***
— Серёж! Срочно! — Дима, не особо церемонившись, влетает в кабинет своего парня, лишь молча кивнув головой офигевшей от произошедшего секретарше. Она, спустя некоторое время кивнула в ответ, но парень уже скрылся за дверью кабинета. Парень с хвостиком неохотно отрывается от документов, которые он должен подписать до вечера. — Что случилось? — он чуть склоняет голову, наблюдая, как парень нервно ходит по его кабинету туда-сюда. У Сергея от таких действий в голове закружилось, — прекрати наматывать круги, меня аж укачало. — Антона опять кроет. Ему нужно сменить психолога, — парень поправляет очки нервным движением руки. — Это третий психолог, Дим. — Я понимаю, но ты знаешь, насколько он мне дорог! — парня мелко потряхивает. — Успокойся, родной. Я что-то придумаю, — мужчина поднялся, и заключил парня в свои объятия. — Мы ведь спасём его..? — Да, я обещаю тебе. Мужчина только сильнее прижимает к себе парня и вспоминает, что у него был одноклассник, который стал первоклассным психологом, к которому приезжали в Москву со всех городов России и даже Украины.***
Антон сидит на холодной земле, опустив голову вниз. Горячие слезы, падая с красных щек прожигали лёд. Если бы они так же могли растопить чертово ледяное сердце. Если бы могли. Кончики пальцев посинели от холода, штаны промокли насквозь, неприятно холодя колени, но встать не было никаких сил. Прохожих почти не было, да и те не особо обращали внимание на сидящего в снегу посреди улицы парнишку. Его плач не был слышен постороннему уху, но душа терзалась от боли, кричала в пустоту, разрывалась на части от каждой новой мысли, что заполнили голову. Боль. Лишь она была верным спутником сейчас.***
— Арсений? Здравствуй, это Серёжа Матвиенко, помнишь меня? — армянин сидел в своем кабинете. — Серый? Сколько лет, сколько зим. Ты как? — психолог чем-то пошуршал и, видимо, уселся. — Ты ведь сейчас в Москве? Мне очень нужна твоя помощь, — Сергей внимательно окинул взглядом Диму, который дёргал ногой от волнения. — Да, я в Москве. Слушаю тебя. — Предлагаю встретиться и обсудить, это явно не телефонный разговор. — Окей. Скинь мне смс-кой место, где хочешь встретиться и во сколько. — Хорошо, до встречи. Спасибо тебе. — Пока рано благодарить. Серёжа откинул телефон. — Слышал? Всё будет хорошо. — Да, я надеюсь.***
Танцуя в любимой оверсайз футболке под slowed песни, Антон понял, что любит эту жизнь. Когда стоял в обнимку с лучшим другом у окна и смотрел на свет фонаря, Антон понял, что любит эту жизнь. Когда проснулся в холодной комнате с отключенным отоплением, Антон понял, что ненавидит эту жизнь. Когда он сидел на крыше и наблюдал дивной красоты рассвет, то понял, что любит эту чёртову жизнь. Он понял только сейчас, что жизнь — это переплетение моментов, многих моментов, плохих и хороших, но по-своему важных.***
Открыв глаза, Антон снова понял, что проспал всё на свете. Сделав вдох, встает не ощущая ног и тела в общем. Нет сил даже поесть, просто залипает в потолок. Новый день. Новые события. Но только не у него. Парень просто смотрит в телефон, пытаясь найти хоть что-то для себя. Сбив свой режим к чертям, не успев встать, как скоро наступает тьма. И как обычно просто выбирается на улицу ночью, ведь так проще. Несмотря ни на что, идёт в магазин, пока он не закрылся, и покупает себе энергетик и сигареты, без возможности спать трое суток. Улица наполнена мертвой тишиной, что пробивает уши звоном. Вокруг никого. И он уже не ощущает себя как дома и в собственной квартире, или в чьем-то саду. Просто пробегает мимо жилых домов не смотря ни на что. Просто слушая музыку, чтобы хоть немного разнообразить туман, которая пробивает уши хуже, чем гробовая тишина. Смирившись со всем, подросток не понимает, что, где и зачем.***
