Страшная сказка.

      В домике оказалось неожиданно просторно, сухо и тепло. Бё хотел попросить у хозяина разрешения усадить Ингрид на старое, потёртое кресло, но тот опередил его — молча подошёл к девушке и резко задрал вверх изорванную штанину, оглядывая повреждённую ногу. Ингрид вскрикнула, схватившись за Тарье. — Нехорошо, — опять сказал он, – неси её туда.       Следом зашёл Эмиль, который тащил на себе Хенрика, одной рукой приобнимая за талию, а другой — удерживая всё время норовившую соскользнуть с его плеча руку ушастого. — Ему бы лечь, — Свеннсен посмотрел прямо в глаза незнакомцу. — Конечно, конечно. Идите за мной, я покажу, — тот отвёл взгляд и направился куда-то вглубь помещения. Эмиль последовал за ним. Вторая комната, дверцей в которую служила тяжёлая бархатная занавеска, слегка выцветшая от времени, оказалась спальней. Вдвоём мужчины аккуратно положили Л’Абе-Лунна на неожиданно крепкую кровать. — Подушки сними, — сказал хозяин, — не нужны они ему. Как это случилось? — Сорвался на спуске… — прошептал Эмиль. — Внутри кровь может быть, — мужчина тоже понизил голос, — но до утра, я думаю, ничего не изменится. Нужен холод. — Поздно уже для холода, упал он позавчера… да и днём нормально выглядел, — тихо сказал Свеннсен, снимая с Хенрика ветровку. Когда-то ярко-голубая вещь теперь стала иссиня-бурой, рваной тряпкой. А ведь норвежцы специально сохранили их с соревнований, как память о событиях прошедшего сезона. Эмиль и подумать не мог, что Тарье тоже стащит пару штук. Даже для Ингрид где-то нашёл… — Только сейчас, к вечеру, опять отключаться стал. Я с ним пытался говорить, чтобы он не засыпал, но мы недолго продержались… — Смотри за ним, — Эмиль почувствовал, как горячие, сильные пальцы незнакомца вцепились ему в плечо, и невольно дёрнулся, инстинктивно готовясь к обороне, — успокойся, я не собираюсь причинять вам вред. Идём.       Они вернулись в большую комнату. Ингрид сидела в кресле, откинувшись на спинку. Тарье стоял рядом, держа её за руку, и смотрел в окно. Уже совсем стемнело, и всё снаружи слилось в густо-чёрное облако. Было слышно, как равномерно шумел непрекращающийся дождь. — Меня зовут Йорген, — представился мужчина, — Йорген Аскеланн. — Эмиль, — ответил Свеннсен, — Это Тарье, — он махнул рукой в сторону окна, — а девушку зовут Ингрид. — А тот, что в комнате? — поинтересовался Йорген. — Как его имя? — Хенрик, — сказал Бё, — вы нас не знаете? — А должен? — удивился хозяин. — Откуда бы? — Вообще-то мы… — начал Тарье, но увидел, что Эмиль жестами изо всех сил пытается заставить его замолчать, — музыканты мы! — выпалил он и уставился на Свеннсена беспомощным взглядом. — Ну, это — не по моей части, — внезапно засмеялся Йорген, — я последний раз именами звёзд интересовался году так в девяностом. Как хороший хозяин, я должен предложить вам ужин. Вы же не откажетесь? — Нет, — Бё почувствовал, как всё внутри сжимается в предвкушении. Еда – это отлично. Особенно сейчас.       Ужин, состоящий из каши с жареным мясом, оказался замечательно вкусным. Ребята ели, довольно жмурясь, и разговаривали на ничего не значащие темы. Накормлен был и Хенрик. У хозяина осталось немного наваристого мясного бульона, и Эмилю удалось влить в ушастого почти целую чашку. После того, как тарелки были вылизаны до блеска, Йорген встал и попросил всех остаться, потому что он хочет сказать нечто важное. — Сейчас я должен оставить вас, — медленно проговорил он, – я уйду до утра. А вы закроете все двери и окна. Крепко закроете. Ставни лежат на полу, возле подоконника. И что бы ни случилось, до наступления дня открывать их нельзя. Вы меня поняли? — Но как же Вы… — начала Ингрид, — ночью, в лес, в такую погоду! А зачем ставни? — Медведи, — одним уголком рта улыбнулся Йорген. — Со мной всё будет в порядке, я не один, — он тепло посмотрел на тяжёлое, вычищенное до блеска двуствольное ружьё и взял его.       