Mortis

Мрачные серые стены не располагали к творчеству. Вообще, все кругом было серым или чёрным, без единого светлого мазка. В воздухе витал простуженный запах кладбища — спертый, стылый, заброшенный. Примерно так ощущал бы себя любой гость, окажись он здесь — мертвым. Безвременье. Витающие клубы пыли, подсвеченные слабыми огнями закатного солнца, разливающегося за неплотно занавешенными шторами. Пустыня. Пространство, где не было места мечтам и тем более — счастью. Окружающую пустоту, а прежде — пустоту внутри, она заполняла учебниками и занятиями. Ничего другого не оставалось. Только проваливаться в огромный мир, живущий снаружи, через книги, нелепые, казалось, фантазии, и сценарии того, что никогда не произойдёт. А также сны, бывавшие редкими спутниками. Помимо занятий она предавалась тренировкам — искусно завуалированной форме домашнего насилия. Отец учил ее противостоять действию Круциатуса. Он быстро понял, что лучший способ провоцировать развитие магии Марты — пользоваться стратегией запугивания. Телесные наказания не давали такого прогресса. Но Маркус прибегал и к ним, когда это было необходимо, чтобы организм успевал восстанавливаться. И это, к удивлению, давало свои плоды. Марта научилась справляться без палочки — когда в очередной раз, со злости, неосознанно, просто представив, пальнула в отца режущим. Не сильным, но и этого достаточно, если целиться в шею. Оружие для аккуратного, точно скальпель, бесшумного убийства. Особенно важный навык, если тебя взращивают для дальнейшей службы у Темного Лорда. Маркусу было, что ему предложить. После выходки ее матери, он как никто другой осознал правильность убеждений о необходимости формировать чистокровное магическое сообщество. Именно Флоренция была повинна в том, что Марту не приняли на обучение в Хогвартс. Именно она на корню загубила ее будущее. Путь к величию, которым Маркус был так одержим. Он нашёл другую тропинку. Витиеватую, топкую, лежащую через долину страданий, ужаса и боли. Но кто может винить его за это? Так или иначе, он всегда действовал в интересах дочери. Он — не Флоренция — тот, кто по-настоящему любил Марту. Остальное — сопутствующий ущерб, плата за то, чтобы быть признанным. Временами Марта была даже благодарна за пытки. Чувство, следовавшее после, давало ей ментальную передышку. Мозг просто не мог постоянно находиться в стрессе. И тогда случалось следующее: внутри нее словно открывался ящик, куда она могла задвинуть все земные ощущения; тело становилось эфемерной оболочкой или панцирем, а все живое, сокрытое внутри — дремало, обретая собственный мир и краски. Находило островок спокойствия. На деле же — она понимала — это знаменовало лишь тихое умирание ее изможденного мозга. Микрокома. И немного окклюменции. Но… В ее жизни было место и свету. Совсем немного. Его приходилось собирать по крупицам, ловить как пыль. Напиваться капельками росы на рассвете — в самое тёмное время суток. Хорошее было. Бабушка Габи. Беспардонная, ветреная, но чуткая бабушка Габриэлла. Благодаря ей у маленькой Марты был шанс вырасти нормальной. Запятнанной, запуганной, оттого — злой, защищающейся и ранимой, но все равно — нормальной. Она жила во Франции и приходила редко, обычно — по просьбе отца. Габриэлла никогда не лезла ее воспитывать. Скорее всего, ей было ясно, что она ничего не сможет изменить в жизни Марты и сына — Маркуса. Но сделать ярче — да. Определенно. Время, проводимое вместе, было слишком ценно, чтобы тратить его на сожаление и капризы. Поэтому они просто… Танцевали. Бабушка Габи не была светской львицей — она порицала образ жизни этих чистоплюев. И вроде бы все понимала без слов. Видела по глазам Марты. А потому просто учила внучку танцам. Радовала дорогими вещами, при этом объясняя — «большее, что ты можешь сделать — это уважать себя». Даже новая пара туфель могла сделать день не плохим — сносным. Уже лучше, верно? Бабушка Габи научила ее курить. О, она любила это дело. Но Габриэлла делала это воистину женственно — не так дилетантски, как Марта. Она всегда носила на указательном пальце кольцо-держатель, предпочитая помпезному золоту изящное и холодное серебро, украшенное