На улице был ноябрь. Улицы усыпаны листьями вперемешку с грязью. Пальто парня такое тяжелое, будто хочет задавить его. Сегодня очень холодное утро. Антон заматывает огромный мамин шарф вокруг шеи, укутывая нос. Терпкий запах корицы и дыма. Отрешенные взгляды людей сквозь шапки и капюшоны. Пошёл первый снег. Шаст хочет обратно домой, но пообещал, что придёт на встречу с Димой и Сергеем. В вагоне метро тепло. Можно немного отогреться. Парень заходит в какое-то кафе и ищет друзей взглядом. Они сидят за дальним столиком, и Антон направляется туда. — Привет, бродяги! — парень пожал им руки, и рухнул на диванчик напротив них. — Что у тебя с глазами? Они совсем красные. Ты плакал? — спросил как всегда внимательный Матвиенко, который тоже безумно сильно переживал за парня, поскольку успел привязаться к нему. — Нет, — ответил Антон, смеясь, — я слишком пристально вглядывался в свои сказки, а там очень яркое солнце. Парни красноречиво промолчали. — Мы кого-то ещё ждём? — Да, моего старого знакомого, — ответил Матвиенко. — Я кушать хочу, вы что-то будете? — спросил Шаст, стягивая шарф. — Да, возьми нам 2 чизкейка с манго и два американо с молоком, — ответил Поз, удобно устроившись на плече старшего. — Понял, — Шаст ушёл на кассу за заказом. В этот момент колокольчик на двери кафе звякнул, оповещая о приходе нового клиента. Это был Арсений Попов. — Арс! Мы тут! — крикнул Матвиенко, маша рукой, чтобы психолог увидел его. Мужчина улыбнулся уголком губ, направляясь к парням. Он стянул с себя тёмно-зелёный шарф и сел напротив парней, где минутами ранее сидел Антон. — Как ты? Нормально добрался? — мужчины пожали друг другу руки, крепко обнявшись. — Да, я вызвал такси, поскольку моя машина в салоне, всё в порядке, — успокоил его брюнет. — Это — Дима, мой парень, — Сергей кивнул головой на Позова. — А мы знакомы, — тихо прорычал Дима, но всё равно вытянул руку, а Арсений пожал её. — Ага. Выкладывай давай, зачем позвал? Что-то важное? — мужчина стянул с себя пальто. — Сейчас подойдёт наш друг, он ушёл за заказом, и всё расскажу, — ответил Серёга. — Отлично. Мужчины вели непринуждённую беседу, когда вернулся Антон с подносом и заказом. Арсений перевёл на него взгляд и замер, а Антон лишь выдал громкое ''блять'', уронив поднос. К ним тут же подошла официантка, собирая осколки. — Я заплачу штраф, не волнуйтесь.. — пробурчал Антон. — Всё в порядке, Тох? — Дима взволнованно посмотрел на друга. — Да.. всё в порядке, не бери в голову, — Шастун растерянно хлопал ресницами. — Вы что, знакомы? — вклинился Матвиенко. — Тоша — мой бывший парень, — ответил такой же офигевший Арсений. — Я для тебя давно не Тоша, — рявкнул Антон. Антон сразу узнал его. Как оказалось, он изменился и бросил пить, сменил парфюм и купил другой гель для душа, он теперь носит пальто, начал курить, и теперь он излучает лишь счастье и чистую радость. И он был не один. На заставке телефона Антон увидел фото, где брюнет обнимал женщину. Он держал её руку, целуя девушку в смеющийся рот. Да, Антон тоже не один теперь, но, погрязший в рутилу, и все время ожидавший его. А ждал так, как никто не ждёт. Он до сих пор любит его. Не отдавая в этом отчёт. Шастун знал его наизусть, посвящал ему стихи, он ждал, что однажды он передумает и придёт, но мужчина не пришёл, когда Антон так отчаянно нуждался в нём. А парнишка все ещё помнит, как пахли его духи. Антон любит его шею, изгибы ключицы. Его губы, слегка покусанные. Мальчишка очень старался, но не мог не влюбиться в его манеры, в то, как мужчина смотрел в сторону, и как делал вид, что ему на Антона совершенно все равно. Мужчина не особенно часто называл его по имени, но лишь у него получалось произносить его с нужной жестковатой сладостью, заставляя холодный выедающий глаза потолок в комнате подростка теплеть и становиться почти молочным. Ему нравились