Раскованные

      Парень открыл сонные глаза, отчего те немного заныли из-за темноты. Он положил руку на лоб, обдумывая следующие действия.       Он не спал полночи. Неприятные мысли лезли в голову и не хотели уходить.       Вчера он сделал кое-что непоправимое, что перевернуло его жизнь вверх дном. Сначала он поцеловал Мону, а потом сбежал как последний трус.       Интересно, как там она?       Скарамучча встал с кровати и направился в ванную комнату, которая находится в его покоях. Сначала он как следует освежится и придет в реальность, а потом навестит Мону.       Парень закрыл дверь, которая тихо щёлкнула, и уставился в стену. Что он скажет ей, когда придёт? Привет, Мона, как твои дела? И улыбнётся. В последнее время ей совсем не легко. К ней будто бы нарошно прилипает эта чернь, несущая с собой неудачи, потери и помутнение разума.       Когда весь этот ужас закончится? Может, Скарамучче и не привыкать к войнам и разрушению, но девушке это всё точно в новинку.       Когда-то для Скарамуччи весь мир также казался плохим и уничтожающим морально всех, кто в нём находится.       Однажды это коснулось и Скарамуччи. Он до сих пор помнит тот роковой день, когда он шёл по заснеженной тропе и в поле его зрения попал дом. Доски с каждым дуновением ветром обваливались вниз, по одной или по две, и от здания вот-вот ничего не останется. Когда Скарамучча протиснулся внутрь этого сооружения, он увидел мёртвое тело, в руках которого была кукла, совсем как Куникудзуши. Тогда-то он надел шляпу, вытер слёзы и ушёл куда глаза глядят.       Вернувшись в реальный мир, Скарамучча обнаружил, что в глазах всё помутнело и увлажнилось. Он поспешно вытер рукой глаза.       Ноги его привели к Моне. Что ей сказать? Во-первых, надо извиниться за вчерашний побег, во-вторых, понять, насколько ей сейчас плохо, и утешить.       Парень постучал в дверь. В ответ тишина. Скарамучча постоял так пару секунд и все же решил войти.       Он приоткрыл дверь и тихо зашёл, а после заметил фигуру у окна. Она стояла неподвижно, словно фарфоровая кукла, которая может разбиться при малейшем движении. Волосы разбросаны по спине, и вместо привычных для него платьев она стояла в халате. – Доброе утро... — тихо сказал Скарамучча. Тело незаметно дрогнуло, и девушка повернулась на звук. – Доброе, — он заметил красноватые глаза астролога, отчего в груди что-то противно сжалось. – Как ты себя.. эм.. чувствуешь? – Всё хорошо, — сказала она, понимая, что каждый из них прекрасно осознает, что это ложь. – Нам нужно поговорить, — Мона кивнула и придвинулась в сторону кровати, а после села на неё. Скарамучча же последовал её примеру и сел рядом. – Насчёт чего ты хочешь поговорить? – Насчёт вчерашнего дня, — девушка вздохнула и перевела взгляд, давая понять, что не хочет говорить на эту тему, а если быть точнее — боится погрязть в дежавю воспоминаний. – Я бы не хо... – Надо, сбегать от проблем — это не вариант. Ты будешь бежать от этих воспоминаний, но какой будет толк от этого? Ты только сделаешь хуже самой себе. Поверь мне на слово, — он хмуро посмотрел на астролога. — Я хотел бы извиниться за вчерашнее поведение. Прости за тот, — взгляд попал на неё аккуратные и немного пухлые губы, — поцелуй. Я не хотел сделать тебе неприятно, а после я убежал как последний трус. Какой же я... — лицо исказилось в усмешке. – Всё нормально. Если честно, Скар, это было не неприятно. Может быть, я поступила бы также, будь на твоём месте, — на щечках выступил лёгкий румянец. – Как ты себя чувствуешь? Как твои раны? – Раны в порядке, я тоже в порядке, в последнее время проблемы разного вида так и откружают меня со всех