Наследник

Уединение – то, что выбрал его отец, и то, что выбрал он сам. Утром Кристиан, предупредив бабушку, ушел в сторону восточного леса в поисках чего-то, что ему раньше никогда не требовалось – в поисках самого себя. Айтуза показал дорогу в бывшее убежище Мерлина. Путь пролегал между зарослей кустарников, по тайным тропам между могучих древних сосен, по оврагам и вдоль лесного ручья к небольшому водопаду, сразу за которым находились пещеры. Вход в них был сокрыт падающим с каменного выступа потоком воды, хотя мягкий лесной воздух немного заглушал ее громыхание. Айтуза поднял крыло, и Кристиан спрятался под ним, как под зонтом, и вместе они зашли внутрь. Там дракон, принявший всю влагу на себя, встрепенулся, словно кошка, стряхивая воду, тем самым окатив хозяина. Все-таки юноше не удалось выйти сухим из воды. Сыро и шумно было только у входа, дальше звуки заглушались в каменном коридоре, довольно просторном, чтобы и дракон мог пройти по нему. В конце его оказалось два смежных помещения, явно жилых, или же покинутых не так давно. Это и было жилище Мерлина. В одном из «залов» размещался Айтуза – чудовище сразу направилось туда и заняло привычное место прямо на голых камнях, все равно не доставляющих его чешуйчатому брюху беспокойства. В другой же части пещеры, в самом углу, было что-то вроде кровати, изготовленной из кучи соломы, накрытой грубой тканью. У изголовья на грубом деревянном столе размещались наполовину оплавленные свечи, несколько старых книг, пара ножей, какая-то кухонная утварь, под столом - ведра для воды, правда, сейчас пустые. Посередине «комнаты» из булыжников была сделана выемка для костра с давно остывшими углями в ней. Было впечатление, будто он покинул это место только вчера. Кристиан, не считавший подобную меланхолию уместной, отогнал от себя всякие мысли о том, как Мерлину жилось здесь, и обнаружил, что местечко совсем не такое плохое, как могло показаться на первый взгляд. Его отец был неприхотливым, все, что было нужно для скромной жизни, он имел. Особенно юношу заинтересовали книги, беспорядочно наваленные возле постели и еще в дальнем углу. Здесь было много рукописей по истории, психологии, несколько сказок - наверное, он рассказывал их детишкам в Эалдоре, - но отдельной стопкой лежали эпосы о драконах и магии, а также книги заклинаний. Было даже что-то вроде руководства, написанного самим магом. Отложив все, Кристиан уселся на соломенную подстилку и начал читать записи отца. Мерлин описывал все, что узнал во время своих странствий, если это касалось магии: записывал рецепты мощных зелий, вел опись лекарственных трав, приводил сведения о различных магических существах, их особенностях, и как им противостоять. Великие секреты Трехликой были собраны в одном блокноте, по крайней мере, те из них, что Мерлину удалось узнать за свою жизнь. Весь этот опыт он копил годами и выплеснул на бумагу, чтобы однажды поделиться им с новым поколением. Он сдержал свое слово – стал наставником собственному сыну, и даже смерть не остановила его. Перевернув страницу, юный друид обнаружил статью о магии Жизни и Смерти – той самой, которую они призвали на Острове Блаженных. Здесь было написано все. Практически все. Но осталось еще немного места. Найдя на столе перо и баночку полузасохших чернил, Кристиан нацарапал на полях одну надпись, завершающую статью: «У Древней Религии не бывает Жрецов. Всех мужчин, посягнувших на это место, ждет смерть». Хотя верность этого предположения он тогда так и не проверил. Юноша провел в тиши и уединении леса два дня, и одиночество совсем не угнетало его. Ему казалось, будто он снова вернулся в свою