руки Антона: он часто рассматривал их, браслеты на запястьях, кольца на них или осторожно, словно опасаясь спугнуть трогал, практически никогда не раздражаясь из-за нервной привычки юноши стучать ногтями по любым поверхностям. Напротив, ему даже нравилось это тупое звучание почти ритмичных ударов: Тоша предпочитал выстукивать небольшие мелодии. — Я выйду на перекур, — пролепетал Антон, тут же ретируясь с заведения. Серёжа ошарашенно посмотрел на Арса. — И чего сидишь? Догоняй его! — выкрикнул Поз. — С чего бы это? Между нами давно всё кончено, — мужчина откинулся на спинку диванчика, скрестив руки на груди. — Да потому, что ты тут единственный психолог! И, видимо, хуевый! Ты забыл, как ты поступил с ним и бросил его?! — Позов уже не сдерживал себя. Он вообще, парень тихий и спокойный, но за Антона готов был рвать и метать. Мужчина лишь молча выгнул бровь, но затем выдохнул и, взяв пальто, тоже пошёл на улицу, где курил парень. — Неожиданная встреча, не так ли? — спросил Арсений, став возле Антона. — Не то слово, — буркнул подросток в ответ. — И как ты? Нашёл кого-то? — мужчина выдохнул дым, повернув голову к парню. Антон сжал челюсть и отвёл взгляд. — Да, нашёл. Не быть же мне холостым. Всё равно недолго жить осталось. Арсений дрогнул от этих слов и опустил взгляд. — Мне жаль, Антон. — Не будем о грустном. Я вижу, ты теперь тоже в отношениях. Рад за тебя. Уверен, она лучше депрессивного асексуального подростка, которому осталось жить пару лет, если не меньше. Слова про смерть Арсений попытался пропустить мимо ушей, но не вышло. — Да, мы женаты, есть маленькая дочь Кьяра. Антон молча хмыкнул, выдыхая сизый дым. — Рад за тебя, правда. Ты заслужил это. Мужчина немного помолчал, и продолжил. — Знаешь, мы с ней тоже ругаемся по пустякам. Только все изменилось. Ссоримся не потому что взрывается с полуслова, как ты, а именно потому что не так, как ты. И разговоры не те, и слова совсем другие, и любить её так никогда не выйдет. Пыталась пару раз закатить сцены ревности, а мне, понимаешь, всё равно. Жалко девочку, и хорошего отношения заслуживает, а я, видишь, до неё уже лучшего встретил. Она, вроде, и не грубит, как ты, и в жизнь мою особо не лезет, хотя и заботится, и переживает, по-моему. А вот мне, тебя не хватает. Ума твоего, гордости глупой, даже бессмысленных запретов и обещаний. А знаешь, по чему, дебил, скучаю? По ощущению, что самый лучший мальчик на всём этом свете держит тебя за руку. Вот этого ни с одной, ни с другой, или другим уже не будет. Лучший остался в прошлом. Подросток молча слушал его, а горячие слёзы так и текли по его щекам. — Я до сих пор не понимаю, что не так я делал в отношениях, что ты от меня ушёл. Разве тебе не было достаточно того, что я при любых обстоятельствах оставался рядом, поддерживал в любой момент и всегда помогал, наплевав на себя? — Я струсил, Антон. Сбежал, как последний идиот, потому что понимал, что не переживу твою смерть. — Тогда зачем вообще начал встречаться со мной? Из-за жалости? — Антону было плевать на то, что слёзы беспощадно текли по его щекам. — А как я мог не влюбиться, Антон? Ты постоянно что-то рассказывал мне и ни на секунду не замолкал. Я сам видел, насколько сильно ты ко мне привязался. Ты целовал меня, когда я был серьёзный; ругался, если я был холоден к тебе из-за проблем или работы. Но я никогда не был холоден к тебе специально. Мы говорили с тобой часами, обо всем! Ты зачем-то сидел на диетах. Всегда! А я понимал. Бывает, хватал тебя, ты хохотал, вырывался, а я тебя обнимал крепко, и мы после долго сидели, обнимались. А я молчал. А я и рад был молчать! Сидел тихо, любуясь тобой. И в тебе столько разных заковырок, что не счесть. И я всё это люблю. — Я стал панически бояться чувств, Арс. А вдруг я по новой раскроюсь, а меня оставят? Я