Бездна, которая смотрит в ответ в смешанной технике

Первое, что Арно увидел, когда открыл дверь в блок, была задница Ричарда. Худая, обтянутая синими узкими джинсами и вообще никак не двигающаяся с места. Сам Ричард что-то увлеченно чертил на полу у входа в свою комнату. Арно обернулся на застывшего позади него Эстебана, поймал удивленный взгляд и, невозмутимо пожав плечами, прошел вперед, стягивая с себя мокрую от противного мелкого дождя куртку. Эстебан тихо прикрыл за собой дверь. – Это приглашение или ты решил наглядно показать, что будет, если я прогуляю еще одну пару по Зазеркалью? – спросил Арно у задницы Ричарда. – Не сбивай меня, – раздраженно отозвался Окделл и вывел на линолеуме какую-то очередную загогулину, которая тут же вспыхнула и исчезла. Арно, наплевав на технику безопасности, подошел ближе и заглянул Ричарду за плечо. Конечно же, видно ничего не было, но от того стало еще любопытнее. Спустя пару символов Савиньяк нахмурился, начиная узнавать руны. В голове заскрипели шестеренки, а пройденный еще на первом курсе базовый цикл по печатям нехотя начал вспоминаться. За это время Ричард успел практически закончить. – Это что, печать для поимки демонов? – с недоверием спросил Арно, прислоняясь плечом к косяку и хмуро сверля затылок довольного Ричарда. То, что эта ехидна улыбается, было очевидно. – Нахрена она тебе на пороге собственной комнаты? – Ну как же, – практически промурлыкал Ричард, ставя последнюю черту и выпрямляясь, – у меня тут чёрт один поселился, как его еще изгонять? В этот момент Эстебан, замерший возле вешалок, самодовольно хмыкнул. Ричард вздрогнул, обернулся на него и трагически вздохнул. Арно почувствовал себя героем дешевого ситкома. Вот где-то в этом моменте должен был раздаться закадровый смех. Эстебан, не прекращая очень довольно улыбаться, стянул с себя кроссовки, по-варварски наступая на пятки разноцветных найков. И, подойдя ближе, подмигнул Ричарду, чуть толкая того плечом, после чего прошел в комнату. Печать даже не засветилась. – А я так старался, – грустно сказал Ричард, смотря вслед Эстебану. Потом тяжело вздохнул, надел колпачок на черный маркер, так и оставшийся у него в руке, и посмотрел на Арно. – Предатель. Мог бы и сказать, что он там. – А ты придурок, – ответил Савиньяк, все еще смотря на Ричарда как на умалишенного. – Ты реально потратил сорок минут своего времени чтобы просто побесить Эстебана? Ричард пожал плечами и, опустив взгляд на свои руки, попытался оттереть разводы со своих пальцев. У него ожидаемо ничего не вышло. В голову Арно начала закрадываться мысль, что Лионель, считавший всех демонологов немного отъехавшими и в личных беседах называющий Ричарда исключительно Мистером Ку-ку, был отчасти прав. Но, рассудив логически, Арно пришел к выводу, что это не его проблема, а Эстебана. Пока Ричард ведет себя нормально и единственное, чем вредит – это тырит котлеты с его полки в холодильнике, он готов мириться с подобными закидонами. Не в этом ли вообще смысл дружбы? – Главное теперь не забыть деактивировать печать, а то от Валентина прилетит, – пробормотал Ричард, бросая попытки привести руки в порядок – следы от маркера удалось лишь еще больше размазать. – Кто сегодня готовит? – он поднял взгляд на Арно, среагировавшего мгновенно. – Чур не я, – Арно коснулся пальцем носа и довольно улыбнулся, смотря на скривившегося друга. – Чур не я, – заорал Эстебан из комнаты и тут же выглянул, самодовольно оглядывая возмущенного Ричарда с головы до ног. – Я бы предпочел что-нибудь из французской кухни, – оповестил он. – Могу предложить только гильотину, – мрачно отозвался Ричард, – и оторвать твои лягушачьи лапы. – Он развернулся и, кинув осуждающий взгляд в сторону улыбающегося Арно, ушел на кухню. Эстебан проводил Ричарда нечитаемым взглядом – Арно часто его видел после их бесконечных перепалок. И если первое время ему казалось, что Эстебан просто наслаждался победой, то потом стало очевидно – Колиньяр до последнего цеплялся за их разговоры. Будто каждый раз ждал чего-то. В такие моменты Арно ненавидел свою обостренную эмпатию. Это было хорошо для него как для проводника – способность была чуть ли не ключевой причиной того, что его взяли на заветный факультет, – но ловить вот такие личные отголоски чужих эмоций в жизни было делом не очень приятным. Арно бы замечательно прожил и без этой информации. – Да ладно, – он хлопнул зависшего Эстебана по плечу, вырывая того из мыслей. – Он перебесится. – Не сомневаюсь, – Эстебан мгновенно натянул на лицо привычное суковатое выражение и расплылся в ухмылке. – Бастилии суждено было пасть. – А теперь ты цитируешь девчачью любовную лирику, кошмар, – приложив руку к груди в театральном жесте и изобразив на лице испуг, трагично выдохнул Арно. На Эстебана это не произвело ровным счетом никакого впечатления. – Это был твой плейлист, – расплылся в довольной улыбке Колиньяр, наступая ногой на печать. Арно с грустью посмотрел на это, не дождался даже маленькой искорки из самой слабой руны и, махнув на Эстебана рукой, бросил вслед: – Изыди, – и направился в свою комнату. Скинув рюкзак на кровать, Арно тут же вытянулся на ней в полный рост, даже не удосужившись стянуть толстовку. В планах на сегодня точно было еще что-то, но голова не варила совершенно – даже плескающаяся с утра каша вместо мыслей сейчас превратилась в неудобоваримый комок. Думать получалось урывками, хотелось заткнуть уши, включить что-то, не особо несущее смысл, и на беговую дорожку – пока в голове не станет блаженно пусто. Арно прикрыл глаза и прислушался к происходящему в блоке. За картонной стеной Ричард обиженно гремел посудой, явно расстроенный проигрышем и тем, что вообще открыл рот. Эстебан затаился в комнате и не подавал признаков жизни, зато вот соседи сверху опять скребли чем-то подозрительным по полу. Валентин каждый раз выдвигал все новые и новые безумные теории о том, чем там на самом деле могли заниматься – от хождения по комнате на стрипах до выцарапывания имен преподов гвоздями, но Арно все еще настаивал на версии с оборотнями. Валентин на это презрительно кривился. Ричард на кухне подозрительно затих, осенняя серость давила сквозь оконную раму, а сквозняки тихо выли в какую-то плохо закрытую щель в окне; Арно даже показалось, что все замерло. А потом произошло сразу несколько вещей. Скрипнула входная дверь и, судя по грохоту, вернувшийся Валентин споткнулся об очередной раз брошенные Ричардом прямо около двери кроссовки; из-за распахнутой двери сквозняк наконец победил и приоткрыл окно, врываясь в комнату, надувая парусами тонкий тюль и сметая со стола несколько страниц эссе; ну и наконец, у Арно зазвонил телефон. На дисплее высветилось недовольное лицо Лионеля, застуканного за поеданием еще горячего печенья, которое мама