В первые дни было действительно сложно. Стоило Юджи выписаться — сразу выдернули на задание, соответствующее его новому уровню.
— Итадори-кун, познакомься с Ацуей Кусакабе. Он уважаемый шаман и преподаватель токийского магического техникума, сегодня будет твоим сопровождающим на миссии. — Уголки губ Иджичи приподнимаются в радостной, едва различимой улыбке при виде студента в добром здравии.
— О, проклятье! Не слишком ли много шаманов первого ранга на рядовую вылазку? Рук и так катастрофически не хватает, отправьте его одного.
Недовольное выражение лица с грубоватыми, резкими чертами — то, что прежде всего отпечатывается в памяти Юджи об этом человеке.
— Вам прекрасно известно, что на миссию подобной сложности любой шаман отправляется с напарником. Кроме Годжо Сатору, разумеется. — Холодно осаждает ассистент директора протестующего.
Кусакабе, сидящий нога на ногу в уличном пальто в кожаном кресле, с дымящей чашечкой ароматного эспрессо в руках, недобро сверкает глазами в сторону Юджи. Столь пристальное внимание сквозь характерный прищур неприятно впивается в кожу, словно приставучий репейник липнет к одежде.
— Итадори Юджи, приятно познакомиться. — Юджи вежливо поклоняется, не поднимая взгляда.
— И почему именно я?!
Что ж. Сосуду Двуликого к такому отношению не привыкать.
— Потому что если что-то пойдёт не так, кхм… — Иджичи на мгновение мешкается, — и Двуликий демон
вновь пробьётся на свободу, вы сможете эффективно сдерживать его, и протянуть достаточно долго до прибытия помощи.
«
Эта жалкая пешка? Очень сомневаюсь». — Вставляет своё «веское слово» Сукуна, самодовольно хмыкнув где-то на подкорке сознания Юджи.
— Сколько в нём пальцев на данный момент?
— Шесть. — Без запинки чеканит Иджичи. — К поглощению недавно добытых Итадори-кун приступит позже, под личным присмотром Годжо Сатору.
— Ясно, — Кусакабе разве что буквально не выплёвывает ответ, а потом продолжает ворчать: — когда ему уже запретят подбирать учеников? С каждым годом студенты становятся более неуправляемыми…
Внутри Юджи болезненно скручивается знакомое чувство вины — оно давно укоренилось в нутре, но периодически даёт свежие побеги. Конечно. Слабовольная потеря контроля во время последнего инцидента не могла пройти бесследно для шаткой репутации «ходячей тюрьмы». К нему опять не будет никакого доверия ближайшие дни, недели, а то и долгие месяцы.
— Я постараюсь не доставить вам никаких проблем, Кусакабе-сан. — Глухо обещает подросток.
Раздражённый шаман только скептически фыркает. Потом залпом опрокидывает в себя кофе, резко поднимается на ноги, отворачивается к двери и снисходительно взмахивает ладонью, подзывая идти за собой.
— Ладно, проехали. Идём, Итадори-кун. Быстрее начнём, быстрее закончим.
На выходе с территории токийского магического техникума, вдалеке Юджи замечает долговязую фигуру Годжо-сенсея в компании высокой блондинки с внушительными формами и длинными волосами по пояс. Взрослые идут бок о бок вдоль зелёной аллеи, о чём-то непринуждённо беседуют. На их спинах пестрят тени от листьев, которые то и дело перемежаются с пятнами света — солнечными лучами, пробивающимися сквозь раскидистые кроны высоких деревьев. А какая красивая незнакомка… невозможно не засмотреться. Однозначно во вкусе Юджи.
Кто она? Как её зовут?
— Ну и ну, только Юки Цукумо нам здесь не хватало для полного счастья, — хмурится Кусакабе с ядовитым презрением в голосе. — Где она, там и проблемы.
… Интересно, он всегда такой душный или только рядом с теми, кто ему не по нраву? Вслух Итадори благоразумно спрашивает другое:
— Если вы учитель, почему у нас с вами не было занятий? Я знаю только Годжо и Ягу-сенсея… — хочется ненавязчиво переключить вынужденного напарника на более нейтральную тему. Смягчить его тон, расположить к себе, в конце-то концов.
— Для вашего класса мои дисциплины начинаются со второго курса. И, будь так добр, не говори со мной — голова сегодня ужасно раскалывается.
Юджи кисло думает о том, что с этим строптивым шаманом у них вряд ли найдётся общий язык. Он кажется несправедливо сердитым, неоправданно строгим и совершенно несговорчивым, недружелюбным. Впрочем, как оно часто случается, первое впечатление бывает весьма обманчивым. В последствии станет понятно, что Кусакабе не злой — ему просто наплевать на всё и всех, кроме себя.
А Юджи не был бы Юджи, если бы не сумел расположить к себе кого угодно.
***
С легкомысленной подачи Сильнейшего шамана этого века, сосуд Двуликого демона поглощает целых десять пальцев всего лишь за пять дней.
— Твоя любовь к экспериментам до добра не доведёт, — замечал Нанами, однажды присутствовавший на очередном вечернем «ритуале».
— Я вывезу любые последствия, — бодро отмахивался Годжо, — так почему бы и нет?
