Глаз бури

      До приезда нового начальства в Вейл Таксон и Рейсен договорились об ещё одной встрече. Он хотел убедиться в надёжности её маскировки и обсудить кое-что по совместному теперь расследованию.       Приняв версию с целой группой злоумышленников за наиболее близкую к действительности, Таксон задумался о том, как, например, эта группа может существовать внутри самого Белого Клыка. Раскол двухлетней давности наверняка должен был послужить импульсом для создания нового подразделения, занимающегося исключительно дезертирами и заговорщиками — но такового у них не было. В открытом виде, по крайней мере.       Теории, одна отвратительнее другой, так и лезли в голову. Он пытался объяснить себе воодушевление Макса и его причины. Радоваться массовым беспорядкам или развязыванию гражданской войны — не в его духе. Но его задание могло привлечь к себе (и привлекло же!) внимание сестёр Инаба. Возможно, Макс надеялся выйти на них и обсудить с ними происходящие в БК изменения — из самых лучших побуждений. И сойти, как говорил Фрэнсис, с общего курса. Стать предателем, по мнению большинства.       Какое отношение имела к убийству верховный лидер? Таксон думал, что устранять одного из своих самых близких соратников при таких обстоятельствах — тайно, через третьих лиц, — она не стала бы, скорее, устроила «публичный» суд. Но кто-то мог возомнить, что и она тоже сбивается с пути: зациклилась на поимке другой бывшей соратницы, не спешит озвучивать общий план действий для всей организации (хотя очевидно, что он есть и уже осуществляется), теряет былую хватку. Кто-то мог потихоньку отодвигать её в сторону, так же, как она подвинула Белладонну в своё время.       Рейсен пришла за десять минут до закрытия, когда он уже расставлял последние книги по своим местам на стеллажах. Выглядела она иначе, и если бы Таксон не ждал её специально, то не признал бы с первого взгляда. Она сменила стиль одежды на универсальный, а внешность — на неприметную. Волосы укоротила и скрыла под кепкой, кроличьи ушки из белоснежных превратила в серые, цвет глаз с красного изменила на светло-серый. Наверное, именно в этом образе она и расхаживала по главной базе, оставаясь неузнанной: невзрачная пацанка из неблагополучного района, от которой лучше держать подальше кошелёк и драгоценности, не имела ничего общего со строгой и всегда собранной интеллигентной красавицей.       Однако в ней всё ещё угадывалась её истинная личность по характерной мимике и жестам. Тот, кто знал, куда смотреть, вычислил бы её.       — Всё в толк взять не могу, — произнесла она с насмешливыми интонациями в голосе, для неё необычными, — почему у тебя выключатель прямо у входной двери. Любой человек с улицы может сделать вот так…       Она погасила свет, и зал погрузился в темноту. Не то чтобы это помешало им видеть друг друга отчётливо.       — …и вот так, — Рейсен заперла входную дверь на защёлку и перевернула табличку на сторону «Закрыто».       На случай «офигевшего человека с улицы» у него под прилавком был припасён дробовик. И собственные кулаки сгодились бы, на худой конец. Никто не ожидал столкнуться в книжной лавке не с чахлым любителем литературы, а подкованным в драках фавном, скрывающим свои черты. Другой вопрос — кому и по каким соображениям вдруг приспичит грабить его магазин, когда в том же праховом касса и товары гораздо привлекательнее?       — И чем же эти манипуляции навредят мне, Рейсен? — спросил он, улыбаясь и выходя в центр зала.       — Ринго, — поправила она. — Ничем, если он не прихватил с собой приятелей, знающих про чёрный вход.       — В крайнем случае я разобью витрину стойкой для зонтиков и подниму шум на улице.       Рейсен с сомнением покосилась на стойку, рядом с которой и стояла, взвесила её в руках и вроде бы успокоилась.       — Как вариант…       Они вместе закрыли магазин и вышли на вечернюю улицу. Рейсен обещала показать ему какое-то интересное место.       — Твоя маскировка хороша, но обманет разве что кого-нибудь, никогда не общавшегося с тобой близко, — выдал он своё заключение.       — Поверь, я не горю желанием общаться с Адамом близко, а для остальных и так сойдёт. И это не иллюзия, я перекрасила волосы и ношу цветные контактные линзы. Поддерживать иллюзию всё время опасно — слишком много возможностей сбиться, потерять контроль и раскрыть настоящее лицо. Визуальные иллюзии вообще не такие эффективные, как ментальные, на мой взгляд.       — И всё же, тебе стоит попрактиковаться вместе со мной в актёрской игре.       Проблемы могли возникнуть и с её легендой. У неё не было никого, кто подтвердил бы её слова: сирота, безработная, путешествовала по королевству в поисках более-менее постоянной работы и жилья, пока не попала в столицу и не услышала о возможностях, которые ей может предоставить БК (фавны в беде были для них основным пополнением). Обычно проверкой новичков занимались рекрутеры — убедить их в чём угодно Рейсен не составило бы труда. Но чем больше заинтересованных в её прошлом, тем сложнее поддерживать обман.       Она снова отмахнулась от его замечаний.       — Единственные, кто захотел бы проверять данные обо мне (если дать им повод, а я не собираюсь): командиры ячейки и представители группы злоумышленников. С первыми легко «поговорить». Вторых мы ищем, так что… это будет «ловля на живца» в каком-то смысле.       — Это опасно!       — Но ты ведь поможешь мне? Присматривайся ко всем, кто общается со мной и пытается узнать обо мне больше.       