сапфиром. От желания перейти черту Марту останавливала только пара вещей. Первая: что она сделала в свои 15? Ей хотелось быть кем-то, значить что-то, обладать чем-то. И вторая: бабушка Габи. Страх смерти был фоном. То, что должно произойти, произойдёт. И пока что она терпит. Терпит тремор, который раз за разом сбивает с ритма. Бум, бряц! Марта раздраженно выдохнула. Сейчас она не могла взяться за учебники, потому что руки дрожали, постоянно отвлекая. Даже если вцепиться в книгу до боли в пальцах, слова отказывались складываться в предложения. А ежели получалось, прочитанное тут же ускользало из памяти. Некоторая, даже самая простая теория просто не могла разместиться на полочках ее разума. — Проходите, мой Лорд. И следом, скопом мурашек по телу: — Благодарю, мой сердечный друг. Марта подняла глаза, глядя поверх крышки фортепиано на вошедших гостей. — Признаться, я удивлён, как тебе удалось спланировать ритуал… — Волан-де-Морт осекся, заметив девочку в зале. Полы его тёмной мантии качнулись. — Дочь, — Маркус выпрямился, как вышколенный солдат, заводя руки за спину и строго подняв подбородок. — Отец, — еле слышно отозвалась Марта, ежась от того, как волоски на коже и затылке встают дыбом. Это все он? Этот… Мужчина? Тёмный Лорд порывисто повернулся к Маркусу, возбужденно скалясь. Секундный молчаливый обмен взглядами, и на него снизошло понимание. — Марта… — на выдохе. Поворот головы. — Какое чудное дитя… Не о ней ли ты мне рассказывал, Маркус? — Да, мой Лорд. Волан-де-Морт пытливо оглядел ее. Марта медленно поднялась из-за фортепиано и вышла в центр небольшой комнатушки, больше напоминающей склад ненужных и забытых кем-то вещей. Стеллажей из книг, коробок, ящиков с пустыми склянками зелий и манекенов, испещренных заклятиями. Маркус наклонился ближе к лицу повелителя и зашептал ему на ухо, отчего волшебник медленно качнул в воздухе длинными, запятнанными шлейфом черной магии, пальцами, с острыми как иглы ногтями. Будто зачерпывая воздух, пробуя его. Марта переводила взгляд с одного на другого, не понимая, в чем же дело. Но рассчитывать на приватность в такой маленькой комнате — глупо. Она услышала. И сердце сжалось в тиски. Испытайте ее. А скользкая змея, имя которой самое наиотвратнейшее — страх — ужалила, разгоняя чернь по венам. Пуская гребаный адреналин. Последовал его смех. Предвкушающий и предваряющий мучения. Марта помнила дрожь от кошмарного предчувствия. И свою инстинктивную, в спутанном сознании, единственно верную и логичную реакцию — бежать. Но прежде, чем успеть: — Круцио! — молниеносная красная вспышка перед глазами. Агония, выжигающая капилляры глаз, ломающая кости, выкручивающая суставы. Нескончаемая боль, литрами кипятка раздирающая тело.

***

Марта открыла глаза, чувствуя слипшиеся от ночных терзаний ресницы и слыша собственный тихий плач. Сжала пальцами подушку, утыкаясь в нее лицом и осознавая, что произошедшее — сон. Она надрывно всхлипнула и поморщилась от стягивающей боли в грудной клетке. Провела холодной рукой по лицу и приподнялась на локтях, замечая то, чего быть не должно. А именно — волосы. Копну огненно-алых волос. Марта подорвалась с кровати, опрокидывая тяжёлый балдахин, и кинулась к зеркалу, встречая абсолютно другую себя. Расцветшее в прыщах лицо и изменившую цвет шевелюру. И только спустя пару секунд обратила внимание на то, что спальня девочек была пуста. Какого… Блять, время! Марта забыла поставить будильник, и ее никто не разбудил. Почему? Ответ нашелся быстро. Пэнси. Херова, мать её, Пэнси. Девушка кинула взгляд на настенные часы. 8:17, уроки (первые, горгулья тебя раздери, уроки!) начнутся через 43 минуты. Время есть. Одеться, умыться, забежать к Помфри, чтобы свела этот ужас (здесь спасёт только зелье из бубонтюберов) и… Что дальше? Марта приблизилась к зеркалу вплотную, касаясь его кончиком носа. Алый. Самый премерзкий для Слизерина цвет. Пэнси решила открыто заявить всем, что ей здесь не место. От грубой силы к холодной войне? Она провела ладонью по волосам, что едва прикрывали лопатки. Склонила голову набок. Решение пришло само собой. Хочешь поиграть, Пэнси? Будет тебе игра. Боже, повезет, если она не со всеми испортила отношения вчера…