От тошнотных позывов Юджи не спасло даже то, что мумифицированные части тела, вроде как, принадлежат соулмейту — мерзкий «восковой» привкус иссохшей мертвичины основательно въелся в рецепторы, и до сих пор безжалостно преследует во время любого приёма пищи. Ничего не спасает: ни чистка зубов по несколько раз на дню, ни приторно-сладкое, ни жгуче-острое, ни смертельно-солёное — такой неповторимый блевотный «букет» ничем не перебьёшь. Если бы последней радостью в жизни оставалась еда, Юджи б уже сошёл с ума, наверное. К счастью, у него ещё есть в запасе хорошая манга, солнечная погода, улыбки верных друзей, оптимистичный настрой и, конечно,
любимый Король Проклятий.
В остальном, самочувствие Юджи кажется… странным. По личным ощущениям подростка — вообще ничего не изменилось с шестнадцатью пальцами «в желудке» вместо шести, и это-то вызывает у него больше всего вопросов. Понятно, что Сукуна просто не заинтересован в попытке перехватить контроль здесь и сейчас, но что будет, если он всё-таки попытается?
Справляется ли с собственным бременем, извечным крестом на плечах Итадори Юджи теперь?
Он тяжко вздыхает и листает томик манги обратно, до момента, где ещё воспринимал сюжет, а не ушёл в свои заполошные мысли. Смысл неминуемо ускользает, если не обращать на страницы должное внимание, а это чревато последствиями — снежный ком из недопонимания. Затем Юджи вообще ненадолго откладывает раскрытую книжку на кровать, закидывает руки за голову и задумчиво задирает подбородок, всматривается в потолок. Он ведь не продолжит читать, пока не успокоится — любопытство слишком сильн
о и гложет. И чего стоит попросить истинного об очередной услуге?
Сукуне ведь можно доверять, если он случайно перехватит контроль?
Леденящие душу сомнения тут же сосут под ложечкой, подкидывая дров в костёр неприятных воспоминаний. Они вьются как мухи над гнилью самых первых недель знакомства с Двуликим. Подлый, гадкий и беспощадный демон. Имеет ли Юджи право рисковать всеобщей безопасностью? Видимо, когда твой учитель — Годжо Сатору, а истинный вообще Рёмен Сукуна, рамки морали со временем как-то стираются…
— Не мог бы ты попытаться завладеть моим телом? — громкая и уверенная просьба.
Щёку Юджи знакомо печёт — сам Король Проклятий удостаивает чести, присутствуя лично. Клыкастый рот хищно облизывается:
— Я и так каждую ночь беспрепятственно им владею.
Речь, конечно, с порога заходит не о контроле.
— Суку, я же не об этом…
— А жаль. Я бы точно не отказался.
Юджи уже почти не смущается — ну, может быть немного — только осуждающе хмыкает, улыбается робко и притворно закатывает глаза.
— Ты уходишь от темы и прекрасно понимаешь, о чём я. Пожалуйста, попытайся поменяться со мной местами.
— Какой мне резон, засранец?
— Ради меня. Интересно, полезен ли я ещё, как сосуд, или меня до сих пор не казнили только по твоей доброй воле.
Рот на щеке вдруг заливается хриплым смехом. Звук раскатывается, подобно грому, заполняет собой всё пространство до самых краёв. Ещё немного — и будет слишком уж чересчур. От смеха этого, с одной стороны, разливается приятное тепло в животе — любимый голос истинного! — но с другой… почему-то Юджи становится неуютно, жутко.
Словно кто-то уже замахнулся, и вот-вот прилетит пощёчина.
— Ты забываешься. — Коротко резюмирует Сукуна, а потом своевольно исчезает. Смех сразу сменяется осязаемой тишиной.
Верно, они ведь не на одной стороне. И никогда не будут. Юджи обидчиво поджимает губы, возвращаясь к чтению:
— Ну да, ну да, пошёл я нахер.
Последняя реплика будто зависает в комнате, но совсем не задерживается в ней — безвозвратно впитывается в стены, мебель и едва колышущиеся от сквозняка занавески.
***
Несмотря на то, что до Хэллоуина остаётся всего ничего, активность проклятий заметно идёт на спад, а в расписание студентов возвращаются занятия и законные выходные. В один из таких свободных дней, Юджи наконец решается на вылазку в секс-шоп за смазкой. Потому что,
чёрт возьми, да — ему пиздец интересно получить анальный оргазм вживую. И его личный демон, как назло, только потакает самым извращённым фантазиям, раздразнивая без того озабоченного соулмейта ещё больше.
— Значит, у вас есть целые магазины, посвященные блуду? — любопытствует Сукуна, пока его истинный с поразительной сосредоточенностью, буквально до высунутого кончика языка, вертится перед зеркалом и укладывает волосы «торчком».
— Конечно. Сам понимаешь, таким товарам нужны специализированные места.
Он уже почти собрался, остаются последние штрихи — финишная прямая. И Юджи честно пытается «сделать» себя визуально старше, но его скромный гардероб едва ли способствует этому щепетильному делу. Впрочем, комплекция «не по годам» не подводит, однако сейчас слишком холодно, чтобы демонстрировать рельефные мышцы под майкой. Вся надежда на причёску, и ещё бы прибавить в росте для верности… не у Мегуми ли Юджи видел внушительные ботфорты на платформе? Жалко, Фушигуро сегодня на задании. Да и размер ноги вряд ли у них совпадает, хотя Юджи не проверял.
— Извращение. Мне нравится, но в обычном магазине тоже есть смазки, я видел. — Продолжает бузить Двуликий. — Зачем усложнять себе жизнь и пытаться проникнуть в магазин для взрослых?
— Там выбор гораздо больше, к тому же, я планирую донимать расспросами продавца.