Девушка привела его в один из окраинных районов, к обыкновенному многоквартирному дому.       — Здесь мы с сестрой останавливаемся, когда приезжаем в Вейл, — она назвала этаж, номер квартиры, код от входной двери и добавила: — Запомни на случай чего-нибудь непредвиденного. Обычная квартира не выдержит осаду, но… Если нужно переждать пару ночей в тихом и неизвестном никому месте, приходи сюда.       — Постараюсь всё же не злоупотреблять вашим гостеприимством.       — На крыше есть заброшенный сад, — тихо добавила Рейсен, ухватила его за руку и потащила к лестнице, — очень безлюдное и жуткое место!       — Тогда зачем нам туда идти? — Таксон недоумевал, но охотно следовал за ней, заинтригованный её поведением.       — Обсуждать заговорщицкий план, конечно же!       На крыше действительно развели сад, ныне заросший неухоженными кустами, в темноте принимающими формы диковинных существ. Рейсен уверенно провела его вглубь сада по усыпанной прелыми прошлогодними листьями дорожке и остановилась у скамейки с облупившейся краской. Потом отпустила его руку и наклонилась, чтобы что-то достать из-под скамейки.       — И правда, сюда никто не ходит, всё на месте, — заметила Рейсен, показывая ему корзинку для пикника. — Я её здесь заранее припрятала, чтобы лишний раз не ходить домой. Хочешь пирог с сыром и шпинатом?       Он согласился, присаживаясь. Вчерашнее чаепитие и вполовину не было таким сюрреалистичным, как этот импровизированный ужин на природе.       * * *       Позже он поделился с Рейсен своими теориями и предположениями. Она наблюдала БК под другим углом и могла добавить что-нибудь, чего Таксон не знал.       Его теория о том, что Макс либо сам искал встречи с сёстрами, либо ждал их вмешательства, чтобы выйти на них, озадачила Рейсен.       — Я не думала о такой возможности… — пробормотала она. — И не знаю, думала ли Теви. Сперва мы хотели выведать ваши точные планы, но для этого мне не требовалось разговаривать с Крисселом. Версию о том, что он знал нападавшего, но не ожидал от него атаки, тогда можно дополнить: убийца мог принять облик его знакомого, той же Теви, например. Что делает меня одной из подозреваемых.       Таксон с сомнением взглянул на неё.       — Рей… Ринго, у тебя нет мотива.       — Ты уверен? — она вернула ему сомнительный взгляд.       — Зачем тебе убивать Макса? Он преследовал твою сестру? Насколько мне известно, нет — он даже не знал, как вас найти. Ты относишься к группе злоумышленников, и это ваш общий план по смене власти в ячейке или во всей организации? Тогда ты бы не трапезничала сейчас со мной, да и раньше не пришла бы ко мне ни с какими разговорами.       — Ну а вдруг я тебя завербовать решила и почву прощупываю?       Он засмеялся, и Рейсен тоже улыбнулась.       — Интересный способ вербовки. Вкусный пирог был частью неё, да?       — Ладно, мне действительно незачем было так делать, — сдалась она и перестала улыбаться. — Я поступила бы по-другому, осторожнее: пришла бы к Крисселу, когда он один, а не в окружении свидетелей.       — Значит, он не настолько умён, как ты предполагала вчера. Самому себе усложнил задачу.       — Почему же усложнил? В обстоятельства этой смерти убийца мог вложить какой-то особый смысл, который мы не понимаем, потому что у нас мало информации. А кто-то, кому это своеобразное послание адресовано — понимает.       Удивительно, как похоже они рассуждали порознь. Предположения о символизме убийства он ей не озвучивал.       — Например, адресат — верховный лидер?       Рейсен кивнула и добавила:       — Предупреждение для неё, возможно. Но тогда ты прав: либо убийца, либо вся группа злоумышленников не очень умны и склонны к риску. На месте Сиенны Хан я бы желала возмездия сильнее, чем боялась схожей участи. Никто не любит, когда его жизни и планам на эту жизнь угрожают.       Какое-то время они сидели в тишине, обдумывая каждый своё.       — Нам не раскрывали причины раскола два года назад, — Таксон, наконец, решился перейти к главной теме, — но мне кажется, у лидеров уже тогда был какой-то определённый план. Не устроивший вас с сестрой, но и требующий переработки без вашего участия, поэтому прошло столько времени. Не так ли?       Рейсен едва слышно вздохнула.       — Я бы сказала, что плана, детально проработанного и учитывающего разные обстоятельства, у них не было вообще из-за разнящихся мнений. Теви считает, что главной причиной ссоры послужило её нежелание переходить к активным действиям и развязывать войну — но не потому, что она не одобряет насильственные методы, а потому, что эта война стала бы последней в истории Ремнанта. Прогресс в наши времена достиг такого уровня, что мы способны уничтожить друг друга. Или, если люди окажутся сильнее и подавят восстание… мы потеряем всё, за что боролись наши предки и за что должны были бороться мы сами. Тогда Сиенна Хан предложила альтернативный путь: использовать наши с сестрой проявления. Её способность выбирать наилучшие пути и моё внушение — с нашей помощью можно заставить кого угодно делать что угодно.       — И превратить весь мир в послушных рабов? Да это же безумие!       — Мне кажется, у нас с Теви всё равно ничего не получилось бы, даже если бы мы синхронно сошли с ума и приняли предложение верховного лидера за отличную идею. Подчинить себе чью-то волю невозможно по щелчку пальцев. На это тратятся годы и… в общем-то, для этого не нужны какие-то особенные проявления... — Рейсен запнулась и уставилась на куст, растущий на противоположной стороне от дорожки, словно прислушиваясь к чему-то.       