Memoria Mortis (Память Смерти), "редактура"

С наступающим Новым годом! Желаю, чтобы этот год стал временем только хороших новостей, отменного богатырского здоровья и безграничного счастья! Очередное бесполезное собрание Ордена Феникса, наконец-то, подошло к концу, и Гарри с явным облегчением покинул старенький домик на окраине магловской деревеньки под названием Марчвуд. Три с лишним часа были потрачены впустую: сначала все присутствующие насладились их с Грюмом словесными баталиями, потом Дамблдор разглагольствовал о своих грандиозных планах по ловле и арестам Пожирателей Смерти, при этом была затронута и тема возникших проблем с Министерством Магии, ведь действующий Министр не полный придурок, а очень параноидальная личность. Забавно, однако старик даже не скрывал того, что собирается использовать влияние, власть и некоторую часть имущества Певерелла в военных целях, на что молодой человек улыбался и кивал, аки болванчик, скрежеща зубами, когда этого никто не мог заметить. И сейчас, когда этот балаган закончился, юноша надеялся, что хотя бы Рирэну повезло больше, чем ему. Если Финеас не мог обнаружить ухоронку, в которой Дамблдор мог бы прятать кольцо Мраксов, то Источник мог найти Воскрешающий камень, учитывая, что одно от другого не отделимо. — Лорд Певерелл! Сбавив шаг, Гарри удивлённо оглянулся и мягко улыбнулся бегущей к нему Лили. Следом за ней спешили Джеймс, Сириус, Питер и Ремус, словно бравые рыцари, побоявшиеся бросить девушку одну. — Лили, я ведь просил обращаться ко мне по имени. Мы ведь теперь в одной упряжке, так нам обоим будет значительно легче. Девушка покрылась лёгким румянцем – то ли от смущения, то ли от бега – и согласно кивнула. — Почему вы ещё не разошлись по домам? – полюбопытствовал он, оглядывая всю их компанию. – Завтра ведь такой важный день. — Вот о нём я как раз и хотела поговорить. Гарри, ты не хотел бы отметить Самайн с нами? Я собираюсь приготовить праздничный ужин, будем я, Джеймс, Сириус, Питер и Ремус. Я… слышала, у тебя есть крестник, можешь и его привести! Он ведь ещё маленький? Сколько ему? — Четыре, - чисто на автомате ответил юноша, пребывая в лёгком ступоре. Сердце в груди готово было выскочить в любую секунду, так сильно оно трепыхалось в грудной клетке. Разум кричал «Да! Да! Согласись!», но он колебался. Какому бы сироте не хотелось оказаться на его месте, получить возможность переместиться в прошлое, подружиться с собственными родителями и счастливо отметить Самайн в кругу семьи, однако тяжёлое чувство вины и скорби давило пуще гранитной плиты. Лили встревожилась, заметив, как побледнел брюнет, а взгляд его вдруг заметался по их лицам. — Гарри, что-то не так? Если моё предложение тебя обременяет… — Простите, но у меня уже есть важные планы на эти день и ночь. К тому же, в Самайн на меня находит меланхолия, не хотелось бы портить вам всё веселье. — Пф, ну вот, а я хотел обставить тебя в магических шахматах и развести на какой-нибудь редкостный артефакт. Слышал, в Хранилищах Певереллов полно всяких диковин, - досадливо протянул Сириус и самодовольно подмигнул молодому человеку, вызвав у того скупую улыбку. — Обставить меня в шахматах может пока что только Дамблдор, так что даже не мечтай, Сириус. Но спасибо за попытку мотивировать меня согласиться на предложение. — Собираешься снова запереться в кабинете школы-приюта и работать все дни напролёт? – проворчал Ремус, который был больше остальных расстроен отказом Певерелла. Он рассчитывал всё же вывести его на чистую воду, и лучше всего это было сделать в кругу родных и близких. Кроме того, ему, и вправду, не нравилось, когда Гарри слишком загружал себя работой, а после нескольких дней начинал походить на живой труп. — Нет, со школьными делами я разобрался, так что месяц-два они без меня переживут. — И ты ведь не променял нас на устраиваемый Блэками приём? – заныл Бродяга, состроив жалостливые щенячьи глазки. — Приглашение я от них получил, но отказал по той же причине, что сейчас отказываю вам. Надеюсь, я вас ничем не обидел. Джеймс, до этого не произнёсший ни слова и всё это время пристально всматривавшийся в Певерелла, только пожал плечами. — Без обид, просто мы хотели пообщаться с тобой поближе, узнать получше. Но как-нибудь в другой раз, теперь ведь мы будем видеться чаще. — Это точно. Знай, что двери нашего с Джеймсом дома всегда открыты для тебя, - горячо заверила девушка и неожиданно крепко обняла его, чем заслужила весёлый свист Сириуса и ревнивый взгляд мужа. Гарри был совершенно сбит с толку и оглушён происходящим, но довольно быстро взял себя в руки. Попрощавшись с Мародёрами, он сразу же аппарировал домой, чувствуя себя невероятно счастливым. В последнее время, благодаря уловке с переходом на светлую сторону, он чаще общался с родителями, Сириусом и Ремусом. А ещё не так давно он познакомился с Алисой и Френком Лонгботтомами – родителями Невилла. Они были аврорами, поэтому редко присутствовали на собраниях Ордена Феникса, но несомненно очаровали Певерелла своими дружелюбием и открытостью. И он пообещал себе во что бы то ни стало спасти их от той участи, что их ожидала. — Что тревожит тебя на этот раз, мой Повелитель? Едва переступив порог своих покоев, Гарри запнулся на очередном шаге, когда услышал этот мелодичный и будто бы далёкий голос. Взгляд его безошибочно метнулся к дальнему углу комнаты, где стояло широкое кресло, в которое он любил забираться с ногами по вечерам и читать книги, и, как ни странно, он не удивился сидящей в нём гостье. Вот только Её облик… он всё меньше был похож на Лили Поттер: несколько прядей волос были белыми, а глаза заволакивала лёгкая серебристая дымка, делая цвет каким-то неопределённым. — Что со мной не так? – прямо спросил юноша и сам удивился, что не задался этим вопросом раньше. Он и прежде замечал это за собой, но в последнее время острее. Его чувства… по отношению к некоторым людям стали не столь интенсивны… будто бы поблекли. Сложно было объяснить даже самому себе. Не то, чтобы он не испытывал эмоций, чувств, не испытывал внутренних терзаний. Нет, он по-прежнему любил родителей и каждый раз, глядя на них, его захлёстывало чувство вины перед ними, нежность и счастье. То же по отношению к Сириусу и Ремусу. Но временами он чувствовал опустошение, просто смотря на них. Или на Северуса. Люциуса. Тома. Он смотрел на них, как на обычных людей, незнакомцев, с которыми его свела судьба. И таких моментов помутнения становилось всё больше. Многоликая не выглядела удивлённой его вопросом, но глаза Её загадочно замерцали, а губы изогнулись в печальной улыбке. — Насколько чётко ты видишь образ своей матери во мне? Озадаченный внезапным вопросом, Гарри повнимательнее присмотрелся к облику Серой Госпожи, пока не пришёл к выводу, что образ Лили был лишь наносным, словно нелепая карикатура наложена на чужой оригинал. — Вы… — Мой образ собирательный, но это не значит, что у меня нет истинного облика, мой Повелитель. Ты начинаешь видеть его. — Ч-что… что это значит? Взгляд Вечной уловимо изменился, вызвав у Певерелла смутное ощущение тревоги. — На самом деле, грань между жизнью и смертью очень тонка, однако никому не дозволено нарушать её без последствий. Исключением являешься лишь ты, мой Повелитель, и именно поэтому мир мёртвых так жаждет удержать тебя, затянуть глубже. Чем больше ты соприкасаешься с ним, тем сильнее увязаешь. — Я человек! У меня есть якоря в мире живых! Лицо едва узнаваемой Лили Поттер исказилось в пугающей гримасе отвращения и ярости, и Гарри непроизвольно шарахнулся назад, почему-то ожидая нападения в любой момент. — Эти узы не вечны. Я терпелива и умею ждать, мой Повелитель, как вода, что точит камень. И в