Расчёска совсем не помогает. В ход идёт лак для волос, одолженный то ли у Маки, то ли у Кугисаки. Точнее, его остатки, которые девчонкам не жалко было отдать. Рот на щеке уморительно кривится, когда рядом пролетают случайные брызги.
— Ваш всезнающий интернет — для слабаков?
— Мне проще определяться при живом общении, Суку.
Телефон пиликает, на экране высвечивается сообщение от Нанамина. Накануне он пообещал докинуть Итадори до города по пути на собственное задание. Значит, пора выдвигаться. Юджи тяжко вздыхает и сдаётся, напрочь портит зачатки неудачной укладки, просто натягивая на макушку кепку. Потом накидывает на плечи чёрную джинсовую куртку, хватает рюкзак и цепляет на нос единственную имеющуюся пару солнцезащитных очков, скрывающих добрую половину лица.
Ладно, отставить волнение. Самое плохое, что может случиться в любом секс-шопе — Юджи просто укажут на выход. Это совсем не страшно, правда? Нет никаких поводов для реального беспокойства… почему-то внутренние монологи почти не работают в качестве успокоительного, а Сукуна до поддержки не снисходит.
Никакой помощи в этом доме. Последний раз окинув критическим взглядом собственное отражение, Юджи кивает ему, решительно захлопывает дверь и спешит на парковку токийского магического техникума.
***
— Я напишу, когда закончу миссию. Если ты тоже закончишь с делами — поедем обратно вместе. — Нанамин плавно тормозит у обочины и поправляет зеркало заднего вида, пока его единственный пассажир благодарно улыбается и отстёгивается. Заботливый, не лишённый мягкости тон напоминает отеческий… и плевать, что родного папу Юджи почти не помнит. Если кто-то из взрослых мог бы заменить ему отца, в личном топе кандидат однозначно найден.
Сегодня Нанами Кенто выглядит достаточно свежо и непринуждённо. Шрамы от ожогов окончательно зарубцевались, придавая заурядной внешности даже определённый шарм, а повязка на глазу, вкупе с тёмно-синим деловым костюмом, добавляет широкоплечему Нанами статность. Если бы Юджи и так не уважал его безмерно, сейчас бы зауважал в десять раз больше — за хороший вкус в одежде.
И, возможно, за вкус к жизни в целом.
— Спасибо, Нанамин! Удачи на миссии.
— Удача мне не понадобится. — Уверенность заставляет не сомневаться в правдивости сказанного. — Собираюсь уложиться в пару часов, включая дорогу туда.
Юджи выпрыгивает из машины, захлопывает за собой дверь и машет на прощание. Автомобиль скрывается за поворотом в потоке других белых, серых или чёрных машин. На первый взгляд, местность кажется незнакомой: вокруг только монотонные жилые дома, одинокий комбини, пекарни и кафешки почти без посетителей. Если присмотреться получше, старые спальные районы столицы вообще мало чем отличаются от типичного пейзажа маленького города, вроде Сендая. С теплом думая об этом, Юджи достает смартфон, открывает карту и ищет ближайший магазин для взрослых. Он действительно обнаруживается в паре кварталов, не самый большой и известный. Тем лучше для подростка, по сути. Меньше людей — меньше внимания к его сомнительной персоне.
— Ну, идём? — зачем-то спрашивает вслух Юджи, убирая мобильный обратно в карман и разворачиваясь в нужном направлении.
Двуликий, видимо, решает проветриться за компанию на щеке соулмейта:
— Как будто, блять, у меня есть выбор.
Жилой район Токио в будний день шумит скрипом дешёвых покрышек об асфальт, музыкой из ближайшей кофейни и голосами возвращающихся со школы детей. Смех и гомон последних долетает до Юджи переливами звонких колокольчиков, заставляет оглядываться по сторонам и улыбаться тоже. Счастливая юность.
Не то что у некоторых.
В очередном дворе внимание привлекает яркое граффити на белоснежной стене — зрелище до того абсурдное, что тут же хочется возле него остановиться. Цвета подобраны очень нелепо и «вырвиглазно», сомнений в отсутствии соулмейта у горе-художника не возникает. Сукуна тоже не удерживается от язвительного комментария:
— И это ваше хваленое современное искусство? Как измельчали творцы…
— Да-да, раньше было лучше, рассказывай! — фыркает Юджи, рассматривая несуразный рисунок. — Вообще, это просто хулиганство, Суку. Набор красок, нелегальная роспись стены. Протест против системы, или что-то типа.
Обычная безвкусица — трудно самовыражаться, когда ты пуст.
— Чем больше я вглядываюсь в это, тем больше оно мне импонирует, — внезапно сменяет гнев на милость Сукуна. — Концептуально.
— Не думаю, что здесь заложена глубокая идея.
— Не тебе судить о высоком, засранец. Если этот художник повстречает истинного — у него великое будущее.
Иногда Юджи кажется, что Королю Проклятий банально
нравится с ним спорить. Неважно, какую точку зрения он будет отстаивать — Сукуна всегда будет «топить» за диаметрально противоположную. Смирившись со своим осознанием, Итадори молча отходит от граффити и продолжает путь.
Искомый магазин обнаруживается в подвальном помещении, с неброской вывеской и плотными тёмными шторами за распахнутой настежь дверью. Они призваны скрывать своим покровом всё неприглядное для детских или целомудренных взоров, но по факту, обычно, только сильнее распаляют интерес проходящих мимо подростков. Запретный плод сладок. Юджи неуверенно теребит дужку очков, замерев напротив входа, отчего-то не решается пересечь порог.