***

Утро конкретно дерьмовое. Начнём с того, что у Драко было дикое похмелье, и на просьбу дать ему зелье Блейз только развёл руками, мол вылакали все, запасов нет. Чудесно, друг. Сам Блейз выглядел необычайно бодрым, и это жутко раздражало. Одеваясь к завтраку, Малфой хмуро и слишком усердно завязывал галстук, созерцая себя в зеркало. Ну и видок, пиздец. — Если что, осталось пиво, — беззаботно заметил Блейз, прислонившись к дверному косяку. Драко перевёл на него недовольный взгляд, но ничего не сказал. Блейз прекрасно знал, что он такой хуйней не занимается. Похмеляться пивом — самое стремное, что только можно предложить. Он помнил, как на прошлом курсе Грэхэм после вечеринки прикладывался к бутылке, будто то было не пиво, а Святой Грааль — не иначе, и выглядел как тупоголовый осел с закатывающимися от блаженства глазами. Ах, да, потом он блеванул, кстати. Просто скот. Поэтому Малфой решил, что потерпеть головную боль — не проблема. — Пошли, — он подхватил сумку, накинул мантию на плечо и, не глядя на друга, вышел из комнаты. Блейз хихикал за его спиной. — Забини, я в хуевом настроении, — предупредил Малфой, спускаясь с лестницы и бросая взгляд на диван в гостиной. Тот был пуст. Стало быть, проснулась. Ночью он перенес спящую Марту на диван. Он ещё никогда так не делал, но не оставлять же было ее в коридоре? Почему не стал будить — не понял сам. Не хотелось. Легкая и маленькая она спала крепко, с приоткрытым ртом, и только подмяла под себя диванную подушку, вытягивая ноги в чёрных туфельках с закрытым носом и тонкой бретелькой на щиколотке. Он позволил себе в очередной раз пробежаться по ним глазами и, ругнувшись, аккуратно, двумя пальцами, поправил подол задравшейся юбки. Замечательно, если она не вспомнит об этом и напоминать не станет. Смятая пачка сигарет обожгла карман как улика по делу «Малфой сотворил какую-то хуйню». Надо выбросить. Ты же понимаешь, Малфой? Где я ее видел, черт возьми? — Доброе утро, Драко! Малфой закрыл глаза. Бля, какая ты громкая. — Осторожно, Пэнс, наша принцесса сегодня не в духе! Драко сунул одну руку в карман брюк, преодолевая последние ступени лестницы. — И почему же? — Пэнси тут же оказалась рядом, проворно подхватывая его под руку и улыбаясь. С хрена ли вы все такие радостные сегодня? — Потому что все считают своим долгом до меня доебаться, — полным стали голосом ответил Драко. Пэнси опешила. — Я не… Это из-за вчерашнего? — она резко тормознула у портрета, останавливая Драко. Он устало простонал, запрокинув голову. Ну сейчас начнётся. — Тебя долго не было, — резко отвесила Пэнси, складывая руки на груди, — я проверяла! Ты был с ней? Надо же, какая молодец. Проверяла она. Бля, это какой-то сюр. Малфой негромко засмеялся, не веря своим ушам. Выдохнул, потирая пальцами переносицу. — Хочешь позавтракать, Пэнс? — неожиданно спокойно спросил он, отчего девушка пару раз моргнула, опуская руки вдоль корпуса. Драко перевёл на неё взгляд, от которого ей почему-то стало некомфортно. Чувствовался подвох. — С тобой? — неуверенно переспросила она. Драко издевательски хмыкнул. — Отныне — нет. Меня заебали твои капризы. Отсядь, — он толкнул портрет и вышел. Выражение ее лица он не увидел. Следом из гостиной выскочил Блейз. — Тебе обязательно надо вести себя, как мудак? Малфой не ответил. Он знал, что уже к вечеру Пэнси будет вести себя как ни в чем не бывало. Снова подсядет к нему в гостиной, громко смеясь и пытаясь ненавязчиво его коснуться. Дотронуться до плеча. Попробовать убрать челку, которая, по ее мнению, лезла ему в глаза. Он привычно отмахнется, игнорируя. Привычным было и то, что ему никогда не приходилось извиняться за свое поведение. Его выходки она списывала на что угодно, но не на то, что ему неприятно с ней общаться или находиться рядом. В принципе, так оно и есть. Ему было побоку на ее телодвижения ровно до того момента, как она начинала заявлять на него свои права. Вот такой херни он откровенно не любил и не терпел. Они не были в отношениях и ни разу это не обсуждали, но о её чувствах нетрудно догадаться. Наверное, именно потому, что они росли вместе, Драко