попросила его порезать. Вовремя заглянувший на кухню Арно гордился сделанной фотографией и под злобное шипение старшего брата не только скинул ее в семейный чат, но и поставил на изображение контакта. Лионель с ним не разговаривал потом до конца новогодних каникул и, честное слово, Арно даже успел за это время соскучиться по его нотациям. Которые, видимо, брат собирался прочитать ему и сейчас. – Я объявляю внеплановый совет! – заорал Валентин из коридора и захлопнул входную дверь с такой силой, что Арно вздрогнул. И нажал на зеленую кнопку. – Не могу говорить, у меня совет, – скороговоркой пробормотал он в телефон и тут же отключился, нехотя поднимаясь с кровати. Пол был холодным, Валентин вернулся злым, с кухни пахло горелым. Арно подумалось, что в этом мире что-то всегда должно оставаться неизменным. На кухне разворачивалась сцена, достойная быть включенной в какой-нибудь фильм Тарантино или, на худой конец, хотя бы в ситком про нищих студентов. Арно бы назвал его «сосу за колбасу», но, возможно, именно поэтому его и не взяли в школьный драмкружок. Ричард стоял за плитой, помешивая довольно булькающие макароны почему-то ножом и смотрел как Валентин, все еще в белом пальто и мокрыми волосами, с которых капала вода, рассовывал по холодильнику бутылки пива. В этот момент Арно подумал, что если до этого чувства к Валентину были на стадии влюбленности, то теперь он готов даже отдать ему второе одеяло. А ведь на улице ночью уже был минус, а в общаге так и не начали топить. – Только не говори, что стиралка все же сдохла, – обеспокоенно осведомился Ричард, приоткрывая крышку на сковородке и тем же ножом тыкая в куриные голени. У Арно предательски скрутило в животе от голода. – Не каркай, – Валентин толкнул бедром затейливо звенящую дверцу холодильника, закрывая его. – А ты не упоминай пернатых всуе, – Ричард, даже не поворачиваясь к Валентину, протянул ему руку. Валентин несколько секунд на нее тупо смотрел, а потом, ничего не понимая, пожал. Ричард наконец соизволил на него посмотреть. – Ты тупой? – ласково спросил он. – Бухло давай. – Ты еще перекрестись, – проворчал Придд, нехотя вкладывая Ричарду в протянутую ладонь единственную оставшуюся на столе бутылку, явно припасенную для себя. Арно уже собирался заявить о своем присутствии, потребовав и свою дозу психологической солодовой поддержки, но в этот момент из комнаты показался Эстебан. – Не знаю по какому поводу тут совет, но я хотел бы высказаться, – протискиваясь между Арно и дверным косяком, сказал он. – Сантехника тут говно, ремонт последний раз делали при Брежневе, а здание вообще строили при Четырех. Лифт скрипит как мой дед перед смертью, а на лестнице я видел тараканов. Откуда тут, блядь, вообще тараканы? Мы же на Изнанке Москвы, – и сел за стол. На кухне воцарилось молчание. Арно тупо смотрел на Эстебана, возмущенно стучащего пальцами по столу и всем своим видом выражающего брезгливость. Ну вот уж это точно ни в какие рамки не влезало. – Ты смог вызвать лифт? – осторожно переспросил он, присаживаясь рядом с Колиньяром и на пробу пиная его коленом. Тот вроде был живым и теплым. Лифт был старый, ржавый и стремный. Серьезно, шахта лифта была вмурована в каменную кладку, то ли напоминавшую средневековую, то ли реально ей бывшую. А двери открывались вручную и с таким скрипом, что больше напоминали стенания грешников. И вызвать его было практически нереально – лифт не реагировал вообще ни на что. Ни на злобно моргающую красную потертую кнопку, ни на мольбы первокурсников с чемоданами, ни на призывы, приказы и угрозы погрызть прутья. Последнее ему обещал очень сильно пьяный Валентин, еле справившийся с одним пролетом лестницы и которого Арно нашел в состоянии отчаяния, скребущегося в холодные и глухие к мольбам железные двери лифта. Арно один раз заглядывал внутрь этого монстра, когда тот каким-то зимним вечером почему-то решил распахнуть свою пасть прямо у него перед сонным носом. Внутри жужжала доисторическая желтая лампа, а кнопок было в два раза больше, чем этажей в общаге. Нижняя была продавлена практически внутрь, а внизу черным маркером вместо цифры было приписано лаконичное «Вальхалла». Арно подозревал, что это нихрена не шутки. Не зря Ричард как-то проворчал, что лифт скрипит на исландском. Так что Арно так и не рискнул на нем прокатиться. И теперь смотрел на Эстебана как на героя. Или сумасшедшего. – Это не тараканы, это майские жуки, – сказал Ричард, снимая с плиты кастрюлю с макаронами и кивком давая понять Валентину, что тот загораживает проход к раковине. Придд с ворчанием перебрался за стол. – Ты совсем поехал? – Эстебан скрестил руки на груди и исподлобья глянул на Ричарда, который на секунду скрылся в клубах пара, пересыпая макароны в дуршлаг и сливая воду. – Сейчас ноябрь. – Ну да, – Ричард вернул макароны обратно в теперь пустую кастрюлю и поставил ее на плиту. И только после этого обернулся к Эстебану и снизошел до объяснений: – Майские жуки тут весь год живут. В смысле, на Изнанке. А у нас ошиваются, потому что где еще они будут идеи для сновидений воровать, как не из нашей жизни, – Эстебан смотрел на него все так же непонимающе. – Тут же все в магической материи, вот они ее и поджирают. А в мае открывается портал, через который они всем скопом выбираются наружу и там уже дохнут. Ну как дохнут, превращаются в сны и откидываются. Арно видел, как с каждым словом у Ричарда все ярче загорались глаза. Того было хлебом не корми – дай порассказывать о потусторонних сущностях и том, как те незаметно стали частью обычной жизни. Если первые полгода было прикольно, то после того, как Окделл стал таскать всякую пернатую и крякающую хрень в дом, веселье резко закончилось. Арно до сих пор не простил Ричарду свои пожеванные Айр Максы. Но глядя на Эстебана, сейчас внимательно смотрящего на Ричарда, кажется, впервые без насмешки и легкого разочарования, Арно был готов немного потерпеть духоту. – Майские жуки превращаются в сны? – все еще не особо веря, уточнил Эстебан, подаваясь вперед. Ричард кивнул и, улыбнувшись, выдвинул четвертый стул, явно намереваясь сесть за стол и вместо обеда читать лекцию. – Ага. А ласточки на самом деле... – начал было он, но в комнате был еще один человек, и вот он явно был не готов ничего терпеть. – Ричард, давай ты урок естествознания отложишь на потом, – вклинился в разговор Валентин. Арно подавил желание закатить глаза, но локтем того все же задел. Случайно. – У нас тут вообще-то одна небольшая проблема. – Какая? – беспечно отозвался Ричард, тут же ретируясь к плите и нагребая себе в тарелку огромную порцию. Арно последовал за ним. – Маска, которая вчера тебя чуть живьем не сожрала, – терпеливо напомнил Валентин. – Я до сих пор не понимаю, почему ты не у Германа сидишь и не конспектируешь