Всё смешалось в доме Жилиных

      В тот вечер, вернувшись домой, супруги Жилины поняли, что на роль няни для их детей лучше подыскать кого-то другого.       Утром, оставляя квартиру, они об этом ещё не думали. Оба были погружены в мысли о том, что хотя бы один день в году смогут провести наедине друг с другом и как следует отдохнуть от семейной рутины. Годовщина, как никак! Имеют право, в конце концов!       Раскатистому приветствию, слышному, наверное, на весь район, предшествовал громкий стук входной двери.       —Здар-рова, ребятня!       —Дядя Ми-итя-я-я-я!.. — визжало разом три голоска. Не успел он разуться, как племянники всем скопом кинулись обниматься.       Аня с Серёжей в приветствиях были посдержанней. Жилин крепко пожал брату руку; Аня коротко кивнула и ушла в ванную наводить макияж.       Уже готовый к выходу полковник стоял в коридоре и отдавал брату подробные инструкции по обращению с детьми, изредка поглядывая в дверной проём на стоявшую у зеркала Аню, рисовавшую себе стрелки.       —Там в холодильнике большая красная кастрюля, в ней суп на обед. Проследи, пожалуйста, чтобы всё съели. Будут клянчить конфеты — не давай. Скажи нету или что-нибудь такое, но не давай, — он приблизился и заговорил шёпотом, —Я уже вчера им разрешил, если они ещё и сегодня сладкого наедятся, у них диатез полезет, и Аня тогда нас всех прибьёт.       —Всё. Понял. Суп в кастрюле, конфеты не давать. Та не кипишуй ты, Серёг, я чё, думаешь, с малышнёй не справлюсь?       Серёжа посмотрел на брата долгим взглядом и неуверенно покачал головой.       —Я в тебе даже не сомневаюсь, — голосом, полным сомнений, сказал он, —Только будь с ними повнимательнее, пожалуйста… Это, наверное, странно звучит, но постарайся их из виду не выпускать. А то… натворят ещё что-нибудь…       —Замётано, — с уверенным видом ответил Митя и сложил пальцы в фигуру "окей", —Не дрейфь, папаша, всё с твоей шпаной нормально будет, обещаю, — произнёс он и хлопнул брата по плечу.       Серёжа снисходительно улыбнулся. Его и Митино понятие нормальности радикально отличались, и в том, что ничего из ряда вон за их с женой отсутствие не произойдёт, он сильно сомневался. Но искать другую сиделку уже было поздно.       После того, как дверь за родителями закрылась, племяши потащили его в гостиную.       —Ну, — обратился Митька к племянникам, усаживаясь на диван, —Рассказывайте.       —Чего рассказывать?       —Да чего хотите рассказывайте.       Ребята оживились.       —А папа обещал нас осенью на футбол отдать! Да, он сказал, что нам форму купит и мяч на день рождения! — заговорили мальчишки.       Митя лыбился на них, переводя взгляд с одного на другого, пытаясь угадать, кто из племянников Петя, а кто Миша.       —И меня тозе на футбол отведут когда я стану бойсая! — вступила в разговор Соня.       Дядя с важным видом покачал головой.       —Во житуха! У нас в детстве такого не было, блин.       —А что у вас было?       —Дядя Митя, расскажи!       —Расскази!!!       Три пары глаз смотрели на него с таким небывалым интересом, что Митьке стало немного не по себе. Понимал, что расскажи он сейчас о своём детстве — о том, как тырили яблоки из палисадника одного чокнутого художника, как ломали руки-ноги, прыгая с гаражей, как швыряли в телеграфные столбы самодельные петарды из взрывного порошка и гаек, и как эти же петарды потом отскакивали кому-то в лоб — малышня начнёт расспрашивать его ещё больше или, не дай бог, захочет повторить.       —Да-а… Ничё особенного не было на самом деле. В школу ходили, уроки делали, — тут он слукавил, —во дворе бегали. Ничё… Нормальными зато выросли!       