Авелина Лили Поттер и правила выживания

      В дверном проёме был виден гигантский силуэт. Он сделал шаг в освещенный коридор, и Авелина смогла рассмотреть этого гиганта. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в коридор и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка — уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. Авелина испуганно втянула в себя воздух, а Дадли затолкал Ави себе за спину, тетя Петунья сразу же шагнула за спину дяди Вернона, когда великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто стоял на лестнице. — Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я…       Великан зашагал в сторону гостиной, как будто он был у себя дома, и сел на диван, что был напротив камина. Вся семья пошла за ним, и остановилась на безопасном расстоянии. — А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес великан. — А где Авелина? — и стал внимательнее всматриваться во всю компанию.       Ави переборов свой страх вышла вперед, хотя Дадли старался спрятать её за собой. Она старалась не всматриваться в этого гиганта, он слишком пугал. Гарри же вышел вперед и встал поближе к этому великану. Он не выглядел испуганным и, кажется, был готов рвануть с этим монстром куда угодно. — А вот и нашлась Авелина. Когда я видел вас в последний раз, вы совсем маленькими были, — сообщил великан. — А сейчас вон как выросли — Гарри вылитый отец, ну один в один просто. А глаза матери. А Авелина как под копирку мать, только глаза другие.       Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед, загораживая племянницу. — Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы сломали дверь, вторглись в чужие владения и напугали детей! — Да заткнись ты, Дурсль!       Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкостью завязал его в узел, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол. Ави смотрела на эту нечеловеческую силу и ужасалась. Дядя Вернон же несмотря на страх не отступил ни на шаг, помня, что за ним его семья. — Да… Гарри, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям и Авелине, что смогла наконец расслабиться, когда он отошел от них. — С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего… Может там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да?       Великан что-то сделал, и извлек из внутреннего кармана своей заляпанной в чем-то куртки помятую коробку. Гарри взял ее, поспешно открыл, и долго всматривался в содержимое. Авелина бы не рискнула взять что-либо из рук этого человека. А тем более что-то в столь непонятной обертке. Гарри же вместо спасибо, спросил: — Вы кто?       Ави захотела ударить себя ладонью по лицу. Как можно быть таким грубым. Этот монстр только что связал в узел ружье дяди Вернона. Он опасен и силён, а значит, может за неприятные для себя слова убить и не заметить. Даже если ты, как самый настоящий идиот, его не боишься, так поблагодари за то, что он тебе там что-то принес. Плюс, он не представился, значит не хотел. Зачем лезть не в своё дело. Ты же не спросишь у грабящих тебя людей: «Извините, сэр, а как вас зовут? А то мне давать показания, а ваших имен я не расслышал». Так тебя сразу же убьют. А то, что эта персона не несет в себе ничего хорошего, было видно сразу. Может обиженный дядин работник, которого уволили, судя по его виду, за пьянство, вот он и пришел мстить. Но тогда причем здесь она и Гарри. Через них он хочет мстить? Эти невеселые мысли прервал хохот великана. — А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.       Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс ее. Ави с ужасом ждала, что сейчас рука брата оторвется. Но рука не оторвалась, а великан захотел пожать руку и самой Авелине, но наткнулся на недоверчивый взгляд девочки из-за спины дяди. Он только грустно вздохнул и отвлекся: — Ну так чего там, с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть.       Но видя, что никто не собирается двигаться с места для кормления его, он тяжело вздохнул. Взгляд великана упал на красивый камин, он был особой гордостью дяди Вернона, когда они с тетей Петуньей после свадьбы переехали сюда, то он переделал его под свой вкус. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином — Авелине не было видно, что он там делает, но, когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. Мерцающий свет залил темную гостиную. Гигант сел обратно на диван и начал опорожнять карманы, из которых, видимо, его куртка и состояла. На диване появились: медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вот и подтвердилась догадка Авелины о его пьянстве. Вскоре дом наполнился запахом жарящихся сосисок. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших. Ави скривилась, они же подгоревшие и очень жирные, да еще из обычного магазина, если судить по упаковке. А что там добавляют в эту еду кроме мяса, никто не может знать. — Что бы он не предложил, Дадли, Авелина, Гарри — я запрещаю вам это брать, — резко произнес дядя Вернон.       Дядя явно не доверял кулинарным способностям этого человека, как и самим сосискам, решив, как и Ави, что они взяты в магазине, а не куплены у знакомого мясника, что сам готовит всё мясо и все мясные продукты, что продавал. Великан мрачно усмехнулся на запрет дяди Вернона. — Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне бы и в голову не пришло кормить твоего сыночка — вон, он у тебя и так жирный-то какой. А ты, Гарри, держи. И ты, Ави, подходи, не бойся.       Он протянул несколько сосисок Гарри. Тот тут же забрал их и быстро съел, будто его не кормили несколько дней. Нечего было вчера пропускать ужин по прихоти своей обиды, не был бы сейчас так голоден. Авелина же и не думала подходить к этому мистеру Хагриду, во-первых, это ничем хорошим не закончится для неё, а во-вторых, никто кроме семьи и близких друзей не мог называть её «Ави», если она не даст на это разрешения. Прожевав Гарри задал вопрос: — Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, — вежливо произнес Гарри, чем вызвал удивление у своей сестры. Раньше он никогда не был вежливым ни с кем: ни с чужими, ни со своими.       Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы. Вызвав у Ави тошнотворное чувство, до того была ужасна эта картина. — Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще, я ж тебе уже вроде все про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Вы с сестрой, конечно, знаете, что это за штука такая, Хогвартс? — Э-э-э… Вообще-то нет, — робко выдавил из себя Гарри, что тоже было необычно для него.        Авелина только и могла, как тяжело вздохнуть, если бы он выслушал её вчера, то знал бы. Мистер Хагрид, кажется, воспринял отрицательный ответ слишком близко к сердцу. Весь его вид переменился, он стал выглядеть словно его обдали холодной водой. — Извините, — быстро сказал Гарри. Заставив Ави закатить глаза. Нужно же быть таким придурком. — Извините?! — рявкнул Хагрид и повернулся к семье Дурслей. — Это им надо извиняться! Я… э-э… знал, что вы наших писем не получали, но чтобы вы вообще про Хогвартс не слышали? Не любопытные вы, выходит, коль ни разу не спросили, где родители ваши всему научились… — Научились чему? — непонимающе переспросил Гарри.       Ави захотела придушить брата. Зачем, ну, вот зачем он все накаляет и накаляет обстановку. Помолчал бы и все бы узнал, этот индивид человека явно любит болтать, а с учетом что он уже принял на грудь, и явно пред ними это был не первый раз, то он бы и сам все рассказал. — ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну-ка погоди, разберемся сейчас!       Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю гостиную, Ави захотела оказаться где угодно, но только не в этой комнате, и не в этот момент. — Вы мне тут чего хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к семье Дурслей. — Что этот мальчик и его сестра — этот мальчик и его сестра! — ничегошеньки и не знают о том, что… Ничего не знают ВООБЩЕ? — Кое-что я знаю, — заявил Гарри. — Математику, например, и всякие другие вещи.       Ави хотела закричать, что Гарри сам виноват, что она все знает и все понимает, но голос не слушался. Весь крик затих, так и не вылетев из горла. Это было нечестно, что из-за Гарри страдает семья тети. Ведь он сам виноват! Он не захотел слушать ни пояснений к письму, что собирались дать взрослые, не выслушал Ави, что пришла рассказать все, что только что узнала сама. Он же сам виноват, а кричат на семью, что растила, воспитывала и защищала их. — Я ж не об этом… а о том, что вы же о нашем мире ничего не знаете. О вашем мире. О моем мире. О мире ваших родителей. — Каком мире? — непонимающе переспросил Гарри.       У этого мистера Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется. — ДУРСЛЬ! — прогремел он.       Дядя Вернон, ожидая удара или нападения, сделал шаг назад и явно готовился отбиваться. Хагрид только отвернулся от него и посмотрел на Авелину. Она, наконец, совладала со своим голосом и выступила на защиту своей семьи. — Дядя с тетей ещё вчера все рассказали, но Гарри не было в комнате. А когда я хотела пересказать ему все, то он выгнал меня из своей комнаты.       