как задницу свою спасать будешь. – Там теперь печать, – беспечно отмахнулся Ричард. А потом, поймав выразительный взгляд Придда, тяжело вздохнул: – Да не будет он со мной разговаривать, ты его что, плохо знаешь? Пророчества того чешуйчатого подонка, про которого Эмрис писал, были более конкретными, чем объяснения Германа, – вот с этим Арно был согласен целиком и полностью. Герман еще свою лабуду говорил с таким непроницаемым лицом, что не очень понятно было, издевается он над ними или реально по делу информирует. – Напустит туману, посмотрит осуждающе и уйдет, поправляя панталоны. Валентин продолжил неотрывно смотреть на Ричарда. Ричард, уже привычный к подобному, совершенно не обращая на него внимание, расчленял куриную ножку. Арно с тоской уставился на крайне отвратительное, но увлекательное зрелище, где Окделл с блаженной улыбкой снял сначала чуть запекшуюся кожицу, а потом принялся разделять мясо на волокна. В такие моменты он завидовал Ричарду. Если бы Валентин так смотрел на него, то капитуляция произошла бы незамедлительно. Это каждый раз получалось рефлекторно, Арно сначала делал, а только потом осознавал. Сжирал себя изнутри, но велся. – Ставлю на то, что у него под этим балахоном кожаные штаны, – задумчиво отозвался Эстебан, успевший сходить за своей порцией и теперь с сожалением смотрящий за крайне неудачной хирургической операцией Ричарда. На его лице отразилось что-то среднее между отвращением и интересом. – Они бы скрипели, – со знанием отозвался Ричард. Арно открыл было рот спросить, откуда тот знает, но вовремя захлопнул. Эта информация была ему ни к чему. – Может, пляжные шорты? – В цветочек? – серьезно уточнил Эстебан, поворачивая голову к Ричарду и смотря практически в упор. – В цветочек, – также серьезно кивнул тот. – И фужерчики, – обманчиво ласково сказал Валентин, вклиниваясь в дискуссию. Дождался, когда на него наконец обратят внимание и уже нормальным голосом поинтересовался: – Вы долбоебы или прикидываетесь? Арно, ты хоть их вразуми, – и повернулся в поисках поддержки. Арно тяжело вздохнул, оторвал взгляд от тарелки и аккуратно пристроил вилку рядом. С одной стороны, Валентин был прав, маской надо было заниматься, пока она в приступе очередного обострения не откусила им какого-нибудь члена команды. Потому что во-первых, пережить экватор в универе и сдохнуть – это, как минимум, обидно. А во-вторых, денег на поминки у них нет, они все еще неделю назад пропили и теперь сосут. Ричард метафорическую лапу, Валентин энергетики, а сам Арно не будет делиться конфиденциальной информацией об отсутствии личной жизни. Однако, причина ее отсутствия все еще продолжал смотреть на Савиньяка своими невозможными зелеными глазами и одним видом требовать вечной присяги в верности. К огромному сожалению Арно, он ее уже очень давно дал. – Согласен, хуйню несете, – осуждающе сказал он, качая головой. – Очевидно же, что там семейники. – Валентин разочарованно застонал и спрятал лицо в ладонях. Арно почувствовал, как легкое волнение, вызванное этим коротким звуком, пустило табун мурашек по спине. – Ладно, я понял, на что ты намекаешь. Я схожу к Герману, – через паузу сдался он. Потом чуть подумал, выглянул в коридор, чтобы снова глянуть на маску и задумчиво протянул: – Хотя, если выбирать между ним и этой ебакой... Валентина хотелось дразнить. Арно и сам понимал, как жалко это выглядит – как будто они в первом классе, и он дергает Валентина за кудряшки – смотри только на меня, ругайся только со мной, смейся только над моими шутками. Но ничего не мог сделать – к Валентину неумолимо тянуло. – И что ты выберешь? – насмешливо выгнув бровь, спросил Валентин, когда Арно снова посмотрел на него. – Кофе в постель, – широко улыбнулся Арно, смотря как губы Валентина дрожат в ответной улыбке. Тот уже открыл рот, чтобы ответить – без сомнения язвительно и самодовольно, как рядом кто-то кашлянул. – Мы вам не мешаем? – вежливо спросил Эстебан. – Мешаете, – не менее вежливо отозвался Арно, наконец отрывая взгляд от Валентина. Следом накатила волна неловкости, но он с ней быстро справился. Если уж позориться, то только перед лучшим другом, а Эстебан переживет. И привыкнет. – Когда ты сходишь? – Валентин наконец добрался до еды и теперь аккуратно тыкал вилкой в ускользающие макароны, косясь в сторону холодильника. Арно усмехнулся, Придд мог сколько угодно прикидываться богемой, но залить макароны майонезом и сожрать их, сидя с ногами на шатком стуле посреди общажной кухни – это классика. – Сегодня, – доставая полупустую пачку «Слободы» из холодильника, пообещал Арно. – В четверг по вечерам у него лекция в соборе. Думаю, успею поговорить с ним после. Ты со мной? – спросил он, усаживаясь обратно за стол и протягивая майонез Валентину. Тот помолчал несколько секунд, глянул на часы, а потом виновато пожал плечами, беря из рук Арно причину возникновения холестериновых бляшек и самозабвенно заливая ей тарелку. – У меня дела, – наконец сказал он. Арно кивнул, игнорируя неожиданный приступ тревоги. Валентин выглядел уж слишком несчастным после обычного вопроса. – Осталось выяснить еще один момент, – подал голос Ричард, ставя локти на стол и внимательно осматривая всех присутствующих. – Кто моет посуду? – Чур не я, – хором сказали Валентин с Эстебаном и одинаково клыкасто усмехнулись, а за спиной Придда на секунду мелькнуло что-то черное. У Арно побежали мурашки по спине. – И не я, – больше на автомате отозвался он и заторможено коснулся пальцем носа, не отрывая взгляда от Валентина, но тот выглядел так, будто ничего и не произошло. Арно решил, что ему показалось. – Да вы тут охуели, черти? – взвыл Ричард. – Я все это готовил! – Ты знаешь правила, Дикон, – назидательно произнес Валентин, вставая из-за стола и торжественно сгружая грязную посуду в раковину. – В этой битве каждый сам за себя. Арно проводил взглядом его спину, скрывшуюся за поворотом. Следом за ним из кухни выскользнул крайне довольный Эстебан. – Вот вы уроды, – разочарованно пробормотал Ричард, сгребая в кучу все вилки и кидая их к остальной посуде. – Я даже дизлайки на Ютубе не ставлю, я заслужил лучшего перерождения. Арно внезапно почувствовал небывалую духовную связь с Ричардом. И если один себя чувствовал оскорбленным по вполне ясным причинам, то в случае Арно у этого чувства не было вообще никакого разумного обоснования. Только какое-то дурное предчувствие и ощущение, что его где-то очень сильно дурят. – Если я помою посуду, ты сходишь со мной к Герману? – спросил он у ворчащего Ричарда, уже закатавшего рукава и с тоской смотрящего в заполненную раковину. Тот обернулся, что-то прикинул в голове и, широко улыбаясь, тут же отступил в сторону и в приглашающем жесте склонился перед Арно. – Сочту за честь, милорд, – и тут же дезертировал.