В парке гулял кто-то ещё? Но Таксон не слышал никаких посторонних звуков.       — Что случилось?       — Ничего, — она опомнилась и опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях. — Просто… я не умею пользоваться собственным проявлением эффективно и не понимаю, почему открыла именно его, будучи настолько безвольной и зависимой от старшей сестры. Если бы не Теви со своим обострённым чувством справедливости, если бы не её смелость и решимость, я бы никогда не покинула Белый Клык по собственной воле и не смела бы возражать против заданий, которые считаю неправильными. Не смела бы идти против всех. К чему бы это привело? А что, если за два года появился кто-нибудь ещё с таким же опасным проявлением, как моё, но у него нет никого, кто бы остановил его?       Он не знал, что и ответить на подобную мысль.       — Рейсен, не принижай себя. Ты прекрасно справляешься и без сестры. А насчёт новых проявлений… нечто выдающееся очень сложно скрывать долго.       Рейсен чуть склонила голову, задумчиво глядя на него.       — Сложно… смотря кому, — она резко сменила тему: — У меня есть идея, как добыть информацию о группе злоумышленников, но тебе она вряд ли понравится.       — Озвучь, а там посмотрим.       — Я поговорю со всеми в ячейке, используя проявление. Это сложно провернуть незаметно, особенно с командирами, но… Так мы узнаем все течения в ячейке. Кто кому симпатизирует, какие идеи поддерживает, как относится к текущим событиям.       — Очень плохая идея…       — У нас нет выбора. Я понимаю, это неэтично…       — Прежде всего, это опасно для тебя, — перебил он. — Что я говорил тебе об излишней самоуверенности? И, кстати, возвращаясь к символизму и адресности убийства — оно может быть приманкой, ловушкой для тебя. Или Теви.       — Ну так мы вечно будем спорить и строить тысячи гипотез! — воскликнула она с досадой. — Я всё равно начну проверку, иначе ничего не добиться. Моя роль для этого подходит и не вызовет ни у кого подозрений: новички вечно заваливают окружающих вопросами.       — Только не перестарайся в рвении узнать побольше… — со вздохом посоветовал Таксон, понимая, что не переборет её упрямство никакими доводами.       Она говорила о своей «безвольности», но от его попыток переубедить её отбивалась весьма активно. Таксон, конечно, не был для неё близким, как Теви… всего лишь напарник в расследовании.       Поведение Рейсен снова натолкнуло его на мысль о том, что даже сильного и опытного иллюзиониста можно провести, переиграть, подчинить себе. Не использовала ли её собственная сестра?..       * * *       Пожалуй, Стива можно было назвать первой ласточкой на долгом пути перетасовок, побегов и исчезновений, начавшихся со сменой лидера. В один прекрасный день — жара пока ещё не навалилась на город со всей силой, и лето радовало прохладой, — он пропал, оставив все свои вещи, и никто из вейловской ячейки больше его не видел.       Обнаружили они странное и плохо объяснимое исчезновение Стива за день до прибытия нового лидера. Рейсен начала проверку пораньше, чтобы успеть поговорить со всеми до того, как в ячейке начнёт хозяйничать Адам. Её интересовали участники последней операции Макса Криссела. Стив был единственным, кто оставался на складе во время убийства — теоретически, он мог услышать или увидеть больше остальных. Но теперь выяснить это не представлялось возможным.       Зато выяснилось кое-что другое: все шестеро (не считая Стива) бессовестно врали в своих показаниях раньше. Под предлогом поисков Стива Таксон снова собрал ребят, в дело вступила Рейсен, и оказалось, что во время убийства они торчали на улице не ради погрузки приватизированного праха.       Стив заблокировал дверь склада как минимум на десять минут. Свои действия он объяснил напарникам так: один из охранников освободился и попытался сбежать, и чтобы этого не допустить, Стив временно перекрыл все выходы с помощью панели управления. Ему поверили на слово. Мэтт поверил ему, потому что от него не пахло химикатами. О варианте «Стив — сообщник убийцы, лишь организовавший для нападения благоприятные условия» парень даже не задумался, к глубокому огорчению Таксона. Впрочем, остальные повели себя не менее наивно: Стив уговорил их промолчать о случае с охранником, чтобы «не вызвать у старших ненужные подозрения», и никто с ним не спорил.       Единственной, у кого возникли сомнения — не сразу, а позже, когда у них появилось время на критическую оценку собственного поведения, — была Гардия. Она-то, кстати, и сообщила о пропаже товарища. Хотела снова поговорить с ним о том, действительно ли стоит умалчивать об охраннике и не лучше ли честно признаться в своих ошибках, пока новый лидер не раскопал их сам, но так и не дождалась Стива, где бы он ни был.       Жил он до исчезновения в одном из общежитий, владельцы которых сотрудничали с БК. Его там не видели уже третий день. Таксон и Хайме съездили на осмотр комнаты: личных вещей у Стива было немного, всё так и осталось на своих местах, в том числе оружие. Они и Мэтта прихватили изучать комнату, но из-за окна, оставленного открытым на три дня, его участие было почти бессмысленным.       Всё это могло значить… да ничего определённого. Стив перевёлся в их ячейку из мантловской около полугода назад. Если он жил подставной жизнью, ожидая подходящий случай, ему незачем было забирать с собой «реквизит». И если он сбежал добровольно, а не с чьей-то насильственной помощью.       — Мы тоже хороши, расслабились! — раздражённо сокрушалась Рейсен, когда они встретились для обсуждения дальнейших действий. — Слишком мало времени было у убийцы — и как я раньше об этом не подумала? Быстро задушить взрослого, крепкого мужчину невозможно — ребята успели бы добежать и если не остановить, то хотя бы заметить убийцу. Вот зачем понадобилась махинация с дверью.       — Среди нас ведь нет ни одного профессионала-криминалиста, чего ты ожидала? Естественно, мы многое упускаем из виду, — заметил Таксон.       — А нельзя ничего упускать! Одно хорошо: я смогу поговорить со всеми под благовидным предлогом. Будем делать вид, что ты опрашиваешь всех и каждого в связи с дезертирством Стива, а я — секретарём подрабатываю, веду протокол допроса. Завтра на встречу тоже пойдём вместе.       Адам, не без помощи Хайме уже знающий о предполагаемом беглеце, чрезвычайно заинтересовался расследованием. Поставил его первым пунктом в своём списке дел и жаждал побеседовать с Таксоном лично, назначив встречу в кабинете Мак… теперь своём.       — И как ты себе это представляешь?       — Думаешь, я стала бы рисковать и лезть к Адаму, не имея козыря в рукаве? — уклонилась от прямого ответа Рейсен. — Когда-то давно он был более любопытен и менее недоверчив. Мы экспериментировали с моим проявлением. Я могу воспользоваться «лазейкой» в его сознании и ввести его в заблуждение, отвлечь от своей персоны и от расследования.       Таксон уже видел сегодня её способности в действии: со стороны это выглядело как непринуждённая беседа с добрым и понимающим психотерапевтом, которому можно рассказать сокровенные тайны, поделиться с ним переживаниями и сомнениями, и он не осудит своего «пациента», облегчит его душевные страдания. О «сеансе» тот забудет, как о пустом сне, даже не поняв, что его сознание обработали. Рейсен презирала грубые методы и насильственное подавление чужой воли — хотя её подход был едва ли не опаснее и… жутче. Она не подавляла, а изменяла чужую волю, и Таксон даже не брался судить, как далеко она (или другой иллюзионист со схожими методами работы) способна зайти в этих изменениях.       Впрочем, наблюдение за успехами Рейсен его не успокоило. И что ещё за «лазейки в сознании»? У кого, главное. По каким безумным соображениям она выбрала себе в напарники именно Адама?       * * *       Что пропустили Таксон и Рейсен:       Сообщение Хайме о дезертире, имеющем отношение к убийству Криссела, застало Адама уже на территории королевства Вейл — он и его команда (ибо предусмотрительному лидеру в новом окружении нельзя обойтись без доверенных лиц) ехали по железнодорожному пути, соединяющему столицу с Восточным портом(3).       Ирвин и Дейдре ушли изучать меню в вагон-ресторане, поэтому в купе остались только они с Блейк и благословенная тишина, позволяющая погрузиться в размышления. Созерцание милой Блейк, увлечённо читающей книжку, всегда действовало на него умиротворяюще.       Итак, Стив из мантловской ячейки. Почему он вообще перевёлся в Вейл? Случай, конечно, не редкий: Криссел был не таким жёстким и требовательным, как Клирмаунтин или Сиенна. Перевод же на остров, к Элбейнам, можно было сравнить с погрязанием в болоте — совершенно бесперспективно. Именно эти рассуждения Стив и предоставил в качестве объяснений, переведясь полгода назад и добавив замечание, что ему не нравятся методы правой руки Клирмаунтина — Билла, будь этот гриммов показушник неладен, Вильсона.       Но. Стив перевёлся аккурат после того, как стало известно о неудачном нападении человека-наёмника на Криссела. А что, если он всё-таки действовал по указке командиров мантловской ячейки, и этот перевод был частью их плана? Что-нибудь вроде «присмотра» за ненадёжным Крисселом? Клирмаунтин хотел обзавестись шпионами в другой ячейке? Присматривать — ладно, это ещё можно понять, но убийство, не абы кого, а соратника и старого друга? Адам всё же склонялся к мысли, что Клирмаунтин и Сиенна вряд ли приложили к этому руку. Кто-то действует за их спинами.       Стив не смог бы распланировать и осуществить убийство Криссела один — это не одиночная месть. Кто тогда его сообщники? Сколько их? Кому хватило наглости и ловкости грохнуть Криссела?       Если бы они были из мистральского отделения, Адам бы знал о них или догадывался. Тайные сговоры сложно скрывать, всё равно рано или поздно что-то просачивается наружу и становится очевидным. Но за другие ячейки он не мог ручаться. В том числе ничего определённого не мог сказать и о мятежниках из Вакуо — гримм знает, как именно их сейчас контролировали сёстры Инаба (и контролировали ли вообще?), достоверно узнать хоть что-либо о них было проблематично.       Разбираться со всем этим одному долго и неэффективно. Он достал свиток и набрал номер Илии. Блейк заинтересованно навострила ушки, прислушиваясь и не слишком умело делая вид, что продолжает читать.       — Илия, это я. Билл всё ещё гостит у вас?       В ответ он услышал шумный вздох.       — Да, он здесь.       — Завтра, ближе к часам шести вечера, я пришлю тебе письмо с подробностями. Пока что последи за ним и постарайся задержать под каким-нибудь предлогом, если он вздумает уехать. Действуй аккуратно, не упусти его.       — А в чём проблема?       — Новые сведения. Не в пользу него, — отрывисто пояснил Адам. Свитки для обмена подобной информацией не годились.       — Ясно. Жду письма.       Конечно, Адам сильно сомневался, что этот идиот способен на подковёрные интриги, но вот оказаться пешкой в чьих-то руках — как и Стив — вполне мог. Если он не причастен к убийству — займётся полезным делом на пару с Илией.       Блейк, уже не притворяясь, настороженно смотрела на него.       — Что ты задумал?       Он объяснил ей ситуацию со Стивом.       — А Билл тебя интересует только потому, что он из той же ячейки и может что-то знать?       — Да, увидим по его действиям в ближайшее время. И не волнуйся ты так за Илию. Она справится.       Блейк отложила книгу и нахмурилась, всем своим видом показывая недовольство и огорчение.       — Мне не нравится, что её нагружают сомнительными заданиями, о которых она никогда ничего не рассказывает.       Ничем сверхсекретным Илия не занималась. Просто были дела, о которых Блейк знать не обязательно. Не отпустили её из Мистраля тоже по банальной причине — с тех пор, как организацию покинул лучший разведчик в лице Рейсен Инабы, Сиенна трепетно относилась к оставшимся, предпочитая держать их у себя на виду. Не исключено, что готовила с их помощью контр-меры.       Даже он пока не мог выцарапать Илию из лап Сиенны, хотя очень желал.       — Блейк, ты ведь сама понимаешь, что разделение информации необходимо. Особенно сейчас.       — Понимаю, но легче от этого не становится.       Он пересел на её сторону, и Блейк тут же потянулась к нему, уткнулась носом ему в плечо. Обнимая её и гладя по волосам, он молчал — любые обещания в стиле «всё наладится» были бы откровенной ложью.       * * *       Опыт Криссела и других лидеров показывал, что ячейку не стоит вверять кому-то одному. Лидеру нужны советники с расширенными полномочиями, готовые подменить его при любых осложнениях. А сложностей и проблем у них скоро прибавится. Поэтому обсуждение ближайших планов они с Хайме начали именно с этой темы: как управлять ячейкой теперь и кто будет третьим в их триумвирате.       Вторая важная тема: необходимо провести ревизию тайников и схронов. Третья: наладить связи с союзниками. Четвёртая: собрать всех для важного объявления. Последнее беспокоило его больше всего, ибо он знал — не все согласятся продолжать общее дело, узнав, что именно потребуется и к чему им следует быть готовыми.       Главная база вейловской ячейки располагалась в нежилом здании с подставными конторами, занимающимися перекладыванием бумажек. Часть базы скрывалась под землёй — надёжно… если никто посторонний об этом не догадывается. По-хорошему, следовало провести здесь «генеральную уборку».       Хайме проводил их с Блейк до кабинета покойного лидера. Обстановка там была скудная: несколько столов, покрытые пылью шкафы с книгами неизвестного содержания, чахлые растения, про полив которых все забыли, да единственная карта столицы на стене.       — Как часто вы проверяете этот кабинет? — спросил Адам, едва переступив порог.       — Один раз осматривали, после убийства. Криссел не позволял никому заходить сюда, но и сам редко использовал кабинет по назначению.       — Не позволял? Это ничего не значит, — пробормотал Адам, ныряя под самый дальний стол.       Что бы там Криссел ни запрещал, любой мог пробраться сюда и повтыкать во все щели оборудование для прослушки. Ага, вот и первый «жучок», плохо припрятанный каким-то дилетантом.       И что же они здесь «осматривали», если упустили его?       — Сэр? — Хайме тоже заглянул под стол. Адам отцепил «жучка» от нижней поверхности стола и молча продемонстрировал ему.       В эту самую минуту раздался робкий стук, и дверь кабинета открылась.       — Босс, можно поговорить с вами… Ой, извините, сэр.       Адам выбрался из-под стола. Визитёрами оказалась группа, участвовавшая в последней операции Криссела, под предводительством младшей сестры местного врача — Гардии. Этих ребят он знал более-менее, «новичком» можно было назвать разве что Мэтта, вступившего в ячейку год назад и открывшего, по словам Хайме, очень полезное проявление (и без особых успехов его использующего, взяться бы за него).       Чем руководствовался Криссел, отбирая эту группу? Гардию, видимо, он взял как аккуратного водителя и зоркого караульного. Мэтта — чтобы запомнил охранников, зачем-то. Энтони — для незаметного проникновения на склад, он был известен своими навыками взлома и кражи. Стив-предатель, Бьёрн, Нестор и Карл — особенными умениями не выделялись, значит, исполняли роль «простой рабочей силы». Все (кроме Стива, очевидно) лояльны к лидеру, исполнительны, не болтливы.       — Если вам удобнее называть меня «боссом», я не против. В коридоре поговорим, — он оставил «жучка» на попечение Хайме и вышел вместе с ними.       — Мы хотели объясниться с вами насчёт Стива… — пояснила Гардия. — Мы действительно ничего не подозревали, когда он уговаривал нас промолчать о том охраннике. Он выглядел таким же растерянным и напуганным…       — Оправдания ваши я и так уже прочитал в отчёте, не повторяйся, — перебил Адам. — Но раз уж вы пришли с покаянием, скажите мне, какие именно свои действия вы считаете ошибочными?       — «Доверяй, но проверяй», — ответил невысокий фавн с енотовыми ушами, Энтони. — А мы его послушали, как самые тугодумистые тугодумы.       — Тони! — одёрнула его Гардия.       — Дык чё, правда же. Никто из людишек, может, и не сбегал. Говорил я вам, монтировочкой надо было поковыряться…       — О, так вы пытались проникнуть внутрь? — заинтересовался Адам. В отчёте об этом не упоминалось.       — Не только через двери. Там ещё окно было, я попросил Бьёрна подсадить меня, — добавил Мэтт. — Но пока мы возились, Стив снова разблокировал вход.       — Что-нибудь ещё показалось вам несущественным для упоминания? Поделитесь?       Они переглянулись между собой.       — Мы думаем, что Стив тоже мог оказаться жертвой обстоятельств, — ответила за всех Гардия. — Убийца мог обмануть его, воспользоваться его доверием. Тони, покажи боссу фигурку, которую ты… эм-м, позаимствовал у Стива.       Энтони протянул Адаму фигурку сидящего «фавна» в просторном бардовом балахоне с капюшоном, скрывающим его лицо в тени. У этого существа были и уши, и хвост звериные — лисьи.       Как интересно.       — И как эта вещь натолкнула вас на мысли о «жертве обстоятельств»?       — Это Гардия себе в башку втемяшила, босс, лично я…       — Тони! — снова возмущённо воскликнула та.       — Пусть выскажется.       — Мне этот мутный прощелыга сразу не понравился. Одни и те же фразочки повторял всё время. Спросишь его, чё из Мантла свалил, а он как шарманка заводная: «Не нравятся их методы, лидер жестит не по делу». Не водился ни с кем. Предлагаю ему в картишки перекинуться, а он: «Занят, занят». Всю комнату обставил сектантскими штучками: иконки и фигурки там всякие. Только, босс, они все пропали… — Энтони внезапно растерял свой вальяжный вид и скромно потупился в пол.       — Так, и что же помешало тебе сообщить о пропаже ещё вчера?       — Дело в том, босс, — Гардия отняла ладонь от лица и вздохнула, — что никто, кроме него, всю эту «сектантскую» атрибутику не видел. Стив убирал её, когда к нему в комнату приходили гости. А Тони забрался туда без приглашения и фигурку взял без спроса.       — Энтони, — Адам перевёл взгляд на него, — тебе сложно самому объяснить собственные поступки и мотивацию, раз приходится прибегать к помощи товарищей?       — Мне не поверили бы, — бросил тот, не глядя на командира. — Я ж её спё… украл. Хотел посмотреть, чё он делать будет. А он и не заметил. Или притворился.       Понятно, они пришли с повинной именно к нему, так как искренне полагали, что ровесник отнесётся к ним снисходительнее, чем тот же Хайме, и головы никому не открутит. Почти угадали. Отныне всякое наказание будет нести в себе смысл и пользу, направлено на самосовершенствование провинившегося. Он собирался вложить в своих подопечных необходимые знания, исправить их недостатки — всеми доступными способами.       То, что они пришли не по одиночке, а вместе, и не скидывали вину целиком на Стива, ему понравилось, тем не менее. Не безнадёжны.       — Бдительность — это хорошо, Энтони. Но опускаться до мелких пакостей, красть у ближнего своего, даже если ты считаешь его лжецом и преступником, — непозволительно. Если тебя поймают на воровстве ещё раз — не важно, какие цели ты будешь преследовать, — это будет твой последний день в Белом Клыке. Уяснил?       — Да, босс, — Энтони, наконец, посмотрел на него серьёзно.       — Теперь что касается всех. Когда отчитываетесь о миссии, упоминаете все детали. На самих миссиях держитесь сплочённо и любую информацию подвергаете сомнению и проверке. Любую. Всё, что видите, слышите, осязаете и так далее. Не решаете ничего на ходу сами, а обо всех своих сомнениях докладываете мне или старшим. Всегда и своевременно.       Он дождался, пока все шестеро нестройным хором подтвердят ему, что уяснили и эти простые правила.       — И последнее. Завтра, ровно в восемь утра, я жду вас в тренировочном зале. Посмотрим, за какие умения Криссел вас выбрал. Свободны.       * * *       Разговор, при котором Таксон не присутствовал по причинам, от него не зависящим, и который Адам не запомнил не по своей воле:       Бдительность и скептицизм, да… В некоторых случаях они бесполезны. Его собственный случай носил имя «Рейсен Инаба». И, к стыду своему, Адам осознал, что на этот раз даже не ощутил её воздействия — не мог вспомнить, что именно произошло, когда она успела подобраться к нему и заглянуть в его глаза. Исход их гипотетического поединка зависел от скорости реакции. В реальном мире Рейсен была физически слабее него, и он давно убил бы её, нисколько не колеблясь. Но здесь, в иллюзии, он был бессилен против неё, полностью в её власти — пока действует её проявление. Каким-то образом она сумела его опередить и не оставила ему ни единого шанса запомнить этот трюк.       Она далеко продвинулась в своём мастерстве — кто бы сомневался? Ведь он был тем, кто раскрыл её потенциал, предоставил ей возможность совершенствовать свои умения и практиковаться, позволил залезть к себе в голову. Да, он проиграл их будущий поединок в ту самую минуту, как протянул ей руку помощи и предложил тренироваться вместе.       Фатальная ошибка? Но в четырнадцать лет он видел в Рейсен лишь жертву обстоятельств, не нужную никому, кроме сестры, зарывающую свой талант в землю — и не мог равнодушно пройти мимо. «Плохих» и «неправильных» проявлений не существует, есть пренебрежительное и поверхностное к ним отношение, нерациональное их использование — так говорил его покойный наставник, и Адам соглашался с ним, старался ту же самую мысль донести и до своих учеников. Называть проявление «бесполезным» — всё равно что ругать собственную руку за недостаточную ловкость и подвижность. Всё зависит от того, как ты — только ты сам и никто другой — свою руку натренируешь.       