***
Как-то так юная спортсменка Анна Щербакова появилась в жизни Даниила Глейхенгауза. Десятилетняя малышка с огромными карими глазами, которая почему-то сразу запала ему в душу. Почти каждое утро в течение следующих полутора лет начиналось с тренировки с ней. — Привет, Анютка! Спать хочется? — он, еле сдерживая смех, наблюдает, как она отчаянно пытается доспать последние пять минут перед льдом, сидя на скамейке у бортика. — Нет, — малышка упрямо сдвигает брови и решительно поднимается на ноги. Характер и желание работать — это первое, что он отметил в Ане. Раскатка, отработка шагов, каскады из двойных, вращения — все давалось ей с такой легкостью, она сильно выделялась на фоне сверстниц. Камнем преткновения были тройные прыжки. Как только нужно было переходить к монотонным тренировкам, Даниил почти физически чувствовал перемену ее настроения. Это было неинтересно, нудно, обидно, больно. Часто тренировка заканчивалась слезами и долгими разговорами о том, что это важно сделать, если она действительно хочет и дальше профессионально заниматься. У них было много времени для обсуждений — после утренних занятий Даниил сам отвозил девочку в Хрустальный. — Ну, и чего ты расклеилась вся? — спрашивает он, когда Аня, заплаканная, усаживается в детское кресло на переднем сидении. — Ничего. Может, мне лучше в танцы перейти? — вопрос задается с каким-то недетским отчаянием, отчего сразу больно щемит сердце. Но тренер быстро берет себя в руки: — Для танцев ты слишком мелкая. Это я тебе как бывший танцор говорю. — Тогда в пары, — она равнодушно пожимает плечами. — Чтоб тебе там голову разбили в каком-нибудь выбросе? Я запрещаю, — улыбается Даниил. — Согласна, сомнительная перспектива, — с серьезным видом соглашается Аня. Он давится от смеха: — Ты где слов таких набралась? — А что? — В очередной раз удивляюсь твоему словарному запасу. У нас полтора часа до тренировки в Хрустальном. Есть хочешь? — Нет. Хочу спать. И он разрешает ей выспаться на заднем сидении его машины, а сам в это время слушает музыку для постановок на следующий год. К огромной радости Даниила в начале следующего сезона Аня собрала все тройные прыжки, даже дупель, который никак не давался спортсменке. Перспективы открылись самые радужные: девочка отбиралась на всероссийские соревнования, постепенно усложняла контент, и назвать ее отстающей ни у кого не поворачивался язык. Своим положением в группе Тутберидзе Даниил был во многом обязан ей: после успехов Ани Этери доверила ему спортсменок постарше, и он стал полноценным членом лучшего тренерского штаба России.***
В сезон 2017/2018 они входили в радостном ожидании. Это был последний год перед первыми международными стартами, Аня уже прыгала четверные и Даниилу не терпелось вставить их в соревновательные программы. Так хотелось, чтобы именно она стала первой. Его золотая девочка… Один вечерний звонок, казалось, оборвал все. Едва услышав голос Сергея, Даниил понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее. — Даня, извини, что отвлекаю от выходного, — коллега долго подбирает слова, чтобы продолжить, — ты только не волнуйся. — Уже нервничаю. Что-то случилось? Я в машине, могу приехать. — Лучше сразу поезжай в детскую травматологию. Наша Анечка сломала ногу, на каскаде с риттбергером. В голове проносится: «Не уберёг» и следом: «Нахрена я вообще взял этот выходной». Даниил резко сворачивает на обочину и останавливает машину. — Дань, ты в порядке? — Я все понял. Еду. Спасибо. Теперь нужно как-то собраться и доехать до больницы. Он точно знает: никто из родных сегодня к ней не приедет. Мама с младшей дочкой где-то в походе, папа в командировке… «Ты хотя бы понимаешь, что ее доверили лично тебе, идиот?» — и почему-то очень хочется верить, что будь он рядом, Аня сейчас бы спокойно ужинала в Новогорске, смеялась и безобразничала с остальными девочками. — Здравствуйте! В какой палате Анна Щербакова? — он врывается в приемный покой, распугивая всех медсестёр своим безумным видом. Спустя полчаса расспросов, к нему выходит лечащий врач. Даня критически его рассматривает, запоминает фамилию на бейджике. Какой-то слишком молодой, он точно самый лучший в этой больнице? — А вы ей кем приходитесь? Отец? — с таким же сомнением рассматривая его, интересуется врач. Очень хочется ответить: «Почти», но тогда его точно выпроводят за дверь. — Нет, я тренер. Сейчас я за неё отвечаю, родители в командировке. Есть доверенность, — как же хорошо, что Анины родители догадались ее оформить! Врач долго рассматривает бумажку, и, наконец, соглашается проводить Даниила в палату, по дороге рассказывая ему о полученной травме. Из множества сказанных слов, последние звучат, как приговор: — Не хочу вас расстраивать, но для неё тренировки могут совсем прекратиться. Есть подозрение, что после такого перелома она и ходить будет с трудом. В огромном гипсе до самого бедра она кажется ещё более маленькой и хрупкой. Глаза обжигают предательские слёзы. «Ты с ума сошёл, взрослый мужик! Не сметь распускать сопли перед ребёнком» — усилием воли он замораживает чувства. — Даниил Маркович! Я так рада, что вы приехали, — улыбается малышка. Он подходит ближе и внимательно всматривается в ее лицо. Припухшие глаза — плакала, конечно. А кто бы на ее месте веселился? Травма для спортсмена — это ночной кошмар, иногда это конец всех целей, к которым человек идёт, без малого, большую часть