***

Лионель умудрялся есть и говорить одновременно, при этом не выглядя как бабуин, набивший рот камнями. Если бы он еще в это время не заговаривал Арно зубы, чтобы тот наконец сдался и согласился приехать на все новогодние праздники домой, то был бы вообще лучшим братом во всех измерениях. Но пока такого не происходило, поэтому точеное лицо старшего Савиньяка вызывало исключительно желание ткнуть ему пальцем в нос и случайно промахнувшись нажать на кнопку сброса вызова. Арно любил своих братьев одинаково, но временами Эмиля чуть больше. Однако, потом вспоминал, что, когда ему было пять, именно Эмиль три месяца рассказывал ему, что он приемный, аргументируя этот факт тем, что они с Лионелем одинаковые, а Арно на них не похож. – Я приеду четвертого, и ты меня не переубедишь, – спустя двадцать минут монолога флегматично оповестил брата Арно, не отрываясь от ноутбука, где в гуглдоке седьмой раз правил слово «эбонит». Эстебан, сидящий в этом же документе, в ту же секунду менял обратно на «ебанет». Эта детсадовская война длилась с самого начала написания реферата, и желание подняться, пройти десять метров и кинуть в Эстебана тапком росло в геометрической прогрессии. – Ты совсем забыл о семье, – Лионель сел на свою любимую гнилую козу и теперь упорно пытался подъехать к Арно со стороны вины. На Арно это не действовало, он был единственным, кто смотрел видео с уточками от мамы, которые она три раза в неделю скидывала в семейный чат. За полгода стабильных занятий йогой, куда Арлетта ходила через пруд, где и жили эти пернатые паразиты, она научилась делать какое-то бесконечно растущее количество трудновыговариваемых асан, а утки отожрали такую жопу, что Арно начал им завидовать. Его б кто с такой завидной регулярностью кормил. – О вас забудешь, как же, – проворчал он, и, краем глаза увидев враз погрустневшее лицо Лионеля, попытался исправить ситуацию: – Поверь, я пытался, но Алва твое имя произносит чаще, чем я лажаю на древнегреческом. Это был его любимый прием. При упоминании фамилии своего бывшего научного руководителя Лионель менялся в лице и тут же переводил тему. Арно подозревал, что это было связано как раз с тем, что главное слово во всей этой истории было «бывший». – Не упоминай это имя всуе, – Лионель попытался удержать лицо, но все равно еле заметно поморщился, отводя взгляд и неловко поправляя и так идеально лежащие волосы. – Где-то я уже это сегодня слышал, – хмыкнул Арно и замер. Пазл наконец начал складываться. Он перевел взгляд на брата, присмотрелся и, когда Лионель уже начал заметно нервничать, расплылся в довольной ухмылке. – Интересненько. А у него что, кинк на светловолосых и голубоглазых? – О чем ты? – нахмурился Лионель, явно лихорадочно пытаясь придумать, как бы так незаметно съехать с этой темы. Арно даже стало его немного жалко, последний раз тот выглядел таким взволнованным, когда отец спросил, как поживает его докторская. К слову, в тот момент его докторская сидела под тремя печатями в банке из-под огурцов в подвале на даче, которую до этого чуть не сожгла. Лионель очень сильно жалел, что взялся писать про элементалей. – О том, что мне повезло родиться с зелеными, – невозмутимо отозвался Арно, косясь в гуглдок, увеличившийся на три подозрительные страницы. Савиньяк сделал мысленную пометку потом пройтись поиском по словам и вернулся к разговору. – Знаешь, я передумал, – внезапно согласился Лионель. – Четвертого так четвертого. Даже хорошо, что Новый Год ты отметишь с друзьями, – и ослепительно улыбнулся своей профессиональной улыбкой, обычно вводящей собеседников в состояние ступора. У Арно же был иммунитет, поэтому он очаровательно улыбнулся в ответ. Они бы так бы и сидели как дураки, вежливо скалясь в камеру друг другу, но дверь с шумом распахнулась, и на пороге комнаты возник Валентин. Он пронесся ураганом, вытряхивая из рюкзака паспорт с наушниками и рассовывая их по карманам пальто. Потом порылся еще немного, извлек из недр Тройку и наконец обернулся к Арно. – Как я выгляжу? – Валентин сдул с лица кудрявую прядь и поправил горловину черной водолазки, выглядывающей из ворота пальто. Арно сам не понял, как на лице вместо оскала оказалась мягкая улыбка. Валентин, рывшийся в шкафу почти час, а потом на двадцать минут занявший ванную в попытке уложить непослушные волосы, выглядел великолепно. Словно только что вышел из кадра какого-нибудь фильма восьмидесятых про английскую элиту. Арно снова ощутил эту вообще не вовремя поднявшуюся в груди волну нежности и восхищения. Валентином хотелось любоваться, коснуться его только на вид тугих, а на самом деле рассыпающихся шелком на пальцах кудряшек, одернуть воротник пальто и напомнить про перчатки. Но из всех вышеперечисленных пунктов Арно был доступен только первый. Для всех остальных требовалась премиум подписка, ему недоступная. – Замечательно, – как можно небрежнее сказал Арно, пытаясь выглядеть насмешливым, а не жалким, – только кран заверни, – Валентин вопросительно выгнул бровь. Арно усмехнулся и закончил фразу: – Пафос подтекает. – Это не пафос, это Хюго Босс, – с сознанием дела хмыкнул Валентин, довольно улыбаясь и скрываясь за дверью. Арно закатил глаза, ну конечно, Придд не постеснялся стащить его парфюм. – А знаешь, как выглядишь сейчас ты? – довольно спросил Лионель, заставив Арно практически подпрыгнуть. Он напрочь забыл, что не отключил даже камеру, а значит брат мог лицезреть все метаморфозы, что происходили на его лице. Катастрофа. – Фантастически, потому что я Савиньяк? – жалобно спросил Арно, смотря, как на лице Лионеля расцветает очень счастливая и очень клыкастая улыбка, предвещающая месяцы издевательств и подколов. В каком-то смысле это было даже справедливо, учитывая, что количество шуток про Алву на данный момент стремилось к бесконечности. И это еще не вводя в это уравнение переменную Эмиля. – Как человек, пережевывающий битое стекло, – в голосе Лионеля не было ни капли сожаления, только чистый восторг. – Это же был Валентин? – Знаешь, мне пора, – спешно отозвался Арно, поднимаясь с кровати и начиная разгребать бардак на стуле в поисках толстовки. – Мне нужно еще до Отца Германа дойти, ты не представляешь, что у нас тут творится. Маска чуть не сожрала Ричарда, к нам подселили Колиньяра, я еду на конференцию в Питер. Короче, поговорим еще потом, – Арно активно замахал рукой в камеру, старательно игнорируя удивленно