***
Дежурство по кухне, казалось бы, одно из самых легких дел, которые можно вообще себе представить, но это не так, как кажется на первый взгляд. Бегать с подносом полной еды вечно туда-сюда — не так радужно. Почему? А вы попробуйте лишь поднять огромную посудину, где стоят неисчислимое количество тарелок, потому что так надо, потому что господины и госпожи любят вкусно покушать и не одни. Они, не обращая внимания ни на что, могут свободно собрать компанию из шести, например, человек и приказать подать им сытный ужин или же обед. Возникает следующий вопрос: а почему все нельзя таскать по чуть-чуть? Ну неужели обязательно нужно таскать все и сразу? Так и на этот вопрос легко найдется ответ и кроется он вот в чем: люди из высоких чинов достаточно привередливы ко всему, что их окружает, им все не то, все не нравится, вздохнул не так, дышишь громко, опоздал с едой (хотя с другого конца дворца до их покоев за секунду, уж извините, никак прилететь не получится). Вот примерно так обстоят дела. Спасибо можно сказать лишь за то, что у покоев всегда стоят слуги во главе с девушкой, как Чимин позже узнал, по имени Давон. Он может спокойно, по прибытии к дверям, отдать поднос ей и ее слугам, а дальше они сами справятся. Работа Пака на этом окончена. Его дело — таскать поднос с одного места в другое. И это действительно кажется легкой задачей, пока ты сам не возьмешься за него. Ноги Пака трясутся, боясь сделать не правильный шаг и упасть вместе с вкусностями на подносе, от которого его, честно уже тошнит. Руки вот-вот отвалятся от тяжести, но он держится, еще три поворота и небольшой коридор, и он у цели. А Господин Мин Сэвон уж очень любит покушать, раз понаприказывал столько принести ему одному. Чего ведь на подносе только нет. «Господи, надеюсь, его желудок даст сбой от такого количества» — злобно фыркает про себя Пак и продолжает идти по пустому коридору, пока он, утонувший в мыслях, резко не натыкается на кого-то и не роняет все, что было на подносе на пол. Вся стеклянная и хрустальная посуда разлетелась вдребезги, а то, что были из железа или золота с громким звуком прокатились по всему полу. Чимин и сам оказался на полу в положении сидя и как только осознал, что сейчас произошло, чуть-ли не схватился за голову, ибо его могут наказать за такое, пусть он и не виноват. — Ого, кого же я сейчас вижу, — прозвучал голос откуда-то сверху. Омега узнал его и поджал свои губы. Только этого ему сейчас не хватало для полного счастья. — Невоспитанный, но пугливый омежка, — перед ним на корточки сел Юнги и гадко усмехнулся, пытаясь заглянуть в глаза наглого омеги, что отводил свой полный отвращения к собеседнику взгляд. Мину это естественно не понравилось, и он своей рукой схватил младшего за подбородок и заставил посмотреть на себя. — Я с тобой разговариваю, — взгляд короля словно пронзал всю душу и поселял тем самым некую тревогу во всей груди, ибо выглядел тот действительно слишком устрашающе. Лишь окинув быстрый взгляд на правителя можно сказать, что тот может убить прямо здесь. Чимин собрал остатки своей смелости в кулак и уже хотел что-то сказать, но его перебил все тот же грубый голос: — Молчишь. Извинится хотя бы не хочешь? Что за черт? Это разве Чимин влетел в него? Нет. Так за что он вообще должен извинятся? С чего это вдруг? Разве Юнги, видевший, что омега идет с тяжелым подносом, не мог отойти в сторону и пропустить его? Неужели сдвинутся на полметра настолько трудно? У Пака задергался левый глаз от того, как же он зол сейчас на короля. — С чего это я должен извинятся? Это вы извинится должны, — со стальными нотками процедил омега и резко отвернулся от короля, выдергивая свое лицо от его хватки и вставая с пола. Юнги же остался сидеть на корточках и смотреть в то же место, где когда-то были глаза омеги. Он усмехнулся от такой наглости, затем все же встал и начал наблюдать, как младший отчаянно пытался что-то спасти из упавшей еды, но было уже поздно, потому что она расползлась уже по всему полу. От прежней ухмылки не осталось и следа, когда Мин схватил Чимина за локоть и прижал его к стене, преграждая любой путь к отступлению. В его взгляде читалась лишь малая нотка недоумения, злости и заинтересованности. — Как ты можешь так разговаривать с королем? — задал весьма очевидный вопрос Юнги, пожирая младшего своим напрягающим взглядом. Пак же замолчал на пару секунд и, обреченно и громко выдохнув, отвел свой взгляд, совершенно не сопротивляясь хватке правителя. — Вы себя