Кажется, несмотря на все мужество Ави, что потребовалось ей чтобы заговорить, на неё и её слова не обратили вообще никакого внимания. Великан смотрел куда-то сквозь Авелину, явно не слыша её, и пребывая в каких-то своих мыслях. — Но вы же знаете про своих родителей… ну, кто они были? — с надеждой спросил он. — Да точно знаете, не можете вы не знать… к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты, Гарри… И э-э… ты, Авелина …знаменитости. — Что? — воскликнул Гарри. — Разве мои мама и папа… разве они были известными людьми? — Значит, вы не знаете… Ничегошеньки не знаете… — Хагрид дергал себя за бороду, переведя изумленный взор с Гарри на Авелину, и обратно. — Вы чего, не знаете даже, кто вы такие есть? — наконец спросил он.       Дядя Вернон внезапно обрел дар речи, увидев, как под взглядом этого человека Ави сжалась, как будто от удара. Он не собирался это терпеть, если Поттер хочет общаться с этим человеком, пожалуйста. — Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам пугать мою племянницу!       Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что любой человек, на месте дяди Вернона, сжался бы под этим взглядом, но дядя стоял ровно. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге. И это ударение заставляло Авелину дергаться как от удара. — Вы что, никогда им ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет им так и не рассказали ничего, прятали все от них, да? — Все они рассказали! — попыталась крикнуть Ави, но голос не слушался её, и вместо крика получился писк. — Прятали от меня, что? — поспешно поинтересовался Гарри. — Короче так, Гарри, ты волшебник, понял? А ты, Авелина, волшебница, поняла?       Пока Гарри переваривал эту информацию, Авелина ощущала себя пустым местом. Этот громадина не слышал ни единого слова, что она сказала. — Я, кто? — у Гарри отвисла нижняя челюсть. — Ну, ясное дело кто — волшебник ты. А сестра твоя — волшебница. — мистер Хагрид сел обратно на диван. — И еще какие! А будете еще лучше… когда немного… э-э… подучитесь, да. Кем вы еще могли быть с такими-то родителями? И вообще, пора вам письма свои прочитать.       Великан протянул два конверта. Гарри их забрал и один отдал Авелине. Сам он быстро вскрыл конверт, вытащил письмо и жадно стал читать. Вызывая неподдельное удивление у Ави. Ведь он только вчера его читал. Вряд ли там написано что-то другое. Но, кажется, все это Гарри стал воспринимать серьёзней и прошло несколько минут, прежде чем он сказал: — Что это значит: они ждут мою сову?       Ави захотела захохотать. Из всех возможных вопросов — о родителях, о волшебниках или об этом директоре, у которого слишком много должностей и который решает, кому отдавать детей, только что осиротевших, он спрашивает о сове. — Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес мистер Хагрид, хлопнув себя по лбу.       А затем, Авелина видит, как он запустил руку в ещё один карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Ави стало жалко эту бедную птицу, что должна была сидеть в кармане, наверняка эта куртка ужасно пахнет. Мистер Хагрид начал писать, высунув от усердия язык, затем он скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к окну, открыл его и вышвырнул птицу на улицу. Затем вернулся и сел обратно на диван. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то необычайно важное и трудное, и все должны его хвалить, ведь он такой молодец. Такой же вид был у Злыдня, породистого пса тетушки Мардж, когда тот приносил мячик или съедал весь корм из миски и требовал, чтобы все, кто находился рядом непременно его хвалили. — Так, на чем мы с вами остановились? — спросил мистер Хагрид. — Я сказала вам, что дядя с тетей мне все рассказали, — опять повторила Авелина уже более ровным голосом. — Так вы знали? — гневно спросил Гарри, смотря на тетю с дядей. — Вы знали, что мы… что я волшебник? — Знали ли мы?! — внезапно взвизгнула тетя Петунья, кажется её нервы сдали окончательно. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето, на каникулы, приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, нет, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!       Тетя замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Слишком сложными были последние дни и слишком эмоциональным был вчерашний день. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу. — А потом, в школе, она встретила этого Поттера, и, быстро просчитав выгоду, уехала вместе с ним, и они поженились, и у них родились вы с Авелиной. И конечно же, я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный как и твоя мать! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя с Авелиной подкинули нам, как каких-то зверенышей!       Гарри побледнел, как полотно. — Взорвалась? — с криком спросил он. — Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе!       