вытянувшееся лицо Лионеля. – И ты все это время молчал? – возмутился тот, вскидывая брови. Арно мстительно усмехнулся. – Ну как я могу перебивать старших? Все, лучшему брату привет, – и, не дожидаясь ответа Лионеля, нажал на отбой, наконец выдыхая. Вот теперь можно было идти пинать Ричарда, полтора часа назад попросившего дать ему пять минут разобраться с подкинутым заказом для очередного эзотерического магазинчика и пропавшего с концами. Окделл, видимо, шестым чувством уловил, что ему идут надирать задницу, и поэтому обнаружился в коридоре уже обувающимся. Арно смерил Ричарда презрительным взглядом и выразительно указал на часы. Ричард в ответ указал на маску. – Может, и ее с собой возьмем? – предложил он и прежде, чем Арно начал спорить, напоминая, что это страшилище вообще-то магическое, Ричард вытащил из кармана помятый белый пакет из пятерочки. Арно уставился на нарисованную маркером прямо поверх красного логотипа печать. – Я все придумал. Арно перевел взгляд на маску. Потом снова глянул на пакет. План выглядел настолько ненадежным и идиотским, что вполне имел шанс на успех. Арно тяжело вздохнул и махнул рукой: – Упаковывай. Только давай еще одну печать на лоб ей ебанем. И охранных рун, – и аккуратно поддел маску пальцами, снимая со стены. Та упорно притворялась дохлой. – И побрызгаем антисептиком, – недовольно проворчал Ричард, но ушел обратно в комнату за маркером. Через пятнадцать минут они уже стояли в холле возле выхода и пока Ричард аккуратно прижимал к себе сиротски выглядящий мятый пакет, из которого просвечивался один бешеный глаз, Арно копался в настройках двери. На разноцветном круглом дисплее белели лаконичные надписи с адресами, которые Арно сейчас с трудом проворачивал, пытаясь добраться до нужной синей, но каждый раз нужный цвет съезжал со стрелки. – Я больше на это не поведусь, – прошипел Арно, упрямо смещая оранжевую часть с витиеватыми буквами «ВДНХ», – я из-за тебя, жестянка своенравная, чуть на зачет в прошлый раз не опоздал. Конечно, можно было выйти через главный вход, стабильно без перебоев отправляющих всех на выход из Царицыно и пройти три минуты до метро. Но Арно вообще не улыбалось потом сорок минут трястись до центра, в то время как можно было немного повоевать с другой дверью. Круг сдался раз на пятнадцатый, наконец зафиксировавшись на нужной отметке. Арно, довольно улыбаясь, вжал потертую кнопку в доску и за металлическими ставнями наконец что-то зажужжало. Это был звук победы. – В этот раз даже быстро, – Ричард повернул ручку переставшей дрожать двери и распахнул ее, вглядываясь в густую темноту за порогом. Арно толкнул его плечом, пролезая вперед и тут же ступая на мокрую плитку центра Москвы. Через пару мгновений рядом появился Ричард, а сзади захлопнулась перетянутая строительной пленкой железная дверь. Арно отодвинул зеленую строительную сетку, выползая на Большую Дмитровку и тут же поворачивая направо, чтобы выбраться из лесов туда, где было чуть больше свободного пространства и меньше людей. Они, конечно, умные, соваться в центр Москвы в половину восьмого вечера в пятницу. – Ты помнишь, как идти? – спросил Ричард, подстраиваясь под шаг Арно, прущего как танк через толпу. – Не первый раз, – хмыкнул Савиньяк, кивая головой в сторону поворота на Кузнецкий Мост. – Минут за двадцать дойдем. Над головой светились гирлянды, немым напоминанием о том, что через какой-то месяц все вокруг превратится в предновогоднюю сказку с элементами студенческого хоррора. От этого стало еще тоскливее, чем было до того, как на улице зарядил мелкий противный дождь. Арно запрокинул голову, ожидая, когда три еле ползущие черные машины проедут, давая возможность перейти узкую дорогу. Ричард рядом поежился, одергивая рукава толстовки и наконец застегивая легкую осеннюю куртку. Придурок северный, ведь до декабря будет выпендриваться, рассказывая всем, что ему не холодно. – Ты не думаешь, что Эстебан может относиться к тебе чуть теплее, чем ты предполагаешь? – Арно первый шагнул на проезжую часть, быстрым шагом пересекая дорогу и, не сбавляя скорости понесся по знакомому пути. – Минус двести семьдесят два? – Ричард не отставал. Арно нахмурился и по привычке перешагнул люк, стараясь не наступить даже на край. – Чего? – он повернул голову, смотря на совершенно непроницаемое лицо Ричарда, сейчас оглядывающегося по сторонам и явно пытающегося понять, куда они вообще свернули. Арно хмыкнул, кому-то следовало почаще ходить пешком. – Ну, на один градус теплее от абсолютного ноля, – пояснил Окделл и наконец усмехнулся. – Ты невыносим, – Арно закатил глаза, испытывая легкое разочарование. Не так уж и часто он лез с советами и подобными разговорами, чтобы можно было вот так от них отмахиваться. Вообще, за Ричардом бы не заржавело подобно Дамбо прохлопать ушами вообще все попытки наладить с ним социальный контакт, а потом с совершенно невинным видом спрашивать, что случилось и почему с ним опять никто не разговаривает. Арно уже начал подозревать, что Ричард делает это намеренно. – Я стараюсь об этом не думать, – через паузу, когда они повернули уже на Лубянку, наконец сказал Ричард. – Возможно, ему уже надоел этот детский сад, – Арно хмыкнул, ну значит не один он считал вот эту грызню между Эстебаном и Ричардом смехотворной, – но это не значит, что я резко начну считать его хорошим человеком. С другой стороны, нам еще жить вместе, – и поморщился. Арно не поверил ему ни на секунду. – Он тебе нравился, – на правах лучшего друга напомнил Арно, вытаскивая тот самый старый и гремящий всеми костями скелет из шкафа. Ричард от возмущения даже остановился. – Мы не говорим об этом, – как можно нейтральнее проговорил он, но взгляд все равно стал затравленным. Арно хмыкнул, когда Ричард все же не выдержал и оглянулся по сторонам, всматриваясь в лица редких прохожих. – Нет, серьезно, ты мне весь мозг выебал после тех соревнований, – Арно правда пытался не выглядеть слишком уж довольным, смотря на меняющего цвет Ричарда, на лице которого можно было прочесть неоновую надпись «помогите отреагировать». – Не столько уж я о нем говорил, – сцепив зубы, отозвался тот. – Каждую секунду, Ричард, – Арно наконец позволил себе широко улыбнуться, засветившись ярче, чем рядом стоящий фонарь. Ричард слишком редко велся на подобного рода провокации и позволял вспомнить этот эпизод. – Это был кошмар. Валентину тогда повезло, что у него был