Что ты сможешь отдать за то чтоб уснуть

      Было тихо. Страшно. На Хейдельстаме была цепь, продетая в кольцо в середине стола, и еще одна, протянутая между его лодыжек и кругом ножек приваренного к полу стула. Они все обычно гремели, орали и матерились, или нервно двигались, шумно продевая звенья в кольцо, или откидывались на стул, или ложились на стол. Хейдельстам сидел неподвижно уже несколько часов. Губы его беззвучно двигались.       Казалось, он молится.       Это была его Вольта-ду-Мар.

и это снилось мне

и это снится мне

и это мне

еще

когда-нибудь

приснится

      Когда в комнату для допросов вошел капитан Птолимей Прайс, Хейдельстам не обернулся на него. Он улыбнулся, однако, когда к нему обратились.       – Капитан, – сказал он, – зачем я здесь?       Прайс сел напротив, что-то жуя.       – Честно, я никогда тебе не доверял.       – Зачем тогда наняли?       Прайсу хотелось схватить его за затылок и впечатать рожей в стол. Как в старые добрые. Но Хейдельстам улыбался.       Между словами губы его продолжали работать. Он умел говорить, не прерывая Вольты.

и повторится все

и все довоплотится

и вам приснится

все

что видел я

во сне

      – Крыса. Моралинтернская крыса.       – Зачем вы наняли меня, капитан?       – Вас спустили сверху, у меня не было выбора.       – Я не приверженец фатализма, капитан. По моему мнению, выбор...       – Парни тебе доверяли. Катали на плечах твоего ебучего сынка.       – Я их об этом не просил.       Прайсу хотелось опустить сапог на ладонь Хейдельстама, плоско лежащую на столе.

там в стороне от нас

от мира в стороне

волна идет

вослед

волне

о берег биться

      – Говори.       – Если вы подвергнете меня пыткам...       – За тобой не придут.       – Капитан, я совсем не это имею в виду. Я только хотел сказать, что вы ничего не узнаете. И что я найду способ себя убить.       – А Микаэль?       – Я не позволил бы вам причинить ему вред. Он давно с матерью, на Оксиденте. Не пытайтесь его искать.       Прайс встал, отодвинув коленями стул. Его – не был привинчен и скрипел по плитке.       – Зачем?       – Зачем я защитил своего сына?..       – Ты послал их в Серость.       – Микаэль очень умен. Мы с ним долго повторяли его Вольта-ду-Мар, с ним все будет хорошо.

а на волне звезда

и человек и птица

и явь и сны

и смерть

волна

вослед волне

      – Господи. Долорес, блядь, Деи. Ты сумасшедший.       Хейдельстам больше не улыбался, но и не отвечал. Цепи его все еще не издавали ни звука.       Прайс швырнул в него связкой ключей, и Хейдельстам поймал ее, все-таки грохнув – было похоже на гром, зарокотало между стен эхом. Он осторожно рассмотрел каждый ключ, проводя пальцами по зубцам. Нашел нужный.       – Спасибо, капитан.       – Убирайся. Передай своим чтобы заказали тебе аэростат прямиком до Мунди, потому что если я хоть еще раз увижу тебя в Джемроке...       – Я понял, капитан. Мне жаль.       Прайс засмеялся. Хейдельстаму не было жаль.       – Ты же ее своими руками задушил.       – Кого?       La Revacholiere.       Девчушку.       Надежду.       Капитан Птолимей Прайс очень устал.       – Убирайся вон.