этот момент юношу накрыло понимание, а слова Игнотуса вновь зазвучали в голове. Проклятые Дары Смерти были его ловушкой, его цепями, что прочно удерживала в своих руках Она. Они были пропитаны Её магией, они неразрывно были связаны с миром мёртвых. А Она всё это время выжидала и наблюдала за его тщетными попытками вырваться из сетей. — За что Вы так со мной? И вновь взгляд Госпожи изменился, Певереллу даже на какую-то долю секунды показалось, что в нём промелькнуло сочувствие и сожаление. — Ты снова смотришь на меня так, словно я твой враг, но уверяю тебя, это не так. Ты отчаянно цепляешься за всё мирское, всё ещё разделяешь добро и зло. Однажды наступит тот момент, когда ты отречёшься от этих глупых предрассудков, осознаешь свою истинную сущность, вот тогда, я верю, ты примешь меня всем своим существом. И я не собираюсь отказываться от тебя, дитя моё, как бы кое-кто не стремился забрать тебя у меня, - неожиданно усмехнулась Она и пояснила, поймав полный удивления и непонимания взгляд молодого человека. – Твой супруг в последний месяц весьма настойчиво искал способ одолеть меня. Его труды не оказались напрасны: он нашёл способ, как связать меня. — А такое возможно?! – поражённо воскликнул Гарри, но тут же опомнился и попытался взять себя в руки. – Я имею в виду, что Вы же сама Смерть. Разве обычный смертный способен как-то навредить Вам? Звонкий мелодичный смех зазвучал в его покоях, громче отражаясь от каменных стен. — Есть способ пленить меня. Его создали дети моей Сестры, Первородные, ещё во времена существования Авалона. Одним из них был Мордред. — Мордред…? Тот самый Мордред, что из легенды о Мерлине и Артуре?! — Так же, как и ты, он был Повелителем Смерти, но так же, как Мерлин, был дитём моей Сестры. Мальчишка был завистлив и алчен, он не единожды проигрывал Мерлину, что подвело его к той грани отчаяния, когда совершаются ошибки, которым нет прощения. Он объединился с друидами, чтобы сковать меня; таким образом он рассчитывал получить полную власть над миром мёртвых и одержать верх над заклятыми врагами. — И… у него это получилось? – нетерпеливо спросил Гарри. Дымчато-серебристые глаза сверкнули холодной искрой, и Неспящая подалась чуть вперёд, пристально вглядываясь в его глаза. — Я – один из Столпов, на котором держится мир живых. В отличие от двух других моих Сестёр, я не принадлежу только магическому или магловскому миру. Я существую повсюду, в каждом уголке миров и времён. Меня нельзя запереть в клетке, а ключ от неё выбросить. Ужаснувшись тому, что натворили, друиды освободили меня и пообещали избавиться от способа моего пленения, но… похоже, они просто запрятали его в своих природных тайниках. — И Том смог его обнаружить? – нахмурился молодой человек, но спустя пару мгновений его глаза изумлённо распахнулись. – Ритуал поиска сокрытого! Он ощутил позорную слабость в коленях, поэтому прошёл к кровати и рухнул на неё, вперившись взглядом в серый потолок. Он просто не успевал следить за происходящими событиями, как и поворотами в жизнях своих магических созданий. Кроме того, он не имел ни малейшего представления, что ему нужно было делать. Несмотря на его странное и непонятное влечение к Тому, он, в какой-то мере, презирал его, и желание защитить от него магический мир вспыхнуло с новой силой. В этом случае он принимал стремления Дамблдора и Ордена Феникса остановить Волдеморта любыми способами. С другой стороны, ему отчаянно хотелось забрать Северуса, миссис Снейп и Ариеса и покинуть Англию, купить где-нибудь маленький уютный домик с небольшим земельным участком для разведения мелкого рогатого скота и зажить жизнью обычного деревенщины. Не думать о том, что в один прекрасный момент его магическое ядро не выдержит его всё возрастающих объёмов сил и разрушится, как это было с Эсмером. Не жить в ожидании того, что кто-то из союзников тёмной или светлой стороны вонзит ему нож в спину. Когда он в последний раз спал? Или занимался тем, что ему по-настоящему нравится? А нравится ли ему вообще хоть что-то? — Гарри, можно с тобой поговорить? – слегка неуверенный мягкий голос миссис Снейп вывел молодого человека из задумчивости, и он удивлённо оглянулся на пустое кресло в дальнем углу. Серая Госпожа покинула его, очевидно, посчитав разговор законченным, а ему следовало вынести заключения о его смысле. Позже, он займётся этим позже. — Конечно, миссис Снейп. Пройдёмте в малую гостиную. Замок, повинуясь воле хозяина, в мгновение переместил их в оформленную в бежевых тонах комнату, где расторопные и услужливые домовики сервировали столик для чаепития. Эйлин сразу же принялась за так полюбившиеся ей шоколадные конфеты, однажды привезённые Гарри из Швейцарии и с первого укуса покорившие сердце женщины. А вот сам он поймал себя на мысли, что совершенно не чувствует голода и абсолютно равнодушен к сладкому. А ведь на своём первом курсе, помнится, они с Роном едва не скупили всю тележку со сладостями в Хогвартс-экспрессе, и он был действительно счастлив, потому что в доме тётушки для него никогда не находилось даже кусочка шоколадки. — Как всё прошло? – не ради праздного любопытства спросила Эйлин. Она спрашивала его об этом каждый раз, как он возвращался с собраний курятника Дамблдора, видимо, опасаясь за его психическое здоровье. — Я напрасно потерял несколько часов своей жизни, узнал всё, что обо мне думает один старый аврор, и насладился горьковато-приторным послевкусием зелья Доверия в душистом чае. По-моему, этот день прожит зря. — Я до сих пор не понимаю, зачем ты всё это затеял. Если Дамблдор раскроет тебя, беды не избежать. — Я смогу защитить вас от него. Женщина покачала головой и с ещё большей тревогой посмотрела на него. — Но сможешь ли ты защититься от него сам? Гарри тяжело вздохнул и решил сменить тему, потому как говорить о Дамблдоре сейчас было выше его сил. — Кажется, вы с Авриэль что-то затеваете… не поделитесь? Миссис Снейп проницательно сверкнула глазами, заметив его попытку уйти от неприятной темы, но решила отступить. Не ей было осуждать решения Лорда Певерелла, пусть он и относился к ней, как к своей семье, но она всё равно помнила разницу в их положениях. — Завтрашняя ночь – Самайн, мы хотели бы устроить небольшой праздник в замке. Авриэль уже занялась украшениями, распорядилась о праздничном ужине. — Праздничный ужин? – переспросил молодой человек, искренне заинтересовавшись предложением. Из-за всех этих военных передряг он уже позабыл об обычных человеческих радостях. – Хорошая идея. Я могу вам чем-то помочь в его организации? — Ох, Гарри, оставь это нам, в замке полно свободных рук, шатающихся без дела. Я хотела спросить, - женщина неожиданно замялась и неловко улыбнулась, разжигая в юноше ещё большее любопытство, - можно ли пригласить на ужин в Певерелл-холл Северуса, Миранду и Абрахаса? — О, Мерлин сохрани мой замок! Когда вы с миссис Малфой сталкиваетесь, обычно это заканчивается моей головной болью, - весело рассмеялся Гарри, и Эйлин неуверенно улыбнулась в ответ, слегка покраснев. На то же самое жаловался и бывший Лорд Малфой, впервые за долгие годы их брака видевший в своей супруге маленькую и неугомонную девчонку, которой было море по колено. Казалось бы, они с миссис Снейп не только нашли общий язык, но и общие интересы, оказавшиеся несколько… экстравагантными. — Я буду рад видеть их в нашем семейном кругу на ужине. А Северуса я за шкирку приведу, если понадобится. Хотите пригласить кого-нибудь ещё? — Нет. А что насчёт тебя? Гарри задумался на пару минут. Кого бы он хотел видеть на праздничном ужине? Люциуса и Нарциссу, но Эйлин специально не упомянула о них, чтобы не расстраивать его лишний раз. Том у него вообще никак не