период сычевания и он не выходил из комнаты никуда, кроме пар, – о том, что у Валентина был такой период постоянно, решено было умолчать. Тот только в последние пару месяцев начал куда-то уползать по вечерам пару раз в неделю, оставляя за собой шлейф из ворчания и неизменно стащенного парфюма Арно. И не то что бы Савиньяка это сильно беспокоило, просто... Да, беспокоило. Но лезть в это не хотелось, все вокруг намекало, что это знание его сожрет. – Если ты продолжишь, то я начну спрашивать, почему ты смотришь на Валентина как побитый щенок и что между вами творится, – словно прочитав мысли, ответил Ричард. Арно резко перестало быть весело. – Не понимаю, о чем ты, пустое сообщение, – пожал он плечами и снова зашагал вперед. – Мы в реале, – напомнил Ричард, прибавляя шаг и догоняя друга. – А вот тут неплохой кофе, давай зайдем, – Арно махнул рукой в сторону первой же попавшейся на глаза кофейни, только бы съехать с этой темы. Зато они с Ричардом выяснили, что ни один из них не готов еще даже признать проблему вслух, не то, что говорить о ней. Арно понадеялся, что хотя бы к концу обучения они со всем этим разберутся. Хотя шансов все же было маловато. – И, чтобы закончить этот разговор, – открывая стеклянную дверь в кофейню, внезапно сказал Ричард, поворачиваясь к Арно. – Может, Эстебан мне и нравился когда-то, но его мудацкое поведение перечеркнуло вообще все. А сейчас он старается только ради себя. Арно тяжело вздохнул. Иногда он очень жалел, что не мог прикрутить свою голову другим, чтобы показать, как сильно они ошибаются. А аргументы «ты мне верь, я так чувствую», к сожалению, до сих пор не котировались в обществе. В кофейне было тепло, и пахло чем-то пряным. Теплый свет, мерное жужжание кофемашины и ненавязчивая попса на фоне, – Арно ни за что бы не признался, что узнал Коку в первые же две секунды, – окутали мгновенно, обрушивая на плечи ленивое сонное одеяло. Арно пришлось встряхнуть головой и сфокусироваться на доске с меню позади бариста. Впереди было еще два человека, а значит было время дочитать дальше, чем до строчки с американо. – Ричард, – тяжело вздохнул он. – Ты мне очень дорог и все такое. Но ты в людях разбираешься хуже, чем Валентин в метро, – что было правдой, Придд недавно запутался в клубке из синей и двух голубых веток, поэтому его в срочном порядке пришлось вызволять из лап Москвы-Сити, пока тот не заблудился в этой вечной стройке окончательно. – Поэтому я и демонолог, – совершенно серьезно ответил Ричард, тут же ловя на себе заинтересованный взгляд кудрявой девочки за стойкой. Арно не мог ее осуждать, интерес обычных людей к магии с каждым годом возрастал в геометрической прогрессии. Возможно, им даже когда-нибудь не придется снова скрываться. Хотя, не то, что бы они очень уж сильно парились из-за этого сейчас. – Аргумент, – кивнул Арно и снова уставился в меню. Он бы сейчас все отдал, чтобы тут наливали Кровавую Мэри в пропорции один к одному. Залившись кофеином и получив дополнительный заряд бодрости в виде ледяного ветра, отхлеставшего их по щекам сразу после поворота на тот самый трижды проклятый Старосадский переулок, они наконец достигли места назначения, замерев перед коваными воротами собора. Арно смотрел на светлое здание, неотрывно смотрящее своим единственным круглым и резным глазом в ответ, и чувствовал, как маска в руках рядом стоящего Ричарда начала недовольно вибрировать. Ричард опустил взгляд и заботливо поправил пакетик, накрывая один из вылезших наружу языков. Маска тут же успокоилась. – Не знаю, как у тебя, а мне каждый раз плоховато становится, когда я сюда прихожу, – проворчал Ричард, перехватывая свою ношу поудобней и первый начиная идти в сторону дверей, из которых начали выползать сонные студенты. Арно приветственно кивнул парочке лиц, смутно знакомых по занятиям фехтованием. – Я сейчас Экзорциамус зачитывать начну, – пригрозил он, вежливо вытирая ноги о коврик перед входом. Во-первых, потому что мартинсы выглядели так, будто они шли не по центру Москвы, а только что вылезли из болота, а во-вторых, уважение к Герману могло сделать и не такое. – Опять как частушки? – Ричард, не замечая расшаркиваний Арно, прошел вперед, останавливаясь возле последних рядов деревянных скамеек и осматриваясь по сторонам. – Нет, серьезно, ты посмотри на все эти витражи. Я думал, кукухой отъеду, пока перечислю все защитные знаки. Арно помнил этот экзамен. Ричард приполз с него зеленым, а по факультету еще дня два ходили разговоры, с каким именно довольным лицом Герман ставил в зачетку Окделлу пятерку, пока Арамона стоял за его спиной и яростно сопел. Все же, идея развести теорию и практику одного предмета по двум преподавателям имела свои изъяны. Точнее один, вполне себе очевидный. Ростом метр восемьдесят два, с сединой и неизменной фляжкой коньяка. – Да не ссы, мы ненадолго, – Арно хлопнул Ричарда по спине и ободряюще улыбнулся. – Зайдём, спросим, извинимся и уйдём. – Это ты про нашу учебу в целом? – уточнил Ричард, прижимая к себе маску крепче и наконец двигаясь вперед, к толпе перваков, обступивших Германа и что-то ему напряженно вещающих. Наивные, думают, это их на экзамене спасет. Они не успели дойти и до середины, как воздух вокруг будто стал плотнее, а в следующее мгновение от стен отразился глубокий и протяжный звук органа. Арно замер, посмотрел наверх, где должна была быть видна фигура музыканта с ужасным чувством юмора, решившего, что сейчас самое время сыграть Баха, но смог разглядеть только копну светлых волос. – Напомни мне придушить Селину, когда я ее увижу в следующий раз, – мрачно сказал Ричард, смотря туда же, куда и Арно. Только теперь Арно узнал в хрупкой фигуре еще одну Арамону, свалившуюся на их голову каких-то полтора года назад, и все стало на свои места. Да, Селина в начале сентября говорила, что устроилась на подработку в храм, но, видимо, забыла упомянуть, что сюда и не аккомпанировать, а кошмарить студентов. – Ты бы с ней поосторожней, – Арно покосился на Ричарда, доставшего телефон и, видимо, уже подробно и обстоятельно рассказывающего Селине в личных сообщениях, в каком именно гробу он видел ее шуточки. – Сам понимаешь, Арамона. – Я думаю она со мной общается исключительно чтобы папочку побесить, – хмыкнул Ричард, убирая телефон в карман. Селина сделала секундную паузу и перешла на «Призрак Оперы». – А в данный момент ещё и меня. Зараза, – и очень довольно