Во-вторых, мелкая моторика была руками утрачена, что лишало меня возможности не то, что рисовать, но даже просто писать! Это было едва ли не самое страшное. И, наконец, посттравматическое стрессовое расстройство, как вишенка на торте. В общем, тогда мне казалось, что для меня утерян сам смысл жизни. Чего греха таить, мог бы и счёты с жизнью свести. Но, к счастью, до этого не дошло. Вот тут дядя взялся за меня серьёзно и основательно. Не жалея ничего, он делал всё, чтобы помочь мне. И помощь его была неоценима по крайней мере потому, что он сам когда-то прошёл через это, а потому знал, как справиться с депрессией и посттравматическим расстройством. И ключевую роль в этом сыграли не только таблетки и сам дядя, но и его собачка по имени Дейзи. Дело в том, что буквально три года назад у него от рака скончалась жена Хелен. Этот пёсик стал её последним подарком, который когда-то помог дяде справиться с потерей любимой жены. Дядя говорил, что в этой собачке живёт её частичка, которая и оказывает неоценимую помощь в борьбе с горем утраты. После я и сам поверил в это, буквально ощущая ауру надежды вокруг животного. Когда Дейзи рядом, депрессия отступала, а кошмары не смели мучать меня. Наоборот, снилось всегда что-то хорошее, будто с помощью этой собачки сама Хелен помогает мне во всех смыслах встать на ноги. Так мне удалось справиться с депрессией и посттравматическим расстройством, купировав их последствия и вступив в фазу восстановления. А после я начал бороться и с физическими недугами. Здесь меня заряжала ещё и дядина решимость и оптимизм. Он всегда смотрел на вещи, стараясь искать в них только хорошее. Ну и Дейзи никуда не делась, конечно. Регулярно мы ходили к врачам, которые и назначили курс реабилитации, благо прогнозы были положительными. Главное терпение и труд, которые всё перетрут! Так я не просто встал на ноги, но и уже бегал быстрее прежнего, сдавая все нормативы по физкультуре для моего возраста на отлично. Со временем также удалось восстановить и даже улучшить мелкую моторику, так что теперь я снова мог заниматься рисованием. Заодно научился писать не только быстро, но и красиво. Годовая реабилитация не просто восстановила, а сделала меня ещё сильнее, чем прежде. Сейчас я уже мог подтягиваться 20 раз, хотя ранее не смел мечтать и о том, чтобы подтянуться хотя бы раз. И так во всём. А ещё дядя научил меня драться. По сути все другие упражнения служили в первую очередь для того, чтобы повысить мои боевые возможности. Для бывшего морпеха нет ничего важнее умения постоять за себя, чему он учил меня с огромным усердием, оттачивая мои навыки, реакцию, силу. Да, тут будет не грешно признать, как я ворчал в то время, ведь это по сути был КМБ (Курс Молодого Бойца) со всеми вытекающими, то есть в 7:00 подъём, зарядка, личная гигиена, завтрак, после полчаса отдыха, затем до 13:00 занятия, то есть или физические упражнения, либо подготовка к учёбе, либо всё в комплексе, потом обед до 13:40, далее до 16:00 отдых, после снова тренировка или учёба до 19:00, и, наконец до отбоя в 21:00 снова отдых. Такой режим может показаться достаточно жёстким, но когда привыкаешь, то наоборот, он кажется сбалансированным и оттого полезным. Вот так за полгода самой настоящей муштровки и удалось достичь таких впечатляющих результатов. «Тут ведь главное — система» — эти слова дяди были чистейшей правдой, и теперь я это понимаю. Правда сейчас, в преддверии школы этот режим ослаб (это выражалось в том, что дядя совершенно не следил за его выполнением), но тем не менее я старался соблюдать его, пусть и в несколько свободной форме. Сам занимался спортом, чтением и так далее. Так что сейчас можно гордиться собой за проделанную работу над собой. Из зажатого и неуверенного в себе паренька я превратился в настоящего мужчину, который может за себя постоять. Папа бы точно светился от гордости при виде меня, и это чувство, что твои погибшие родные где-то там смотрят на тебя с такой гордостью, придаёт сил и желания жить дальше, несмотря ни на что. Да и на себя в зеркало посмотреть не стыдно: подтянутый и жилистый парнишка с почти офицерской выправкой. Дядя шутя говорит, что девчонки будут млеть, но я