Авелина снова сжалась от всех этих криков, не будь она так напугана, сказала бы, что тетя и дядя никогда такого не говорили. Дадли, видя как некомфортно его кузине, подошёл и обнял её, почти закрывая собой от всех взрослых в комнате. — АВТОКАТАСТРОФА?! — прогремел мистер Хагрид, и яростно вскочил с дивана. — Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтобы Гарри и Авелина Поттер ничего про себя не знали! Да у нас их историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей ваших тоже! — Но почему? — в голосе Гарри появилась настойчивость, лучше бы он с такой настойчивостью учился. — И что с ними случилось, с мамой и папой?       Ярость сошла с лица мистера Хагрида. На смену ей вдруг пришла озабоченность. — Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом. — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет… ну… забрать вас у этих… Но я и подумать не мог, что вы вообще ничего не знаете. Не я, Гарри и Ави, должен бы рассказать вам обо всем… э-э… но кто-то ж должен, так? Ну не можете вы ехать в Хогвартс, не зная, кто вы такие.       Он мрачно посмотрел на семейство Дурслей. — Что ж, думаю, что будет лучше, если я вам расскажу, н-ну, то, что могу, конечно, а могу не все, потому как, э-э… загадок много осталось, непонятного всякого…       Он снова сел и уставился на огонь. — Наверное, начну я… с человека одного, — произнес мистер Хагрид через несколько секунд. — Нет, поверить не могу, что вы про него не знаете, — его в нашем мире все знают… — А кто он такой? — нетерпеливо спросил Гарри. — Ну. Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. — Но почему? — не отставал Поттер — Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко все это… Короче, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его…       Мистер Хагрид задохнулся от волнения и опять замолк. Ави захотела, чтобы он замолчал навсегда, и убирался из её дома, так он пугал её своими перепадам настроения. — Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил Гарри, продолжая расспрашивать этого человека. — Нет… не знаю я, как оно пишется. Ну ладно… э-э. Волан-де-Морт, — выдавил, наконец, мистер Хагрид. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так… э-э… двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере. А ваши мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит… А может, хотел их… э-э… с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Вам всего год был, а он пришел в ваш дом и… и…       Мистер Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко. Авелина скривилась, она была приучена к аккуратности. Да и дядя Вернон всегда говорил Дадли и Авелине, что у джентльмена всегда должно быть в порядке шесть вещей: туфли, руки, носовой платок, шея, лицо и если он носит, то и усы. — Вы меня извините… плохой я рассказчик, Гарри, Ави, — виновато произнес мистер Хагрид. — Но так грустно это… я ж ваших маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Вы-Знаете-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя, Гарри, попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а потом наверняка и Ави, но не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей ваших он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он, если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунсов, Пруэттов, а ты ребенком был, а выжил.       Мистер Хагрид замолчал, а Авелина ощутила резкую головную боль. Перед её глазами отчетливо возникла картина из прошлого, которое было заблокировано её памятью, это была ослепительно яркая вспышка зеленого света и мелькнула она совсем рядом. Хагрид с грустью смотрел на неё и Гарри, который о чем-то думал. — Я вас вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез вас, и он отдал вас… — Вздор и ерунда! — голос дяди Вернона звучал жестко, он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида. — Вы с вашим директором подкинули к нам под дверь детей, как каких-то ненужных животных, от которых хотели избавиться..!       Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с дивана, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу. — Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот откроешь…       Тетя Петунья яростно зашептала что-то дяде на ухо. Кажется, умоляла его не лезть на рожон. — Так-то лучше, — Хагрид тяжело вздохнул, и сел обратно на диван. — А что случилось с Волан… извините, с тем Вы-Знаете-Кем? — с любопытством спросил Гарри. — Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я вам с сестрой скажу, это самая, что ни на есть настоящая загадка… Он все сильнее и сильнее становился и, вдруг, исчез, и… эта… непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже… а ведь только человек может умереть. А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется… э-э… своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они… это… как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его… э-э… сломало. Что-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю, что, да и никто не знает… но сломал ты его, это точно.       