одинокую лачугу, такая жизнь была знакома ему со всех сторон. Он гулял в чаще, отдыхал на цветущей поляне под теплым солнцем, летал на Айтузе над лесом и бескрайними полями за ним, охотился вместе со своим любимцем и постоянно практиковался в магии. Великая книга заклинаний, которую Мерлин показал ему в Дин-Эйдине, тоже находилась в убежище, и Кристиан потихоньку стал заучивать ее. Записи отца он теперь везде носил с собой, намереваясь продолжить это дело, ведь в книге оставалось еще достаточно чистых страниц. Впервые за последние дни он почувствовал себя счастливым. И все-таки, что-то не давало ему покоя и омрачало нынешнюю беззаботную жизнь. Бывало, что его мысли могли вдруг унестись куда-то далеко, когда он читал, и приходилось перечитывать фразу снова и снова, чтобы уловить ее смысл. Какая-то заноза засела в его сердце, тревога не отпускала ни на секунду; она затаилась, но никогда не исчезала. Он пришел сюда не для того, чтобы никого не видеть и ничего не слышать, он пришел, чтобы поставить свою жизнь на место. И это место, как он догадывался, не здесь. Крис решился на третий день. Сверив свои знания с записями отца, он расставил свечи в пещере, как учила Марианна, и, прежде чем начать, на секунду затаил дыхание. Он пообещал себе, что это будет в последний раз. Заклинанием, к которому он уже начал привыкать, юноша вызвал с того света образ своей матери. Моргана выглядела немного уставшей и более бледной, чем обычно, если по ту сторону вообще можно побледнеть еще больше. Ее глаза мерцали в тусклом свете свечей, и она не шелохнулась, пока не огляделась. Увидев сына, колдунья сразу оживилась и сделала шаг к нему, выставив руки вперед. - Кристиан! Но парень остановил ее легким движением руки. Его лицо не выражало особой радости от встречи с матерью, как в прошлый раз, и проявлять свои сыновьи чувства он тоже не спешил. - Снова здравствуй, мама, - отрешенно сказал он, и все же почувствовал вибрацию в горле на этих словах. - Я так рада, что ты позвал меня, - начала женщина, но с места больше не сдвинулась. После стольких лет посреди холода загробного мира только хладности парня и не хватало. И все же, рада была не одна она; из соседнего помещения послышалось что-то вроде довольного урчания огромного кота, и в проеме между пещер показалась голова белого дракона. Хлопнув крыльями о бока, он уставился на Моргану. - Айтуза! – Напряжение тут же спало с лица ведьмы, и она приблизилась к чудовищу, поднося руку к его огромной морде. – Ты так вырос. Он тебя слушается? – обратилась она уже к сыну. - Почему нет? Я – последний Повелитель Драконов. Эта способность досталась мне от отца, если ты об этом не знаешь. - Я догадывалась. Я видела, как Мерлин управлял моим драконом. - Ты все еще считаешь, что выбрала в отцы своего ребенка не того? Легкая ирония сквозила в голосе юноши, и Моргана внимательно посмотрела на него. В их прошлую встречу в его глазах было больше тепла, детского восторга. Той встречи он ждал двадцать лет, а теперь… Теперь он позвал ее явно не потому, что соскучился. Черноволосая ведьма сложила руки. - Зачем ты позвал меня? - А разве нам не нужно поговорить? Например, о том, почему ты обманула меня. - Разве я обманула тебя? - Думаю, да. Нет, на самом деле, ты просто промолчала, но это то же самое. Ты не сказала мне, что тебя убил именно отец, хотя прекрасно знала, кто он такой. - Что бы изменилось, если бы я рассказала все? - Может быть, сейчас все было бы иначе. - Как иначе, Крис? Ты бы убил его, как только увидел, - усмехнулась Моргана. Хотя, даже вопреки ее собственным ожиданиям, такие мысли не доставляли ей радости. Парень поник. Что бы