был тогда морально сломан, ведь ты был моей первой любовью и первым предательством. Ты был частью меня. Поэтому каждый раз, когда случалось что-то действительно интересное, я думал: «Арсений придет, и я все ему расскажу». Но я забывал одно: ты больше никогда не придёшь. Наверное, я бы всё отдал, чтобы танцевать сейчас в твоей комнате, и видеть как ты смотришь на меня влюблёнными глазами. Я до сих пор помню, как мы захлебывались портвейном, я косил под Тайлера Джозефа в очках как у Вилли Вонки и ел гречу наверное с месяц, чтоб купить тебе ветку мимозы. Я тебе не давал надежды и клятв ложных несколько сот. А сейчас я попрошу у тебя кое-что: убей меня прежде, чем я прощу тебе всё. Я не люблю тебя — пытаюсь отрицать, но все еще храню в себе твой голос. Он укладывает меня спать. А в самой старой пепельнице валяется единственный скрюченный окурок, который ты сжимал между пальцев и, выгнувшись, со вкусом так дымил. Это была твоя единственная сигарета за все наши отношения. А я смотрел на тебя и думал: оставайся, пожалуйста, будь вечно мне любимый. Я помню твой смешок когда такое срывалось с моих уст, а было это довольно часто. «Люблю тебя» — шептал я тебе, словно болен. А позже вдруг узнал: болел — напрасно. Это уже сейчас остались мысли и окурок. Я, иногда, на него смотрю горячим взглядом, что, кажется, зажгу в эту минуту. Мне не хватает тебя рядом. Я чертовски в тебе нуждаюсь, каждой клеточкой того органа, что хреновенько прикрываясь, гонит кровь у меня за ребрами, каждым вздохом печально-сладостным из дыры на моем лице, каждой осенью мерзопакостной, каждый раз становясь голодным, в каждых, каждой и каждому — я твержу что не нужен отдых мне, а я ведь нуждаюсь лишь в тебе, придурок. Глупо и печально, что я искал тебя, отчаянно во всех. И знаешь, сейчас я точно понял, что такое ''отпустить человека''. — И что же это? — мужчина посмотрел на парня, и Антон заметил, что Арсений тоже плачет. — Это значит никогда, даже в минуты сильной грусти или под действием алкоголя, не писать, не звонить, не просить, не вспоминать. И мне больно, Арс. Больно просыпаться по ночам каждый час и проверять телефон на наличие сообщение от тебя. — Тош, поверь, я страдаю не меньше. Я готов подать на развод, лишь бы вернуться к тебе, — мужчина смотрел на парня. — Зачем? Разве ты не счастлив с ней? — Я с ней для галочки, для родителей. Да даже Кьяра не от меня, а от её первого брака. Знаешь, удивительно, как сильно люди могут влиять на нас. Ведь отсутствие всего одного человека может вогнать тебя в депрессию и ужасную тоску, а его присутствие сделает тебя счастливым человеком и натянет на твоём лице улыбку до самых ушей. — А я могу молчать и биться о стены или резаться сам, никого не нервируя, но я снова срываюсь и ненавижу себя за это. Ненавижу себя за то, что я игнорировал каждую твою ошибку, но кто знал, что в один день ты будешь игнорировать меня, как будто бы я был твоей самой большой ошибкой. — Ты никогда не был моей ошибкой, Тош, — мужчина сделал шаг вперёд, чтобы обнять парня, но он лишь отошёл от него и вытянул руки в защитном жесте. — Я больше не хочу это обсуждать. Я морально устал, пойми это, — юноша поднял свои невозможно-зелёные глаза полны слёз, а сердце Арсения болезненно сжалось. — Что мне сделать, чтобы вернуться к тебе? — Ты хочешь разбить ей сердце, как и мне? — Я не разобью ей сердце. Она знает, что я её не люблю. Позволь мне всё исправить. — А как же моя смерть? — Я не хочу думать об этом сейчас, всё будет хорошо. Мы со всем справимся. Я оплачу лечение в любой больнице, даже за границей, — Арсений понимает, что нагло врёт. Ничего не будет хорошо. Он не переживет эту смерть, но он больше не оставит своего мальчика. Ни за что. Никогда. — Мне нужно время, чтобы подумать, хорошо? — Да, конечно. Я не буду