— Если так и продолжишь мяться, как школьница, плакала твоя конспирация. — Ехидно хихикает Двуликий.
И это действительно подстёгивает его истинного плюнуть на сомнения, просто шагнув внутрь.
Ничего неожиданного за занавесками не оказывается — в первую очередь Юджи встречают стеллажи с порнофильмами, мультфильмами и журналами, жанры на любой вкус. Из соседней секции выглядывают непристойные косплейные наряды, женские «игрушки». Ни то, ни другое Юджи не интересует, поэтому он проходит мимо башен из дисков и «хуёвых» рядов, почти не осматриваясь. Дальше следуют полноростовые куклы, силиконовые «женские части» и другие приблуды для мужского самоудовлетворения.
— Это типа для любителей расчленёнки? — присвистывает на щеке Сукуна. — Моё почтение, конечно… но какого хуя?
— Это типа эконом-вариант для тех, кто не может позволить себе целую куклу. — Шепчет Юджи, приспуская солнцезащитные очки и нервно оглядываясь по сторонам.
К счастью или к несчастью, в магазине вообще никого нет, кроме продавца-консультанта в конце зала, за кассой. Высокая молодая девушка с двумя длинными чёрными косами, в коротком белом топе и клетчатой зелёной рубашке, накинутой на плечи, пристально наблюдает за посетителем через круглую оправу своих очков. Заметив, что Юджи смотрит на неё, она приветливо приподнимает уголки губ и вежливо кланяется.
— Здравствуйте, если понадобится моя помощь — не стесняйтесь обращаться, я буду здесь.
Юджи вежливо, почти уверенно отвечает на приветствие и благодарит. На этом их обмен любезностями заканчивается, и консультантка ненадолго отворачивается — для приличия. Сукуна почему-то скептично фыркает, чему его истинный пока не придаёт значения.
— Мы пришли вообще не за этим — нечего околачиваться около стрёмных резиновых пёзд.
Итадори молча закатывает глаза, но мысленно соглашается с Королём Проклятий и продвигается дальше. Порно-плакаты с местными и зарубежными звёздами индустрии, странные сладости всевозможных форм, разноцветные, но неизменно кожаные БДСМ-предметы. Юджи невольно засматривается на мягкую игрушку — плюшевого медведя — с кляпом и пушистыми наручниками, подвешенную под потолком для демонстрации шибари-набора — одна неверная мысль, и вот перед глазами уже отчётливый образ обнажённого Сукуны, искусно связанного верёвками, с его этими ярко выделяющимися на бледной коже татуировками и в крайней степени неприличным, озабоченным выражением лица…
— Что, люди сумели опорочить и эту технику для безопасного связывания пленников? Какая пошлость! В жизнь не поверю, что ты тесно знаком с искусством шибари, но я заинтересован. — Вкрадчиво мурлычет Двуликий демон, и от одного его заигрывающего тона у Юджи тут же спирает дыхание.
— Н-нет, не знаком. — Кажется, он забывает, что говорить нужно тихо.
— М-м, так и думал. В таком случае, придётся мне сначала продемонстрировать свои знания. На практике материал усваивается гораздо легче, не правда ли, мой дорогой? — «Истинный» почему-то проглатывается.
Обычно Король Проклятий говорит «мой дорогой истинный», но сейчас мысли Юджи однозначно не об этом незначительном изменении… он напряжённо сглатывает и вытирает вмиг вспотевшие ладони о штанину. Как же сложно нормально дышать в подвальных помещениях, в них всегда такой спёртый воздух! Прежде чем Итадори успевает найтись с ответом, настроение Сукуны вдруг меняется, как по щелчку пальцев, и вот он уже гаркает во весь голос:
— Признаюсь, для шамана столь жалкого ранга ты неплохо скрываешь проклятую энергию. Только обычные люди
всегда её источают хотя бы немного. Ты не в том положении, чтобы скрывать энергию полностью, идиотка.
У Юджи всё леденеет внутри, когда он медленно оборачивается на обманчиво расслабленную, улыбающуюся девушку-продавца. Её положение немного изменилось — теперь она с интересом опирается на стол, не отводя от потенциальных клиентов тёмных глаз и, кажется, даже не моргая.
— Признаюсь, вы — самая странная парочка из всех, что мне доводилось здесь видеть. А видеть мне доводилось многое.
— Это не оправдывает твою бесцеремонность, паршивка. Не учили, что пялиться неприлично?
От смущённого ступора Юджи спасает чересчур агрессивное поведение Короля Проклятий, из-за которого он буквально вынужден включиться в разговор:
— Перестань грубить, Суку… — он примирительно поглаживает пальцем алую щёку возле клыкастого рта и переводит виноватый взгляд на собеседницу, неторопливо сокращая расстояние между собой и кассой. — Извините, я не думал, что вы его видите.
— Не хотела вас смущать, — кротко пожимает плечами консультантка, впрочем, совершенно не стесняясь, — да и не собиралась, если бы ваш… хм… сосед по телу не рассудил по-другому.
— Ты пыталась скрыться! С чего мне быть уверенным, что ты не замышляешь что-то против моего сосуда?! — продолжает рычать Король Проклятий. — На кого ты работаешь?
— А какие есть варианты? — она что… дразнит
Сукуну?
— Правдивые, сука!
