Последний день лета

Душераздирающий крик пронёсся по комнатам квартиры Кэтрин Хилл. Девушка сидела на полу, посреди собственной гостиной, вокруг нее были разбросаны книги, какие-то бумажки, подушки с дивана и мелочь с полочек. Отчаянно хотелось кричать и рушить все вокруг, но силы будто разом покинули тело Кэтрин. Их хватало лишь на то чтобы разрыдаться глядя на Луну сквозь тонкую шторку, едва движимую ветром от приоткрытого окна. Девушка тряслась как в лихорадке неистово повторяя «Нет, нет нет-нет, это все неправда, неправда… Нет» Казалось, сейчас она крепко закроет глаза, а когда откроет, чувство полной безнадежности, обиды и боль навсегда покинут ее тело, она окажется маленькой девочкой, за которой ухаживает мама, читает сказки и приносит горячее молоко с медом, лаская и убаюкивая. Кэтрин открыла глаза раз, чуда не произошло. Как и на второй, третий и даже четвертый раз. Снова отчаянно закричав, девушка отбросила в сторону книги, валявшиеся под руками. Кэтрин снова склонилась над собственными коленями и невидящим взглядом уставилась перед собой. Губы лихорадочно шептали что-то неразборчивое, по щекам, тихими ручьями стекали слезы, тело качалось вперёд и назад, придавая фигуристке безумный вид. Она не смогла бы ответить, сколько просидела в подобном состоянии, чувствуя как внутри поднимается ненависть, жалость, терзания чувством собственной никчемности, позже сносимое волной слез и полной пустотой сознания. Именно в таком состоянии ее обнаружила Лиз, когда запыхавшись влетела в квартиру, дверь которой, Кэтрин даже не закрыла до конца. Лиз, положила руки на плечи подруге, которая не отреагировала, продолжая раскачиваться, тогда девушка снова предприняла попытку обратить на себя внимание, быстро поняв что Кэтрин сейчас не в состоянии даже сфокусировать взгляд, Лиз попыталась поднять девушку и усадить на диван. Кэтрин не реагировала и сейчас, будто была без сознания. — Кэт, Кэтрин, посмотри на меня. — … — Милая, пойдем сядешь на диван.- Лиз говорила тихим, по материнские успокаивающим голосом, на что Кэтрин возражающе замотала головой. — Нет… Нет. Не трогай! Отпусти меня, оставь! — девушка снова начала кричать, вырвалась и опять рухнула на колени. Новый отчаянный крик, похожий на вой снова сорвался с губ. Лиз села перед подругой на колени, осторожно обнимая ее, опуская себе на грудь, не обращая внимание на попытки вырваться и крики Кэтрин. Она лишь поглаживала подругу по голове, плечам и спине, нашептывая что-то успокаивающее. Пусть не сразу, но это помогло, когда Кэтрин уже почти уснула на груди подруги, лишеная сил истерикой в квартиру вошли братья Бейкер. Оба, и Брайан и Ходж в первые секунды замерли на пороге, и так-же одновременно ломанулись в сторону девушек. Кэтрин, заметив братьев, готова была умереть, лишь бы снова не выглядеть в глазах окружающих жалкой и уязвимой, какой себя чувствовала. Последнее, что девушка видела перед тем как глаза закрылись, а тело обмякло, обеспокоенные лица дорогих людей. Стоило Кэтрин закрыть глаза, как старший Бейкер уже подхватил хрупкое тело фигуристки и осторожно, будто стеклянную розу, что подарил, отнёс в спальню. Кажется, этот сон должен был стать спасением для Кэтрин, но он был беспокойным, она то и дело просыпалась с громким вскриком. Но тут же засыпала, чувствуя теплые руки Ходжа, обнимающие её. Он даже не просыпался, но одного присутствия мужчины хватало, чтобы чувствовать себя спокойно. Засыпая Кэтрин успокаивала или скорее убаюкивала себя мыслью о том, что она не одна, ее любят и поддерживают, Кэтрин справится. Ходж кажется не спал несколько суток, на него тоже много чего навалилось, с чем ещё только предстоит справиться, но сегодня они оба должны выспаться. Завтра… Завтра будет завтра.