вязался с праздником и ужином в кругу семьи. А Мародёров он не мог пригласить по той простой причине, что само подтверждение существования Певерелл-холла могло навести их на ненужные мысли. Сейвил уже принят в его большую ненормальную семейку, так что в приглашении не нуждался, а Ноайль наслаждался всеми прелестями родительской опеки у себя дома. Больше на ум никто не приходил. — Думаю, и этого будет достаточно. Обсудив ещё пару вещей, касавшихся обустройства столовой и украшения холла, а также о необходимости присутствия парочки призраков, юноша покинул гостиную, отправившись на поиски Дорна. Судя по мыслеобразам Замка, тот занимался своими чудачествами в закрытой алхимической лаборатории, в которую Северусу и Эйлин ход был закрыт, а вот полукровка-колдомедик отказывался работать где-либо ещё, с боем отвоевав своё личное рабочее место. Певерелл особо не возражал, нисколько не волнуясь о его безопасности. Сейвил не раз доказывал свою тараканью живучесть и предельную осторожность в обращении с особо опасными ингредиентами. Хотя вид его при изготовлении любого взрывоопасного или ядовитого зелья пугал юношу до икоты – создавалось впечатление, что тот творил всё, что вздумается, экспериментируя с безумной кровожадностью. Осторожно, стараясь меньше создавать шума, он прошёл в лабораторию, предполагая постоять в сторонке, пока Сейвил не закончит химичить, однако его присутствие сразу же обнаружили, и мужчина счастливо всплеснул руками, рассмеявшись. — Твоя Светлость, ты как раз вовремя! Посмотри только, какой чудо-отварчик я забацал! Обучавшегося у лучших преподавателей этикета поведения и речи, некоторые словечки Дорна порой вводили брюнета в ступор, пока он не вспоминал о своей магловской жизни и уличной шпане, лексикон которых оставлял желать лучшего. Тем не менее он подошёл ближе к креплёному цепями и раскачивавшемуся над огнём медному котлу и с большой долей сомнений заглянул в него. Бурлящая там жидкость странного серо-буро-коричневого цвета, да ещё и с какими-то комками, убила бы аппетит даже у самого злостного обжоры, а когда на поверхность всплыл глаз… Гарри вопросительно посмотрел на чокнутого экспериментатора. — Умоляю, скажи, что это не для меня и не для приёма внутрь. — Конечно же, нет! Я буду этим грядки поливать, а через пару недель у меня расцветут серебряные розы! – самодовольно оскалился мужчина, и молодой человек незаметно перевёл дыхание. Порой идеи и проекты Дорна убивали в нём веру на светлое будущее. — Я пришёл к тебе по делу, Сейвил. — О, какая замечательная новость! А то я уже немного заскучал… Судя по тому, что он занялся разведением серебряных роз, Сейвилу определённо нечем было заняться. Временами Певерелл испытывал некоторую вину за то, что такой одарённый колдомедик и зельевар маялся в его замке без дела. Братья Певереллы ещё не выли волками от скуки лишь потому, что нашли способ ненадолго покидать этот каменный мешок, путешествуя по магическим картинам в родовых имениях своих кровных потомков, а Авриэль достаточно было оранжереи и присутствия рядом миссис Снейп, чтобы не сойти с ума от вынужденного домашнего ареста. Учитывая, сколько лет она проспала, ей в полной мере хватало и малого. — Я хочу, чтобы к завтрашней ночи ты приготовил порцию Memento Oblitus. — Хм… Самайн? Это какой-то особенный день для тебя? – полюбопытствовал Дорн и направился к одному из скрытых в стенах шкафов, принявшись рыться в нём в поисках всего необходимого. Гарри судорожно сглотнул и нервно застучал пальцами по столу. — В этот день убили моих родителей, - голос его звучал глухо и слегка задумчиво. – У меня есть основания полагать, что воспоминания о той ночи были намеренно искажены. И этим основанием был шестой крестраж, который Волдеморт-из-будущего уничтожил в нём на опушке Запретного леса. Этот осколок оказался в нём уже после того, как Тёмный Лорд убил его родителей, значит, воспоминания его были правдивы, чего нельзя было сказать о правдивости слов. Но что-то всё же не давало юноше покоя. Том согласился, что на его руках была кровь его отца, но отчаянно пытался убедить, что не трогал его маму. Тогда кто мог это сделать? Что-то в той ночи не сходилось. По воспоминаниям Северуса, настоящим, восстановленным зельем, он взял с Волдеморта Клятву, что тот не причинит вреда Лили Поттер, кроме того, пусть и беспомощным малышом, но он был Ссеасс Тома, о чём тот должен был сразу же узнать, стоило им пересечься взглядами. Мужчина внезапно перестал стучать склянками и обернулся, впившись в него серьёзным хмурым взглядом. — И сколько тебе тогда было? — Годик, но я помню ту ночь лишь обрывками. Наверное, ты сейчас скажешь, что я был слишком маленьким, чтобы вообще о чём-то помнить… — Ничего подобного. На самом деле, наш мозг загружает в себя всё, что мы видим, слышим или ощущаем с первого нашего вздоха, разграничивая всю эту информацию на кратковременную и долговременную память. Если ты присутствовал в момент смерти своих родителей, то зелье поможет восстановить весь ход событий той ночи. Для этого понадобится всего лишь небольшой кусочек воспоминания. С другой стороны, ты уверен, что хочешь этого? Если всё же воспоминание было намеренно искажено, кто знает, насколько безобразной может оказаться правда. Всё же… это твои родители. — Именно потому, что это мои родители, я хочу знать правду. Они отдали свои жизни, чтобы защитить меня, но от чего именно? Я должен в этом разобраться. Сейвил несколько минут задумчиво смотрел на него, словно что-то для себя решая, после чего кивнул самому себе и вновь половиной туловища зарылся в недра шкафа. — В таком случае, я буду при этом присутствовать. Если что, окажу первую колдомедицинскую помощь, ну, или просто вырублю тебя, чтобы ты стихийным выбросом не разрушил этот прекрасный во всех своих проявлениях замок. Гарри на это высказывание скептически хмыкнул и благодарно улыбнулся. Ему определённо нужна будет поддержка и понадобится кто-нибудь, чтобы свести на нет стихийный всплеск, а он не сомневался, что тот будет. Дополнительная мера предосторожности. ... Труды и усилия маленькой леди и миссис Снейп не прошли даром. К середине дня 31 октября Певерелл-холл был готов к приёму гостей, наверное, впервые за тысячелетие, поэтому он радовался, как ребёнок, чем весьма забавлял своего хозяина. Столовая превратилась в огромный праздничный зал, сердцем которого был длинный стол на несколько десятков персон, буквально ломившийся от обилия наготовленных блюд и напитков. Расстарались не только домовики, но и близнецы, небольшими штрихами доводя всё до совершенства. К семи часам начали собираться гости. Северус настолько был охвачен своими исследованиями, что его пришлось силой вытаскивать из лаборатории Слизерин-мэнора, куда его допустил Волдеморт на время приготовления Напитка Отчаяния. Тому об этом знать было не обязательно, так что всё пришлось делать быстро и тихо, но это стоило того, чтобы увидеть счастливый блеск в глазах Эйлин, не видевшей сына с того времени, как он убил собственного отца. Мистер и миссис Малфой прибыли за полчаса до назначенного времени по совету Гарри, чтобы было время познакомиться с несколько необычными домочадцами родового замка Певереллов. И он не ошибся, потому что если с маленькой леди их знакомство прошло более-менее нормально, то с материальными призраками Салазара Слизерина и братьев Певереллов… в общем, Абрахасу понадобился небольшой аперитив, а Миранду приводила в чувства миссис Снейп. Ровно в семь они сели за стол и подали первые праздничные блюда. По традиции хозяин вечера произнёс небольшую благодарственную речь, правда, Гарри никогда не был мастером слова, так что, слегка заикаясь и путаясь, предложил