О нежностях и печали.

      Кате было всего десять, когда она начала видеть во снах мужчину в чёрной одежде и в такого же цвета маске. Мама поначалу отсмеивалась, затем начала беспокоиться о моральном состоянии дочери. А после был даже момент, когда младшую Кузнецову водили к психологу. Однако всё без толку.       Время шло и Катя научилась молчать о своих снах или вовремя сочинять на ходу какой-нибудь незамысловатый, чуть глуповатый сон, в котором мама удивительным образом умудрялась находить скрытый смысл. «Невероятная женщина…» — каждый раз думает Катя за завтраком, пока мама начинает рассматривать очередные образы из её «сна». — А вот кошки это очень плохо, Катюш… хотя трёхцветная… — Говорит старшая Кузнецова, отпивая кофе. Она заинтересованно читает сонники в телефоне, зачитывая подходящее вслух для дочери. Половину девушка пропускает мимо ушей. Катя глаза закатывает, пока женщина на неё не смотрит и опускает взгляд в унылую белую тарелку, наполненную манной кашей. После переезда на новую квартиру завтраки потеряли остаточное веселье, потому что всю яркую и красивую, по Катиному мнению, посуду пришлось оставить на старой квартире. Даже любимую тарелку с мишками Гамми родители не успели сложить в коробки. Теперь приходиться довольствоваться и развлекаться только разбором ей же придуманных снов. — Да… тогда я буду осторожна сегодня. — Натянуто улыбается, поднимая глаза на маму. Та отвлекается от телефона, вновь делает глоток кофе и улыбается дочери искренне, но снисходительно, понимая, что окончание она не слушала. «Неужели верит, что я такой бред вижу?..» — проскальзывает мысль, но Катя гонит её, договаривая: — Я пойду собираться. Мне выходить через двадцать минут…       В своей комнате она вновь задумывается о сне. Не о том, который снова сочинила на ходу для мамы. А о том, который действительно сегодня видела… — А когда я вырасту, вы придёте, а?.. — Всё может быть… — Отвечает ласковый, чуть хриплый голос. — Я буду ждать! — Кричит Катя, по инерции делая пару шагов в сторону, где пару секунд назад стоял мужчина в чёрном. — Я буду ждать… — шепчет она в тишину ночи. — Я обязательно буду ждать… — а у самой голос срывается на хрип от слёз стоящих в горле, и от осознания, что она уже выросла, а его так и не увидела…       Мужчина в чёрном удаляется всё дальше и дальше, окончательно растворяясь в московском плотном тумане. Однако Катя продолжает смотреть ему вслед, совсем переставая различать силуэт. Тяжёлый рваный выдох слетает с её губ, когда она понимает, что он уже точно ушёл… — Бред, не иначе… — шепчет, прижимаясь головой к дверце шкафа. Девушку слегка потряхивает от воспоминаний, а пальцы покалывает от того, каким реалистичным всё казалось во сне. — Катюш, ты выходить собираешься? — Спрашивает мама, стучась в дверь, но не заходя. Катя шепчет ругательства под нос, когда отлипает от дверцы и смотрит на экран телефона, понимая, что должна была пару минут назад выйти. — Да!..

***

— Ой, извините. — Катя падает в чьи-то объятия, когда мужчина позади толкает её вперёд, стараясь выйти из вагона.       А дальше чудо, не иначе. Потому что молодой человек, поймавший её, выглядит как тот самый мужчина из снов: чёрные джинсы, рубашка и джинсовка в цвет и такая же маска. Отличие только в обуви. На его белоснежные форсы Катя опускает взгляд чудом. Это немного отрезвляет и заставляет всё-таки оторваться от чужих прохладных, в удивительное майское тепло, рук. — Извините. — Вновь шепчет, прижимая к груди рюкзак. Сзади в очередной раз пихают, стараясь войти или выйти. Катя шипит от неожиданной боли в лопатках и ближе прижимается к парню, стараясь уйти от нежелательных касаний позади. Молодой человек окидывает злым взглядом толкающихся людей и прижимает девушку к себе, огораживая рукой от толпы. Затем аккуратно пропускает Кузнецову вперёд, чтобы она оказалась зажата теперь только между его грудью и стеной. Кате приходится поднимать голову вверх, чтобы видеть лицо чрезмерно высокого незнакомца так похожего на мужчину из грёз. — Иван. — Шепчет, наклоняясь, чтобы в суете было слышно. Голос у него до боли в груди знакомый и даже отчаянно родной для Кати. Звучание у него один в один как в её снах. Девушка опускает руку с рюкзаком, чтобы оказаться ещё ближе. — Катя. — Кажется, она забывает, что ехала в школу и должна была выйти уже пару остановок назад. Ваня чарует собой полностью, не оставляя ни шанса на то, чтобы прийти в себя. — Выпьем по кофе, Катя?.. — Спрашивает игриво, глазами улыбаясь. Кузнецова вот-вот слюнями и воспоминаниями о снах подавится. — «Вы пришли за моим сердцем… и я сойду с ума?..» — Шепчет, отчаянно надеясь на тот же ответ, как и во сне. Ваня хрипло смеётся, отвечая: — Было бы очень некрасиво с моей стороны сводить с ума столь юную мадмуазель. — Катя рвано выдыхает, стараясь не пустить слёзы здесь и сейчас, потому что он… отвечает также, как и во всех её самых желанных грёзах. — Выпьем по кофе… Ваня… — отвечает с придыханием.       На следующей остановке они покидают метро, не обращая внимания на разрывающийся в вибрации телефон Кати и время. Она слишком долго ждала его.