— М-м, если имя управляющего Мори вам о чём-то говорит… — беспечно тянет гласные девушка.
— Плевать я хотел на мелких человеческих сошек с секс-шопами, отвечай по существу! — от раскатистых криков Двуликого у его сосуда начинает болеть голова.
— Суку. — Гораздо твёрже выговаривает Юджи. — Прекрати давить на… Сакаи-сан. — «Сакаи Норико» — гласят иероглифы на бейдже сотрудницы магазина. — Возможно, она просто одна из тех шаманок, кто решил работать не по профессии. Таких больше, чем ты думаешь!
— Глупость!
— Я уже почти десять лет не связана с магическим миром, и ни о чём не жалею. — С готовностью подтверждает Сакаи.
— Вот, видишь.
— Если ты продолжишь и дальше верить каждому встречному на слово, Юджи, я за себя не ручаюсь… — и на этих словах, разгневанный до белого каления Сукуна уходит восвояси. — «
Дома поговорим».
Прямо сейчас Юджи хочется провалиться сквозь землю от стыда и смущения из-за произошедшей сцены. Он и не тешит себя иллюзиями о том, что его состояние незаметно — щёки так и печёт.
— Ещё раз извините… я бы хотел сказать, что он не всегда такой мерзкий по отношению к окружающим, но, вообще-то, он всегда такой. Если бы я знал, что вы шаманка, я бы его подавил заранее. — Юджи хмурится, и вдруг добавляет: — Но вам тоже не стоило его дразнить, это было лишним.
— Вы правы, моя ошибка. — Теперь Сакаи виновато улыбается.
Оправдываться за поведение Двуликого демона для Итадори Юджи — дело привычки. А вот «защищать» его честь приходилось нечасто. Возможно —
никогда, до сегодняшнего дня.
— Извините за личный вопрос, но вы — что-то типа напарников? Он всегда внутри твоего тела? — Незаметно для себя и собеседника, любопытная девушка переходит на «ты». — Какой-то связывающий контракт?
— Нет, мы скорее враги. Должны быть… — Юджи немного тушуется, понимая, что их с Сукуной буквально поймали на флирте. — … У нас очень сложные отношения. Но он заточен в моем теле не по собственной воле — я его типа сдерживаю и не даю злодействовать.
— О, ясно. Никогда не встречала подобного. — Улыбка Сакаи Норико из натянутой превращается в широкую, с зубами. — В мире шаманов всё стабильно-безумно, ха? Иногда я очень скучаю по этому. И по деньгам — особенно.
— Так почему не вернётесь? — без задней мысли уточняет Юджи.
— Спокойствие и безопасность мне гораздо важнее с тех пор,
как я встретила истинную.
— Вы зрячая?! — Он удивлённо распахивает глаза, не скрывая вспыхнувшего восторга. — Пожалуйста, расскажите: как вы познакомились с соулмейтом?
Сакаи Норико звонко смеётся:
— А я уж боялась, что ты не спросишь. Это был лучший день в моей жизни… мы встретились на фестивале фейерверков в Токио десять лет назад, но как будто вчера. Было ужасно неловко — я уже состоявшаяся шаманка, выпускница киотского магического техникума, взрослый человек двадцати лет, а Мико на момент нашей встречи недавно исполнилось лишь десять. Мы случайно пересеклись взглядами в толпе, но когда вспышки на бескрайнем синем небе окрасились в яркие цвета, я сразу всё поняла! Меня к ней будто магнитом потянуло, этот момент разделил мою жизнь на «до» и «после». С тех пор для меня нет ничего важнее судьбы Сакаи Мико, и моего собственного места в этой судьбе — рядом с ней. — Консультантка заминается в приливе искренней нежности, теребя пушистый кончик косички. — Я хочу прожить с ней долго и счастливо…
— А что, что было после фестиваля? — Юджи едва ли отдаёт себе отчёт в том, что сейчас чуть ли не переваливается через кассовый стол, пока с энтузиазмом ловит каждое слово рассказчицы. Мебель под ним натужно скрипит, но держится.
— Мне повезло познакомиться с её родителями на этом же фестивале, они отнеслись с пониманием к ситуации, но, сам понимаешь, было немного сложно из-за того, что я не могла толком объяснить кто я, откуда и чем занимаюсь по жизни. Одно было ясно наверняка — я твёрдо решила, что с шаманством покончено. Мико нечего делать в магическом мире, а мне без неё не прожить ни дня. Выбор был очевиден.
Юджи понимающе хмыкает. Знакомая по ощущениям история отдаётся в груди ноющей болью. Поразительно, как легко Сакаи рассуждает! Они с Сукуной до сих пор не отступаются от своих противоположных друг другу принципов, а она продолжает рассказ о полной перемене привычного уклада ради любимой, как ни в чём не бывало:
— Мне пришлось отречься не только от ремесла, но и от собственной семьи. Я переехала в Токио как только нашла квартиру. У Мико бедная семья, они едва ли сводили концы с концами, я всегда работала на себя и на неё, пока она не повзрослела и не закончила школу. Понятно, что до этого времени ни о какой «плотской» любви не могло быть и речи! Хотя она уже начала меня доставать чуть ли не с четырнадцати… ох, не будем об этом, ладно? Зато мы поженились на следующий же день после её совершеннолетия. И теперь совместными силами копим на её университет. — Как бы в подтверждение своих слов, Сакаи стучит ногтем по неприметной баночке для чаевых с надписью «на учёбу» возле кассы. — Такие дела. Спасибо, что выслушал.