Способности Рейсен не были такими уж особенными или уникальными, они достались лицемерной, хитроумной и неблагодарной дряни, скрывающей истинное лицо за образом невинной пай-девочки. Адам много общался с ней до её дезертирства, но не стал бы заявлять, что изучил достаточно хорошо, чтобы понимать её поступки и стремления. На самом деле, он понятия не имел, какого лешего она забыла в вейловской ячейке и что она собирается предпринять.       Зачем он понадобился ей? Получить как можно больше сведений о Крисселе или о планах БК на осень? Узнать его мнение о чём-то? Использовать его, как фигуру, оказавшуюся на удобной позиции? Все эти хлипкие конструкции рассуждений строились только на его представлениях о том, что он делал бы на её месте. Единственное, что ему оставалось — наблюдать за ней, пытаться понять и тешиться призрачной надеждой, что она ошибётся, и он сможет обернуть её ошибку против неё.       Иллюзия, в которую он попал, думая, что возвращается в кабинет, была весьма незамысловатой: небольшая комната с плохим освещением, нечто вроде подсобки. Из мебели только два стула, на одном из которых и восседала Рейсен, внимательно разглядывая пленника. Она могла показать ему практически всё что угодно — но берегла силы, а значит, хотела допросить обстоятельно и подробно.       Он не торопился начинать беседу. Совершенно не торопился, в отличие от Рейсен, тратящей ауру на работу проявления. Ему вдруг стало очень интересно, что случится, если швырнуть свободный стул прямо в иллюзионистку. Смоделирует ли она физику процесса правдоподобно?       — Я понимаю, сейчас ты зол и растерян, — Рейсен даже не шелохнулась, а стул, развернувшись на полпути, спланировал обратно на своё место, — но давай обойдёмся без воображаемых драк. Тебе известно, кто убил Криссела?       Он не мог лгать ей, но ответы зависели от правильной постановки вопроса.       — Нет.       — Кто участвует в заговоре против Криссела?       — Не знаю.       — Против верховного лидера?       — Ответы на эти вопросы я хочу узнать даже больше, чем ты.       — У тебя есть соображения насчёт убийц Криссела? Поделись.       — Таксон в отчёте склонялся к мнению, что мы имеем дело с группой заговорщиков. Согласен, я бы тоже не планировал подобное в одиночку, существуют более простые способы самоубийства. Если группа действует изнутри, то это либо целая ячейка ренегатов, как было с вами, либо они размазаны по всем ячейкам. В Мистрале я ничего не заметил, но паре-тройке предателей скрываться легче, чем толпе. В Вейле, думаю, ты проверила сама.       — Да, угадал. Проверила.       Адам мог бы спросить её о результатах, но какой в них смысл, если она сотрёт ему память (в чём он ни секунды не сомневался)?       — Здесь нет других заговорщиков, — внезапно Рейсен всё же расщедрилась на информацию. — Кроме Стива и его помощников, но они скрылись раньше, чем я добралась до них.       Фигурка! Не упоминать фигурку.       — Что-то ты расслабилась, Рейсен. Или тебе не так уж и важно их поймать?       — Важно, — она улыбнулась. — Давай подумаем, где же всё-таки прячутся эти заговорщики. Ты точно уверен, что в Мистрале их нет?       — Не уверен.       — Но у тебя наверняка есть подозреваемые. Кто и почему?       Слишком близко, слишком. Необходимо тщательно следить за словами, чтобы обезопасить Илию и её задание.       — Билл Вильсон. Как представитель мантловской ячейки и правая рука Клирмаунтина. Если он не впутался сам, то может оценить ситуацию в Мантле лучше меня. По тем же соображениям я выбираю Элбейнов в Менаджери.       — А если заговорщики действуют извне, кто это может быть?       — Кто-то, кто хочет нас уничтожить, очевидно. А это, — он развел руками, — почти весь мир. Ты в том числе. Но без Теви, у неё есть «высокоморальные принципы» и теория о недопустимости убийства.       — Перегибаешь, Адам. Мне незачем уничтожать вас.       — Но если бы тебе понадобилось, ты не остановилась бы ни перед чем, верно? Чисто гипотетически.       Она снова заулыбалась.       — Ты намекаешь на то, что у меня есть повод вас «уничтожить» или «остановить»? Расскажи мне тогда о задании, которое верховный лидер перепоручила тебе после смерти Криссела.       Проклятая несдержанность, и кто тянул его за язык?!       Хотя Рейсен спросила бы об этом в любом случае.       — Расскажу. На общем собрании через пару дней.       — Нет, прямо сейчас. Не волнуйся, я умею хранить секреты.       Лучше всего она хранила бы эти гриммовы секреты в могиле.       И почему, кстати, она одна возится с расследованием, чем занимается сейчас Теви? Что им обеим уже известно? Какой реакции от них ожидать?       — Мы сорвём фестиваль. Устроим символичную и дерзкую акцию, с тщательно продуманными путями отступления, так как на нас сразу же откроют охоту. Я не успел просмотреть файлы и записи Криссела, чтобы понять, до чего додумался он. Вряд ли до чего-то феноменального. И вряд ли его идеи интересовали убийц. Иначе те перерыли бы его квартиру и кабинет. Я нашёл «жучок», но он может быть и твоим, судя по тому, как небрежно был спрятан.       — «Жучок» мой, да… — смущённо подтвердила эта любительница, компенсирующая неопытность читерским проявлением. — Адам, это же бестолково! В Вейл съедутся гости со всех королевств, и среди них будет много не самых слабых охотников. Участников и зрителей хорошо охраняют — не вы первые покушаетесь на них.       