Дети посмотрели на него так, будто он обвинил их в том, что они, в отличие от него, растут ненормальными. Ничего такого Митька, конечно, не имел в виду, но по странным взглядам племянников понял — надо поскорее выруливать из этого словесного заноса, пока он не стал неуправляемым.       —Ну и вы ничё такими вырастете. Не парьтесь даже, — закончил он и заговорщически подмигнул всем троим сразу.       Ситуация разрешилась.       —Дядя Митя, а что мы будем де-елать? — почти сразу же спросил Петямиша.       —А чего вы хотите? — без задней мысли спросил в ответ дядя.       —Пошли гулять! — поступило предложение от Мишапети.       —Да, гуять! — подхватила Софа. Услышав волшебное слово, откуда-то сбоку из-за дивана показался пёс Жетон.       —Гулять?.. — Митя почесал затылок, припоминая, какие указания насчёт прогулки давал Серёжа.       Племянники жадно смотрели на дядю в ожидании ответа. Врать Митя не умел. Тем более детям.       —Э-э… Ваш папка про гуляние ничего не говорил. Поэтому…       —У-у-у… — не успел он договорить, как угадавшие мысль дети синхронно высказали своё разочарование.       —А вы знаете, — переключился Митя, —как на зоне гуляют?       Он даже чуть подался вперёд, когда заговорил. Ребята мгновенно оживились.       —Ка-ак?       Митька продолжил с видом знатока.       —А вот так. Сторожа, значит, во дворик зеков выводят, а дворик со всех сторон забором с проволокой закрыт. И они ковыляют час по кругу друг за другом. Потом по камерам расходятся. Вот так.       —Это зе скутьно!       —Пф-ф! Естесна скучно! На зоне ваще не весело ни разу.       —Дядя Митя, ты правда был на зоне?       Вот же любопытные, не отвертишься! Митька на секунду отвёл глаза, цыкнул и покачал головой.       —Да-а… По дурости загремел. Малой ещё был, по беспределу пошёл…       —О-о-о…       Митька поднял глаза. Реакция племяшей искренне поразила. Вместо ожидаемого испуга или отторжения они проявили… Интерес? Определённо, интерес — это было ясно по их горящим глазам и разинутым ртам. Должно быть, спасибо за то, что дети свободны от предубеждений касательно отсидевших людей, надо сказать брату — не нагнал малышне пургу, что на зону попадают только плохие и страшные негодяи, которые выходят оттуда кончеными отморозками (что, в общем-то, было правдой, в чём Серёга был уверен как никто другой).       Не успел Митька обрадоваться тому, что дети отвлеклась от мыслей о гулянии, как ни тут же загорелись новой просьбой.       —Дядя Митя, расскажи что-нибудь ещё!       —Да, про зону, расскажи, дядя Митя!       Митька откинулся на спинку дивана, сложил руки в замок и прищурился, думая, как уйти от ответа. Соня села рядышком и жалобным взглядом заглянула ему в глаза. Он поджал губы и сразу же отвернулся.       —А вам зачем?       —Ну интересно же!..       —Интеесно!       Дядя вздохнул.       —Ничё там интересного нет. Сидишь и сидишь себе. Нечего мне вам рассказать. У папки вашего спрашивайте, это он в тюрьму людей закрывает, столько вам интересного нарассказывает.       Племянники расстроенно надулись, но ненадолго.       —Дядя Митя, пошли с нами играть!       —Эт можно, — согласился безумно обрадованный сменой темы Митька, вставая с дивана.       Мальчики побежали впереди, а Соня за ручку повела дядю к детской. Митька улыбнулся этому маленькому проявлению заботы от племяшки и подумал, что Серёге нереально повезло в жизни.       —А у нас есть железная дорога.       —И конструктор.       —И ещё машинки.       —А у меня есть зайтик пьюшевый. Стёпа, — доложила Соня, тыча в лицо сидящему прямо на полу дяде игрушечным зайцем.       Митя взял протянутую ему игрушку и с важным видом принялся рассматривать. Соня внимательно следила за тем, как дядя вертит в руках её любимца. Митя понял — явно ждёт, чего он скажет.       —Стёпа?.. Нормальный пацан, сразу видно, — заключил он, чем страшно обрадовал Софью.       Близнецы почти собрали железную дорогу.       