Чего хочет граф Орлов

- Так чего же хочет граф Орлов? Дима сидит перед Серёжей на коленях, положив свои руки ему на бёдра, с нажимом ведёт вверх, намеренно обходя пах. И смотрит с нажимом. Потому что пока Орлов не скажет, он с места не сдвинется. Хорошо, что Коваль сейчас около него, а не ближе – тогда молодой человек не смог бы ответить на вопрос, а только бы целовал и гладил его шею, которую называл у себя в голове «лебединой». Бывает, и вслух такое вырывалось. Серёжа гладит Диму по щеке большим пальцем, а потом мягко заправляет идеальные волосы за ухо и говорит тихо-тихо: - Для начала хочу, чтобы ты с колен поднялся, болеть же потом будут. - Я же скейтер, у меня наколенники есть, если что. - Ну нет, сегодня ты…маркиз. - Почему? - Потому что отзываешься на «кис-кис». Коваль смешливо фыркает, удерживая руки теперь уже на щиколотках любовника. - Я хотел бы быть принцем датским, но это звание уже у Ильи Овечкина походу. - Какая досада для Маркиза Де Сада! - Серёж… Брюнет хочет поскорее прервать милую словесную перепалку и подползает к Орлову, по-хозяйски залезая на постель и обнимая ногами. А дальше происходит разрушение ожиданий безудержной страсти. Реальность заключается в том, что граф кровати, дивана и всей прочей имеющейся мебели, легонько покачивая длинноволосого за плечи, приговаривает: - Ехали-ехали мы за орехами, в яму попали…, - набирает воздуха в лёгкие, - на гудок нажали! Прежде чем серёжин палец коснётся носа любовника, делая «буп», тот успевает мимически превратиться в недовольного кота. - Ну что, наигрался? – ухмыляется Коваль. - Не-е-е-е-е-е-т! – кокетничает молодой человек, расплываясь в улыбке. Орлов, изучая прекрасное лицо, вдруг становится серьёзным и чеканит, заглядывая в потемневшие глаза: - Иди ко мне. Брюнета осыпают поцелуями, и он едва успевает запечатлеть пару прикосновений на серёжиных губах, щеках и шее. - Дим, ты хочешь? – он чуть отсаживается, теперь лаская языком ушную раковину и давая любовнику свободно устроиться на постели. Вместо ответа Коваль берёт его руку, ведя от груди до паха. - Тогда нужно снять всё, наверное, - по-доброму смеётся Орлов, вылезая из футболки и расстёгивая ширинку. Распластавшись перед Серёжей в позе звезды, молодой человек ждёт, когда его разденут. - Горе ты моё луковое, - притворно вздыхает тот, пока Дима, которого вытаскивают из верхней части одежды, самодовольно улыбается. Когда Орлов стягивает с него джинсы, брюнет вдруг сглатывает, замирает и смотрит в упор. Неизвестно, как далеко они сегодня зайдут – до этого Серёжа ласкал его только руками, а о том, чтобы подключать губы и язык, Дима не просил – хотел оставить это для себя. И сейчас представлял, как целует нежную бархатистую кожу, обхватывая сантиметр за сантиметром. - О чём задумался? – интересуется самопровозглашённый граф, и Коваль, поняв, что перед смертью, точнее, перед сексом не надышишься, притягивает его к себе, поглаживая кончиками пальцев скулу и чмокая в висок. - Не хочешь Серёжу по-взрослому поцеловать, или мне это сделать? Дима выполняет просьбу-намёк каллиграфически точно, и их влажные губы плотно смыкаются, а языки затевают медленный причудливый танец переплетений. Орлову невозможно не доверять – он согревает своими широкими ладонями и огромным сердцем, всегда готов поговорить, а желания Коваля, в том числе интимные, встречает с добротой и лаской. - Как тут у нас дела? – спрашивает Серёжа, ощупывая через тонкую ткань боксеров образовавшийся бугорок. Шумно сопя, брюнет ждёт, когда односторонний диалог закончится – впрочем, недолго – любовник стягивает с него бельё, а потом оголяется сам. Когда головка члена Орлова касается его узкого бедра, он нервно сглатывает – ещё заметнее, чем во время допрелюдийной прелюдии. Как длинноволосому нравится, тот помнит – и сейчас размеренно водит ладонью вдоль ствола, совсем слегка касаясь уздечки. Свободная рука ложится Диме на грудь, подушечки пальцев кружат около соска, шаловливо прихватывая его. А Коваль рад, что его эрогенную зону не выкручивают как ручку на комбоусилителе. «Нет, я определённо не заслуживаю такого золота!» Пронзительный взгляд убеждает молодого человека в обратном. Ещё немного поиграв с горячей плотью и уже начиная доводить любовника до первичного мурашечного состояния, Серёжа гладит твёрдый димин живот по часовой стрелке и постепенно спускается ниже, очерчивая одними фалангами дорожку волос, огибает член, прикасаясь к поджавшимся яичкам. И, наконец, очерчивает лунку. Дима поднимает на него глаза. - Мы…сейчас…будем…да? – безупречная соболиная бровь вздрагивает и «прискакивает» вверх. - Да, Дим. Я смазку на водной основе прикупил, подойдёт же? Всё ещё ошарашенный тем, что новое и неизведанное уже так близко, брюнет только кивает в ответ, надеясь, что выглядит уверенно. Орлов