Альфы и моргнуть не успели, а хозяин уже испарился, стянув с вешалки грязно-зелёную куртку и аккуратно затворив дверь. Будь они в другой ситуации, то непременно бы бросились за ним и потребовали объяснений. Но усталость уже не просто заявляла о себе — она кричала, плюс съеденный ужин заставил ребят расслабиться и начать отчаянно зевать. Капли стучали по крыше, и этот знакомый звук успокаивал. Где-то далеко ухала сова. «Ничего страшного не случится», — подумал Эмиль, сняв свитер и устроившись на кровати рядом с Хенриком. Тот снова находился где-то между сном и явью. Последнее, что Л’Абе-Лунн помнил ясно — это красивый, живописный склон, с которого они спускались ещё днём. Ветви величественных сосен слегка качались от ветра, и их глухой шелест сливался с гулом дождя. Он смотрел на свои побелевшие от холода руки и думал о том, что, возможно, никогда больше не сможет увидеть Линнеа. Мысли о вероятной смерти почему-то не пугали, а вот о том, что не попрощается с дочерью… Потом всё снова стало путаться, начало двоиться в глазах, и темнота с радостью приняла Хенрика в свои тесные объятия. Он не понимал, где сейчас находится. Ему виделось, что они наконец-то вышли в город, а потом оказались у Биркеланна дома. Кажется, ребята ужинали, и он тоже что-то пил… Кровать, на которой он лежал, отчего-то шаталась, и Хенрик бессмысленно комкал в пальцах простынь, надеясь, что это поможет ему удержаться. Когда кто-то лёг рядом, стало немного легче. Спустя некоторое время Л’Абе-Лунн осознал, что это — Эмиль. Постепенно всё вокруг становилось чётче, и Хенрик понял, что они вовсе не у Ларса. Картина была достаточно реальной. Мешали только неприятные, резкие звуки, доносящиеся снаружи. Как будто кто-то пытался проскрести стену когтями. Сначала потихоньку, словно пробуя на прочность, а позже робкое шуршание превратилось в настоящие удары.       Свеннсену снилась Словения. Только это был уже не 2012 год. Он видел, как команда в полном составе прибыла в отель, но на его месте отчего-то оказались обугленные руины. Снег вокруг стал оборачиваться вязкой глиной, а с неба вдруг посыпался крупный град. Откуда-то снизу послышались странные царапающие звуки, которые становились всё громче. Эмиль распахнул глаза и резко сел. Было ещё темно, значит, он проспал совсем немного. Но шум не исчез — кто-то методично пытался пробиться в дом. Свеннсен хотел встать, но почувствовал, что его схватили за край футболки. Он обернулся и увидел, что Хенрик испуганно смотрит на него блестящими, больными глазами. — Это мне не кажется, да? — тихо спросил Л’Абе-Лунн. — Тшш… — Свеннсен наклонился и ласково коснулся губами виска ушастого. — Где мы? Что происходит? — Хенрик попытался подняться, но Эмиль не дал ему этого сделать. — До трассы мы не дошли, зато нашли вот эту замечательную избушку, — прошептал Свеннсен. – Ты совсем не помнишь? — Нет… — ответил Хенрик, нервно вцепившись в руку альфы. – Кто там, снаружи? Снова они? — Будь здесь, — рыкнул Свеннсен, — и только попробуй встать. Я пойду к Тарье. — Но Эмиль… — Лежи, я сказал! — тот грациозно и бесшумно, как дикий кот, подкрался к шторке и исчез в соседней комнате.       