всем насладиться компанией, трапезой и атмосферой. — Праздничный ужин в кругу семьи, что может быть лучше. Но кого-то всё же не хватает, не так ли, Гарри? – воодушевлённо залепетала Авриэль и посмотрела на молодого человека своими невозможно невинными глазами. Певерелл на какую-то долю секунды даже поверил, что она упомянула о двух других его партнёрах не нарочно, однако присутствовавшая в голосе капризная нотка не давала обмануться. — Моя маленькая леди, у Тёмного Лорда всегда полно забот и дел, а Люциусу и Нарциссе я отправлял приглашение, но так и не получил на него ответа, - вежливо улыбнулся юноша, при этом глаза его совершенно не улыбались, подёрнутые тонкой корочкой льда. Ариес на его коленях беспокойно заёрзал и вопросительно оглянулся на крёстного, нахмурившись. — Ох, правда? Не принимай это на свой счёт, Гарри, просто Нарциссы и Люциуса сейчас нет в стране. Они отправились на неделю во Флориду, - извиняющимся тоном произнесла Миранда и слегка поникла, умолчав о том, что эта поездка была отложенным в долгий ящик свадебным путешествием. Впрочем, молодой человек и так это понял, но сделал вид, что его это не трогает. Неловкую ситуацию спасла девочка, громко хмыкнув и покачав головой. — А я так хотела увидеть твоего магического супруга. Ведь я единственная, кто с ним ещё не встречалась! — Любовь моя, мы с Антиохом тоже не имели счастья с ним познакомиться, хотя и имеем такую возможность. Любуйся Салазаром, я слышал, его полукровный наследник пошёл по его стопам как в ненависти к маглам, так и в дурной наследственности, - высокомерно парировал Кадмус, при этом изображая вежливую и добродушную улыбку. Миранда и Абрахас напряжённо переглянулись между собой, а после перевели взгляды на восседавшего во главе стола Гарри, медленно мрачневшего прямо на глазах. — Моя наследственность в нём такая же, как и ваша, дядюшка, - язвительно отозвался Слизерин. – Что уж говорить о вашем покинувшем лоно семьи сыне Ликорисе. Блэки… вот уж точно свихнувшаяся семейка. Удар по столу пресёк все дальнейшие препирательства, осадив как Певереллов, так и Салазара. — Темы прошлых семейных неурядиц, ущербности потомков и моих магических созданий под запретом. Ещё хоть одно слово, и я позабочусь о том, что больше никто из вас не покинет Певерелл-холл. И Замок мне в этом с удовольствием поможет. Слово Главы рода было неоспоримо, так что все трое обошлись колкими взглядами в сторону друг друга, а Игнотус самодовольно и одобряюще улыбнулся, отсалютовав молодому человеку пустым бокалом. Привыкшие к подобным перебранкам Северус, Эйлин и Сейвил, как ни в чём не бывало, продолжали наслаждаться тыквенным супом, а вот Малфоям было слегка не по себе, тем не менее, Миранда была восхищена. Материнское сердце трепетало каждый раз при взгляде на младшего партнёра её сына, инстинкты требовали защитить, уберечь, потому что так было правильно. Но воронёнок вовсе не был настолько слаб и беспомощен, и сейчас она поняла, что статус Главы он получил не только из-за крови или наследственности, а потому, что никому другому такая ответственность была бы не по плечу. — Мистер Дорн, вы ведь по профессии колдомедик? Занимались общественной практикой или частной? – полюбопытствовала она, переводя тему в мирное русло. — По большей части, частной практикой. Я самоучка, миссис Малфой, но весьма талантлив и амбициозен. Кроме того, я не просто колдомедик, я – целитель. Женщина не смогла скрыть своего удивления, проскользнувшего на её лице. — Целитель? Неужели?! А вот судя по нахмуренному лицу Северуса, тот слышал об этом впервые, и Гарри решил прийти ему и миссис Снейп на выручку. — Медицинская магия имеет несколько направлений. Колдомедицина включает в себя обширный спектр заклинаний и лечебных зелий, направленных на оздоровление организма человека-волшебника. Яркими тому примерами являются Больничное крыло в Хогвартсе и Больница Св. Мунго. Целительство – это врождённая способность, весьма редкое явление среди магов и волшебниц. Целители своей магией способны исцелять любой недуг или травму, но для этого они затрачивают свою магическую силу, которая, конечно же, со временем постепенно восстанавливается, при этом им не нужно использовать заклинания или зелья. Увы, понимание различий между этими двумя направлениями стёрлось со временем, так что даже колдомедики в Св. Мунго начали называть себя целителями. — А боевой целитель и просто целитель – не одно и то же? – живо поинтересовался Северус, и Певерелл едва заметно улыбнулся. — Боевое целительство – это разновидность целительства, основанная на быстром реагировании и принятии срочных мер, при этом магических сил затрачивается вдвое, а то и втрое раз больше, - разъяснил Абрахас и добавил: - Мой отец был боевым целителем, но он редко пользовался своим даром. Говорил, будто он высасывал из него жизнь. — Значит, чтобы стать целителем, нужно иметь предрасположенность к целительной магии, - задумчиво произнёс черноглазый брюнет и снова нахмурился. — Магические создания и животные не предрасположены к целительной магии, у них своя, особая магия и иное строение магического ядра, - пустился в объяснения Сейвил, поняв, к чему клонил молодой человек. – Например, у вампиров повышенная регенерация, у русалок изменённая кровь, на которую практически не действует магия. Зато ты, вампирёныш, в совершенстве владеешь врождённой легилименцией и окклюменцией, чем я похвастаться не могу. Так что давай каждый из нас останется при своём преимуществе, а то я потеряю ценность в глазах Его Светлости. Остроумное замечание, похоже, смутило молодого человека, особенно фривольное обращение, а остальных весьма позабавило, вызвав лёгкий и безобидный смех. — Не обижайся на Сейвила, Северус, ты же знаешь, у него язык без костей, - мягко пожурил Гарри и чмокнул зарумянившегося от смеха крестника в макушку. Магия маленького демонёнка так и искрила в воздухе, непомерно радуя самого Певерелла. Ариесу было уже четыре года, но он всё никак не желал говорить, хотя и обучался письму и лексике. Вейзефорд навещал сына при любой удобной возможности, вырываясь в мир живых всего на пару часов. Малыш безумно радовался каждому его приходу, сдабривая собственное счастье хорошим магическим всплеском, из-за которого обязательно страдал какой-нибудь зал замка, но Певерелл-холл не жаловался и терпеливо восстанавливал всё как было. Первое время Гарри очень смущался, когда Ариес называл его папой при демоне, а Вейзефорда считал отцом, пока сам бывший Бэрк не пояснил, что «отец» - это родитель, а «папа» - крёстный. Кажется, Снейпу не терпелось ответить что-нибудь язвительное, но вспыхнувшая жажда в глазах тут же погасла, а Дорн самодовольно усмехнулся и с удвоенным энтузиазмом принялся за первое. — Ходят слухи, что положение Минчума в министерском кресле весьма шаткое. Политические конкуренты напирают, у него будет мало шансов при перевыборах, а подобный исход исключать нельзя. — Этого не случится, пока он находится под моим протекторатом. — Под твоим протекторатом? – удивилась Эйлин, а вместе с ней и остальные заинтересовались поворотом в разговоре. Юноша неопределённо махнул рукой в воздухе. — Минчум – моя новая пешка на шахматной доске, но он сам даже не подозревает об этом. Он лучший кандидат из всех вариантов именно потому, что его жизнь принадлежит только мне. Таким параноиком легко манипулировать, а ещё он презирает Дамблдора. — Его победа на выборах… неужели тоже твоих рук дело? – изумилась Миранда. — Это было бы уже слишком, - возразил Северус и всё же впился в Певерелла вопросительным взглядом. — Пришлось воспользоваться голосами вассальных родов, а их оказалось не так уж мало. Перевес был значительным, победа