проявлял к ней больше терпения, чем к остальным, а Пэнси воспринимала это как зелёный свет, ощущала себя привилегированной. Любая преграда на ее пути — любая девушка — как красная тряпка для быка. От ревности у неё срывало крышу и начинались истерики, а помимо прочего — неожиданные проблемы у тех, кто неоднозначно на него посмотрел. Словом, она была собственницей. И что бы он не говорил, что бы не делал — Пэнси всегда вела себя так, будто её место подле него. Законно. Портрет отъехал в сторону, выпуская Пэнси с Дафной. Первая бросила на него взгляд, но тут же переключилась на подругу, что-то оживленно ей объясняя. Дафна с сомнением качала головой. Блейз остановился, дожидаясь девушек. — Остынь, Драко, — негромко сказал он ему, подняв ладонь. Малфой только пожал плечами, даже не поворачиваясь в его сторону. Всю дорогу до Большого Зала и на завтраке он не проронил ни слова, но заметил, что Пэнси все же освободила место рядом с ним, переместившись к Дафне напротив. Что ж, это хорошо. — Первой парой ЗОТИ, — задумчиво проговорил Блейз, просматривая расписание, — с Гриффиндором. Малфой поморщился. — Интересно, что из себя представляет эта тетка из министерства, — подала голос Пэнси, — судя по ее наряду… — она повертела вилкой с омлетом в воздухе. — Кстати о представлениях… — Блейз огляделся по сторонам, — Пэнс, мне стоит беспокоиться? — О чем это? — она перевела на него взгляд, отправляя омлет в рот. Блейз отложил пергамент в сторону, встречаясь глазами с Малфоем. Будто сомневаясь, стоит ли вообще поднимать эту тему. — Сегодня первый учебный день, и де Веллер тут нет. Мне стоит беспокоиться? Пэнси прищурилась. Положила вилку на тарелку. — Ну да, ее труп уже гниет в собственной кровати, — съязвила она, — беспокоишься, Блейз? Мне любопытно, с чего бы. Успел подружиться? — Так. Давай ты не будешь со мной разговаривать в таком тоне. То, что ты устроила… Пэнси издала лающий смешок. Опустила обе руки на стол, хлопнув по нему, и поднялась. — Просто напомню, что ты староста… Неплохая попытка, Блейз, пытаться воззвать к совести слизеринца. Очень умно. Паркинсон подхватила сумку и, ничего не говоря, вышла из Большого Зала. Блейз перевёл испытующий взгляд на Дафну. Та закатила глаза. — Да нормально с ней все, — но быстро исправилась, когда мулат сложил руки на груди, — почти. Она вытерла губы салфеткой и, на ходу цепляя сумку, ускакала следом за Пэнси. Уже сидя в кабинете, Блейз постукивал пальцами по столешнице. — Объясни мне, Малфой, почему я выполняю твою работу? — Потому что у меня похмелье, — ответил Драко, сидя с закрытыми глазами и подпирая рукой подбородок. — Все было бы проще, скажи ты ей, что ничего не чувствуешь. Он сжал челюсти. — Кому проще? Если не заметил, все, что я ей говорю, улетает в пустоту. Блейз понизил голос, чтобы их никто не услышал. В принципе, это и так было невозможно, потому что на совместных парах всегда невероятно шумно. Гриффиндорцы орут как полоумные. Сейчас одна из сестер Патил левитировала палочкой птичку из бумаги, а Гойл за партой перед ними подскочил, пытаясь ее сбить. — Слушай, Пэнс бывает сукой. А с де Веллер… — Блейз покачал головой, смотря в стол, — я не хочу это разгребать. То, что было вчера… — …Никто не вспомнит через неделю, — устало ответил Малфой, — будь добр, дай поспать. Он был бы рад не думать об этом совсем. Но с подачи Блейза мозг услужливо подсунул картинки: белые чулки, изумруд на шее, тонкая бледная кожа, бокал виски, хлещущий через край, когда она вскидывает ногу, танцуя с Блейзом, крик Нотта, затяг, глоток, ещё один, бесстыдный флирт под крепким градусом… Лесть, разлившаяся по телу: пусть будешь ты, Малфой. Что за шрамы у тебя на спине? И взрыв. Ее дрожащие пальцы. Короткие ногти, на которые он обращает внимание. Потому что выбиваются. Не как у Пэнси. Не идеальные, без маникюра, без формы. С алой капелькой крови на заусенце, которая появляется, когда она царапает палец, не замечая этого. И кривой смех, будто струны фальшивят. Рывок. Сжатый кулак, прячущий сигарету. Боль. Боль. Боль. Когда делает, когда говорит. И много рук. Его. Пощечина, от которой дергается он сам. Его руки — хватают, ее — сдаются. И