Бё и Ингрид тоже не спали. Девушка сидела на краю ветхого диванчика, завернувшись в одеяло, и снова тихо плакала. Тарье пытался закрыть её собой, обнимая сзади. Он дёрнулся, когда неожиданно услышал осторожные шаги. Массивные железные ставни, предусмотрительно закреплённые несколько часов назад, периодически грохотали, грозясь сорваться на пол. — Расслабься, это я, — поднял руки Свеннсен, – сколько это уже продолжается? — Не знаю, — ответил Бё, и Эмиль заметил, что в правой руке у того здоровенный тесак, принесённый, очевидно, из кухни, — я даже заснуть крепко не успел… А потом Ингрид проснулась, мне ей рот зажать пришлось. Наш нож я в лесу потерял, вот, одолжил этот…       Рённинген фыркнула откуда-то из глубин одеяла. — Хенрик пришёл в себя, — сказал Эмиль. — Очень вовремя, — вздохнул Тарье. Снаружи ударили так, что в шкафчике зазвенели тарелки. Ингрид вскрикнула, — веди его сюда!       Эмиль вскинул брови, намереваясь выдать что-то язвительное, но тут удар повторился, и инстинкты взяли верх. Одним прыжком он вернулся в спальню и буквально сдёрнул Л’Абе-Лунна с кровати, прижав к себе. Тот успел только сдавленно охнуть. Последовала очередная атака, и с потолка посыпалась мелкая древесная пыль. Нападавший, похоже, разозлился окончательно — удары стали непрерывными. Свеннсен втолкнул Хенрика в комнату и закричал: — Тарье! Тарье, твою мать, окно! Держи!!!       Альфы кинулись к левой ставне, которая ходила ходуном, и налегли на неё изо всех сил. Снаружи, кажется, стояли решётки, но сейчас казалось, что проёмы были пустыми, и ничто не мешает неведомым существам ломиться внутрь. Тем временем Хенрик создал из сброшенных на пол подушек и одеял импровизированное укрытие для девушки, схватил оставленный старшим Бё нож и теперь тревожно оглядывался по сторонам.       До самого утра ребята не сомкнули глаз. Даже после того, как рассвело, и атаки прекратились, никто из них не осмелился уснуть снова. Они не верили, что это был обычный медведь. Зверь вряд ли стал бы нападать просто так, без причины. Тем более, на целый дом, а не на конкретного, побеспокоившего его человека. Йорген вернулся к обеду, неся добычу — убитую крупную птицу. На его лице выделялось несколько свежих царапин, а костяшки на правой руке были сбиты в кровь. Он словно ничего не заметил, хотя все четверо гостей все были уверены, что снаружи осталось множество следов. Это пугало. Хозяин вполне искренне удивился, увидев бледную, нервную, невыспавшуюся компанию. — Что случилось? – нахмурился он. — Нам срочно нужно в город, — сказал Эмиль. – Мы не останемся здесь больше ни на минуту. — И вы не… — Нет, — посуровел Тарье. — Ведите нас, немедленно.       Йорген молча пожал плечами, положил птицу в раковину и вытер руки широким полотенцем, на котором пестрели въевшиеся пятна. — Хорошо. Дорога не займёт много времени, тут от силы сорок минут хода.       Бё помог девушке встать, и та застонала сквозь зубы, когда выпрямила повреждённую ногу. Раны стали выглядеть ещё хуже. Тарье пожалел, что у них нет русской водки – она чудесно дезинфицирует. Да и после сегодняшней ночи… внутрь бы тоже не помешало. Л’Абе-Лунн, наоборот, на удивление твёрдо стоял на ногах, хоть и выглядел белым, как кефир. Эмиль пару раз моргнул покрасневшими глазами и обернулся к хозяину. — Мы готовы.       Когда они вышли из домика, то увиденное их потрясло. Пара молодых сосенок была выворочена с корнем, решётка на левом окне согнута, а на стенах остались глубокие вмятины. — Медведи, говорите? – вздёрнул бровь Свеннсен. — Честно сказать, такое я вижу в первый раз, — пробормотал Йорген. — Раньше я их замечал, иногда даже охотился. Но они никогда не нападали. — А почему Вы живёте в лесу? — бесхитростно спросила Ингрид. — Десять лет назад я был женат, и моя дочь ходила в начальную школу. Мы жили в Драммене, знаете, где это?       