торопить тебя. — Хорошо, спасибо тебе, — парень отвернулся, чтобы потушить об запястье окурок. — Можно.. можно хотя бы обнять тебя? Антон смутился, но молча протянул руки, а старший тут же крепко обнял его. Подросток неуверенно обнял его в ответ. — Я люблю тебя, Антон. Шастун тихо всхлипнул после этих слов, сильнее вжимаясь в мужчину. — И я тебя люблю, Арс. Послушай, мне надо ехать в больницу за лекарствами, я поеду. Передай парням, что я прошу прощения, но я и так уже опаздываю. — Давай я подвезу тебя, ну, вызову такси. — Нет-нет! Я сам! Тут неподалёку, я пройдусь. Мне нужно побольше быть на воздухе. — Напиши мне, как будешь дома, пожалуйста. — Хорошо, напишу. Пока-пока, — парень уже хотел отстраниться, но старший не дал ему это сделать, а лишь нежно обхватил его лицо и, подняв, трепетно поцеловал. Антон опешил на несколько секунд, но затем, прикрыл глаза и ответил на поцелуй. Он знал, что целует его последний раз, а оттого лишь сильнее прижался к мужчине. — Мне пора, ещё спишемся, — он врал. Он уже не напишет ему. — Буду ждать, но пообещай мне, что будешь осторожен, — мужчина заглянул в его глаза, словно в последний раз. Впрочем, так и было. Антон быстро отвёл взгляд и мысленно досчитал до десяти, чтобы позорно не разрыдаться. — Обещаю, Арс. Шастун развернулся и молча пошёл в нужную сторону, но как только скрылся из виду — тут же принялся бежать, на ходу вызывая такси. Арсений ещё немного постоял на холоде, но всё же зашёл внутрь. — Где Антон? — Дима взволнованно посмотрел вокруг. — Пошёл в больницу за таблетками, — ответил мужчина, садясь напротив. Внутри у Позова всё похолодело, и юноша замер. — Какими ещё таблетками? Он уже больше месяца не пьёт их, поскольку сам от них отказался. — Да я откуда знаю? Он мне так сказал. — Блять! Быстро вызывайте такси! — Поз подорвался, начав натягивать на себя куртку. Он дрожащими руками достал телефон, открывая телефонную книгу. ''Шастунишка''. — Возьми трубку.. пожалуйста.. — молился Дима, стоя на холоде. С кафе вылетел Сергей, а за ним Арсений. — Что случилось? — мужчины не понимали, что происходит. — Антон сейчас покончит с собой! — Дима, успокойся! — Матвиенко попытался обнять его за плечи, но подросток лишь вырвался из его хватки. — Это его кодовая фраза! Мы ещё мелкие были, когда придумали эту фразу, — Димку трясло, а по его лицу текли слёзы. — Где это блядское такси? — тут уже не выдержал Арсений, который тоже начал паниковать. Паника передалась и Серому, который всегда старался сохранять спокойствие и хладнокровие, но не сейчас. Антон моментально вылетает из такси и несётся к нужному заброшенному зданию. Это огромная старая гостиница, высотой в 17 этажей. Мальчишка быстро поднимается на крышу, и бежит с такой скоростью, словно у него за спиной выросли крылья. Парень выкуривает последние сигареты некогда любимого Marlboro. Он достаёт телефон и пишет Арсению, что он почти дома. Такси наконец-то приезжает, но парни понимают, что они не знают, где именно Антон. — Куда нам ехать? К нему домой? — спрашивает Арсений. Дима быстро открывает карты на телефоне и смотрит на значок, который был телефоном Шаста. — У меня есть его геолокация, — парень резко всучил водителю телефон, — быстрее, пожалуйста! Шастун докуривает последнюю сигарету и медленно тушит её об запястье. В голове крутится, тошнит, и парень рвёт кровью. Вот и всё. Крайняя стадия болезни. Парень взводит взгляд на небо и улыбается окровавленным ртом. Он откидывает телефон куда-то в сторону и стаёт на край крыши. От такой высоты перед глазами всё плывет, ведь Антон всегда боялся высоты. Парень поднимает голову и мысленно просит прощение у Димы, Серёжи и Арса. Мама уже давно на небесах. Парень делает последний шаг. Шаг в никуда. — Я сдаюсь! — крикнул обессиленный Антон, стоящий на краю крыши.