своей жизни. — Больно? — задаёт он самый банальный и глупый вопрос, дотрагиваясь до гипса. — Уже нет, — Аня указывает глазами на капельницу. Ну конечно, накачали обезболивающими. Молчаливая пауза. — Даниил Маркович… Я ещё выйду на лёд, правда? — она смотрит на него своими огромными глазами. Внутри все переворачивается, ему хочется взвыть от несправедливости всего происходящего. — Выйдешь. Обязательно выйдешь. Я тебе обещаю, — слова вырываются сами, против воли. А можно ли ответить иначе? Возможно, маленькая, призрачная надежда — это все, что осталось у них обоих. — Почему мне кажется, что вы от меня что-то скрываете? — впервые за три года он замечает в ней нотку недоверия. — Я когда-нибудь тебя обманывал? Можешь вспомнить хотя бы один раз? — Только в покере, — без тени сомнений отвечает девочка и искренне ему улыбается. Доверие восстановлено, но на душе у Даниила появляется огромный груз. «Только бы не обмануть тебя сейчас, моя малышка», — думает он, понимая, что такую ложь ему никогда не простят. Выдержав тяжёлый телефонный разговор с ее родителями, он возвращается в палату. — Анечка, мама завтра возвращается в Москву. — Она очень расстроилась? — Конечно, она переживает. Но скоро вы увидитесь, мама поймёт, что с тобой все в полном порядке, и все станет хорошо, — Даниил тянется за ключами от машины, лежащими на тумбочке. Давно пора вернуться на каток, Этери звонила по меньшей мере три раза. — Вы уже уходите, да? — Аня испуганно хватает его за руку. Как можно оставить ее одну сейчас? Наедине с болью и обидой, которая, наверное, не по силам тринадцатилетней девочке. — Кто тебе сказал такую глупость? У меня просто… ноутбук в машине. Там куча фильмов, — понимая, что Этери его четвертует, он все равно решает остаться. — Кинотеатр! Ура! — его малышка сияет, и эта улыбка сейчас гораздо важнее, чем все остальное. — Хочешь, я съезжу за чем-нибудь вкусным? — Макдональдс? — можно было и не спрашивать. — Черт с тобой, можно и Макдональдс. — Молочный коктейль возьмите обязательно. И мороженое. — Через полчаса вернусь. Смотри, не засни. Так между ними завязывается крепкая дружба. Тогда же начинается переписка: он каждый день спрашивает, как у неё дела, пытаясь хоть как-то подбодрить, записывает видео с поддержкой от девочек, каждый раз напоминая, что ее очень любят и ждут в команде. В октябре ей разрешают вернуться на лёд. Приходится заново учиться абсолютно всему, даже базовым элементам скольжения. Первые дни на льду Аня не выпускает его руку… Сейчас Даня назвал бы этот период самым сложным в своей жизни: через боль, через множество трудностей они вместе проходили восстановление. В самые плохие дни, когда после тренировки нога ныла до слез и криков, он подолгу сидел в обнимку с Аней в раздевалке, повторяя, что это временно, что совсем скоро она будет кататься так же, как раньше, и даже лучше. Он сам еле верил в собственные слова, но было достаточно того, что верила она. Это детское и безоговорочное доверие... Как его не хватает сейчас!***
Когда он впервые посмотрел на неё, как на девушку? Даниил не знает ответа на этот вопрос. Аня как-то неожиданно повзрослела. Сначала появилась какая-то неловкость, осторожность в привычных прикосновениях. Было уже неудобно обнимать ее крепче положенного, или, например, задевать определённые части тела в попытках помочь ей найти нужное положение при постановке программ. Аня стала серьёзнее, и их ежедневная переписка (которая велась еще со времен перелома) приобрела совсем другой характер. Не без сожаления он понял, что повзрослевшая малышка перестала доверять его ушам какие-то свои девичьи секреты и проблемы, которые раньше выкладывала, как на духу. Зато они постоянно обсуждали что-то интересное, вместе смотрели сериалы, делились друг с другом полезными статьями, залипали на форумах по фигурному катанию, выискивая самые бредовые комментарии болельщиков и дружно над ними хихикая. Аня подсадила его на Тик-Ток, и он регулярно пропадал там, ругая ее последними словами. На одной из тренировок (кажется, тогда шла подготовка к шоу) Даниил заметил, что девушка ужасно ревнует его к Алине, о чем позже Аня не постеснялась намекнуть в переписке. Сначала это показалось странным, но он сам не понял, как начал ревновать ее в ответ, ко всем парням, которые вились вокруг неё хороводами. Каждый раз, отмечая, что она безжалостно отшила очередного поклонника, Даня радостно и довольно улыбался. Они никогда не говорили друг с другом об этих странных чувствах. «Бессмысленно», — думала Аня. «Абсолютно безнадежно», — мысленно соглашался Даниил. Тишину его размышлений прерывает уведомление о новом сообщении. Анютик: Спокойной ночи, Даниил Маркович Д.М.: Уже спать? Анютик: Завтра тренировка в 8 :) Д.М.: Очень рад, что ты о себе заботишься. Доброй ночи! Перед сном он по обыкновению тысячу раз обдумывает сюжеты, обстоятельства, в которых возможны эти чувства. «Нет таких обстоятельств, Даня», — последняя мысль, которая приходит в голову перед тем, как он окончательно засыпает. Через два часа Даниил открывает глаза от внезапного резкого звука. Какой-то треск… В соседней комнате раздаются приглушённые голоса. Ну, конечно, легла она спать. В такие моменты тренеру очень хочется, чтобы кто-нибудь подарил ему вилку, чтобы с ее помощью снимать лапшу со своих ушей. Грубо выругавшись, он решает разогнать ночную вечеринку и нехотя поднимается с кровати.