Митя бегал глазами с одного племянника на другого, отчаянно вспоминая, как их различать и кто из мальчишек есть кто. Ничего в голову не приходило, и он решил пойти на хитрость.       —Петька, — заговорил он, обращаясь как бы к обоим племяшам сразу, но взглянув на того, кто первый обернулся на имя, —а принеси мне водички попить. Пожалста.       Парни как-то подозрительно и очень быстро переглянулись, после чего предполагаемый Петька ответил дяде.       —Я не Петя, я Миша.       —Да, Петя это я! — воскликнул второй.       Ненадолго сконфузившийся Митька всё же заметил на лицах мальчишек лёгкие шаловливые усмешки. Повеселиться решили, дядьку запутать хотят, вот ведь жучары маленькие! Но вспомнить, кто по-настоящему есть кто, он всё равно не мог.       —Э-э, да? Ну лан, блин, тысячу извинений, — Митя поднял руки в примирительном жесте.       —Дядь Мить, ты что, не помнишь, как нас различать?       —Я? Пф-ф-ф-ф!.. Помню, естесна. Ты просто спиной сидел, я не разглядел.       По выражениям их лиц понял, что в его оправдание они поверили несильно.       —Короче, Миха, будь другом, а? Попить, а то сушняк такой… — снова обратился он к тому, кого поначалу назвал Петей.       —Это не Мися, это Петя! — вдруг воскликнула до сих пор молчавшая, но внимательно прислушивавшаяся к беседе Соня, подскочив к братьям и ткнув крошечным пальчиком в одного из них.       —Софка, ты чего? — загалдели пацаны, —Ты тоже нас перепутала что ли?       —Нет!!!       —Петя это я! А он Миша!       —Да, я Миша!       —Ты не Мися!..       Митька запутался окончательно.       —Так, так, так, всё, малышня, харош! — дети сразу же замолчали, —Уф-ф-ф… так… В общем, — Митя соображал, как быть, —Э-э… Всё! Вы терь не Миша и не Петя.       Племяши удивлённо захлопали глазами.       —А кто-о-о? — синхронно протянули они.       —Кто… э-эм… Ты, значит, будешь Вован, — он ткнул пальцем в того, кого сперва посчитал Петей, —А ты Колян.       Новоиспечённому Вовану Митя нахлобучил на голову собственную шапку. Коляну досталась толстая стилизованная под золото цепь, лично с дядиной шеи.       —А я тоже такую хочу! — заявил Вован.       —У меня больше нет. Только часы. На, — Митька протянул племяннику стянутые с руки часы, тоже с золотым отливом       —А мне-е? — подала голос Софа.       —А тебе… Уф-ф-ф-ф… Во, держи, — Митя протянул племяшке два перстня.       Соня задумчиво уставилась на врученные украшения. Ни одно, что ожидаемо, не держалось на тоненьких пальчиках, а надеть их хотелось очень сильно. На секунду вздохнув, но тут же переборов уныние, она подошла к шкафчику со своими вещами и, немного порывшись, достала оттуда пластиковые разноцветные бусы, продела их в кольца и подошла к дяде.       —Завязи.       Митька помог ей надеть украшение. Соня весело улыбнулась. Теперь все трое племянников были при параде.       —Дядя Митя, а почему мы Вован и Колян?       —Потому что на зоне всем кликухи дают.       —А у тебя какая была?       —У меня? Жила! — почти с гордостью заявил он.       —О-о-о!..       —А можно тебя называть дядей Жилой?       —Можно? Нужно, блин!       —Во-оу!       —А у меня какая кйикуха будет?       —У тебя? М-м… ты, значит, будешь у нас Сонька "Золотая Ручка", во!       Соня широко-широко раскрыла рот от восторга и запрыгала на месте, маша руками от радости.       —Так, карапузы, а не пора ли… — Жила привычным движением одёрнул рукав олимпийки, позабыв о том, что на запястье нет часов, —Не пора ли, — продолжил он, взяв за руку племяша и посмотрев время, —О, время-то уже! Идём жрать.       —Жра-а-ать! — хором завопили дети и кинулись из комнаты.       Жила только доковылял до кухни, а племянники почти смирно, только болтая ногами и постукивая ладошками по столешнице, уже сидели за столом и ждали, когда перед ними появится обед.       —Так. Вот оно, да? — сказал Жила, вытаскивая из холодильника кастрюлю, —Да, — подтвердил он, хлопнув крышкой.       —Дядя Жила, какой там суп?       Он повозил в кастрюле половником.       —Борщ.       —У-у-у!!! — разом протянули все трое.       —Чё не так?       —Мы не хотим борщ!       —Борщ невкусный!       —Невкусьный борсь, мы не хотим!       —Это вы баланду тюремную ещё не пробовали. Мамка ваша старалась вон, кастрюлю целую наварганила, поэтому давайте-ка без трёпа…       —Это папа готовил, а не мама! — заявила Соня.       —Ну тем более. По половничку, и свободны.       —Нет, мы не будем борщ! Не будем, не будем! — почти кричали племяши.       Жила почесал затылок, соображая, что ему теперь делать.       —Вы чё, хотите, чтобы мне ваши родители весь мозг съели с тем, что я вас не накормил? Кидаете дядьку, получается. Не по понятиям вы поступаете, братва.       —Ну дядя Жила, мы очень-очень сильно не хотим борщ!       —Да-а, дядя Жила, ну пожалуйста, только не борщ!       —Только не борсь, ну позялуста, дядя Зила!       Жила протяжно выдохнул и недовольно цыкнул.       —Не хотите вы… А делать-то мне что?       Все трое быстро переглянулись, после чего уставились на дядю. По глазам Жила понял — конкретных предложений от них ждать не придётся.       —Молодё-ёжь… — проворчал он и заглянул в холодильник.       После непродолжительного громыхания посудой и возни у кухонного стола перед каждым племянником появилась тарелка с горячей сосиской и бутербродом с колбасой и сыром. Себе Жила налил того самого борща, что вызвал такой саботаж у племянников. Проглотив одну ложку, он понял их недовольство сполна. Что сейчас, что чёрт знает сколько лет назад Серёгины супы были одинаково отвратительны.       После обеда довольные дети снова потащили дядю к себе в комнату.       —Дядя Жила, давай с нами играть! — предложил Вован от лица всех.       —Забились. Во что?       —В милицию и преступника! — заявил Колян.       —Ох ты ж ёмаё… А во что-нибудь другое нельзя?       —Не-е-ет!       —Та-ак, понял… Ну и какие правила игры?       —Ты убегаешь, а мы тебя догоняем!       —А почему это я убегаю?       —Потому что ты сидел в тюрьме!       —Ну зашибись, блин, ёмаё. А если вы меня не поймаете?       —Не-ет, поймаем!       —Да? Ну попробуйте, — и, едва договорив, Жила рванулся с места к выходу из комнаты.       Далеко, однако, не убежал. На пути встал дверной косяк, в который он мощно впечатался щекой. Ударенный Жила не устоял на ногах и грохнулся на пол. Племяхи не заставили себя долго ждать.       —Ты арестован! Руки вверх! — орали они, пока подбитый дядька валялся на полу, стонал и пытался отойти от удара.       Пока Сонька куда-то бегала, пацаны навалились на него вдвоём, не давая пошевелиться. К ноющей боли в правой половине лица добавились ещё тычки в живот и бока острыми детскими локтями и коленями.       —На пят-на-шеч-ку тебя закроем!       —Или даже на двенашечку, понял?!       —Да понял, понял, — сдавленно простонал Жила, —только слезьте…       Прибежала Соня.       —Подъём, мы идём на допрос!       —Руки за голову! И чтоб без глупостей!       —А то стреляем не глядя!       —В тюйму идём, не севелись, понял?!       —Ох-х-х, ментовские дети… — проворчал Жила, без рук поднимаясь с пола.       —Чего ты там шепчешь?!       —Так точно, говорю, всё понял.       Преступника конвоировали в "тюрьму" — отвели в угол комнаты и посадили спиной к батарее.       —Колись! — заорал Вован.       —В чём?       —Это ты совершил преступление? — подключился Колян.       —Какое?       —Он ещё и не знает!       —Начальники, так-то по закону это вы мне предъяву с объяснениями должны предъявлять, а не я вам. Статья, в чём обвиняете меня, и вот эта вся чепуха. Я-то чё, я не знаю, за что меня отловили. А то беспредел какой-то выходит.       