королем называете? — да, Чимин, возможно, ты слегка перебарщиваешь, но все же скажи ему суровую правду. Пусть тебя за это накажут, но, может, этот гребаный Мин Юнги все же подумает над своим свинским поведением. — Да со стороны взглянув на вас я бы не смог сказать, что вы — лидер этого государства. Настоящий король должен заботится о своих подчиненных, а не принижать их и втаптывать в грязь. Да будьте же вы человеком, а не свиньей в конце то концов и признайте свою виновность. Вы влетели в меня, словно вихрь, из-за вас я уронил поднос для господина Сэвона и из-за вас меня сегодня накажут и возможно даже не один раз, поэтому будьте добры, — омега взял руки правителя в свои и откинул их в сторону, освобождая тем самым себе путь. Он быстро подобрал с пола свой поднос и поспешил скрыться за дальним углом, оставляя ошарашенного Юнги стоять с открытым ртом. Он правда не понял, что сейчас вообще такое произошло. Его что, какой-то мелкий омежка-наложник отчитал? Да что за дерзость? Дальше Чимин уже не оборачиваясь просто бежал с позолоченной посудой в руках за какой-нибудь ближайший угол, оставляя недоуменного Юнги позади. Лишь когда он прислонился спиной к каменной стене и сполз по ней вниз, чувствуя в ногах дрожь, по всему телу мурашки, а на ладонях — пот, — он почувствовал себя в безопасности и свободно выдохнул.***
С той самой встречи прошло три месяца и все эти дни Чимин отчаянно игнорировал, всячески старался не попадаться правителю на глаза, а иногда по возможности и вовсе не выходил из гарема, что у него практически не получалось. Однако, со своей главной поставленной задачей он всегда справлялся на «ура!». Даже если они и сталкивались с Юнги, то на тот момент всегда находился кто-то рядом и это не могло не радовать. Они никогда больше не оставались наедине. По крайней мере до сегодняшнего дня, когда после утренней уборки в выходной от учебы день, наложники пришли в столовую позавтракать. Именно в этот момент Мин решил прийти и покушать с ними. Конечно, не очень приятная компания для него, но он просто обязан поговорить с этим настырным омегой, потому что тот ему, как бы банально ни звучало, понравился. В глазах этого мальца был такой необъяснимый блеск. Он говорил всегда уверенно, смело, будто бы, не думая о последствии своих слов, но его страх чувствовался. Чувствовалась тревожность, дрожь в теле, особенно тогда, когда правитель в прошлый раз прижал его к стене и практически в плотную прижался к телу своего собеседника. Король вальяжно заходит в столовую, где приятно пахнет свежеиспеченной едой и останавливается в паре метров от огромного стола, где сидели омеги. Они не успели осознать, что случилось, но услышав лишь крик Енджуна, сразу все встали и поклонились и только спустя секунд десять все поняли, что произошло — пришел Его Величество Король Мин Юнги. Правитель все стоит на месте и внимательным взглядом проходится по всем присутствующим тут парням, пытаясь отыскать того дерзкого наглого омегу, и он его находит. Шестой по счету со стороны, где стоит альфа с права. Стоит, приклонившись, с опущенной головой и невозмутимым лицом. Он серьезно думает, что у него и сегодня получится сбежать. Как бы не так. — Выйти всем, — после данного приказа все начали тихонько уходить из-за стола и выходить в коридор под руководством Енджуна, а Мин высматривал Чимина, чтобы тот не посмел выскользнуть из столовой и как только тот оказался прямо рядом с ним в обществе Тэхена, то схватил его за запястье и стал крепко держать. — Ты останешься. Как только прозвучала эта фраза, взгляд младшего устремился сначала на правителя. В глазах Чимина, как заметил Юнги, бушевал шквал эмоций от страха до отвращения — их было просто не перечесть, пальцев бы не хватило, после глаза Пака повернулись в сторону уже уходящего Тэхена. Тот явно все понял и решил не перечить приказу короля, а потому стал потихоньку удалятся и на ходу коротко все объяснять непонимающему Ену, почему этот омега остается тут, а не уходит вместе со всеми как было приказано. Когда все покинули данную комнату и король с омегой остались наедине, повисло молчание, которое продлилось буквально минуту. Никто не знал, с чего начать разговор, а младший так вообще хотел поскорее уйти с этого места. — Я на долго задерживать тебя не стану, — все еще крепко держа за руку омегу, процедил Юнги и окинул его лицо внимательным изучающим взглядом. — Ответишь на три моих вопроса правильно, — правитель подтолкнул Чимина и прижал его к столу. — Тогда