тишина, как отдушина. Опять руки. Его — на ней. Ее лицо, ее тело, которого неправильно касаться так. С чувством, что нельзя. С чувством, что одномоментно позволил себе много, что она вынудила, заставила играть по своим правилам, совсем не пытаясь играть. Ещё ни одной девушки он не держал на руках. А она в первый день залетела не со стука — с ноги. Как так вышло, блять? Много, много, много. Слишком много для него одного и для одного вечера. Ему это все нахер не нужно было. Он отказывался влезать в разборки Пэнси. Так какого хрена? Драко прикрыл глаза ладонью. Не думать. Просто поспать. И Малфой реально решил, что задремал — настолько тихо стало минутой позже. Он услышал перестук каблуков и нехотя приподнялся, откидываясь на стуле и потирая глаза. — Утро доброе, Поттер, — раздался знакомый голос, — подними челюсть, это не пополнение в команде Уизли. Малфой разлепил глаза, тут же нахмурившись. Все красно-золотые дружно смотрели на слизеринские парты в третьем ряду, куда пробиралась Марта. С высокой рыжей косой, доходящей ей до пояса. Будто горящий факел. Он точно помнил, что ее волосы были другого цвета и гораздо короче. Марта посмотрела в его сторону, но быстро переключила внимание на парты позади. В глазах — темень. В кабинет вошла Амбридж, взмахом палочки поджигая летающую птичку Патил, и девушка опустилась на свободное место рядом с Милисентой, через одно от него. Урвав момент, когда профессор отвернулась к столу, чтобы разложить вещи, Марта вскинула руку и нарочито медленно намотала яркую косу на кулак, под конец складывая пальцы в неприличном жесте. Малфой услышал невнятное пыхтение Пэнси за спиной. Вероятно, средний палец был адресован ей. Он хмыкнул. Настроение поползло вверх. Ход сделан, де Веллер.

***

Марта отовсюду ощущала их взгляды-пули. У нее буквально горели щеки и затылок, словно каждый желал прожечь в ней дыру. Даже слизеринцы, но то скорее было просто любопытство. Свидетелей вчерашнего разговора было немного, поэтому ее положение на курсе относительно нормальное. Дай Мерлин, если никто не станет трепаться. Марта украдкой оглядела класс, находя перед собой Нотта, чья кучерявая голова периодически поворачивалась в ее сторону. Она поймала его взгляд, вызывающе поднимая бровь, и тот лишь задумчиво прикусил кончик пера, отворачиваясь. Слева, с первого ряда, совершенно не стесняясь, на неё смотрел какой-то рыжеволосый парень — очевидно, Рон Уизли. Пэнси вчера дала короткую справку о каждом, кто ее бесил. Уизли отчаянно жаждал внимания — настолько сильно сжимал челюсти и кулаки, развернувшись корпусом в ее сторону. — Рон, сядь ровно! — прошипела его соседка. Грейнджер потянула парня за рукав мантии, вынуждая сесть прямо. На парту перед ней упал учебник «Защита от темных сил: основы для начинающих». Девушка подняла голову, наблюдая, как Амбридж самодовольно левитирует учебники по партам. Класс оживился, изучая новую книгу. Ее не было в списке обязательной литературы к этому году. Марта повертела книгу в руках, с сомнением заценила обложку, где изображались нарисованные дети с палочками. Открыла содержание и… — Профессор, тут нет главы использования заклинаний, — подала голос Грейнджер. — Использования? — удивилась Амбридж, — не представляю, зачем вам использовать магию на моих занятиях. — Мы не будем использовать магию? — непонимающе уточнил Рон. — Это программа, одобренная министерством. Согласно ей, вы сможете обучаться без всякого риска! И спокойно сдать экзамены, на что, в конце концов, и расчет, — Амбридж пожала плечами, приторно улыбаясь и окидывая взглядом класс. Не-е-е-ет... НетНетНет! Какая, к хренам, теория?! — Простите, профессор, но… — Марта оторвала взгляд от учебника, пытаясь подобрать слова, — мы будем изучать только это? Как же «Пособие по самозащите» Квентина Тримбла, который изначально был в программе? — Те, кто хочет что-то спросить, должен сначала поднять руку! — отрезала женщина. Марта выпрямилась и подняла руку, невозмутимо повторяя: — Профессор, мы будем изучать только это? А как же «Пособие по самозащите» Квентина Тримбла, который изначально был в программе? Нотт прыснул в кулак. Амбридж опасно