неоспоримой. — Похоже, у вас на Министра есть какие-то свои планы, - с лёгкой задумчивостью заметил Абрахас, не сводя внимательного и расчётливого взгляда с молодого человека. Его совершенно не разозлил тот факт, что юный Лорд воспользовался голосами его рода, а их количество было не таким уж маленьким, двадцать три, если быть точным. Меньше, чем у тех же Блэков, но значительно больше, чем у остальных благородных древних родов. Будучи их сюзереном, Певерелл мог распоряжаться ими на своё усмотрение когда и как желал, вот только цель всё ещё была не совсем ясна. Вряд ли юный Повелитель Смерти стремился к власти и захвату Министерства Магии, тогда к чему ему нужен был подконтрольный Министр? — Сколько же жизней вы держите в своих руках? – сам не заметил, как произнёс он это вслух. — Столько, сколько требуется, чтобы выстроить новый жизненный путь, - твёрдо произнёс Игнотус и наградил мужчину холодным прищуренным взглядом. Абрахас недоуменно моргнул и отвёл взгляд, чувствуя, как закололо кончики пальцев, а по спине прошёлся холодок. Бывший Повелитель Смерти определённо был на совершенно другом уровне, внушая опасения всего лишь словом, одним лишь взглядом. — Поймите меня правильно, мистер Малфой, я не играюсь с жизнями людей ради забавы. Я Повелитель Смерти, Покровитель Иносущных, моя магия не светлая и не тёмная, но я всего лишь человек, у которого есть слабость. Моя слабость – это вы, вы все, моя семья. Возможно, для вас сложно это понять, но я сражаюсь только ради вас и живу ради того, чтобы сражаться. Только это держит меня здесь, только это пока что делает меня человеком. После его слов на столовую опустилась неловкая тишина, каждый задумался о сказанном, и только Певереллы печально улыбнулись, зная, что на самом деле пытался сказать юный Лорд. Северус явно был чем-то озадачен и пытался что-то разглядеть в глазах Гарри, не веря ни расслабленным чертам лица, ни наигранной улыбке. Он видел в их глубине застоявшуюся боль, горечь и страдания, видел глубокие кровоточащие раны, которых на поверхности невозможно было разглядеть. Сегодня Певерелл был сам не свой, словно бы что-то мучило его изнутри, не позволяя этому вырваться наружу. Если бы только он мог хоть чем-то помочь ему. Если бы только он был его… Северус резко оборвал внезапно пришедшую ему в голову мысль и ужаснулся. Он что, подумал только что о том, что мог бы быть ему ближе? Ближе чем… кто? Знакомый? Подопечный? Друг? Если бы у него было то же положение, что и у Малфоя. Если бы он только мог предъявить свои права на Гарри…. Впервые в жизни он завидовал этому испорченному аристократу. Завидовал тому, что тот мог по праву магического создания быть рядом с этим зеленоглазым демонёнком, мог касаться его, целовать… — Северус, - раздался тихий голос его матери, и он перевёл взгляд на неё. Её заинтригованный взгляд и слегка порозовевшие щёки говорили красноречивее слов: он потерял над собой контроль, дав волю чувствам и эмоциям. Понадобилось меньше минуты, чтобы взять их под контроль. — Что-то мы отклонились от темы разговора, - неуверенно улыбнулась Миранда. – Что насчёт вас, Наследник Принц? Обучение в Хогвартсе осталось позади, вы уже определились с планами на будущее? Будете продолжать обучение или же подумываете заниматься своим бизнесом? Гарри тихо прыснул от смеха, когда заметил его страдальческое выражение лица и безмолвную мольбу в глазах. Кажется, в этот момент Снейп желал всем сердцем стать невидимкой или оказаться где-нибудь подальше от подобных разговоров, объектом которых стал. — Передо мной стоит цель достичь высокой квалификации в зельеварении и получить звание Мастера. Сейчас я всего лишь Ученик у Мастера Матиаса Вилле, но по его словам в скором времени я могу его превзойти. — Правда? Это просто невероятно! Я много слышала о Мастере Вилле за пределами Англии, он считается одним из десяти способнейших зельеваров во всём мире. Поразительно, что вам выпал шанс стать его Учеником. Должно быть, вы, и вправду, одарены! Впрочем, с вашей наследственностью это не удивительно – Принцы очень способные зельевары и боевые маги. — Думаю, дело не в наследственности, - мягко улыбнулась Эйлин, польщённая комплиментом. – У Северуса всегда была непомерная жажда знаний, особенно опасное увлечение экспериментами и исследованиями. Он был таким любознательным ребёнком. — Кхм-кхм, - неловко кашлянул обсуждаемый «любознательный ребёнок» и недовольно покосился на мать, явно смутившись её предвзятой оценке. — Ничего удивительного, учитывая, что при поступлении в Хогвартс он попал на Слизерин, - пожал плечами мистер Малфой и покровительственно посмотрел на молодого человека. — На мой взгляд, распределение по факультетам полная ерунда, - покачал головой Гарри, тут же став объектом всеобщего внимания. — Ах да, ты ведь рассказывал, что Распределяющая Шляпа предлагала тебе выбирать из двух факультетов, - припомнила миссис Малфой, и у Гарри мурашки поползли по спине от того взгляда, которым в него впился Снейп. Ох, не к добру это было. Он так и ощущал шквал вопросов с его стороны, но тот снова промолчал, явно оставив сей необычный факт себе на заметку. А вот Игнотуса, судя по ухмылке, его проколы забавляли. — Я имею в виду, что распределять студентов только по тем или иным качествам неправильно и нецелесообразно. Так, например, хитрый и амбициозный змей может быть храбрым и отважным львом или же мудрейшим вороном. Разве ты со мной не согласен, Салазар? — Вообще-то, изначально в распределение вкладывался иной смысл, который, к моему глубочайшему сожалению, затерялся в веках, как и всё то, что передавалось нам самой Магией, - недовольно зашипел Основатель. — Иной смысл? — Совершенно иной, - подтвердил змееуст. – Я создавал факультет для чистокровных магов, чтивших традиции и предрасположенных к тёмной направленности магии. Годрик считал, что любой уважающий себя маг должен быть, в первую очередь, воином и владеть в совершенстве не только палочкой, но и холодным оружием. Он воспитывал борцов, не боявшихся сражений и войн. Хельга была целителем, она обучала лечебной магии, из её подопечных вырастали отменные зельевары и боевые целители. Ровена была мудра и щедро делилась своей мудростью со своими последователями, становившимися Хранителями Знаний и Хранителями Истории. — Похоже, ты уже в курсе, какую славу имеет теперь твой факультет. — Это просто какой-то вздор! – моментально вспыхнул Салазар, ударив кулаком по столу. – Я покинул Хогвартс не потому, что разругался со всеми Основателями. Я желал процветания нашему общему с ними детищу, именно поэтому оставил на его защиту Хассаше! — Хассаше? – недоуменно переспросил Сейвил. — Василиск, спит в Тайной Комнате, - просто пояснил Гарри, будто в этом не было ничего особенного. Но вот на остальных присутствующих его слова произвели шокирующее впечатление. Впрочем, их реакция была понятна – о Тайной Комнате слышали многие, но подтверждающих фактов её существования не было. Кроме того, никто не знал, какое именно чудовище было спрятано в ней. Ну, да, кто же ещё это мог быть, кроме василиска? А вот реакция Дорна была совершенно другой. Горящие лихорадочно глаза, дрожащие руки и полубезумная улыбка – Гарри видел его таким лишь однажды, когда достал для него довольно редкий и ценный ингредиент. — Он спит? Он ведь линяет? Можно достать его кожу? А клык? Ну, хотя бы пару капель его яда! Певерелл страдальчески закатил глаза, заметив тот же энтузиазм и у Северуса. Встретились два зельевара… — Гарри, по-моему, у тебя теперь есть ещё одна причина, чтобы разбудить моего любимца, - весело усмехнулся Слизерин и ехидно сверкнул глазами. — Твой любимец подчиняется Волдеморту. Стоит мне его