Дети переглянулись. Дядину правовую грамотность в вопросе заключения под стражу они не учли. Однако, не растерялись.       —Не будешь колоться, мы тебя сами говорить заставим!       —Может, это тебе поможет?!       В лицо Жиле вдруг ударил яркий свет, от которого едва не заболела голова. Фонарик, с помощью которого "начальники" пытались добиться от него правды, находился у него прямо перед глазами. Чем это могло помочь, он даже не пытался предположить.       —Э, э, харош, блин! Вы все правила допроса нарушаете!       —А ты ещё недоволен чем-то, да?!       —Сейчас на вторую пятнашку себе наговоришь!       —Поедесь сйок мотать и с медведями йес вайить!       —Ладно, поеду, только хрень эту уберите!       Свет погас, и Жила со всей силы зажмурил глаза, пытаясь вернуть нормальное зрение. Но "начальникам" нетерпелось закрыть его как можно скорее. Новоиспечённый зек сам не понял, как проморгал момент, когда его запястье продели в железный контур, и над ухом два раза клацнули металлические застёжки.       —Э, это что за беспредел?       —Ты теперь в тюрьме!       —Базара ноль, а вот это чё такое?       —Это чтобы ты не сбежал.       —Не-не-не, я так не играю, расстёгивайте давайте.       —Ты ещё покомандуй тут!       —Мы тебя в тюрьму посадили, значит, так надо!       —Сиди и молти, пьеступник!       —Всё, некогда тут с тобой разговаривать, нам надо других преступников ловить.       Не успел Жила как следует возмутиться, как все трое выбежали из комнаты.       —Эй, и сколько мне тут сидеть? — крикнул он вслед, —Петька! Мишка! Соня!..       Ответа не было.       Жила вздохнул и принялся ждать, нервно постукивая рукой по коленке. В наручники его не заковывали достаточно давно. Отвык даже!       Время шло, а дети к нему — нет. Из соседних комнат были слышны их голоса; судя по нарастающей громкости и повышающимся интонациям, дети о чём-то серьёзно спорили.       —Начальники, ало? По УДО меня выпустить не хотите? Я уже всё понял!       Проигнорировали.       —Шпана, эй! Ключ хотя бы принесите!       Снова полное безразличие. Только голоса стали как будто громче и злее; между племяшами, кажется, вспыхнул конфликт. Жила насторожился.       "Только будь с ними повнимательнее, пожалуйста… Это, наверное, странно звучит, но постарайся их из виду не выпускать. А то… натворят ещё что-нибудь…" — моментально вспомнились слова брата. И словно в подтверждение нерадостных мыслей, из соседней комнаты послышался грохот.       Во всей квартире тут же воцарилась тишина. Непонятно было, что там произошло, но дети, кажется, сами опешили от внезапного хулиганства. Жила прислушался. Голоса уже не кричали — говорили шёпотом.       Надо было успеть спасти как можно больше. Жила дёрнулся, и бряцнувшее железо напомнило, что к месту он прикован прочно. Шепча под нос ругательства, он попробовал вытащить руку из кольца, но браслет был застёгнут плотно, точно по запястью; доблестные начальники как следует позаботились о том, чтобы преступность не покидала отведённый ей угол. Он поплевал на кожу и попробовал ещё — не проскальзывало; спилить цепочку нечем; ключей нет.       В проёме мелькнула рыжая голова.       —Софка! Соня!       Софа, одним глазом наблюдавшая за дядей из-за дверного косяка, словно испугалась того, что он её окликнул, и поспешила скрыться.       Превосходно развитым чутьём Жила чувствовал — дело пахнет плохо, и выбраться необходимо всеми правдами и неправдами.       