сощурилась. — Считаете себя самой умной, де Веллер? — Вовсе нет, профессор. Потому и вопрос, — парировала Марта. Мысленно ругая себя, ведь ей надо было сидеть тихо. Но к черту сейчас наставления Макгонагалл, ведь тут решается её судьба! На что она может рассчитывать в будущем, если ей и дальше придётся кормить себя только бесполезной теорией? В конце пятого курса Марта надеялась так же, как и все, пройти собеседование по профориентации, а набор ее навыков… Салазар, да на что годится набор ее навыков?! Оставаться раз за разом на второй год? О, да… Потрясающие перспективы! Амбридж усмехнулась, расправляя складки одежды. Она выглядела как рулька колбасы, обтянутая джутом. — Мисс де Веллер, — терпеливо начала она, но уголок её губы дернулся, выдавая настоящие эмоции — гнев. — Вам стоит быть благодарной за то, что вы вообще имеете возможность находиться здесь, — она чуть склонила голову, покачивая ею. — Наш министр проявил чрезвычайное понимание к вашей ситуации, и я совершенно серьёзно… — она сделала паузу, сдабривая ее смешком, — не рекомендовала бы вам сомневаться в его решениях. Марта сжала челюсти, опуская руку. Ах ты розовая… Амбридж давила ее взглядом ещё несколько секунд, прежде чем сделала глубокий вдох и вернула на лицо блаженную улыбку. Марта пнула стул хихикающего впереди Нотта в немой просьбе заткнуться. Сложила руки на груди. Кроме нее, однако, был ещё один недовольный ученик в зале, решивший довести жабу до белого каления. Поттер сокрушенно развёл руками. — И каким образом теория научит нас защищаться? Амбридж сделала пару шагов вдоль первых парт (как она вообще их передвигает, это же сардельки, а не ноги! — скрежетала зубами Марта), сложив руки перед собой, и, остановившись напротив Поттера, распрямила плечи. Видит Салазар, она ещё пыталась сдерживаться. Её вкрадчивый, мерзостно-сладкий голос киселем разлился по классу: — И от кого же, Поттер, вы собираетесь защищаться? — Ну не знаю, от Волан-де-Морта, например, — нарочито небрежно бросил он. Лицо Амбридж перекосило, в то время как Марта напряглась. Исподлобья посмотрела на Поттера. Класс зашуршал обеспокоенными шепотками. Профессор застыла, подбирая слова. Опустила руку на парту, огладив её. Последняя попытка вернуть себе крошащееся самообладание. — Что ж… Давайте… Поговорим с вами совершенно открыто… Вам внушали, что некий тёмный волшебник вернулся. Но это все не более, чем гнусная ложь! Поттер подскочил. — Это не ложь, я видел его! Я дрался с ним! — закричал он. — Наказание, мистер Поттер! Амбридж в ярости хлопнула по столу, отчего Финниган подпрыгнул на месте. — Как по-вашему, Седрик погиб на турнире?! — Смерть Седрика Диггори была несчастным случаем! — тыча в Поттера пальцем, перекрикивала Долорес. — Так считает ваше хваленое министерство, которое боится правды! А я знаю ее! Он вернулся! Марта сглотнула. Поттер в отчаянии, чуть ли не с пеной у рта, пытался достучаться до Амбридж. Она видела его воспаленные глаза, пульсирующую на виске тонкую вену. Боже. Невозможно двинуться. Он вернулся. Простое предложение, два слова, от которых хочется убежать и спрятаться. Но она не будет. Заставит себя. — Хватит! — взвизгнула женщина, — довольно! Зайдите после уроков в мой кабинет! Поттер выдохнул, откидываясь на спинку стула. Поджал губы, ломая в кулаке перо. Сейчас самое время отвернуться, Марта. Но её словно заклинило. Голову не повернуть. И Поттер обернулся. Злость на его лице сменилась озадаченностью, и он быстро поправил очки, сел ровнее. Снова повернул голову, находя ее взглядом и не понимая, почему Марта так на него уставилась. Так… Упрямо. Изучающе. Задумчиво. Словно копируя Малфоя, который сидел дальше через парту, вот только друг дружку они видеть не могли. А взгляды совпадали точь-в-точь. Две пары глаз, в которых читалось знание, сокрытое от других. Поттер с досадой покачал головой, отворачиваясь к окну, а Марта, почувствовав тычок в плечо, наконец заставила себя снова уткнуться в учебник. Милисента покосилась на неё, и кивком указала на доску. Да, да. Урок. Но информация воспринималась хреново. До конца занятия Марта не отнимала взгляда от пергамента перед собой, автоматически записывая