Авелина была готова зарыдать от своего бездействия. Этот ужасный человек ведет себя тут как у себя дома, запугивает дядю с тетей, и ведет какую-то пропаганду, а она ничем не может помочь своей семье. — Хагрид, — тихо произнес вдруг Гарри, почти так же тихо, как недавно сама Ави. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Я не думаю, что я с Ави волшебники… что мы сможем стать волшебниками.       Авелине было неприятно, что Гарри говорит за неё. Но мысль, что великан его не услышит была приятной. Ведь это из-за него этот человек кричит на дядю с тетей, из-за Гарри у тети сдали нервы. К её удивлению, мистер Хагрид его услышал, и даже рассмеялся. Значит, пока опасность миновала, и он отвлекся на Гарри. — Значит, не волшебники? И никогда с тобой или твоей сестрой ничего такого не было, когда вы злились или огорчались?       Гарри задумался, и вдруг выдал: — Когда за мной гналась банда Дадли, я смог ускользнуть от них, оказавшись на крыше школьной столовой… И когда тетя Петунья остригла меня почти налысо, я с ужасом думал о том, как завтра появиться в школе, мне удалось заставить волосы отрасти за одну ночь… А самый последний случай был, когда Дадли ударил меня в террариуме, а я напустил на Дадли бразильского удава. — Гарри улыбнулся, и посмотрел на мистера Хагрида.       Авелина презрительно фыркнула. Ну да, пропустил половину истории и выставил себя бедным и несчастным. Когда за ним гнался Дадли со своими друзьями, то перед этим Гарри оскорбил младшую сестренку одного из них, а девочки, вообще, очень болезненно относятся ко всему такому, особенно в таком нежном возрасте, как эта девочка. Дадли, как вожак и кузен обидчика, не мог позволить никому другому надрать уши Гарри. Волосы тетя Петунья состригла потому, что Гарри принес вшей, которых где-то набрался, и не могла позволить их подхватить Авелине, у нее были шикарные длинные волосы, и Дадли. Потом из-за Гарри пришлось подстричь волосы, он плюнул в них жвачку. А на день рождения кузена, он оскорбил маму Дадли, и получил по заслугам. — Ну что, убедил я тебя теперь, да? А говоришь, что Гарри Поттер не волшебник. Погоди, ты скоро в Хогвартсе самым знаменитым учеником станешь. — Я говорю вам, что он никуда не поедет! — прошипел дядя Верной. — Он пойдет в школу «Хай Камерон». Авелина поедет, если захочет. Она умная девочка и… — Если он захочет там учится, то даже такому здоровенному маглу, как ты, его не остановить, понял? — прорычал Хагрид — Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе — да ты свихнулся, что ли?! Они с сестрой родились только, а их тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет… и он с сестрой в нее поступят, а через семь лет они сами себя не узнают. И жить он с ней там будет рядом с такими же, как они, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да… — Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ГАРРИ ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Вернон.       Хагрид резко схватил свой зонтик, завертел им над головой, а его голос загремел словно гром. — НИКОГДА… НЕ ОСКОРБЛЯЙ… ПРИ МНЕ… АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА!       Зонтик со свистом опустился, и своим острием указал на Авелину и Дадли. Дадли тут же накрыл свою кузину собой, повернувшись к великану спиной. Вспыхнул фиолетовый свет, и раздался такой звук, словно взорвалась петарда, затем послышался пронзительный крик, а в следующую секунду Дадли затанцевал на месте и кричал от боли. Когда он повернулся к Авелине спиной, она заметила, что на ночных штанах Дадли появилась дырка, а сквозь нее торчит поросячий хвостик. Дядя Вернон, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю Петунью, Дадли и Авелину, втолкнул их в коридор и тут же с силой захлопнул за собой дверь.

***

      Авелина плакала, сидя на полу в комнате дяди и тети. На кровати на животе лежал Дадли и пытался успокоить кузину. — Ну, что ты, Ави? Уже не болит. Это было даже забавно. Честно. — Это из-за меня… Не поеду в эту дурацкую школу… — причитала Авелина между всхлипами. — Эй, ничего подобного. Ты же хорошая. Вот поедешь в эту школу, научишься чему-нибудь там необычному, и мне покажешь. — Дадли гладил кузину по голове. — Покажешь же?       Авелина яростно закивала. Когда в комнату зашли дядя Вернон с тетей Петуньей, Ави уже успокоилась. Дядя нес раскладушку, которая раньше стояла в чулане. Он поставил её так, чтобы она перегораживала собой дверь, что вела в комнату. — Вы, дети, с Пети будете спать на кровати, а я лягу на раскладушку, — сказал дядя.       Все легли так, как сказал дядя. — А теперь спать, — скомандовал дядя Вернон и выключил свет.