Юджи кивает.
— Спасибо, что рассказала. Правда.
— Мне самой, кажется, это было нужно. С тех пор, как я ушла из киотского подразделения, никто не видел во мне шамана. Или, по крайней мере, умело не подавал виду.
Сакаи задумчиво прижимает пальцы к подбородку, а Юджи тем временем прекращает испытывать прочность стола, на котором чуть ли не возлежал.
— Мико знает о твоём прошлом?
— Я рассказывала, но ей верится с трудом. Людям сложно воспринимать вещи, которые они не могут хоть как-то почувствовать.
— Хм, вот как. Получается, Сакаи — не первая фамилия? Как тебя звали до свадьбы? Ох, если это, конечно, не секрет…
Продавщица с сомнением качает головой. Явно колеблется, прежде чем ответить вопросом на вопрос:
— Ты ведь ещё студент, правда?
— Да… — Юджи тяжело вздыхает. «Агент под прикрытием» из него дерьмовый.
— Думаю, ты уже встречал будущего главу клана Камо. — Уверенно бросает Сакаи.
И больше ничего не произносит. Ждёт реакцию. Итадори Юджи быстро складывает в уме пазл:
— Значит, Камо Норико, да?
Теперь Сакаи хитро ухмыляется. Тусклый свет отражается в её очках, заполняя собой всё стекло вплоть до оправы.
— Но я тебе не говорила. — И она вдруг хлопает в ладоши, будто бы рассеивая загадочную атмосферу. — И так, а теперь, быть может, я всё-таки могу чем-то помочь, как простой продавец-консультант?
В неверии, Юджи снимает кепку и поднимает солнцезащитные очки на лоб, выгибая бровь:
— Что? Даже не выгонишь меня за то, что я несовершеннолетний?
— Нет, если будешь тише трепаться об этом под камерами, — она шепчет и подмигивает. Потом повышает голос до нормальной громкости: — А теперь расскажите, зачем вы здесь.
— Ну, в общем-то, мне нужен лубрикант…
И Юджи кратко объясняет, что ищет, не вдаваясь в подробности, для чего именно — хотя здесь и так всё должно быть понятно любому взрослому человеку. Полка с презервативами и смазками оказывается рядом с кассой, но Сакаи всё равно грациозно выскальзывает из-за прилавка, чтобы открыть стеклянную витрину с товаром и наглядно объяснять разницу, вертя тот или иной вариант в руках. В большинстве своём, анальные лубриканты отличаются лишь по фирме и запахам, иногда по вкусу — для особо извращённых практик. В течение нескольких минут Юджи, с щедрой подачи консультантки, перенюхал почти всю полку, сам невольно увлёкшись таким многообразием.
— Честно говоря, не приходилось пользоваться анальными смазками, но, кажется, этот лубрикант с клубникой и мятой реально очень классный. — Девушка протягивает небольшой тюбик. — Да, не самый бюджетный вариант, но пахнет просто восхитительно. Как по мне, почти не отдаёт синтетикой, а ещё он съедобный. На вкус — ну, нормально.
Юджи странно ухмыляется, принимая подачку. Жидкость внутри подкрашена в розовый и, стоит открыть тюбик, нос тут же улавливает сладкий запах с характерными клубнично-мятными нотами. Пахнет изумительно ненавязчиво, как дорогая туалетная вода.
— Не уверен, что рассматриваю варианты со вкусом, но…
«
Рассматриваешь». — Внутренне перебивает Сукуна, и его истинный осекается на полуслове, тут же краснея.
О нет, он не должен начинать думать об этом, только не сейчас.
— Но-о? — хитро сверкает глазами Сакаи Норико.
Трудно сказать, считывает ли она изменения в настроении собеседника или подталкивает его к решению без особой на то причины.
— … но этот мне нравится, — наконец договаривает Юджи упавшим голосом.
Продолжает сверлить взглядом небольшой тюбик. Содержимое слегка пузырится и будто дразнит. Вот же… всё из-за Сукуны!
— Ставлю на то, что партнёру тоже зайдёт, серьёзно.
— Вы умеете убеждать, Сакаи-сан. Напомните, сколько стоит?
На самом деле, на ценники Юджи редко смотрит, и обычно, если ему хватает денег, берёт не задумываясь. В конце концов, жизнь у него одна, да и та не обещает быть длинной. «Долго и счастливо» ему точно не светит — он даже не уверен в этом, он просто
знает. Расплатившись по карте, Юджи выуживает из кошелька скромную наличку и оставляет её в баночке для чаевых перед уходом.
— У вашей жены всё получится, Сакаи-сан.
— Она у меня настоящая умница, так что не сомневаюсь. Удачи и вам.
— Прощайте!
Только оказавшись на улице, Юджи вдыхает полной грудью. Он зачем-то натягивает кепку обратно, но очки убирает в рюкзак. Свежий воздух сразу приводит голову в относительный порядок. Все дела сделаны, а сообщений от Нанами пока не приходило, поэтому Юджи сам спрашивает, в силе ли обещание.
— Пойдём перекусим, что ли… — вслух бормочет он, открывая карту в поиске ближайших кофеен. — Надо скоротать время ожидания.
«
Я буду клубничные панкейки». — Снисходительно соглашается Сукуна, вызывая у своего истинного улыбку.
Приходится сузить круг поисков до блинных и кондитерских.