его не слушаю, шутя огрызаясь, а он лишь смеётся. Короче, в себе я уверен и собой доволен. Однако есть всё же и не очень положительные моменты. Например, шрамы. Больше всех пострадала правая рука от ладони до плеча, то есть практически вся. На ладони следы многочисленных швов и ожогов, на прочей поверхности только ожогов. Левая рука пострадала куда меньше. Там на ладони только следы швов, тыльная сторона кисти вообще чиста, а остальная рука также пострадала не так уж и сильно. Ещё есть несколько шрамов на ногах, но не ступнях, шее и спине. Но они меркнут в сравнении с той же правой рукой, да и скрыть их в школе будет очень просто за одеждой. А вот на правую руку придётся надевать кожаную перчатку, так как я никогда не считал, что шрамы украшают мужчину, да и хотелось бы избежать этих «сочувственных» взглядов и глупых расспросов: «А где ты их получил?». Или вообще насмешек, если попадутся совсем отбитые одноклассники. Однако травмы физические куда как менее страшны, чем психологические. Посттравматическое стрессовое расстройство хоть и было купировано, вступив в фазу восстановления, но далеко не до конца. А потому иногда мне всё ещё снятся кошмары, а перед глазами встают образы из прошлого в виде флэшбеков. Кроме того, имеет место хроническое перевозбуждение вегетативной нервной системы (пока слушал психиатра и не такое запомнил) и как следствие раздражительность. Хотя вспышки негативных эмоций мной могут контролироваться, но я действительно могу куда быстрее впасть в гнев. Ещё одно малоприятное дополнение, так это то чувство того, что я более не могу являться членом общества. Иными словами, после пережитого стал мусором, от которого надлежит избавиться как можно скорее. Причём умом-то понимаю, что это не так, а всё равно вспышки тревоги, что меня не примут, сочтут уродом (здесь шрамы играют немаловажную роль), как моральным, так и физическим. Плюс к этому у меня, несмотря на все усилия, очень часто бывают резкие перепады настроения, хоть и не такие резкие и частые как раньше. И как довесок, эмоциональное оскудение. То есть я менее склонен проявлять положительные эмоции. Но с этим, благодаря дяде и Дейзи, я справляюсь. Однако, всё вышеперечисленное является лишь бледной тенью того, что мучало меня ещё год назад. И, что самое главное, положительная динамика на всех фронтах налицо, а, значит, рано или поздно мне удастся победить свой психический недуг раз и навсегда. Ради Оли, мамы и папы я сделаю это во что бы то ни стало. Впрочем, я изменился не только из-за непосредственных последствий аварии, но и из-за влияния дяди. В частности, это выражалось в эстетических предпочтениях. Так, я теперь очень любил классическую одежду. Если до того моя школьная одежда состояла из рубашки и жилетки не под пиджак, то теперь это полноценная тройка с галстуком. И обувь соответствующая, официальные ботинки. В общем, стал очень похож на эдакого английского джентльмена прямиком из XIX века. Из одежды для улицы есть утеплённые ботинки, однобортное классическое пальто, зимняя классическая кепка. Всё это проносилось у меня в голове во время завтрака, который я сам себе и приготовил. Ведь умение быть самостоятельным — тоже очень важное, тем более, что специфика работы дяди может вынудить его уезжать и в командировки, иногда на недели. А потому хочешь не хочешь будешь самостоятельным. — Чего сидишь над бедной кашей? — послышался позади меня голос дяди, который выражал лишь добрую подколку — Остыла ведь вся уже. — Да, задумался просто. Это место как-то предрасполагает к этому, что ли — ответил я. — Понимаю. В такой глуши, а уж тем более зимой и заняться-то боле нечем, кроме как думы думать — понимающе ответил дядя. Тут раздался звонок в дверь. Дядя, который хотел было заварить себе чай, повернул голову. — Кого это принесло? — спросил он, направляясь ко входу в дом. Пока он шёл, звонок раздался во второй раз. Настырные какие. Я всё же решил вернуться к каше, так как голоса отсюда было не разобрать. Когда с завтраком было покончено, до меня донёсся громкий крик дяди. — Антон! Подойди-ка сюда! — позвал меня дядя. Я поплёлся в коридор. Там, на пороге, стояли два милиционера. От них несло морозом и