усмехнулся. Стайка первокурсников наконец закончила пытать Германа и, споря о чем-то звучным шепотом, скрылась за массивными дверями. Герман устало привалился к одной из лавок и спустя пару секунд заметил незваных гостей. Арно смущенно помахал рукой научному руководителю. – Мальчики, – тяжело вздохнул Герман, натягивая на лицо добродушное выражение, но было уже поздно. – Не ожидал вас тут увидеть. Арно? – выразительно спросил он, смотря на крадущегося к нему Савиньяка. – Мы к вам с проблемой, – не прекращая улыбаться, оповестил тот. Ричард следовал по пятам, неосознанно используя маску в качестве щита. Герман еще раз вздохнул. – Не сомневаюсь, – с каменным лицом ответил он, переводя взгляд на еще более жалко выглядевший пакет. Арно ткнул локтем в бок затупившего Ричарда, заставляя того ойкнуть и в конце концов протянуть преподавателю маску. Герман скептически посмотрел на представшее перед ним страшилище, немного подумал, коснулся печати, словно проверяя ее на прочность, и все-таки взял артефакт в руки. – Вот, – неловко начал Ричард. – Мы не знаем, что это, но оно жуткое. Не верьте, оно прикидывается безобидным. Вчера был такой магический всплеск, что… – Она чуть не сожрала Ричарда, – прямо сказал Арно, игнорируя возмущенный взгляд Окделла и, повернувшись к нему, качнул головой: – Ну что, называй все своими именами. И трансформировалась, – спешно добавил он, смотря как Герман раскрывает пакет и с интересом заглядывает в него. Отец Герман, сколько Арно его помнил, всегда выглядел так, будто еще немного и он отъедет в мир иной постигать предметы своих научных изысканий лично. Но сейчас, смотря на темные, почти черные, круги под глазами, осунувшееся лицо и даже как-то потускневшую рясу, Арно стало его жаль еще больше. Раньше он даже не удивлялся, когда в три утра писал Герману на почту с каким-нибудь вопросом и получал ответ спустя десять минут. Тогда казалось, что это в порядке вещей, но теперь, смотря на наглядное пособие по недосыпу, начинала чесаться совесть. – А я говорил, что их надо от студентов подальше держать. Но кто ж меня слушает, конечно, – проворчал Герман, рассматривая лупящую на него свои белые раскосые глаза маску. Он пробежался пальцами по ней, глянул на отпечатки мела, покрутил в руках пакет и хмыкнул, смотря на поплывшие загогулины. – Неплохие печати. Ваша работа, Ричард? – и, получив в ответ утвердительный кивок, довольно ухмыльнулся. – Не зря я, значит, тогда на вас поставил. – Вы что сделали? – тупо переспросил Ричард, распахивая глаза и становясь отдаленно похожим на маску, которую Герман заботливо упаковал обратно и пихнул Окделлу в руки. – К сожалению, ничем помочь не могу, – напрочь игнорируя заданный вопрос, вздохнул Герман, поворачиваясь к Арно. Тот ошарашенно хлопнул глазами – их единственная надежда только что скончалась в муках. – Этот артефакт явно не относится к разряду религиозных. – И что нам делать? – мрачно спросил Арно. Все еще играющий на фоне орган добавлял ситуации драматизма. Валентин бы точно оценил. Подсветка на стенах жила своей жизнью. В углах плясали изогнутые ветви синих деревьев, через которые были видны летящие по желтому небу аисты, раскинувшие свои огромные крылья. На потолке то и дело вспыхивали новые звезды, сталкиваясь друг с другом, сливаясь и расползаясь красными лучами по притолокам, щекоча огненными конечностями прорастающую из рам светло-зеленую траву. Посреди всего этого, окруженный светом и цветом, дыша дрожащим от музыки воздухом, Арно чувствовал себя как во сне. Не спасал даже насмешливый, но вполне реальный взгляд Германа, которым тот смерил их с Ричардом. – Во-первых, – менторским тоном начал Герман, – не таскать вещи, которые потенциально опасны, по городу среди обычных людей. А во-вторых, советую вам обратиться... – он нахмурился, побарабанил пальцами по деревянной спинке скамьи и тяжело вздохнул. - Забыл, как это называется, меня ещё туда все отправляют. – В отпуск? – сочувственно спросил Арно прежде, чем успел подумать. Герман удивленно посмотрел на него и внезапно усмехнулся. – На кафедру востоковедения, – быстро взяв себя в руки, ответил он. – А лучше к Арнольду напрямую. Арно физически почувствовал, как Ричарду рядом поплохело. Он хотел было участливо похлопать его по плечу и сказать, что ничего страшного, ну Арамона и Арамона, что бубнить-то, но, кладя руку на сердце, сам был не в восторге от идеи соваться в пасть к этому монстру. – Может, у вас есть какие-то соображения? – жалобно спросил Ричард, прижимая к груди маску уже почти как родную. – Ну пожалуйста. – Вынужден вас разочаровать, – Арно видел, как дрожали края губ Германа в попытке скрыть веселье. – И да, Арно, – словно внезапно что-то вспомнив, обернулся к нему преподаватель, – я так и не увидел вашу заявку для участия в круглом столе. Вы уже передумали? – Нет, вы что, – спешно ответил Арно, растягивая губы в улыбке. Он в душе не ебал, про какой круглый стол сейчас говорил Герман. – Пришлю сегодня же вечером. – И тезисы, – кивнул Герман, все так же глядя Арно в глаза. У того они уже начали слезиться. – Их тоже, – не прекращая улыбаться, ответил Савиньяк. Оставалось выяснить, какой теме посвящен этот гребаный круглый стол. И вообще, что он делает в двадцать первом веке, оставался бы в своем махровом четвертом вместе с этим гребаным либералом королем Артуром и гачимучи компанией. – И исправленную статью, – добавил Герман. И только на этом моменте до Арно дошло, что тот попросту над ним издевается. – Пощадите, святой Отец, – осуждающе ответил Арно, складывая руки на груди и смотря на веселящегося научного руководителя. Тот наконец заулыбался и махнул рукой. – Ладно, гуляй, – сжалился Герман. – Хорошего вечера, мальчики, – и, чуть подумав, добавил, указывая на маску в руках Ричарда. – Не затягивайте с этим. Не хочу лишиться своих лучших студентов. И скрылся за темной дверью, которой, Арно мог поклясться, минуту назад там не было. Они остались в пустом храме одни. Ну, не считая Селины, все еще мучавшей орган своими творческими изысканиями и теперь наигрывающей что-то отдаленно похожее на репертуар Мельницы. Звучало как минимум странно. – Он считает нас лучшими? – удивленно спросил Ричард, смотря в сторону, где только что был Герман. – Он считает, что эта штука реально может нас убить? – не менее удивленно спросил Арно, смотря на маску. Та, кажется, начала скалиться еще довольнее.