Рённинген отрицательно покачала головой. — Я знаю, — сказал Бё. — Моя жизнь не была идеальной, но я был, несомненно, доволен ей. Мы с женой собирались купить новый дом, но в тот день, когда нужно было ехать на осмотр участка, меня свалил грипп, и я остался дома, — мужчина замолчал, — Атти поехала с дочерью. О том, что случилась автокатастрофа, я потом узнал, из новостей. Погибло несколько человек, в том числе и мои девочки.       Девушка тихо ойкнула. — Я квартиру продал, а деньги отдал брату. Его сын был болен лейкозом… Мальчика вылечили, сейчас они живут в Италии. Я не писал им пару лет. А этот домик мне практически даром достался, и в городе у меня есть комната в общежитии для переселенцев. Осталась от Атти — жена была немкой… Родители её в сороковых сюда бежали, когда война началась. Простите, что-то я совсем разболтался… — Ничего, — Тарье похлопал Йоргена по плечу, — всем иногда нужно… — Вот там находится трасса, — мужчина показал рукой куда-то вперёд. Деревья на этом участке были вырублены, и яркая искусственная тропинка тянулась между ними. Эмилю не верилось, что всё так закончится. Он ждал, что им на пути встретится какое-нибудь непроходимое болото, или что им придётся отстреливаться от преследующих их тварей. Но ничего не было. Только бледное солнце, периодически выглядывающее из-за плотных, сизоватых туч, игриво освещало всё вокруг. Где-то рядом кричали птицы, а вдалеке уже можно было расслышать шум проезжающих машин. — Тут не слишком часто ездят, — сказал Йорген, — но сегодня воскресенье, и кто-то, возможно, отправится за город.       Эмиль пожал проводнику руку и отошёл чуть левее, чтобы, чтобы пропустить Тарье. — У тебя кровь, — сказал мужчина, – ты ранен? — Где? – спросил Эмиль и попытался оглянуться через плечо. — Пониже лопатки, справа. — Ааа, это... Мы пару дней назад убегали от одной из тварей, она, похоже, меня задела. А я и не заметил…       Внезапно Йорген побелел, нахмурился, выхватил ружьё и приставил к груди Эмиля. Взгляд хозяина дома стал равнодушно-ледяным. — Эй, что Вы делаете?! — заорал Тарье. — Это как называется?! — Если его укусили или оцарапали, то в скором времени он к ним присоединится. Этого допустить нельзя, — проронил Йорген. — Но ведь Вы говорили, что здесь только медведи!!! — отчаянно выкрикнула Ингрид. — Меньше знаете, юное создание, — крепче спите, — ответил мужчина, не опуская оружия.       Воздух словно загустел, мертвенный холод стал подниматься откуда-то снизу. Казалось, что всё происходящее длилось вечно, хотя на самом деле заняло едва ли больше двух секунд. Зрачки расширились так, что потемнело перед глазами. Сердце билось так бешено, что было готово выскочить из груди.       Альфа. Спасать альфу. Он должен.       Изо всех сил Хенрик толкнул Эмиля плечом, стараясь убрать с линии огня. Свеннсен не устоял на ногах и, пошатнувшись, стал заваливаться вниз. В то же мгновение прогремел выстрел. Боли отчего-то не было, только лёгкий удар — и в груди начал разрастаться холод. Л’Абе-Лунн почувствовал, что падает. Через застелившую взор пелену он увидел перепуганную Ингрид. Она в ужасе поднесла руки к лицу, закричала, но все звуки исчезли, и казалось, что она просто хватает ртом воздух, как гигантская рыба. Тарье закрыл ей глаза ладонью и крепко прижал к своей груди. Последней картинкой, отпечатавшейся в угасающем сознании Л’Абе-Лунна, был изменившийся в лице Эмиль, который пытался подхватить его. Потом всё исчезло.