разбудить, и он убьёт всех маглорожденных в Хогвартсе. — Глупости. Хассаше не станет этого делать, его задача… — Волдеморт задал ему новые приоритеты, - неприязненно поморщился Гарри, вспоминая Миртл, ставшую его первой жертвой. Нарочно ли, или это было случайностью. – Так или иначе, я не собираюсь подвергать детей в Школе опасности. Хассаше будет спать столько, сколько нужно, и это моё последнее слово. Удивительно, но Основатель змеиного факультета, кажется, обиделся. По крайней мере, это выглядело именно так, когда он поджал губы и отвернул лицо. … По окончании затянувшегося и пролетевшего незаметно за разговорами ужина Гарри показал гостям вечно цветущую оранжерею, восхитив её красотами миссис Малфой, продемонстрировал одну из библиотек, от вида которой у мистера Малфоя перехватило дыхание, и после всего, усталых и переполненных новыми впечатлениями вечера, сопроводил в выделенные им покои, предложив остаться на ночь в этом волшебном месте. Когда все живые жильцы замка заснули, они с Сейвилом спустились на самые нижние этажи, в одно из помещений, выложенном специальным камнем-поглотителем, как раз на случай стихийных магических всплесков. Мужчина неторопливо выкладывал из сумки думосбор и несколько склянок с зельями, заинтересовавшими Гарри. — Это на случай, если получишь увечья от собственной магии. Тут ещё подавитель магической связи, подумал, нам не нужны ломящиеся в замок разъярённые магические создания, - с улыбкой объяснил Дорн и передал один из пузырьков ему. Певерелл, не раздумывая, осушил его до дна и зажмурился, ощущая, как ледяная жидкость проходит по его желудку и тяжестью оседает в нём. Через пару минут в голове раздался неясный звук, похожий на то, как будто лопнула натянутая струна. Ощущения от связи с Томом не пропали, но словно бы немного притупились. Сделав глубокий вдох, он опустился на колени перед неглубоким каменным сосудом, опоясанным по краю резными письменами и символами, а по другую сторону от него приземлился Сейвил, держа наготове палочку. Он ведь уже делал это, и не раз, но всё равно испытывал иррациональный страх перед тем, что могло его ожидать там, в его памяти. На мгновение даже возникло желание отступить, отказаться от задуманного, даже доводы, приводимые сознанием, казались вполне рациональными. Что даст ему эта правда? Что, если прошлого всё равно не изменить? — Если передумал, то я не стану тебя осуждать, - внезапно сказал Сейв и посмотрел прямо в растерянные зелёные глаза. – Порой лучше чего-то не знать. — Незнание не освобождает от ответственности, - возразил юноша и вновь заглянул в чашу. – Со мной всё будет в порядке. Начинай. Кажется, его слова всё же не убедили мужчину, однако кончик его палочки легко прикоснулся к его виску, бережно извлекая серебристую газообразную нить и стряхивая её в думосбор. После этого он вылил туда же зелье Memento Oblitus и поводил палочкой по краю чаши, приводя в лёгкое движение её содержимое. Гарри, затаив дыхание, наблюдал за тем, как газообразные завихрения меняют цвет с серебристого на дымчато-серый, а потом на чёрный. — Так и должно быть? Дорн нахмурился и закусил нижнюю губу. — Плохой знак. Похоже, это воспоминание было полностью разрушено и переписано. И я очень надеюсь, что это произошло не тогда, когда тебе был всего лишь год, - угрожающе процедил он сквозь зубы, а юношу передёрнуло от мысли о том, что Дамблдор мог осмелиться воздействовать на него в столь юном возрасте. Если Грогвахт и Сейвил были правы, то от такого количества обливейтов он вполне мог свихнуться. — Значит, мне нужно его просмотреть. — Я останусь здесь. Будь… осторожен. Подбадривающе улыбнувшись, Гарри окунулся лицом в чашу… Как и в прошлые разы, он попал в воспоминание бестелесным призраком, неспособным как-либо воздействовать на предметы и влиять на происходящее. Всего лишь сторонний наблюдатель. На этот раз он оказался в уже знакомой ему гостиной домика в Годриковой Впадине, за тем исключением, что обстановка была несколько другой. В камине слабо горел огонь, мебели было не так уж много, все окна зашторены, впрочем, это было неважно. На диване сидел Джеймс и с улыбкой наблюдал за женой и сыном, игравшихся на ковре перед камином. Малыш был уже совсем взрослый, весёлый и активный карапуз, не дававший матери ни секунды покоя. Но Лили нисколько не сердилась непоседливости чада, весело смеялась над его настойчивыми попытками пройти больше метра и ловила каждый раз, стоило ему начать падать. Должно быть, это был обычный вечер в семье Поттеров, наполненный семейным уютом и умиротворяющей гармонией. Неожиданно снаружи блеснула белая вспышка, послышался скрип калитки и шаги, привлёкшие внимание женщины и мужчины. Джеймс тут же вскочил на ноги и выхватил палочку из наручной кобуры, а Лили подхватила малыша, взгляд её заметался по комнате и остановился на помрачневшем супруге. — Джеймс… — Что-то не так, это не Сириус, Ремус или Питер. Лили, вы с Гарри поднимайтесь в комнату, а я проверю. Гарри это показалось странным: как Джеймс определил, что прибывший визитёр не кто-то из Мародёров или тот же Дамблдор? Лили бросила встревоженный взгляд на входную дверь, но спорить не стала и побежала вверх по лестнице. Юноша проследил за тем, как отец покинул гостиную и встал напротив двери, перекрыв собой ход наверх. Чужие шаги становились всё отчётливее, и Гарри поймал себя на мысли, что боится. Сердце в груди заходилось от волнения, во рту пересохло. В следующий момент дверь снесло с петель, впуская в дом холод и сырость последнего дня октября, а вместе с ними и незваного гостя, которого хозяева явно не ждали. Фигура, облачённая в чёрную мантию и чёрный плащ, глубокий и просторный капюшон которого полностью скрывал лицо, решительно перешагнула порог. В маленькой полуосвещённой прихожей её сходство с дементором было пугающим. Выражение лица Джеймса за секунду сменилось с неверяще-удивлённого на отчаянно-решительное. Судя по дёрнувшейся голове, он хотел оглянуться назад и наверх, но в последний момент опомнился и поднял руку с палочкой, направляя её кончик на тёмного мага. — Я знаю, что это ты. Не стану даже спрашивать, как ты нашёл нас, но мы не изменим своего решения: мы никогда не присоединимся к тебе! Гарри, заинтригованный последними словами, подошёл поближе. Волдеморт предлагал его родителям присоединиться к нему и получил отказ? Учитывая то, что Поттеры были тёмными магами, но в войнах многие века сохраняли нейтралитет, смена поколения была удачным шансом, чтобы склонить чашу силы в нужную сторону. Но если бы отец только знал, что его сын будет Ссеасс Тёмного Лорда… Из-под капюшона послышался приглушённый шипящий смех. — Сегодня мне нужен не ты. Я здесь, чтобы положить конец всем нелепым надеждам Дамблдора. Твой сын… где он? Кровь схлынула с лица Джеймса, когда он понял, о чём говорил Волдеморт. — Ты не тронешь мою семью, ублюдок! – взревел он, и с кончика его палочки сорвалось какое-то тёмное заклинание, которого юноша не услышал, но Тёмный Лорд резким взмахом руки отбил его в сторону: по стене в гостиной поползла толстая трещина, разбив на две части каминную полку. Джеймс ринулся вверх по лестнице, на бегу защищаясь и атакуя одновременно, а Гарри в тот же миг оказался на втором этаже дома, в одной из комнат. Заметив вспышки заклинаний и борьбу в коридоре, Лили захлопнула дверь детской и подбежала к кроватке, крепко прижимая к себе перепуганного шумом и плачущего малыша. Раздавшийся грохот привлёк внимание юноши к двери, и он обернулся к ней как раз в тот момент, когда в её щелях вспыхнул ядовито-зелёный свет, а после воцарилась мёртвая тишина. Гарри не видел лица матери, потому как она сидела перед кроваткой, к нему спиной, но