тревогой. Дядя стоял рядом, из-за чего мне сразу стало поспокойнее. Всё-таки полковник МВД — это солидно. — Здравствуйте — поздоровался я с сотрудниками правоохранительных органов. Старший по званию мрачно кивнул. — Тут мальчик вчера потерялся. Вовой зовут — объяснил мне дядя — Посмотри, пожалуйста. Ты его не видел? Милиционер протянул мне фотографию. На ней был изображён рыжий паренёк лет восьми на фоне ковра. Он держал в руках полосатую кошку и широко улыбался. — Нет — ответил я. — Точно? Посмотри внимательнее — сказал милиционер. — Где мне его видеть? Я тут никого не знаю, да и из дома почти не выхожу — ответил я. — А может, видел в окно? — продолжал настаивать милиционер. — Нет. Не видел — я лишь повторить отрицательный ответ. — Ясно — угрюмо ответил милиционер, убрав фото — Вы, кстати, как на новом месте? Попривыкли уже? — Обживаемся потихоньку — ответил дядя. — Из местных вас никто не беспокоит? — задал ещё один вопрос милиционер. — Да нет, всё хорошо, спасибо — дядя лишь улыбнулся старшему лейтенанту, если я правильно помню, что означают три маленькие звезды на погонах. — Может, вам помочь как-то? — предложил я. — Я вот стою и думаю… — неожиданно начал милиционер — Ты, малец, на племяша моего похож. Шустрый парнишка твоих лет с такими же окулярами. Всё книжками зачитывался, детективами. Когда летом погостить приезжал, говорит, что в школу милиции мечтает поступить. Как я, хотел людям помогать, смекаешь? Мне стало как-то неловко от его откровений. Будто передо мной стоял не участковый, а кто-то из дальних родственников. — Ох, ребятушки… Сидите-ка вы лучше дома, не ввязывайтесь ни во что. Жизнь сейчас совсем другая пошла — дядя лишь кивнул на это замечание — Ну да ладно… Ты, Антон, в каком классе учишься? — В шестом — ответил я. — Друзей-то на новом месте ещё не завёл? — спросил милиционер. — Пока нет. Я только после каникул в школу пойду. — Тогда вот вам на всякий случай мой номер. Звоните, если… Если узнаете что… Милиционеры ушли. Однако мысли о пропавшем мальчике — нет. Каково ему сейчас там, одному? «Там» — почему-то это слово ассоциировалось у меня со здешним лесом. — М-да — протянул дядя, вернувшись на кухню вместе со мной — Оно вот как, оказывается. Ребёнок пропал… — Как думаешь, он в лесу потерялся? — спросил я. — Ну, если вот так рассуждать, не имея доступа к документам и не ведя это дело, то да, я бы предположил в первую очередь это. Здесь нужно смотреть, где его в последний раз видели, когда и куда он мог после этого пойти. Может, его что-то напугало, из-за чего со страху Вова побежал куда глаза глядят. А когда остановился, то оказалось, что дороги назад он и не знает. Тайга, как я слышал, такое место, что зайдёшь метров на десять в неё, обернёшься, и всё, потерялся, не знаешь откуда пришёл. Его слова разожгли во мне интерес. Тут же я вспомнил детские детективы из серии «Чёрный котёнок», которые я читал летом. В них обыкновенные школьник расследовали запутанные дела. Искали улики, следили за всякими там подозрительными личностями. А после — бац! — и раскрывали запутанное дело. Становились местными знаменитостями. Тут в голове будто щёлкнуло: а почему бы не начать собственное расследование? Может, найду пропавшего мальчика! Представляю, как дядя будет гордиться мной! Он ведь и сам полковник милиции. — Дядь, а можно я пойду прогуляюсь? — спросил я. В ответ он лишь улыбнулся. — Что, хочешь сам поискать мальчика? Я был ошарашен этим вопросом. Как он узнал?! — Всё просто, Антон — ответил он на незаданный вопрос — Ты ведь всё лето зачитывался детективами, да как зачитывался. Взахлёб читал. Да и я узнаю этот блеск в глазах. Сам также в своё время за первое своё дело брался. Так что, дерзай. Только осторожнее там, Антон — его тон резко сменился с азартного на обеспокоенный — Помни, что опасность здесь на каждом шагу. Детектив он потому и детектив, что внимательный и осторожный. — Хорошо, дядь. Спасибо! — первоначальные сомнения относительно того, что мне запретят выходить из дома оказались напрасными. У меня лучший дядя на свете! Когда я вышел и уже преодолел полпути до леса на меня нахлынул вчерашний кошмар. Будто я проснулся ночью от звука флейты, мелодия