В этом вся соль. Люди так трясутся над своим фестивалем, что их перестаёт волновать всё остальное. Бить нужно не по Вейлу, а туда, откуда эти «не самые слабые охотники» уехали, нарушив баланс сил. Акция в Вейле — обманный манёвр, приманка. Для подобного сгодится и немногочисленная, хорошо обученная группа бойцов.       Он надеялся, что не сказал этого вслух, но тщетно.       — На какое королевство тогда нацелилась Сиенна Хан?       К счастью, он не знал подробностей, а общие слова ей ничем не помогут.       — Мистраль.       Вообще, называть все четыре государства «королевствами» — пережиток прошлого, не отражающий сути. Они жили в эпоху так называемых «аристократических республик»: власть находилась в руках привилегированной кучки людей, и плевать на её выборность, одни аристократы сменяли других, не пуская в свой круг посторонних. Система гнила, монополисты вроде Шни упивались вседозволенностью и безнаказанностью, равные права для всех оставались таковыми только на бумаге. Мистраль, впустив фавна в Совет, стал исключением — но только внешне. Одного взгляда на Лайонхарта было достаточно, чтобы понять, что он всего лишь удобная марионетка и объект лживой пропаганды.       Чем ещё отличался Мистраль? Нестабильными границами. Его политическая карта пестрела «дырами» — территориями, не подчиняющимися местным властям и не желающими принимать порядок, установленный после Великой Войны. Полностью подавить все взбунтовавшиеся поселения за восемьдесят лет так и не смогли — либо плохо пытались, либо не считали необходимостью. Зря. Немного хаоса — и этот карточный домик рассыплется.       Рейсен не выглядела удивлённой и не выпытывала подробности. Подтвердила свои догадки, что ли? Не первый раз слышала об этом?       — Вижу, ты хочешь устроить дискуссию и ждёшь от меня критики, — потянувшись (абсолютно бесполезное действие в воображаемом пространстве), она встала и подошла к нему. — Но я подожду, пока ты создашь свой тщательно продуманный план. Тогда и обсудим, хорошо?       Придушить бы её.       Он промолчал.       — А теперь позволь дать тебе несколько советов, которые упростят нам обоим жизнь. Предоставь расследование Таксону. У тебя и так дел невпроворот, не отвлекайся от своих обязанностей руководителя. Обо мне тоже нечего беспокоиться. Я не Рейсен, нисколько не похожа на неё. У меня не открыто проявление, и я посредственный боец, пришла в ячейку недавно и мало тренировалась. Свой «жучок» я заберу, но поискать другие — здравая мысль, не теряй бдительности. Договорились, да?       Да. Стоп, что?       * * *       Адам протёр глаза и огляделся. Он всё так же стоял в коридоре, перед дверью в кабинет, но ощущал себя как-то неправильно, словно что-то важное ускользало от него.       Внутри он застал только Блейк, сортирующую книги из шкафов по разным стопкам.       — Куда Хайме подевался?       — Не знаю, вышел куда-то, — она безразлично пожала плечами и встала с пола, отряхиваясь. — Смотри, что я нашла! Довоенное издание сказок братьев Гринн(4).       — И чем оно особенно? — спросил Адам, аккуратно обойдя книжную баррикаду.       Нужно было найти Хайме и разобраться, что за хрень происходит, но оставлять Блейк наедине с несколькими шкафами книг — опасно.       — Редкое, букинисты его с руками оторвут. Все последующие издания исправили и зацензурили.       Что и требовалось доказать. Наверняка в этих стопках полно запрещёнки. Он не удивится, если там найдётся и пара тайничков Криссела «на чёрный день» со страницами, вырезанными под размеры фляг. Блейк будет в ужасе от этого кощунства, так что лучше отыскать их самому, раньше неё.       — Вот что, милая, — он положил ладонь ей на плечо, отвлекая её от разглядывания сокровища, — оставим все эти изыскания и чтение на свободное время. Напомни мне, что там дальше в нашем списке дел?       Блейк нехотя отложила книгу и взглянула на часы.       — Через полчаса придёт Таксон, ты собирался обсудить с ним расследование.       Точно. И как он умудрился забыть об этом?       _________________       (3) — Вейл расположен на континенте Санус. Мистраль — на континенте Анима. Между королевствами есть сообщение, значит, на востоке континента Санус существует морской порт. Чтобы более-менее достоверно подсчитать, сколько времени персонажи тратят на перемещение между королевствами, следует вдариться в изучение карт, подсчёт примерных расстояний (кажется, карты с масштабом по миру Ремнанта нет), прикидку примерных скоростей транспорта, о котором тоже мало что известно. Вот, например, как устроены двигатели в их мире? Логично предположить, что их конструируют на огненном, электрическом или даже паровом прахе, раз и такой есть отдельным видом, но… это слишком глубокое вкапывание. Поэтому будем рассуждать приближённо и сделаем вид, что Ремнант меньше Земли по размерам. Устанавливаю: до порчи железнодорожных путей, соединяющих столицу Вейл и Восточный морской порт, из Мистраля в Вейл можно было добраться за два дня (день на морской путь, день на сухопутный переезд). После порчи железнодорожных путей БК-шниками приходится использовать автомобиль, и время по суше увеличивается до двух дней вместо одного. И то, наверное, по-хорошему ещё дольше должно быть, с учётом остановок на отдых и непредсказуемых встреч с тварями, мечтающими тобой перекусить. Илия очень обрадуется, когда узнает, что её «братец» позаботился о практике и для неё тоже.       (4) — Здесь может быть игра слов по-английски: grin (оскал, усмешка) — green (зелёный цвет).