не сомневался, что она испытала боль и горечь от смерти мужа. — Гарри, ты моё солнышко. Мой родной сынок. Мама любит тебя. Папа любит тебя. Гарри, береги себя, будь сильным. Взрывом дверь детской сорвало с петель, заставив молодую женщину вскочить на ноги и обернуться, чтобы столкнуться лицом к лицу со своей погибелью. Гарри едва узнал Тома: глаза были абсолютно алыми, кожа необычайно бледной, даже серой, и тонкой, будто её на череп натянули, а черты лица смазаны настолько, что едва угадывались. Взгляд его… в нём плескались чистейшие безумие и торжество. — Лили, Лили, надеюсь, ты будешь поумнее своего мужа. Отойди от ребёнка. Но она не сдвинулась с места, всё так же закрывая собой сына. Юноша только сейчас заметил, что при ней не было палочки, и вот так – безоружная и беспомощная – она всё равно противостояла Волдеморту, являясь последней преградой к его цели. — Все эти предсказания и пророчества не предрекают неизбежное. Неужели ты сам этого не понимаешь?! Мой ребёнок ни в чём не повинен! — Отойди от кроватки, глупая девчонка! — Не Гарри… только не Гарри…! Гарри заставлял себя не отворачиваться и не закрывать глаза. Ему нужно было знать, что случилось. Нужно было… но как же, Мордред побери, это было тяжело! Видеть мольбу и слёзы в глазах мамы, готовой защитить его любым способом, и жестокую, даже жёсткую усмешку на лице Тома. Но в следующий момент его глаза удивлённо расширились, когда с кончика палочки Волдеморта сорвалась не зелёная искра, а бледно-жёлтая. Лили недоумевающе моргнула, а после мягко осела на пол и завалилась на бок. Глаза её были прикрыты, но грудь равномерно поднималась и опускалась в такт редкому дыханию. Тем временем тёмный маг, перешагнув бессознательное тело молодой женщины, приблизился к кроватке и направил палочку на малыша. — Авада Ке… Слова застыли на языке, комната погрузилась в звенящую тишину. Гарри, затаив дыхание, наблюдал за переглядками годовалого малыша и взрослого мага, замершего на месте каменным изваянием самому себе. Палочка в руках Тома дрогнула и медленно опустилась вместе с правой рукой, а левая потянулась к карапузу, осторожно и удивительно ласково кончиками пальцев коснувшись его пухлой щёчки. — Ты стал монстром, Том. Неожиданно столь трогательный момент нарушил знакомый голос, на который Волдеморт среагировал незамедлительно, обернувшись и вновь вскинув палочку. — Дамблдор! Дамблдор? Директор был в доме Поттеров в ночь их гибели? Вот так поворот. Взгляд мерцающих голубых глаз сразу же метнулся в сторону кроватки, но Том сделал шаг вперёд и вбок, закрывая собой сидящего в ней малыша, и этот его жест весьма озадачил старика. После его взгляд переместился к лежащей на полу женщине, и юноша заметил разочарование, промелькнувшее в нём. — Отойди от мальчика, Том. Мы покончим со всем здесь и сейчас… Только посмотри на себя – что ты с собой сделал. — Я обрёл бессмертие, старик. Я достиг величия, которое мне было предназначено с самого рождения. Осталось всего лишь избавиться от отпрыска Лонгботтомов, и я буду непобедим. Было заметно, что что-то насторожило Дамблдора в его словах, и он вновь перевёл взгляд на кроватку, пытаясь, очевидно, рассмотреть ребёнка Поттеров, но Волдеморт не позволил этого. — Отойди от Гарри, Том, я не позволю тебе навредить мальчику. Тихий смех наполнил небольшую полуразрушенную комнатку, и молодой человек с поразительной ясностью осознал то, что так насторожило старика – глаза Тёмного Лорда. Они более не горели искрами безумия, а сверкали чистыми, незамутнёнными синими сапфирами. Сознание Волдеморта было ясным, как никогда прежде, как бывало всегда, когда Гарри оказывался рядом. — Мальчик принадлежит мне, Дамблдор. Я заберу его с собой. — Боюсь, я не могу позволить тебе это сделать. — Боюсь, на этот раз мне не нужно на то твоё позволение, - передразнил мужчина и первым послал обездвиживающее заклинание. Несмотря на свой преклонный возраст, Дамблдор довольно резво уклонился в сторону и послал вспышку алых искр в ответ, однако Том предпочёл выставить щит и контратаковать с того же места. Последовавший град заклинаний вынудил его переместиться к окну, и старик, уловив момент, предпринял попытку добраться до странно спокойного и молчаливого малыша. Заметивший это Волдеморт низко зашипел, отчего у Гарри-призрака по спине пробежались воображаемые мурашки, но больше всего его напугал разъярённый вид супруга, с голыми руками бросившегося на Альбуса. Того просто отшвырнуло назад, хорошенько приложив спиной о стену. Певерелл судорожно сглотнул, во все глаза смотря на морщившегося старика, пытавшегося подняться с пола, и оглянулся на Тома. Он никогда прежде не видел его в таком состоянии, но не сомневался, что причиной этому были инстинкты нага. — Т-ты… — На этот раз я отступлю, Дамблдор. Зализывай раны, пока будет время, потому что очень скоро я вернусь, и весь магический мир встанет передо мной на колени. Мужчина развернулся к кроватке и протянул руки, видимо, чтобы забрать малыша… Дальше всё произошло так быстро, что Гарри, кажется, и вздоха сделать не успел. Дамблдор резко вскинул руку с палочкой и послал какое-то заклинание, но Том заметил это и выставил щит. Тёмно-фиолетовая искра почему-то срикошетила в сторону, а не поглотилась щитом, а от стены отскочила прямо к кроватке. — НЕТ! Мгновение. Юноша вздрогнул и широко раскрытыми глазами, будто в замедленной съёмке, наблюдал, как заклинание ударяет Волдеморта в грудь. Комнату осветила яркая вспышка, магический поток, вырвавшийся из уничтоженного тела, был разрушительным: половину комнаты и крышу снесло начисто. Когда свет перестал слепить, первой на глаза попалась уцелевшая кроватка и плачущий малыш, а рядом с ней, на полу, горстка пепла и изорванный в клочья плащ – всё, что осталось от ужаснейшего тёмного мага столетия. Дамблдор выглядел абсолютно растерянным и сбитым с толку. Прихрамывая, он подошёл к кроватке и сразу же отшатнулся, крепче сжав палочку в руке. Певерелл выглянул из-за его плеча и машинально вздрогнул, когда увидел кровь на щёчках малыша и знаменитый шрам-молнию на лбу. Это было сделано не преднамеренно. Том не насылал на него Аваду, она не отскочила в него, распылив его тело, а дух отправив в изгнание. Зная теорию создания крестражей и магических уз, он был уверен, что Том защитил его, своего новообретённого Ссеасс, но тело, ослабленное многочисленными тёмными ритуалами, не выдержало такой мощи. Здесь-то и вступила в свои права Магия: души супругов объединились. Это не осколок Волдеморта вселился в него… малыш, сам того не подозревая, впустил осколок в себя. Вот почему раньше никогда не упоминалось о живых крестражах! Ими можно было стать только доб-ро-воль-но. — Похоже, малыш, ты полон тайн, которые ты мне когда-нибудь поведаешь, - задумчиво произнёс старик, и его серьёзный и жёсткий взгляд, обращённый на мальчика, очень не понравился юноше. — Что бы вы не задумали, я не позволю впутать моего сына, - раздался внушительный и твёрдый голос, и Дамблдор оглянулся через плечо. На лице его читалось искреннее удивление – похоже, он не рассчитывал увидеть миссис Поттер живой и относительно невредимой. Более того, на её лице не было ни признака облегчения или радости от смерти врага. Зелёные глаза женщины буравили бывшего наставника, а настороженность в её позе говорила о том, что она ожидает нападения. — Лили, девочка моя, ты должна гордиться. Твой сын – герой. Сегодня, в эту священную ночь, он победил самого ужасного тёмного мага столетия. Как и предсказывало Пророчество, - улыбнулся Альбус, однако глаза его странно мерцали. — Я всё видела, Дамблдор. Волдеморт не хотел убивать Гарри. Он защитил его. Мой сын никакой не герой Пророчества. Он