***
Верёвка затягивается на запястьях за спиной Юджи, заставляя его невольно выгнуть спину. Узлы не тугие, но и не свободные — достаточно прочные для того, чтобы надёжно сковывать конечности. Хитрая ловушка. Однако тело напряжено от возбуждения, а не от страха. Лабиринт перемежающихся шнуров словно вырисовывает на грудных мышцах затейливую схему незнакомого города, в котором Юджи имеет право разве что потеряться среди нагромождений из эмоциональных перипетий, сплетений чувств и незнакомых доселе ощущений.
Шибари — своеобразная игра на доверие, где один доверяет абсолютно и безоговорочно, а второй должен целиком доверие это шаткое оправдать. Чтобы не сломать.
Сукуна сейчас за спиной, его руки так мастерски управляются, будто верёвки — его неотъемлемое продолжение. Наверное, в какой-то степени так оно и есть — всё, что находится на территории Короля Проклятий, принадлежит ему в полной мере, подчиняется безусловно. Каждое движение отточенное и уверенное, каждое неслучайное прикосновение к коже Юджи вынуждает последнего сдерживать яркую реакцию изо всех сил. Хочется бесконечно ёрзать, податливо мычать или сладко вздыхать на любую скупую ласку. Пока что Сукуна сдержан не только в ласках, но и в оброненных за томный вечер словах.
— Так не слишком туго?
Вкрадчивый вопрос воздушным потоком прокатывается по шее, обжигая взмокшую кожу. Член дёргается от предвкушения. Юджи знает, Король Проклятий наклонён к нему преступно близко, но из какой-то банальной вредности нарочно не прижимается. Мучает, чтобы потом за ангельское терпение наградить. Когда Юджи качнётся назад — неминуемо столкнётся с широкой грудью Сукуны. Если только он
позволит. А он
не позволит. И карма за непокорность настигнет Юджи мгновенно.
Ангельское терпение — обязательный фактор в отношениях с кем-то вроде Двуликого демона ака главного кошмара всех эпох и доброго десятка поколений.
— Нет, всё хорошо.
— Уверен? — Сукуна отстраняется и через несколько мгновений возникает в полный рост перед лицом партнёра.
Свет магических свечей обрисовывает статно расправленные плечи по контуру идеально разглаженного хаори. Король Проклятий строго, чересчур сосредоточенно хмурит брови, скользит взглядом по результату своего творения как строгий критик, будто в его технике вообще могут быть изъяны. Юджи, всё время неподвижно сидящий на коленях, даже на мягкой поверхности постели в собственном подсознании смутно ощущает, что конечности всё-таки покалывает. Это вызывает у него виноватую улыбку, и он бросает короткий взгляд на истинного исподлобья:
— Уверен. Только ноги немного затекли…
— Да, конечно. — Сукуна не меняется в лице. — Я довольно долго возился с узлами — с непривычки.
— Ничего страшного.
— Ложись. — Короткий приказ.
Прежде чем Юджи успевает его исполнить, ладонь Сукуны уже упирается ему в грудь, бережно давит, толкает. Чёрное постельное бельё сминается под тяжестью оголённого и перевязанного тела. Освобождённые от этого бремени ноги сначала словно наливаются свинцом, покалывание усиливается, а затем, когда Юджи их наконец распрямляет, устраиваясь поудобнее, тысячи мелких иголочек в мышцах медленно растворяются.
Наслаждение особого толка.
— Скажи, когда будешь готов продолжать. — Новая верёвка магическим образом материализуется в руках Двуликого, пока он важно обходит постель — беркут кружит над добычей.
Юджи согласно мычит, откидывает голову назад и прислушивается к контрастным ощущениям. В его комнате на чужой территории витает аромат магнолии с нотами персика благодаря свечам — вроде и ненавязчивый, а вроде заполняющий лёгкие с каждым вдохом всё больше. Возбуждение не отпускает ни на секунду, напряжение перекатывается по мускулам и связкам, внутренняя тяга к протесту свербит глубоко внутри, а чувство собственной беспомощности то и дело отрезвляет, заставляя как бы инстинктивно подрываться с места, но любые слабые попытки изменить положение неминуемо угасают под плотными хитросплетениями. Противоречивые, странные мысли сбивают с толку.
Юджи нравится быть таким рядом со своим демоном.
Последний чему-то самодовольно хмыкает. Только шелест его одеяний и громкое дыхание истинного на кровати сегодня разбавляют мёртвую тишину дворца, построенного на костях да черепах. Юджи распахивает глаза — Сукуна по-прежнему молчалив и сосредоточен на чём-то, смотрит в одну точку перед собой. Если раньше такое состояние можно было сослать на возню с верёвками, то сейчас у Двуликого нет оправданий.
— Ты какой-то неразговорчивый сегодня. — Итадори пытается приподняться на локтях, но его руки надёжно зафиксированы за спиной. А он и забыл — вот настолько
правильно перевязана вся верхняя половина тела.
От внимания Сукуны не ускользает эта потешная попытка, и он красноречиво ухмыляется. Но голос его остаётся серьёзным, непроницаемым:
— Тебе не кажется, что темы для разговоров имеют свойство иссякать, если делишь с кем-то личное пространство каждый день?
— Имеет смысл, — лицо Юджи принимает обеспокоенное выражение, — но обычно это тебе не мешает вставлять едкие или смущающие комментарии в процессе любого дела. Но не сегодня.
— Я смотрю, ты такой разговорчивый, потому что готов продолжить? — Двуликий демон замирает прямо напротив.
Юджи на пробу шевелит пальцами ног. Онемение действительно прошло.