сторон. Здравомыслие ломается. Моральная боль только усиливается, как и непригодность этому миру. Поэтому я, наверное, в порядке? – Мона, ты можешь сказать мне всё. Я выслушаю тебя. – Такой, как ты, человек — гадкий предвестник фатуи, никогда не поймет человеческих проблем. Вы решаете проблемы либо по щелчку пальца, либо засчет денег, — она грустно улыбнулась. – Я не всегда был предвестником. Когда-то и я был таким — доверчивым и слабым. И ты прекрасно знаешь, о чём я. – Знаю, но в чем была твоя слабость? Ты просто бродил из одного королевства в другое. Никаких проблем и забот, — в ответ на свои слова она получила лишь смех. – Ох, Мона. Если бы ты только знала.. ха-ха. – Ну так расскажи, я хочу знать. – Вот же настырная ведьма, — прошептал Скарамучча. – Во-первых, я не ведьма, а во-вторых, рассказывай свою тяжелую судьбу. – ...Меня предали трижды, и так мне стало ясно, что всё сущее в мире — лишь ширма для лжи и обмана. Мой гнев никогда не унять. Сначала я был предан архонтом. Моей создательницей... Моей матерью... — при упоминании Эи, всё тело будто бы переворачивало наизнанку, а неприятные воспоминания затуманивали разум. — Превыше всего она ценила силу, потому и бросила меня, сочтя бесполезным. Потом меня предали люди. Мои родные, мои друзья. Охваченные страхом, они увидели во мне чудовище, достойное одной лишь ненависти. Третье предательство было от такого же, как я. Моя надежда... неоперившийся птенец. Бессильный перед смертью, он нарушил данное обещание. Людям нельзя доверять, а Архонты внушают мне одну лишь ненависть. – Скар.. Мне очень жаль.. – А мне нет, нечего меня жалеть, я уже давно отпустил прошлое.       Он почувствал что-то тёплое на своей руке. Скарамучча увидел тонкую женскую кисть на своей. Стало как-то не по себе. – А меня тоже бросили родители. Мне было семь, когда меня отдали на попечительство наставнице. Как же эта старуха меня воспитывала! Я жила в строгости и страхе. Конечно, чем старше я была, тем меньше меня заботила её ругань. Потом я просто скрылась от неё в Мондштате. – Вы, люди, такие странные. – Почему же? – Почему ты не нашла своих родителей и не узнала, почему они так поступили? — после вопроса лёгкая улыбка девушки спала. – Потому что я и так знаю почему. Моя семья не была богатой. Мама — продавщица в цветочной лавке, а отец — библиотекарь. Из-за понимания, что они не смогут меня прокормить, отдали старухе. Почему не в детский дом? Потому что они хотели сделать из меня великого человека. Конечно, никакого знатного человека из меня не вышло, но... – Но ты и так необычный человек, — на одном дыхании сказал предвестник. – Спасибо.       Они уставились друг на друга, разглядывая, запоминая каждую черту.       В его глазах бушует неутихаемый шторм, а в её глазах можно утонуть. Цвет морской бирюзы затягивал с каждой секундой и зазывал с собой.       Что же она чувствует к нему? Кажется, это уже больше, чем просто друг. Хотелось никогда не отпускать его. Обнимать, шутить, смотреть на улыбку вечно, целовать..? Да. Он явно ей не безразличен. Похоже, она влюбилась... – Ты самая необычная звезда на небе, Мона, — щеки астролога вновь покраснели. – Спасибо, — прошептала она.       Он придвинулся к ней ближе. Его рука заправила за ухо выбившуюся прядь. Прекрасна.       Девушка сама подалась ещё ближе к нему. Дыхание слилось воедино. Другие мысли, кроме как о друг друге, не лезли.       Мона прикусила нижнюю губу, а после обхватила лицо юношы ладонями. Она не решалась сделать первый шаг, боясь чего-то. Но ведь страх надо преодолевать, верно? Она переступила ступень страха и коснулась своими губами его. Скарамучча же, не сопротивляясь, ответил.