окунает палец в лубрикант, пока Коваль старается принять максимально удобную позу и договориться с трясущимися поджилками. Да что там, он был бы готов к тому, чтобы его приковали и связали – нужно оправдывать фамилию. Его счастье, что Серёжа не такой. - Нужно шире, - под его внимательным взором Дима послушно разводит ноги в стороны, откидывается на мягкую простынь и опускает ресницы. Серёжа медленно вводит указательный палец, щедро смазывая изнутри, разминая тугое отверстие. Брюнет глухо взвывает, распахивая глаза. - Ш-ш-ш, я аккуратно, - успокаивает его любовник, поглаживая пятернёй по подбородку и кадыку. Вскоре в расширяющейся глубине оказывается и средний – и Дима понимает, что дискомфорта нет, есть просто непривычные ощущения, которые хочется прочувствовать. Постимулировав ещё немного двумя фалангами, Орлов высвобождает их, распределяя лубрикант по своему члену и проводит по лунке, отчего Коваль ощущает приятную влажную прохладу. Положив руки на димины ключицы, Серёжа начинает плавно, но настойчиво проникать вглубь – головка проскальзывает незамедлительно. Сцеловывая со лба любовника испарину, Орлов продолжает уверенные движения. Когда он оказывается в нём наполовину, Дима капризно хмыкает. - Не больно? – интересуется тот, дотрагиваясь кончиками пальцев до щеки длинноволосого. - Нет, - всхлипывает он в ответ, - очень хорошо. Серёжа осторожно проталкивается дальше, покрывая димино лицо поцелуями, и он хочет его глубже, ближе – тёплого, мягкого, заботливого. Орлов берёт руки любовника в свои, лаская слух приятным «ч-ч-ч», в ответ слышит стоны – всё слаще и слаще. Они смотрят друг на друга, благодаря за доверие, смелость и открытость. И ох как же жарко сейчас обоим – но в этом огне, созданном утолять жажду тепла, невозможно сгореть. - Давай, милый мой, - шепчет Серёжа, смотря, как Дима изгибается дугой и протяжно стонет. Уже на подступах, размашисто вгоняясь до предела, Орлов придерживает длинноволосого за бедро, чувствуя усиленную пульсацию. То, как он сейчас обжигающе греет Диму изнутри, невозможно сравнить ни с чем. Смотря заворожённо на Серёжу, который только что окончательно и бесповоротно открыл им обоим путь в новое, он финиширует, будто от одной этой мысли. Восстановив дыхание, Коваль обнимает молодого человека поперёк груди. - В душ пойдём? – Орлов целует его в переносицу. - Да. Хочу кое-что сделать с тобой. - Ну и интриган вы, Дмитрий. - Тебе, - поправляет сам себя длинноволосый. В кабинке приятная духота – парная, знойная, как в субтропическом лесу. Коваль, как всегда, пахнет любимой перечной мятой, Орлов – разнотравьем, и эти два аромата сливаются в необыкновенный коктейль на вспененных телах. Пока Дима ласково целует Серёжу, тот умудряется тереть его тонкую спину мочалкой, приятно, невесомо. В его руках и наждак сделается гусиным пухом, это уж точно. - Что-то я устал целоваться, - признаётся брюнет, ведя ладонями по широкой серёжиной груди и становясь на колени, как в начале вечера. - А там… - Тепло. - И… - Удобно. Ну хочешь, мочалку подложу? - Да ну, бред. - Серёж, не болтай. Дима тренируется – вырисовывает узоры на животе, пытается очертить идеальную окружность вокруг пупка и, наконец, обхватывает ладонью член, попутно загоняясь – а не напряг ли он этой темой Орлова – хотя от него ничего не требуется, разве что кончить. Длинноволосый вопросительно смотрит на любовника снизу вверх, и получив мягкий кивок и поглаживание по мокрым локонам, прикасается губами к объёмной головке, лижет сначала одним только кончиком языка, а потом начинает дотрагиваться увереннее. Плотно сжимая губы, он совершает поворот головы то влево, то вправо, пока Серёжа монотонно хрипит и массирует взъерошенные пряди на макушке. Ковалю невообразимо, просто до мурашек приятно снова ощущать уже знакомую, отведанную сегодня твёрдость и возвращать наслаждение, которое должно принадлежать Орлову по праву. - Димка, - всхлипывает он сверху, стирая набегающие капли воды с щёк брюнета. Помогая себе рукой и двигая чувствительную кожицу, брюнет вбирает плоть немного глубже, чувствуя терпкий вкус набегающей сочащейся смазки. Настойчиво обволакивая ствол языком и легонько поддевая уздечку дразнящими движениями, он слышит: - Не спеши, родной… Серёжа хватает молодого человека за руку и прижимает её к груди Коваля. По прерывистому дыханию брюнет понимает, что Орлов уже на грани и выпускает его из своего сладкого плена на миг, чтобы тут же снова припасть к головке губами – плотно и страстно. Хотя ему хватило бы и нескольких малейших прикосновений, чтобы снова взорваться – закатив глаза и сходя с ума от происходящего. В постели Диму всего заворачивают в самые приятные наощупь полотенца из всех, что нашлись в доме. Серёжа счастливо спит рядом, реагируя на лёгкие поцелуи довольной полуулыбкой.