за Амбридж лекцию и даже не пытаясь что-то понять. Тело ломило — настолько она была напряжена. Казалось, кости приморозило в одном положении. И когда прозвенел звонок, возвещающий о конце пары, девушка не сразу стала собирать вещи. Поток учеников стремительно хлынул к выходу, и тогда она осторожно поднялась, просто сгребая одним движением вещи в сумку. Руки не слушались. — Можно побыстрее как-то? — раздался грубый голос за спиной, и Марта даже не огрызнулась в ответ. Только вжалась бедрами в парту, пропуская сокурсников. Бросила взгляд на Амбридж, что сидела за столом, перебирая бумаги. Может, стоит попробовать ещё раз? — Профессор, — Марта сорвалась с места, наступая кому-то на ногу. — Салазар. Прости, — машинально ответила она, оборачиваясь и поднимая голову. Малфой стоял перед ней, закинув руку с сумкой на плечо. — Отличный цвет, де Веллер, — Пэнси вынырнула из-за его спины, осаждая ее взглядом. Марта взмахнула ресницами, отворачиваясь. — Буду носить его с гордостью, — только и сказала она, полагая, что это даже к лучшему. Избавляет от неловких объяснений перед парнем, по которому она всего-то ничего сохла несколько лет, разворачивая подробные сценарии их совместной жизни, и с которым вчера знатно накидалась, устроив фееричный концерт. Лучше не придумаешь. Однако Пэнси не была бы Пэнси, если бы упустила очередную возможность, хоть и мелкую, чтобы ещё раз напомнить о своем мнимом превосходстве. Она проскочила мимо, взмахивая волосами прямо перед её носом. — Тебе что, одиннадцать? — недовольно бросила Марта и прошла к столу Амбридж. Та сидела, уткнувшись в бумаги. — Профессор, — девушка сглотнула ком в горле, вместе с ним пропихивая поглубже свою гордость. Амбридж подняла голову. — Да, да? — хлопая глазками и таким тоном, будто знала, что сейчас услышит. — Мне жаль, что я так повела себя сегодня. Я прошу прощения, — Марта сделала паузу, пытаясь поймать на ее лице хотя бы тень эмоции. Но Амбридж только деловито кашлянула, возвращаясь к документам. Марта пожевала губу. Так. Еще раз. — Профессор, не могли бы мы обсудить новую программу? Я много лет изучала только теорию, и не думаю, что мне этого достаточно. Возможно, в будущем я могла бы стать мракоборцем или… — Амбридж хихикнула, тут же прикрывая рот ладонью, и покачала головой. Марта сжала ладони в кулаки за спиной и закрыла глаза. — Я подумала, что вы могли бы дать мне дополнительные уроки, чтобы я получила необходимую практику. Амбридж, улыбаясь, поднялась из-за стола. — Моя дорогая, — Марта помрачнела от того, насколько фальшиво она звучала. Женщина приблизилась к ней почти вплотную, и девушка невольно задержала дыхание, не понимая, чего ожидать. — Пока я здесь… — она оглядела лицо Марты, — вам никогда не стать мракоборцем. Оставьте свои глупые мечты при себе. Министерство никогда не примет такую, как вы. Максимум, что вас ждёт… Амбридж коснулась свободной свисающей алой пряди и, не скрывая отвращения, небрежно убрала ее за ухо девушки. Растерла два пальчика, будто смахивая грязь. — Это, разве что, работа уборщицы или подливальщицы в трактире. А там магия не нужна. Марта думала, что у неё треснет челюсть. Она так сильно сжала зубы, сдерживаясь, чтобы не врезать этой хамке. Амбридж, лучась самодовольством, прошла к двери. — Мальчики, чего столпились? Идите на следующий урок. Мисс де Веллер, покиньте кабинет, — она повела рукой, точно гребанная королева Виктория. Марта прикусила губу, давя, топя, затягивая удавкой свою злость. Кинулась к столу, хватая сумку, и молнией выскочила, чуть ли не сшибая на полном ходу проходящих мимо людей. Обернулась уже когда хитрая рожа Амбридж скрылась в дверях. Тяжело дыша от злости, подумала о том, как здорово было бы вынести эту хренову корову дверью, чтобы ту пронесло аж до конца зала. Она разжала кулаки и могла даже поклясться, что слышала хруст суставов. Выдохнула, замечая в оживленном коридоре студентов, с опаской поглядывающих на нее. — Чего уставились?! — рявкнула Марта, — уроды… Она развернулась. Прямо за ее спиной стояли Малфой и Забини. Немая сцена продлилась несколько секунд. — Что?! — грубо спросила Марта. Забини глянул в сторону кабинета. — Что