Он поводил глазами по комнате, ища сам точно не зная чего. Вдруг в поле зрения попал потенциальный ключ к спасению. На полу у ножки стоящей рядом кровати валялась заколка-шпилька, скорее всего, оброненная Аней. Жила едва не засиял от радости. Осталось только поднять, и дело в шляпе! Он потянулся к заколке и не дотянулся, пришлось помогать себе ногой. Проклятый браслет впивался в руку. Наконец, взяв заколку, он кое-как соорудил отмычку и принялся ковыряться в замке, надеясь, что Серёга простит ему сломанные наручники, а Аня — испорченную шпильку.       Лязгнуло железо, ознаменовав долгожданную свободу, чему Жила обрадовался сильнее, чем когда взаправду откинулся с настоящей зоны. Он пулей метнулся из детской.       Едва он показался на пороге родительской спальни, как три пары глаз растерянно взглянули на него. Посреди комнаты среди обломков горшка и груды земли валялся фикус. Место его, должно быть, было на подоконнике, но точно не на полу и не в горизонтальном положении. Вокруг толпились дети, стараясь, как могли, навести порядок, а именно — руками сгребали рассыпавшуюся землю в одну кучу.       Жила в который раз за день глубоко вздохнул. Племянники, помолчав с секунду, разом крикнули:       —Это Жетон!       Жетон стоял рядом, с таким же потерянным видом, как у Жилы.       —Веник у вас где?       Общими усилиями кавардак был устранён. От осколков и почвы Жила избавился сам, поручив детям очень важное задание — держать пса, норовившего поковыряться носом в земле и развести ещё больше грязи по дому. Племяхи подошли к заданию очень ответственно: втроём повисли на Жетоне, не давая уйти с места, пока дядя выгребал землю и мыл пол. Цветок поставили в таз и прислонили к стене, чтобы не упал. С облегчением выдохнув, убрав швабру и разрешив ребятам отпустить собаку, Жила с неудовольствием заметил, что работа ещё не окончена; дети были страшно чумазые.       Отмыть себя они дали без особого сопротивления, видимо, стыдясь, что дяде пришлось устранять последствия их хулиганства. По окончании водных процедур, когда чистые, сухие и переодетые в свежее дети стояли перед ним в ряд и, хлопая глазами, ждали дальнейшего плана действий, он обнаружил, как страшно намок и изгваздался сам. С громким "Ё-пэ-рэ-сэ-тэ!" Жила стянул футболку и принялся полоскать её прямо под краном — тазик уже был занят фикусом. Племянникам, чтобы не выпускать их из виду, велел стоять на пороге ванной.       С белой висящей на верёвке футболки в ванну капала вода. Утомлённый Жила прикрыл рот рукой и широко зевнул.       —Когда там ваши мамка с папкой обещали прийти? — устало спросил он.       —Мы не зна-аем.       —Они сказали, что вечером.       —Вечером… ну ясно.       Жила вышел из ванной. Племяхи потопали следом.       —Дядя Жила, а что это у тебя такое?       —Где?       —Ну вот, на спине.       —И на руке.       Он не сразу осознал, что привлекли внимание детей его многочисленные татухи, густо покрывавшие спину, плечи и руки.       —А… татуировки.       —Кла-асно…       —Дядя Жила, дай посмотреть!       —Да на здоровье.       Он сел на диван. Дети принялись изучать его нательные рисунки.       —О-о-о… откуда у тебя столько татуировок?       —Да всё оттуда.       —Это на зоне делают, да?       Жила слабо скривился.       —Да, — неохотно ответил он.       —Я тоже такую хочу!       —И я!       —И я тозе!       —Малы ещё. Да и не надо оно вам.       —А ты тогда зачем сделал?       —Я? Пф-ф-ф-ф… Да не помню уже. Балбес был.       —А зачем тогда ты так много разных татуировок сделал?       Жила на миг завис, собираясь с ответом. Дети терпеливо ждали.       —Зачем… Э-эм… так, кто много знает, тот плохо спит! Поняли вы?       —Почему плохо спит?       —Объясни, дядя Жила!..       Жила потёр лицо руками и устало взглянул на детей.       —Всё-то вам объясни, расскажи. Эх, молодёжь! Не у меня бы вам жизни учиться, но раз больше некому… Ладно… Слушайте тогда.       Он уселся поудобнее и заговорил. Дети устроились рядышком и с интересом принялись слушать дядю.