изменилось, знай он все с самого начала? Да, он бы не стал тратить время впустую. Он бы не дал Мерлину и шанса. Он бы не обрел отца, и не позволил тому обрести сына. Но зато потом не было бы так больно. - Ты не представляешь, перед каким выбором я был поставлен. Мне казалось, что я предаю и тебя, и его одновременно. Я не хотел такой судьбы, но был верен тебе, сам не понимаю, зачем. Был верен твоей ненависти, которая стала и моей тоже. Но он не заслуживал всего этого. Ни такой возлюбленной, как ты, ни такого сына, как я. И мы не заслуживали его. Голос Кристиана становился все тише и надорванней. Все это копилось в нем несколько дней после смерти Мерлина, и сейчас вырывалось наружу большими прозрачными каплями. Он часто всхлипывал, сдерживая их, хотя ему хотелось рыдать в голос. И совсем не решался взглянуть на мать. - Зря ты считаешь, что я все продумала заранее, - после минутной паузы заговорила Моргана. – Ты действительно не понимаешь, почему я не натравила тебя на Эмриса сразу, сказав все прямо? Потому что я хотела, чтобы у тебя был отец. На секунду Крису показалось, что он ослеп и оглох, потерял ориентацию в пространстве, забыл, какой сейчас день и час. Он вскинул голову, смотря сквозь тусклую пелену непонимания на женщину напротив. - Что? Неясный свет догорающих свечей упал на лицо Морганы, делая его чуть более живым, когда она подошла к сыну ближе и заговорила: - Я очень… скажем так, не любила твоего отца, но не считала его плохим человеком только потому, что ему суждено было стать моей погибелью. Обидно, что я не смогла изменить свою судьбу, но еще обидней было оставлять тебя одного. Я впала в такое отчаяние, что готова была рассказать ему все, но было поздно – жизнь покинула меня слишком быстро. Я знала, что он полюбил бы тебя, и ты бы его полюбил, но когда вы с Марианной позвали меня, и когда я обнаружила в тебе ту же ненависть, что долгое время владела мной… Я не знала, как поступить. Ты так хотел убить Эмриса, и я могла бы сказать тебе его настоящее имя, но понимала, что тогда бы ты возненавидел меня сильнее, чем его. Я не могла отнять этот шанс у тебя. И знаешь, я не говорила всего этого самому Мерлину, да и никому не говорила, но я не считаю, что мне так уж и не повезло с отцом для моего ребенка, - в этот момент женщина снова усмехнулась, но эта улыбка далась ей куда легче. – В конце концов, я знала, что он сможет защитить тебя, а это было главное. - Но ты желала его смерти, - все еще всхлипывая, прохрипел Кристиан. - Мне не хотелось оставаться неотомщенной. С другой стороны, я знала, что это причинит тебе сильную боль, и виновата в этом буду именно я. Твоя любовь к Мерлину и твоя ненависть к Эмрису однажды сойдутся в жестоком противостоянии, и тогда бы мы все увидели истину твоего сердца. Не то чтобы я сомневалась в тебе, но меня не удивил твой выбор. То, что ты выбрал не меня, да и не должен был выбрать, я давно мертва, а он еще мог дать тебе то, чего тебе все эти годы недоставало – отцовскую поддержку. Видишь, в какое безвыходное положение ты меня поставил? Я не хотела, чтобы тебе было больно, но этого было не избежать. - Значит, ты не злишься, что я не выполнил своего обещания? - Я слишком мертва, чтобы злиться, - рассмеялась Моргана. Как вообще можно злиться на такую милую наивность? – Это не вернуло бы меня к жизни. Твоя жизнь всегда была важнее дня нас обоих, и Мерлин доказал это. Я даже благодарна Нимуэй, что она взяла это грязное дело на себя. Я не хотела, чтобы ты потом проклинал себя за смерть отца, но больше не могла уберечь тебя от самой большой ошибки в твоей жизни. Я и так уже сделала все, что могла, не требуй от меня