она тебе сказала? Марта в защитном жесте сложила руки на груди. Тут же убрала, но нервы, мать их, стало выдавать покачивание ногой. Она цокнула языком, отводя взгляд в сторону. Надо покурить. Пощупала карман юбки, не находя там пачки. Блять. Малфой заметил, как она сосредоточенно нахмурила брови, пытаясь что-то вспомнить. И раздраженно выдохнула: — Сказала, что я гожусь только в уборщицы. Марта подняла голову, высматривая что-то впереди, и задумчиво продолжила: — Плевать… Я выкручусь. Как всегда, — и только потом посмотрела на каждого из них. — Между нами все нормально? Если нет, я просто пойду на пары. Забини перевёл взгляд на Малфоя. — Пошли, — устало сказал он, разворачиваясь. Марта удивилась. Вот так просто? Она даже опешила, заранее ожидая другой ответ. Потому не сдвинулась с места до тех пор, пока Забини не обернулся. — Шевели булками, де Веллер. Марта поправила лямку сумки на плече и быстрым шагом нагнала их, пристраиваясь рядом с Блейзом. — Думаю, я должна сказать спасибо, — она смотрела куда угодно, но не в их сторону, — и извиниться. Но лишь потому, что вам пришлось со мной возиться. За Пэнси мне не стыдно. — Как-то не очень похоже на извинения, — с сомнением сказал Блейз. — Как есть! — отвесила Марта. — Не злись. Извинения приняты. Не ты это начала. Марта кивнула. И резво метнулась в сторону, увидев компанию старшекурсников с Когтеврана. — Постойте, — быстро бросила она. Блейз с Драко проводили ее недоумевающими взглядами. Марта перекинулась парой слов с незнакомым им парнем, тот огляделся по сторонам. Заметив её «сопровождение», он медленно опустил глаза и, едва шевеля губами, что-то сказал. Легонько качнул головой и компания, как по команде, плотнее сомкнулась, скрывая девушку. Спустя минуту она вернулась, а когтевранцы синхронно подхватили сумки, собираясь уходить. — Это ни капли не было подозрительно, — сказал Блейз. Малфой подал голос: — Ты в курсе, что перед тобой староста? — Именно поэтому я теперь бедна, как церковная мышь, — Марта хмыкнула. Ловя его вопросительный взгляд, она ответила: — Повышенный тариф. По 7 кнатов за сигарету. Потому что ты его видел и можешь настучать. Он усмехнулся. — Ты сглупила. — Это почему же? — Потому что минус 10 очков, де Веллер. Марта дернула губой. — У меня было дерьмовое утро, Малфой. Если снимешь с меня очки, я закурю прямо здесь. И вообще… — она перевела взгляд на Забини, — кто притащил огневиски? Сдам вас обоих Снейпу и Макгонагалл, даже душой не покривлю. — Все, все, угомонись, — Блейз хлопнул ее по плечу, и Марта неосознанно дернулась, будто обжегшись. Малфой прищурился. — Своих не сдаем. Пошлите уже, — Блейз сделал вид, что ничего не произошло, и убрал руку в карман. Они двинулись дальше по коридору. — Если бы я мог снимать очки, то сделал бы это за кошмар на твоей голове. Ты же как чертов флаг Гриффиндора, — сказал Блейз. Марта улыбнулась, проводя рукой по волосам и стягивая резинку. — Это я их ещё удлинила. Но видел бы ты мои гнойные прыщи с утра. Помфри сводила их минут 30. Кажется, я до сих пор чувствую запах зелья из бубонтюберов, — она нахмурилась. — Это сделала Пэнси? — поинтересовался Драко, переглянувшись с другом. — Я в этом уверена, — Марта о чем-то задумалась и усмехнулась. — Тебя это забавляет? — вскинул брови Блейз. — Почему нет? Они взошли на парящую лестницу. Марта перескочила через ступеньку, поглядывая на щель между пролетами. Загляделась на портреты, вслепую переставляя ноги. Напряжённого лица Блейза она не видела. Он стоял к ней спиной, равно как и Малфой. — Мы все ещё говорим? — напомнила о себе Марта, — Салазар, — и споткнулась, чуть ли не целуя ноги Забини и ударяясь коленкой. Малфой ловко поймал ее сумку. — Просто проверяй кровать перед сном, — бесцветно сказал он. Марта посмотрела на него снизу вверх. Протянула руку к сумке, и Малфой тут же выпустил её, буквально кидая ей. — Поторапливайся, — он качнул головой, намекая на то, что лестница скоро возобновит движение. Марта в замешательстве поднялась, прихрамывая на одну ногу. Добралась до пролета, поправила чулок. Малфой, не дожидаясь, просто ушёл вперёд. В молчании они с Блейзом добрались до кабинета.