отпущу. Взгляд Чимина слегка забегал, как от резкости слов альфы, так и от осознания, что сейчас происходит. — Если ты не против, — усмехнулся Юнги и вжал Пака в стол весом своего тела. — Я могу начать. Итак, первый вопрос. Ты боишься меня? Довольно-таки легкий вопрос, в отличие от тех, что крутились до этого в голове омеги. На него можно с легкостью и правду ответить, ведь это было одно из условий — говорить правду, — разве не так? А хотя…откуда Юнги может знать, говорит Чимин правду или же все же лжет? — Нет, я не боюсь Вас, — как можно утвердительнее сказал младший, пытаясь унять дрожь в голосе от волнения и смущения от того, что правитель на данный момент своей правой рукой поглаживает бедро омеги. — Ты врешь. Думаешь, я не вижу этого? Отвечай мне правду или мы вот так будем стоять до завтрашнего дня, — в следующую секунду Чимин вздрогнул из-за того, что вторая рука правителя скользнула по его талии и слегка начала поглаживать. От этих вольностей короля хотелось его чем-нибудь грохнуть, честное слово. Жаль только, что смелый Пак только на словах, но никак не на действиях, а потому решил, что лучше отвечать правду и быстрее свалить с этого места, чтобы не дошло до невозвратного. — Да, Вы правы, государь. Я боюсь вас, до смерти своей боюсь, но проучить Вас все же надо. Хотя бы чуть-чуть мозги вправить, чтобы там хоть капля человечности была, а не туманная власть и несметное богатство, — Пак шмыгнул носом и отвернулся, пряча свои слегка испуганные глаза от взора правителя. — Правду говоришь, хорошо. Дрожишь ведь весь, — улыбнулся Юнги, продолжая поглаживать двумя руками тело своего собеседника. Чимин на эти слова лишь промолчал. А что он сказать то мог? Ничего. — Второй вопрос. Ты хочешь свободы? Что за вопрос такой? В такое время, как сейчас, свобода — это самое дорогое, что можно получить. Поэтому ясное дело, что Пак хочет свободу, но чего это будет стоить? — Да. — Правильный ответ. Молодец. Последний вопрос и ты свободен, — финальные два слова Юнги прошептал на ухо младшему и затем слегка наклонился к его шее, откуда отдавало прекрасным еле слышным запахом Чимина. А омега в свою очередь руками, что прежде были на столе, как опора, оперся о грудь альфы, пытаясь не подпустить того ближе и более того оттолкнуть. Грудь Чимина начала вздыматься с удвоенной скоростью, ладони слегка затряслись, но по виду он старался не терять самообладание. — Ты будешь., — Мин прикусил свою нижнюю губу и дотронулся кончиком своего носа до нежной кожи наложника, совершенно не обращая внимание на ладони, что покоились на его груди. — …моим? Этот вопрос поставил омегу в окончательный тупик. Его глаза расширились максимально, а дыхания уже не хватало, поэтому клапти воздуха он начал глотать с помощью рта. — Нет, — выпалил Чимин, стараясь унять дрожь во всем теле. Раньше он был уверен в своих действиях, потому что правитель не переходил черту, но сейчас, когда альфа правой рукой невесомо водит по бедру младшего, левой рукой чувственно поглаживает талию, а дыханием своим опаляет шею, становится совершенно не до шуток. А еще и этот вопрос. — Я не буду Вашим. Сердце бешено колотится, тело дрожит точно также, как и голос. Унять эту дрожь не получается совсем. Омега стал вырываться сильнее, ладонями начал чуть-ли не колотить грудь правителя, однако, это мало чем помогало. — Это неправильный ответ, Чимин~ни. «- Как его зовут? — от резко заданного вопроса и неожиданности Тэхен вздрогнул и устремил свой взгляд на бесшумно пришедшего короля. Ким поспешил поклонится и с разрешения правителя выпрямился, не решаясь посмотреть в его глаза. — Я задал вопрос, — серьезно процедил Юнги, переводя свой взор на кипящий гарем. Работы пока что им не было, поэтому омеги наслаждались отдыхом, разговаривали друг с другом и громко смеялись. — Кого Ваше Величество? На этот вопрос Мин ответил лишь немым жестом. Он кивнул своей головой в сторону Чимина, который что-то увлеченно рассказывал другому омеге, а тот смеялся с его рассказа, держась за живот. — Ах, это… Пак Чимин. Прибыл с Конджу два месяца назад. Его завез сюда капитан пиратского судна, который был одним из лучших друзей Вашего отца. В своем городе Чимин славился своей внешностью и любовью к животным. Его часто замечали с каким-нибудь ягненком в обнимку или с котом. Когда его отец уехал по делам в другое государство, его дом ограбили, убили папу, двух сестер. Это все, что мне известно. Ну еще и семья их была богата. — Я у тебя спросил лишь его имя. Его