большего. - Я не… - парень растерянно опустил голову. Ему даже стало стыдно перед матерью. - Просто твои слова поразили меня. А еще он злился на самого себя. Моргана, наверное, последняя, кого бы он хотел сейчас видеть – так глубоко в нем засела обида на нее. Но он понимал, что этот разговор неизбежен, и нужен, в первую очередь, ему самому. А теперь он сам понял, что напрасно обвинял ее, и что сам виноват в сложившейся ситуации. Кристиан не знал, как бы поступил на ее месте. С одной стороны - желание отомстить Эмрису за смерть матери. С другой – желание обрести отца. И надо же было такому случиться, чтобы ими обоими оказался один и тот же человек! И ведь Моргана тогда ничего не сказала ради него, ради Кристиана, поступилась своей гордостью и почти простила своего убийцу и смертельного врага, только ради того, чтобы ее сын обрел отца. И вот как он отплатил ей – убийственной хладностью и упреками. - Я понимаю. Ты считаешь, что я ненавижу его. Сейчас это не имеет значения, но я бы совершенно точно превратила его жизнь в ад, если б он не смог тебя сберечь. Не для того я готовила тебя, - в этот момент лицо Морганы вновь обрело оттенок таинственности и высокомерия, как тогда, в лесной хижине, и чувство вины в Кристиане уступило место настороженности. Теперь ему совсем не нравилось, когда она так говорила. - Для чего же? - Ты же мой сын, Крис. Ты не должен всю жизнь прозябать в пещере или какой-то далекой забытой деревушке, ты рожден для большего. - Для трона Камелота, надо полагать? Но мне нет до него дела, - вздохнул уныло юноша. Неужели, опять? Но женщина вновь хитро улыбнулась, и кто мог сказать, что творилось сейчас у нее в голове? - Разве я сказала слово «Камелот»? Я знаю, что ты вышел из игры с моей сестрой, и ни в коем случае не заставляю тебя взваливать на плечи многострадальное королевство твоего деда. На трон снова метит мой брат, и если тебя это устраивает, то пусть будет так, ведь ты – последний полноправный наследник Утера Пендрагона, тебе и решать, а Артуру, если помнишь, и так недолго осталось. Магия Двадцатой звезды не вечна. Но ты, столь же могучий, как твои родители, волен сам выбирать свою судьбу. Только представь, кем ты можешь стать, и где можешь побывать, какое величие можешь обрести! - Я никак не возьму в толк, к чему ты клонишь, мама? Если ты не хочешь, чтобы я был королем Камелота, то к чему ты призываешь меня? - Как будто сам не знаешь? – ехидно проговорила Моргана, подойдя совсем близко к Кристиану, и их одинаковые изумрудные глаза встретились. – Я знаю, зачем ты позвал меня, и знаю, что хочешь от меня услышать. Не важно, станешь ли ты королем или нет, и не важно, как сложится твоя жизнь, сейчас важно только одно – твои друзья отправились на войну, и ты спрашиваешь, должен ли ты быть там с ними. Тебе кажется, что что-то не так, что ты должен сделать еще что-то, но ты не уверен. Думаешь, что обрел покой, и боишься, что новое приключение вернет тебя на путь тьмы. Но все относительно, Крис. Этот покой относителен, и твое счастье относительно. Будешь ли ты счастлив, если позволишь своим друзьям умереть в одиночестве? - Им не победить, так ведь? – Юноша сжал кулаки; такой исход вполне предсказуем. - Как знать? Я раскрыла им секрет Элейн, может, у них все же немного больше шансов, чем мы думаем. - Секрет? - Да, возможно, это тоже есть в книге заклинаний Мерлина, - уж Моргана-то знала, что что-то должно быть. Разрушил же он когда-то посох Моргаузы. - Записи про передатчики магической энергии из самой земли, потом посмотришь. Им нужно всего лишь разрушить этот передатчик, и дело сделано. Но, кто знает, смогут ли? Им может не хватить