который буквально гипнотизировала. Одёрнув штору, я увидел в окне пять силуэтов животных, которые резвились примерно там же, где сейчас стоял я. Кувыркались, прыгали, хороводили. Та музыка заиграла в подсознании. А потом всё вдруг остановилось. Музыка исчезла, звери остановились, уставившись на меня. Потом одна из них сорвалась с места, устремившись к дому. Я задёрнул штору и спрятался под одеялом. До ушей доносились звуки царапания о дверь, её открытия, а после неистовые попытки отворить мою. Леденящий душу ужас пронзил меня и сковал намертво. А после, дверь со скрипом отворилась. Прошло несколько секунд, показавшихся вечностью, когда во мраке загорелась пара глаз, и на меня прыгнул монстр. После я вскочил с кровати в холодном поту. Сейчас, при свете дня, эти воспоминания испепелило солнце, и лишь тихий шёпот на грани сознания остался от пережитого кошмара. Тем временем я дошёл до деревьев. Было тихо, лишь вороны каркали вдали. Порой тишина бывает страшнее криков. Тут я заметил, что на одной из веток что-то висит. Увязая в сугробах, я подошёл поближе, почти к самой границе леса, и увидел вязаную варежку. Может, взять её и показать дяде? Уж он-то даст мне совет или похвалит за найденную улику. Послышался далёкий крик «Во-о-о-ва-а-а!». Кажется, у реки. А после ещё. Там, за деревьями, кто-то стоял. Хоронился. Крики становились всё ближе. Тут за деревьями я увидел пробегающую тень. Не медля ни секунды, я подошёл ещё ближе и снял варежку с ветки. А потом бросился бежать без оглядки, сжав находку, что есть силы. Кто мчался за мной, ломая осинник, сокращая расстояние. Но моя физподготовка позволяла мне бежать очень, очень быстро. Позади раздался звериный рык. Такой громкий, что уши заложило. Казалось, рычит не одна голодная тварь, а целая стая. Подбежав к двери, я заметил на ней следы царапин. Будто пёс скрёбся, требуя пустить погреться. Я дёрнул ручку, открыл дверь, а после быстро захлопнул её, ввалившись в коридор. Защёлкнув замок, я позволил себе наконец расслабиться. Так бежал, что аж запыхался. Да, ничего так прогулялся. — Антон — дядя вышел с кухни — Что там случилось? Выглядишь так, словно спринт только что пробежал. — Там… кто-то… за мной гнался — пытаясь отдышаться, сказал я. Лицо дяди нахмурилось, и он вернулся на кухню. Через мгновение он поманил меня за собой. Встав, я выглянул в окно, в котором были едва различимы косматые силуэты, барахтающиеся в снегу. Собаки! Всего-то свора дворняг, без имени и хозяина, лишь издалека напоминающая голодных страшил, живущих в лесу. — Знаешь, лучше пока что посиди дома — сказал дядя — И впредь будь осторожнее. Ты, кстати, нашёл что-нибудь? Только сейчас я вспомнил про найденную варежку. — Вот, нашёл на ветке — сказал я, показав свою находку дяде Джону. Тот взял её из моих рук и осмотрел, после кинул взгляд на меня. — Думаешь, это Вовина варежка? — спросил дядя. — Возможно — протянул я. Да, улика так себе. — Оставь пока себе — с этими словами дядя вернул варежку мне — Если её опознают, тогда это будет уликой. Настоящей уликой. Так что не зря ты улепётывал от этих дворняг — дядя ободрительно улыбнулся, показывая, что я не зря проделал свою работу. Меня тут же охватила волна гордости и даже смущения. Однако после его лицо переменилось — Но всё же не зарывайся. Подобные дела могут прятать под собой нечто очень опасное. Ты ведь и сам ненамного старше его. Поэтому прошу, будь предельно внимательным и осторожным. Если будешь гулять, то в компании и только до захода солнца. — Простые правила, которые спасают жизнь — сказал я, вспомнив, как дядя называл эти немудрёные, но тем не менее очень важные советы. — Именно — подтвердил дядя, улыбнувшись — А теперь раздевайся и иди к себе в комнату, отдохни. Скоро тебе предстоит вернуться в школу, к чему тебе следует морально подготовиться. Я поднялся в свою комнату, проходя мимо пустующей. В голове образовалась мысль об Оле, ведь если бы она была жива, то заняла бы её. Подавив эти мысли, я вошёл в свою комнату. На столе лежал листок с номером милиционера, который приходил к нам. Там было написано: «Старший лейтенант Константин Владимирович Тихонов» и его номер. Очевидно, дядя оставил его мне на