***

      —…Я в Румынии такое же блюдо пробовала, это было просто объеденье. А вот у наших, по-моему, не удалось. Хотя всё остальное мне очень понравилось.       —Ну да, вкусно было… — ответил Серёжа, вспоминая маленькие ресторанные порции на огромных тарелках, —Я, если честно, ещё раз бы поужинал.       Против обыкновения дети не выбежали им навстречу в прихожую. Из квартиры раздавались весёлые голоса сыновей, увлечённых игрой. Занятый супругиным пальто Серёжа не обратил на них внимания. Аня прислушалась.       —Чёрт легавый, по беспределу меня закрыть решил! Получай мокруху, волчара позорный!       —А ну метнулся под шконку кабанчиком, петух! Ещё три срока у меня по зонам чалиться будешь!       По гостиной, весело крича, с игрушечными пистолетами в руках нарезали круги Миша и Петя. На Петю была нахлобучена Митина шапка, постоянно спадающая ему на глаза. Смысл выкрикиваемых слов, похоже, до них не доходил. Звук же не доходил до ничком спящего на диване и почему-то по пояс раздетого Мити. Вообще ни один раздражитель окружающей среды не доходил до Софийки, чинно сидевшей на дядиной спине и возившей по ней фломастерами. В тазике у стены между дверями в детскую и спальню на полу лежал фикус.       Серёжа догнал жену. От его радостного лица не осталось и следа, как только он увидел, что творилось в комнате. Его беспокоил не столько сам беспорядок (который, очевидно, придётся наводить ему), а копящееся раздражение жены, которое он чувствовал почти физически.       —О мама и папа пришли!       —Мам, пап, привет!       Откуда-то вылез Жетон и с жалобным скулежом притёрся к хозяйским ногам.       —Это что такое? — воскликнула Аня.       —Это мы играли.       —Что на вас надето? Это откуда?       —Дядя Жила дал, — синхронно ответили дети.       —Кто-о?       —Так!.. Э-э… Я сейчас со всем разберусь, — вступил в разговор Серёжа, —Анечка, ты только… Я сейчас! Петя, Миша, а ну сняли это с себя. Всё, игра окончена.       —Мы не Петя и не Миша!       —Да, дядя Жила сказал, что мы Вован и Колян!       —Нет, вы Петя и Миша, а дядю вашего зовут Митя. Какой ещё Жила?       —Он сам сказал так себя называть, — заявили мальчики, стягивая с себя дядины вещи и отдавая их отцу.       —А я вам говорю называть его дядя Митя.       Полковник подскочил к дивану, подхватил Соню и опустил на пол. Та недовольно взвизгнула, рассерженная тем, что не дали дораскрасить на дядиной спине купола. Жилин потряс брата за плечо.       —Митька! Митя проснись! Митя, чтоб тебя!       —А?.. М-м… чё? А, Серёга, это ты, — сонно произнёс он, отрывая растрёпанную голову от дивана, —Как погуляли?       —Лучше всех. Ты почему голый?       —Кто… А… Да так, ерунда… я там у вас футболку простирнул… Ничё?       Жилин обречённо выдохнул, боясь думать, для чего Митьке потребовалась стирка.       Тот потихоньку приходил в себя ото сна, неловко оправдываясь перед братом за то, что вырубился. Суетившийся рядом полковник, нетерпеливо желавший поскорее закончить этот вечер, напяливал на него шапку, подобранную с пола олимпийку и прочие "богатства", часто поглядывая на дверь спальни, за которой скрылась Аня.       —Там это, цветок разбили, — докладывал уже полностью одетый Митя, стоя в коридоре, —Ну я убрал, пол помыл, малышню помыл, всё по красоте короче. А так, всё нормально, ничё не случилось больше.       Серёжа рассеянно кивал.       —Вишь, а ты переживал, что чёто не то будет. Всё намано, папаша, — Митька весело хлопнул брата по плечу.       —Ага, да… — почёсывая затылок и отводят глаза отвечал Серёжа, —Они тебя несильно утомили?       —Да не ваще, ты чё? Всё зашибись, как огурец!       —Да… Ну спасибо, Митя. Очень выручил.       —Ну чё ты… Обращайтесь, буду рад. Дети у тя крутаны, Серёг.       Полковник улыбнулся.       —Спасибо тебе ещё раз, сказал он, пожимая брату руку, —Дети! — крикнул в квартиру, —Дядя Митя уходит, попрощайтесь!       Послышался топот трёх пар ног. Через несколько секунд дядю обвивали три пары рук.       —Дядя Митя, пока! Пока, дядя Митя!       —Пока, молодёжь!       —Когда ты есё пйидёсь?       Софа стояла у самых его ног и огромными блестящими глазами смотрела на него снизу вверх.       —Когда… О-о, эт у папки с мамкой спрашивайте.       —Приходи ещё, дядя Митя!       —Вы меня ещё в гости ждёте что ли?       —Да-а! Приходи!       —Эх-х, куда я денусь? Ну!.. Бывайте, шпана!       —Пока-а-а!       Дверь за ним закрылась. Дети убежали к себе. Полковник облегчённо выдохнул.       День наконец-то закончился.