самой малости, частички силы, всего одного человека, чтобы прикрыть спину. Уж поверь мне, лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не смог сделать. Ну, еще не понял, к чему я тебя призываю? - Я так им нужен? - Ты им – да. А вот они тебе – решай сам. Видишь, дело вовсе не в троне. Вся твоя сила не будет стоить и медяка, если ты в трудную минуту не подашь руку тому, кто тебе дорог. А сейчас это именно то, что тебе необходимо сделать. Ты ведь за этим пришел сюда, верно? Понять, кто ты: спаситель или предатель. Кристиан не смог сдержать улыбку. Именно так он и чувствовал все эти дни. Какой же он был глупец, что не понял сразу, что должен делать! Его мать всегда была мудрой женщиной, и сам он впервые за последнее время сделал что-то мудрое, обратившись к ней. И никакая обида не изменит важность ее мнения для него. - Спасибо, мама, - юноша поднял руку, пытаясь коснуться ее лица, но наткнулся лишь на пустоту. Но это все равно не загасило блеск в его глазах. - Только обещай мне, что вы справитесь. - Ты все еще волнуешься? - Теперь уже в живых нет ни меня, ни Мерлина. Марианна сильна, но на этот раз может не суметь защитить тебя. Естественно, я волнуюсь, ты – мой единственный наследник. - Господи, мама! Я сам справлюсь с этим. - Конечно, справишься, - после недолгой паузы проговорила Моргана. В уголках ее глаз заблестели крупные капли слез. – Если я помогла тебе, то я должна идти. На остальные вопросы ты должен найти ответы сам. - Мама, - неуверенно начал юноша. Опять какой-то неприятный комок застрял посреди горла. – Когда я готовил заклинание, сказал себе, что делаю это в последний раз. Мы больше не увидимся. - Я понимаю. Но не стоит переживать по этому поводу. Я всегда буду с тобой там, где больше всего тебе нужна – в твоем сердце, - женщина приложила ладонь к груди юноши, не переставая смотреть ему в глаза. – И твой отец тоже будет там. Все, что я хочу сказать тебе на прощание: не забывай нас и не соверши наших ошибок. Будь во всем лучше нас. С этими словами образ Леди Морганы стал расплываться и исчезать, но она успела напоследок поцеловать сына в лоб. Это было похоже на легкое прикосновение влажного морского ветра, почти неощутимо. Но столько значило для Кристиана. Он все глядел на то пространство, где только что видел образ матери, как завороженный, но голова была ясна, как никогда. Больше он не намерен ошибаться. Утро выдалось свежим, солнце само, видимо, еще до конца не проснулось, и вставало из-за горизонта, как зомби из могилы – медленно и бездумно. Армия, переночевав в лесу, уже собрала свой лагерь и подошла к самой опушке, откуда, скрывшись за деревьями, можно было спокойно наблюдать за пробуждающимся Камелотом. Все было готово к осаде, ожидали только приказа Его Величества. Король Гарет, молодой, но довольно неулыбчивый с виду, смотрел на серые стены замка и не торопился посылать своих воинов на смерть. Какие-то сомнения все еще таились в его горячей голове, но он знал, что поворачивать назад поздно – они уже здесь. И тогда к нему подошли двое людей – женщина с длинным посохом в руке и мужчина в старых проржавелых доспехах. - Ты специально надел эти прогнившие железки? – Приподнял бровь юноша, увидев короля Былого и Грядущего в том, в чем его двадцать лет назад похоронили. – Думаешь, если на тебе доспехи Камелота, его воины признают тебя королем? - Когда мы освободим их от заклятия ведьмы – да, - серьезно ответил Артур. - Это будет непросто. Вы помните план? - Помним. Мы все сделаем. Остальное за тобой, - сказала женщина-друид, что-то разглядывая у основания замка. - Тогда мы готовы. Настало время справедливого возмездия.