Финал телефонного романа

Восемнадцатое января на календаре было обведено в кружок. Миша посмотрел в который раз на эту пометку — как будто он и так не вспомнил бы! — а потом на часы. Наверное, Полина уже вернулась домой из универа. Сегодня у неё был последний экзамен первой сессии, а значит завтра Полина будет свободна. Но Миша медлил звонить. Между ними всё складывалось как-то не так, и предстоящий разговор — он словно чувствовал — станет решающим. В школе Миша думал, что всегда будет рядом с ней. Несмотря ни на что — ни на разногласия, ни на Бурундукова. Но сейчас всё оказалось прозаичнее — он не нужен был в её жизни. Или так только казалось, потому что Полина всегда занята? Миша не понимал её — по телефону трудно было говорить откровенно, даже если бы он и умел. Хотя бы сказать, как он скучает, и то не получалось. Оно всегда как-то было не к месту. Миша задумался: когда всё пошло не так? Наверное, с самого начала, ещё с июля. Но тогда были вступительные, он и сам сдал шесть экзаменов в два универа, а уж Полина, хоть как медалистка и писала только сочинение, тем более готовилась, не теряя ни минуты. Тогда он тоже волновался за её поступление, и явно куда больше чем за своё собственное. Миша знал, что для неё это было очень важно. Сам же утешал, когда она не прошла в МГУ. А потом, после зачисления, он уехал с отцом в отпуск, Полина — с дедушкой на дачу. И снова не получилось встретиться, да и созвониться тоже. Он считал дни до сентября. Но когда сентябрь таки наступил — вот тут-то и началось. «Ой, Миш, извини, мне в библиотеку надо», «Мне ещё к семинару подговиться», «Это такой важный реферат», «Знаешь, так спать хочется, я три ночи к этому коллоквиуму конспекты зубрила». Нет, он понимал, сочувствовал, и уж тем более не хотел мешать ей высыпаться, но после каждого такого разговора не оставалось ничего, кроме досады. И ведь не то чтобы в жизни Полины были только учебники — разумеется, старостой группы назначили её. Как Миша шутил в сентябре — а кого ещё, с такой-то фамилией? И она то выбирала подарки для одногруппников, то делала ксероксы, то куда-то ездила… Казалось, эта новая жизнь так сильно увлекла её, что для самого Миши и вовсе не оставалось места. Может, он просто дурак, раз решил, что она будет с ним и после школы? Ведь сколько Миша ни уговаривал себя, что Полина всегда была такая прилежная и активная, но всё равно задевало, что в конечном итоге он куда чаще говорит с её дедушкой. Потому что её или нет, или она так усердно занимается, что вот никак-никак не может.

***

— Прикинь, Михась, та девица ему раз в четвёртый заливает про дела, а до него так и не дошло, что его динамят. Во придурок, да? — Цыбин смеясь рассказывал об одногруппнике, а Миша слушал его с мрачной улыбкой. Нет, о себе-то он, конечно, молчал. В общем, Миша и так знал, что будет, если Цыбин услышит всю правду о его отношениях с Полиной. Сначала пальцем у виска покрутит, а потом пару советов выдумает — по перевоспитанию. Но Миша совсем не представлял, как приводит в жизнь фирменные цыбинские планы. Ну не мог он играть во все эти игры. Только не с ней. Единственный, кому он рассказал, был отец, да и то только потому, что тот сам ненавязчиво поинтересовался. А Миша к тому времени так запутался, что, казалось, уже и не распутать. Только разрубить. — Да практически ничего нет. Ну не до меня человеку, — ответил он и в общих чертах объяснил суть проблемы. Отец сказал то же, что сам Миша думал много раз и никак не мог прийти к ответу: — Конечно, это и вправду могут быть отговорки. Но ведь ты сам говоришь, она всегда так училась. Объясни ей всё, может, сумеете найти компромисс. Слова отца звучали убедительно, но, как их применить к своей жизни, Миша не понимал. Ну зачем объяснять очевидное? И какие тут вообще могут быть компромиссы? Он или нужен ей, или нет. Остальное — чушь.

***

И вот теперь Миша медленно набирал цифру за цифрой. Он надеялся вытащить Полину куда-нибудь, увидеть наконец. Заглянуть в серьёзные серые глаза, крепко обнять и убедиться, что ошибся и она просто была занята. Он не представлял, что без неё будет так сложно. — Ну чё, закрыла сессию? И теперь свободна как ветер? — спросил Миша после обмена приветствиями. — Не то чтобы как ветер, — ответила Полина. — Длинный список по древнерусской литературе… — Конечно, и ты будешь читать все каникулы? — Да нет, там и каникул не хватит, — засмеялась она. — Я правда собиралась ещё… Хотя не знаю. Потом Полина рассказывала про экзамен, но Миша даже уже не вникал. Его оглушило этим её ответом про список. И когда он повесил трубку, то понял: это точно конец. Миша вдруг подумал, что не так и важно: проиграл он другому парню или учёбе. Да даже если и учёбе, то что это меняло для него? Случайно она так вела себя или нарочно, всё равно её поведение говорило громче любых слов. И ответ на незаданный вопрос был кристально ясен. Не нужен. Да и не был никогда. Миша со всей силы зашвырнул в стену телефонную книжку, а потом скинул с тумбочки на пол и сам телефонный аппарат. Хватит! От этих звонков — только хуже. И Миша сделал для Полины то единственное, что мог сделать, — перестал мешать ей учиться.

***

Спустя одиннадцать месяцев, в школе под лестницей Миша сидел рядом с Полиной, которая положила голову ему на плечо. Ему очень сложно далось тогда то решение не звонить, и ещё труднее было его исполнить и жить без неё. Но сейчас всё это отошло на второй план, потому что волновало его другое: — Я… Я не хотел делать тебе больно, правда. — Я знаю, — ответила она, поднимая голову. — Только, пожалуйста, никогда больше не уходи так молча. Хотя нет, вообще не уходи. — Хорошо. Тогда буду доставать тебя всю жизнь, — кивнул он, улыбаясь. — Ну, Миш, я же серьёзно, — усмехнулась она в ответ и нежно провела тыльной стороной ладони по его щеке. — Так и я серьёзно. — И он крепко прижал её к себе.