***

– Ты не помнишь, мы доели макароны? – спросил Ричард, стягивая кроссовки и отставляя пакет с маской к стене, чтобы снять куртку. Арно, более трепетно относящийся к своей обуви, присел на корточки, расшнуровывая мартинсы, только-только переставшие приносить боль и страдания. – Я думаю, мы заслужили пиццу, – глухо ответил он, пытаясь распутать непослушными закоченевшими пальцами какой-то уж сильно тугой узел. Ричард откуда-то сверху возмущенно фыркнул. – А на что ты ее собираешься покупать? – поинтересовался он, вешая свою куртку поверх черной эстебановской, хотя рядом были как минимум два свободных крючка. – На обещание заплатить со стипендии? – Арно недовольно заворчал, вспоминая двузначное и крайне грустное число на своей карте. Самое обидное, что с его учебой даже подработку было сложно найти. Всегда существовал риск провалиться в коридор миров и застрять там на пару дней, как это было в прошлом году. Раз семь. И ведь оттуда даже не позвонить, маякнуть потенциальному работодателю, что ты жив и честное слово не прогуливаешь, просто шарахаешься сейчас где-то между измерениями и пытаешься вспомнить, кто ты есть. – Денег ноль, секса ноль, музыка сдохла, – вставая, пропел Арно, наконец стягивая с себя ботинки и делая шаг вперед, нащупывая выключатель и зажигая в коридоре свет. Позади щелкнул замок, и дверь распахнулась, впуская в блок противный холодный сквозняк и Валентина. Мокрого, встрепанного и какого-то очень несчастного. – Мальчик в ноль, – торжественно закончил он и, чуть было не споткнувшись о мартинсы, ввалился в коридор. Арно еле успел придержать того за плечо. – Добрейший вечерочек, – расплываясь в пьяной улыбке, поздоровался Валентин, поворачивая голову и кидая смазанный взгляд на лицо спасителя. Арно обдало теплым дыханием с привкусом текилы, запахом собственных духов и еще чего-то резкого и незнакомого. Валентин же в это время как змея выскользнул из пальто, оставляя его в руках Арно, и прислонился бедром к тумбе, прикрывая глаза. Его явно штормило. На шум вышел уже успевший переместиться поближе к холодильнику Ричард, теперь с беспокойством разглядывающий открывшуюся перед ним картину. Он вопросительно посмотрел на Арно, но тот лишь растерянно пожал плечами. Валентин напивался редко, но каждый раз по какому-то поводу. Что его толкнуло на это сегодня – было загадкой. – Что с тобой? – мягко спросил Ричард, подходя ближе. Придд молчал. – Валентин? – У меня было очень хуевое свидание, – не открывая глаз пробормотал тот, после чего тяжело вздохнул и, наступая на пятки, вылез из своих позерских лаковых челси. Арно почувствовал, как его лицо заливает жаром, а в груди начинает скрестись что-то темное и злое. – Так что, если вы позволите, я удалюсь к себе в комнату, накроюсь одеялом и буду притворяться мертвым, пока в этом мире не начнут рожать нормальных мужиков. Арно не заметил, как вцепился в пальто Валентина с такой силой, что ткань под его пальцами затрещала. Воздух вокруг словно стал гуще и плотнее, но он ничего не замечал. Арно смотрел на усталое лицо Валентина, на встрепанные и снова влажные волосы, закручивающиеся сейчас в темные локоны, на недозаправленную в джинсы водолазку и неровно закатанные рукава. Было больно. – Хочешь, я его прокляну? – легонько пихая Валентина в плечо, спросил Ричард, явно пытаясь разрядить обстановку. Валентин устало усмехнулся и отрицательно покачал головой. – Нет, – он тяжело вздохнул, собрался с силами и встал, поводя затекшими плечами. – Я хочу сырные чипсы. У нас есть сырные чипсы? – Валентин даже попробовал улыбнуться, но получилось что-то вымученное и слегка пугающее. Ричард хмыкнул. Арно продолжал неотрывно смотреть на Валентина и не двигался с места. Он, конечно, знал, что тот ходит на свидания. Возможно, у Валентина даже была какая-то личная жизнь, но они никогда это не обсуждали. Если только в самом начале, еще до всего... Не важно. Просто одно дело было знать это в теории, иметь в виду как вероятность возможности. А другое – столкнуться с этим фактом лоб в лоб. Вот тебе, Арно, помятый, слегка потасканный Валентин с припухшими губами, вернувшийся от кого-то другого, кто не ты. Любуйся. Ноги стали будто ватными, Арно чувствовал, словно его засасывает в горячие зыбучие пески, медленно и неумолимо. То, что до этого скреблось в грудной клетке, полилось по венам, окрашивая все вокруг в красное. Он попытался вздохнуть, но грудную клетку взяло в тиски, сдавливая с каждой секундой все сильнее. – Арно! – крик прозвучал откуда-то сбоку, глухо и отдаленно. Арно уже плохо разбирал, кажется, рядом находился еще кто-то. До него долетали обрывки фраз, но не их смысл. В голове шумело. – Придурки ебаные, вы что, сняли маску? – Валентин. Буквы вспыхнули перед глазами алым заревом, этот голос он бы различил среди безумного гула ада. – Мы носили ее к Герману, – кто-то второй, чьи слова доносились как через толстую пуховую подушку – он такой накрывался в детстве в деревне у бабушки, когда братья включали телевизор на полную и мешали досматривать сны. Он помнил, что там, в детстве, ему часто снился кто-то высокий, нескладный, с тонкими холодными пальцами, касающихся его полыхающих щек. – Арно, – настойчиво звал знакомый голос. – Савиньяк, блять! Смотри на меня. Арно с трудом разлепил глаза, чувствуя холодные руки у себя на шее, и наконец смог сделать вздох. Красная дымка перед глазами начала рассеиваться, а он обнаружил себя стоящим на коленях посреди коридора, отчаянно цепляющимся за руки Валентина. Арно позволил себе уронить голову ему на плечо и уткнуться носом в изгиб шеи, вдыхая знакомый запах. Валентина мелко трясло. Постепенно в голове начало проясняться. Маска. Герман. Вернулись домой. Валентин. Свидание. На этом моменте мозг снова закоротило, а только отступившее раздражение вернулось обратно на место, заставляя сцепить зубы и отстраниться от бледного Придда, уже успевшего справиться с эмоциями и теперь невозмутимо поднимающегося с колен. Арно обернулся на стену. Маска висела на прежнем месте, надежно обложенная печатями и рунами. – Ты как? – встревоженно спросил Ричард, замерший рядом и явно не понимающий, что ему делать. – В порядке, – хрипло отозвался Арно, делая глубокий вдох, прежде чем спросить: – Валентин? Тот уже отошел к стене, внимательно разглядывая маску, явно наспех вытряхнутую из пакета, теперь валяющегося у стены, и криво присобаченной на старый ржавый гвоздь, вбитый в стену, кажется, еще пару веков назад. Маска выглядела сытой и довольной, разве только полностью перемазанной в саже, как и руки Ричарда. – А я в бешенстве, – ледяным тоном отозвался Валентин. Арно понятливо кивнул, развернулся и, влезая в кроссовки Ричарда, взялся за ручку двери. Потом развернулся, взял с тумбочки забытую Эстебаном пачку сигарет и снова направился на выход. – Арно, ты куда пошёл? – Рожать нормальных мужиков, – не менее холодно отозвался. Ему нужно было пять минут тишины, перекурить и никакого Валентина рядом. – Сам? – растерянно бросил Валентин ему вслед. Арно усмехнулся, но ничего не ответил, захлопывая за собой дверь. Уже когда он стоял на улице и докуривал вторую, в голове начало проясняться. Арно вытащил из заднего кармана телефон и, чуть подумав, открыл чат с Ричардом. «Тебе сырную или обычную?» – быстро напечатал он. Ричард мгновенно появился в сети. «Сырную» – чуть подумав, ответил он. – «И Валентину тоже». Арно усмехнулся. Извинения были приняты.