биография мне не к чему, — не сводя глаз с омеги, говорил Юнги. — Пак Чимин значит. Хорошо. Свободен, — Тэхен на эти слова вновь поклонился и поспешил удалиться.» — Это неправильный ответ, Чимин~ни, — второй раз повторил король и, позволив себе вольность, коснулся губами кожи на шее Пака, от чего тот дернулся, и испугался, но не растерялся. Младший лишь сильно ударил своим коленом по паху старшего. Юнги скрючился от боли, отпустил омегу из своей хватки и нагнулся, держась за до ужаса болевшее место. Чимин пару секунд стоял как вкопанный, оперевшись своими ягодицами о стол, но потом все же пришел в себя и поспешил уйти с этого места. «Хочу домой» — проносилось в голове омеги, пока он бежал по пустому коридору в сторону классной комнаты Сокджина. Это место — единственное во всем этом проклятом дворце, где он может почувствовать себя в безопасности. Ноги его несли просто с бешенной скоростью по давно выученному пути, голова иногда оборачивалась назад, чтобы убедиться, что Его Величество не идет за ним, а сердце отбивало бешенные ритмы скорее из-за страха, что могло произойти, если бы он не ударил короля. — Ты в своем уме? Ты что творишь, Пак? — когда Чимин остановился перед дверью в кабинет своего учителя, он немного решил постоять и отдышаться, ибо здесь ему точно ничего не угрожает, поэтому можно было расслабиться. Тогда и то возник перед ним вновь Созерцатель с явно недобрым выражением лица. — Все под контролем, — тяжело дыша крикнул омега. Места, где до этого касался его правитель до сих пор жгло. И не понятно Чимину, было ли ему приятно или нет. Но сейчас было явно второе. — Под каким контролем? Тебя за такие вольности могут казнить. Никто не имеет права поднимать руку на Короля. И ногу тоже! — Это была самозащита. — Ты себя слышишь? Какая самозащита? Он — король, ты — его наложник. Неужто догадаться нельзя, что так рано или поздно все равно бы произошло? — страдальчески протянул альфа и, отвернувшись от Чимина, начал тереть свой лоб, пытаясь что-нибудь придумать. — Ты хоть головой своей думаешь? — резко повернулся обратно Созерцатель и посмотрел на уже выпрямившегося парня. — Ты сейчас всю свою задачу себе же втрое усложнил! После этого собеседник Чимина резко подошел к нему и что-то начал шептать на ухо, отчего глаза омеги ежесекундно расширялись и даже приобретали влагу. Не думал он, не мог подумать, в голову прийти не могло, что все настолько серьезно. — Что же мне делать? — чуть-ли не плача произнес Чимин и схватился за свою голову. — Делать все, чтобы Юнги смотрел только на тебя, приглашал в свои покои только тебя, говорил слова любви только тебе, целовал только тебя, обнимал только тебя. Тебя и никого больше! Понятно? Выкручивайся так, как посчитаешь нужным, мы итак уже много времени зря потеряли. Что Юнги, что ты — одни идиоты, которых всему нужно учить. Последний раз взглянув на поникшего и вот-вот готовившегося расплакаться младшего, Созерцатель подбодряюще хлопнул того пару раз по плечу и растворился в воздухе, словно пыль. Омега сел на колени, наклонился и несильно стукнулся головой о каменный пол, начиная тихо рыдать от такой безысходной ситуации. Нет, есть выход — делать все то, что говорит ему старейшина, но от того будет плохо самому Чимину, его внутреннему «я», его душе, его сердцу.***
Очередная ночь, которая не дает Паку сна. А все из-за того, что в его голове крутится фраза, которую ему прошептал Созерцатель на ухо. Омега даже не помнит, как наступила ночь, как прошел этот день. Он был в подавленном состоянии. Тэхен пару раз подходил и спрашивал что с ним, даже Енджун подошел один раз, что было весьма удивительно. Но Чимин лишь отмахивался. Он сам толком не помнил, что говорил этим двоим, но больше двух раз никто к нему не подходил с тем же вопросом по поводу его состояния. Так и прошел весь последующий день. » — Ты действительно думаешь, что это все шутка? Если ты не выполнишь то, зачем тебя сюда послали, то останешься тут навсегда и никогда не вернешься домой. Будь умнее, если не хочешь, чтобы твою голову насадили на гильотину или же продали какому-либо барину в качестве раба. В этом случае ты никогда не вернешься в свой мир — умрешь или будешь прислуживать жирным старикам, их дружкам и ублажать их до конца своей жалкой жизни.» — крутилась в голове фраза голосом Созерцателя. Пак сильно зажмурил свои глаза, больше всех сейчас мечтая оказаться в объятиях папы или отца. Но тебе стоит принять реальность, Чимин. Не нам выбирать нашу судьбу.