— Да, можно.
— Отлично, тогда согни одну ногу в колене.
Сукуна, кажется, только и ждал момента, когда сможет продолжить связывать своего соулмейта. Первый узел затягивается на лодыжке, но потом верёвка ложится у самого основания, головокружительно близко к колом стоящему члену, и не касается его, вместо этого обвивая бедро. Юджи мучительно выдыхает, дрожь пробегает по прессу. Чтобы не концентрироваться на грязных манипуляциях Сукуны, он решает и дальше донимать вопросами:
— Ты ведь о чём-то думаешь?
— О, да. Думать вообще не вредно, знаешь. — Верёвка натягивается, почти прижимая пятку к попе Юджи. Неестественное и волнующее положение, но действительно приятное!
— Расскажи, о чём.
— Ну, прямо сейчас я думаю о том, что было бы неплохо ещё и перевязать тебе рот. — Сукуна пропускает верёвку под лежащий виток за узлами, которые фиксируют привязанную лодыжку, и делает ещё один виток вокруг ноги, но уже в обратном направлении.
— Пф, ну ты и вредина.
Сукуна фыркает, но не отвлекается от медитативного занятия. Виток аккуратно располагается поверх первого, с тем же натяжением. Юджи неопределённо сопит и хнычет, когда тыльная сторона ладони партнёра всё же задевает чувствительную головку. Дальше этого не заходит, и ему остаётся довольствоваться малым.
Мучительно.
— Мне показалось или там, в магазине, ты за меня заступился? — внезапный вопрос застаёт врасплох чуть ли не трясущегося от сексуального напряжения Юджи.
Возможно, дело не столько в содержании вопроса, сколько в интонации, с которой он был задан. Юджи такой от Сукуны ещё не слышал — трогательная смесь из недоумения и…
благодарности, что ли? Неожиданная откровенность.
— Ты про то, когда я сказал Сакаи, что она тоже была не права? Ну, получается… да?
— Я не нуждаюсь в твоей защите. Мне вообще не нужны защитники. — Тут же грубо отрезает Король Проклятий, делая новые обороты верёвкой вокруг согнутой ноги соулмейта.
Юджи лишь невесомо пожимает плечами, насколько возможно в его ограниченном положении, а потом беззлобно поясняет:
— Я и не утверждал, что нуждаешься. Просто поступил так, как подсказало сердце. Это было правильно.
Сукуна ещё больше супится, губы поджимаются в тонкую полоску. Рубиновые глаза коротко сталкиваются с томным взглядом Юджи, а потом быстро отводятся.
Неужели Двуликому не всё равно на такие мелочи? У Юджи вдруг перехватывает дыхание от всеобъемлющего приступа нежности. Последний узел затягивается между бедром и голенью. Король Проклятий вновь отстраняется и созерцает.
— Ничего не передавлено?
— Нет, в самый раз.
— Хорошо. Тогда доделаем вторую ногу, и на сегодня с тебя хватит.
Юджи позволяет себе игриво «промурлыкать», выгнувшись в спине. И то, как смотрит на него Двуликий демон в ответ, окупает это шаловливое действие в полной мере. От алой радужки остаётся едва заметный ободок.
— Не испытывай меня. Согни вторую ногу, Юджи.
И на левой лодыжке затягивается уже знакомый узелок, а когда вторая пятка с натягом упирается в пятую точку, Юджи уязвимо выдыхает и скулит. Сукуна тут же замирает:
— Плохо?
— Х-хорошо. — Влажный всхлип. — Даже слишком.
— Отлично. — Тёплые руки у голени расщедриваются на поглаживание.
Похоть дурманом обволакивает сознание, затуманивает разум, оттеняет на второй план все остальные мысли, но так просто сдаваться в её власть — не в стиле Итадори Юджи. В конце концов, уж чего-чего, а силы воли ему не занимать.
— Что скажешь об истории Сакаи Норико? — Юджи слишком интересно, чтобы эта тема так просто вылетела из памяти — даже под лаской истинного.
— Думаешь, я слушал её жалкое блеянье?
Сукуна как всегда — чертовски привлекателен в своей невозмутимости. Актёрская игра на высоте.
— Уверен в… — сладкий выдох, короткий вдох, — … в этом.
— Она просто дура. У неё была возможность позволить её жалкой смертной хотя бы косвенно причаститься к величию магического мира, стать частью одного из старейших кланов, даровав достойную фамилию, но вместо этого она выбрала бросить всё и плясать под чужую дудку. Ничтожество. Она ведь объективно сильнее, а сильные не подстраиваются под слабых. Сильные либо ведут слабаков за собой, либо перемалывают им кости в пыль. Третьего не дано. Вот уж действительно позор для клана Камо…
— А я думаю, она просто выбрала быть счастливой. — Скромно замечает Юджи. — И нет в этом ничего зазорного.
— Быть шаманом, даже таким слабым, как она — больше чести, чем работать обычным продавцом в магазине для извращенцев.
Последний узел затянут, умелые руки Короля Проклятий работают без перебоев при любых условиях. Но он больше не отстраняется, устраивается подле уязвимо-открытого перед ним партнёра.
— Почему честь должна быть важнее, чем простое счастье с любимым человеком?
— Потому что… — на короткое мгновение Сукуна осекается, — нужно уметь совмещать.
— У них не было такой возможности, — мягко озвучивает очевидное Юджи.
А потом тихо добавляет:
— И у нас, кстати, тоже не будет.