всякий случай, а для себя сделал копию, переписав информацию на другой листок. Чем бы заняться? Может, порисовать? Нет, настроение не то. Хм, может, телевизор посмотреть? Глядишь, когда надоест, смогу и порисовать. Решено! Подхожу к этому коробу, название которому «Фотон». В основном пылится в углу, и лишь иногда я посматриваю кассеты с мультиками, которые раньше смотрел… с Олей. Щелчок кнопки на передней панели — и телевизор включается. Кинескоп нагрелся, на чёрном экране привычно заплясал белый шум. Я было попытался включить видеомагнитофон, как вдруг рябь улеглась, и на мгновение вынырнула размытая картинка. Это был мрачный таёжный лес, в точности такой же, как у меня за окном. Искажение разделяло экран прямо посередине. Из динамика доносилось нечто зловещее, едва похожее на человеческую речь. Не прошло и нескольких секунд, как пейзаж снова сменился помехами. Неужели ловит новый сигнал? Может, пошевелить антенной, вдруг поймаю тот самый канал? Немного помучавшись, я смог добиться того, чтобы изображение снова стало чётким. Вдруг из какофонии звуков прорвался голос: — Видели его часто… — начал диктор — Именно тогда стояла беспросветная кладбищенская ночь. В то мрачное время маленькая Сеня встретила свою судьбу в лице чудовищного обитателя дикой чащобы. Местные называют его не иначе как Хозяин леса. Зверь разобрался с беспомощной девочкой по-хозяйски — камера медленно плыла по заляпанному чем-то чёрным снегу, высматривая разбросанные всюду лохмотья одежды. Мне не хотелось думать, были ли в них завёрнуты останки Сенечки, и я непроизвольно зажмурился — Волки здесь редкие гости. Вот что поведала нам баба Тамара, обитательница одного из местных склепов. Изувеченное жизнью и алкоголем лицо старой бездомной задребезжало во весь экран. — Да, да… Бестия страшенная, хуже мертвеца открытого — начала свой рассказ старуха — И смердит ишшо. Как *** немытый! Не припомню я такой вони. Стояла энта тварюга тама, где ты, милок, сейчас стоишь, и таращалася на мяня, прям посяредь дня. Здоровенна така, глаза стеклянны, шо ***. Говорят, что если тебя энтот диавол заприметить, то сунет в мешок к сябе — и дело с концом. Ха-ха-ха. Но мяня он не трогаеть. Ха-ха! Видать, нравлюсь я ему. Вот и зовуть меня чёртовой нявестой. Ха-ха-ха-ха-ха! — Что правда, то правда — согласился диктор — Опустившимися до звериного образа жизни хищник брезгует, предпочитая детскую невинную кровь. Теперь всё чаще Хозяина леса видят в селениях на периферии нашей Родины. Раздираемый сомнениями, правда это или вымысел, я почему-то захотел записать остатки репортажа. Быстро схватив лежавшую на телевизоре кассету у убедившись, что она чистая, я сунул её в видик. Включил запись, накрутил звук и стал внимательно следить за ускользающим сигналом. — Хозяином леса его прозвали не просто так — продолжил диктор — Ему подчиняются все звери, пернатые и лохматые. Они — предвестники появления самого чудовища. Если слышите вой вдалеке, то, скорее всего, он знает, где вы живёте. Если порог дома истоптан звериными следами, а за окном караулят птицы, прячьтесь — он уже идёт за вами. А если однажды ночью, проснувшись, вы увидите глаза в окне, то скоро… Скоро… Скоро… Скоро… Скоро… Скоро… Скоро… Взбесившийся телевизор закольцевал последнее слово диктора, оно повторялось, опять и опять, впивалось в уши. По спине пробежали мурашки. Я остановил запись и магнитофон выплюнул кассету. Да уж, ну и сюжетик. И как мне спать-то теперь? Ведь невольно начинаешь думать, как бы этот Хозяин леса не заявился сюда. Хотя, дядя, конечно, очень сильный, но… Нет, надо выкинуть из головы эти мысли. А я ведь ещё порисовать хотел. Ладно, положу кассету в стол, глядишь, пригодится. Но дяде пока говорить не буду. Ну, теперь дело за малым — успокоиться, найти чем занять себя до вечера, а после лечь спать. Сидя на диване, в некоторой прострации, я не заметил, как в комнату вбежала Дейзи. Сев напротив меня, она наклонила голову, смотря прямо на меня. Я лишь улыбнулся. Что-что, а настроение Дейзи всегда умела поднимать. Репортаж забылся сразу же — Хочешь поиграть, малыш? — спросил я собачку, которая в ответ согласно гавкнула — Ну, теперь-то нам точно не будет скучно.