просто… Гарри… мой Гарри… Старик покачал головой, будто одновременно утешая и насмехаясь над ней и её словами. Тревога, поселившаяся в груди, нарастала, и молодой человек машинально сделал шаг вперёд, заграждая маму собой. Но этот жест был напрасен – для присутствующих он был не более, чем несуществующим и невидимым фантомом, неспособным повлиять на ход событий. — Дорогая моя, он станет знаменитостью! Каждый в магическом мире узнает о его подвиге, и стар и млад будут почитать его. Вы с Джеймсом сильные волшебники, уверен, его магическое ядро будет ничуть не слабее любого представителя рода Поттер. Он станет тем оружием, что раз и навсегда положит конец злодеяниям Волдеморта. Уж я об этом позабочусь. Но, - лицо директора вдруг изменилось, ожесточившись, - герою не нужны живые родители. — Будьте вы прокляты, Дамблдор! – зло выпалила женщина, всё также смело глядя в глаза печально улыбающемуся Дамблдору. – Будьте вы…! Зелёная вспышка Авады одинаково ярко и ясно отразилась в глазах малыша и юноши, наблюдавших за тем, как мама кричит и падает на пол, на осколки стекла, щепки дерева и пласты штукатурки. В тусклом свете ночника её рыжие волосы огненным ореолом окружали бледное безжизненное лицо, а в некогда ярких и живых зелёных глазах больше не отражались искры радости, нежности и материнской любви. Не было ни мыслей, ни чувств, ни желаний, он даже не замечал того, что по его щеке скользит одинокая слеза. Между тем воспоминание продолжалось. На лестнице послышались быстрые шаги, и Дамблдор, в последний раз оглянувшись на малыша и беспорядок в бывшей детской, аппарировал. Безэмоционально моргнув, Гарри повернул голову в сторону дверного проёма и встретился взглядом с серо-голубыми глазами, взгляд которых быстро обежал комнату, на секунду задержался на мёртвой женщине и переместился к кроватке, после чего Люциус бросился к ней, беря заливавшегося плачем и криком малыша на руки. Минутой позже в комнату вбежал Северус – юноша заметил, как побледнело его лицо, когда он увидел мёртвую Лили. Его повело в сторону, и он обессиленно прислонился плечом к дверному косяку, не сводя глаз с той, кого большую часть своей жизни любил. Смотреть на потерявшего лицо Снейпа было… жутко. Все маски слетели, обнажив нутро страдающего от боли зверя. Неспособный стоять на ногах, он подполз к мёртвой женщине, неуверенно и очень нежно обхватил её лицо, вглядываясь в пустые потускневшие глаза, надеясь отыскать в них искры жизни. Но спустя пару минут он взвыл наподобие умирающего животного, а у Гарри подкосились колени, и он рухнул на пол рядом с ними, смотря на эту душераздирающую картину. В голове медленно бродили мысли, холодно и отрешённо подмечая очевидное: Северус ни разу не оглянулся на кроватку, чтобы посмотреть в порядке ли малыш, кажется, он даже забыл о присутствии Малфоя, который наблюдал за ним с какой-то потаённой горечью и сочувствием. Северус любил Лили – сильнее, чем кого-либо во всём мире, он боготворил её, но в то же время не мог простить ей связи с Джеймсом Поттером. Тогда каково ему было ощущать себя связанным с сыном ненавистного соперника? Это было своего рода отмщением обидчику? Кем Гарри Поттер был для Северуса Снейпа? От этих мыслей Гарри казалось, что у него сердце вот-вот разорвётся от боли. — Тёмный Лорд исчез, но вряд ли это заслуга годовалого малыша или гряз… Лили Поттер, - тихо заговорил Люциус и губами прижался к виску малыша, притихшего у него на руках. – Чувствуется остаточный след магии светлой направленности, так что… — Замолчи! – отрывисто приказал Северус, на что блондин неприязненно поморщился и недовольно сверкнул серебром глаз. — Что, решил утопиться в горе из-за смерти своей маглокровки? Как же ты жалок сейчас, Северус! Ты, чёртов ублюдок, сам передал часть Пророчества Тёмному Лорду! Получи, что заслужил! Брюнет яростно взревел и бросился на Малфоя, схватил его за плечи и прижал к стене, нисколько не заботясь о маленьком Гарри. Он даже не обратил на него внимания, убийственным взглядом сверля блондина. — Ты…! — Во всём, что произошло, виноват только ты! Ребёнок, Северус! Тёмный Лорд пытался убить годовалого малыша. Посмотри на него, Северус. Это ты обрёк его и его родителей на смерть. Словно загипнотизированный, Снейп опустил взгляд на малыша и шарахнулся назад, наткнувшись на взгляд столь дорогих и любимых глаз. Ярких, живых изумрудов, но на маленьком круглом личике, перепачканном в пыли и крови. А после – Гарри со своего места не видел, почему Люциус, глядя на брюнета, вдруг резко переменился в лице – Северус склонился над малышом и, если зрение его не обманывало, слизнул кровь с заплаканной щёчки. Малфой низко зарычал и извернулся из захвата, отступив к разбитому окну и не выпуская зельевара из поля своего зрения ни на секунду. Всё это показалось юноше очень странным, он уже перестал что-либо понимать в происходящем. — Люциус… — Нам нужно уходить, - резко перебил его блондин. – Сюда идут. — Мы заберём Гарри с собой, - внезапно заявил Снейп, и его остекленевший взгляд не отпускал глаза мальчика ни на секунду. Казалось бы, Люциус заколебался на пару мгновений и в какой-то момент крепче прижал карапуза к себе, видимо, собираясь, и вправду, забрать его из полуразрушенного дома, но потом встряхнул головой и вернул свою драгоценную ношу обратно в кроватку, укутав его в одеяльце. — Ты точно не в своём уме. Уходим. Малфой аппарировал, прихватив с собой Северуса. А Гарри так и остался сидеть на полу разрушенной детской, перед мёртвым телом своей матери, и с каким-то необъяснимым безразличием стал осматриваться по сторонам. Вот на стене у входа висит картина с единорогом, наверное, её выбирала мама, ведь он был розовым и очень милым. В углу на шкафчике стояли пластмассовые лошадки, с которыми он игрался с Сириусом. Над кроваткой висели миниатюрные копии сов и гиппогрифов. Повсюду валялись разорванные мягкие ткани и пух, явно некогда представлявшие собой плюшевые игрушки. Было видно, что мама с папой не жалели ни денег, ни собственного времени, чтобы дать ему счастливое беззаботное детство, даже несмотря на то, в какой опасности они оказались после его появления на свет. Герою не нужны живые родители… Оружию они не нужны. Только что его мир рухнул. Только что он возненавидел весь мир. Певерелл медленно отодвинулся от думосбора, и Сейвил с беспокойством, сжимая в руке пузырьки с Укрепляющим и Подавляющим, стал всматриваться в его лицо, ища на нём признаки назревающего стихийного всплеска. Но не находил. Ничего. Абсолютно ничего. Потому что лицо юноши представляло собой выбеленную маску, в прорезях которой не сверкали, как обычно, жёлто-изумрудные провалы – нет, в глазах юного Лорда клубилась тёмно-серая дымка, очень знакомая мужчине. — Нет-нет-нет. Нет! — Я верил… не знал… убил… - бормотали бескровные губы, а в следующее мгновение юношу повело в сторону, и Дорн едва успел его поймать до столкновения головы с холодным камнем. Чаша от его резких действий опрокинулась и зазвенела – звук этот показался громче грома в пустой комнате. Замок хорошенько тряхнуло – друид ощутил, как каждый камешек вздрогнул, а после наступило мёртвое затишье. Не просто тишина, как отсутствие каких-либо посторонних звуков, нет. Волшебство этого таинственного места ушло, как и магия родового камня. Это могло означать только одно – Певерелл-холл погрузился в стазис. Сейвил опустил взгляд на юного Лорда и крепко зажмурился, подавляя панику и всколыхнувшийся под напором воспоминаний страх. Но спустя пару мгновений он помотал головой и встряхнулся. Не время было опускать руки и жалеть себя. Впереди его ждала очередная схватка с Серой Госпожой. На этот раз он собирался её выиграть.