Мгновение

      Дилюк без понятия, каким местом он думал, когда влюбился в гостью из другого мира. Нет, не в путешественника, а в чёртову Марию Романову, которую находят в окрестностях Мондштадта, когда очередные рыцари патрулируют дорогу. Девушка кажется раздражённой, едва ли не фыркает на каждое слово, недовольно морща нос. Мария была иной.       Она быстро адаптируется, умеет поставить обидчика на место и смешно шутит, не гнушаясь затронуть неоднозначные темы. Романова говорит, что в её родном мире она жила в стране, которую все ненавидели из-за политики их власти. Рагнвиндр невольно думает о Снежной. А после слов девушки о том, что у неё на родине девять месяцев году холодные, кругом снег и хмурые люди — мужчина окончательно убеждается в своих догадках. Мария пожимает плечами, продолжая протирать барную стойку. И затем произносит: — Возможно, не возьмусь судить о том, чего не видела.       Дилюк кивает.       Мария была забавной. Смеялась с пьяными гостями и никогда не давала себя в обиду. Рагнвиндр пару раз уже делает шаг, чтобы отвадить особенно настырных поклонников, но Романова осаждает их, строго глядя в глаза. И храбрые от алкоголя парни уходят, почему-то оставляя щедрые чаевые и становясь постоянными посетителями. Мужчина потирает переносицу — видимо, харизма играет ей на руку. — Скучаешь по дому? — Нарушает тишину Дилюк.       Девушка пожимает плечами, смахивает крошки со стола в открытую ладонь и отвечает: — Я родилась в стране, где небо застлано серыми тучами, почти весь год лежит снег, а когда нет снега — грязь, — усмехается Мария, — к тому же народ не самый дружелюбный.       Рагнвиндру кажется, что Романова успевает закончить, но девушка поднимает руку с тряпкой вверх, призывая молчать: — Но оттого ты всегда ценишь тёплые дни, а среди хмурых лиц мелькают действительно искренние улыбки.       Девушка тихо смеётся, видимо, вспоминая. — Так что да, — грустно улыбается Мария, — скучаю.       И тут же её лицо вновь становится отстранённым.       Романова полна сарказма, но всегда ходит по грани между оскорблением и действительно смешной шуткой. Дилюк удивляется — посетители остаются довольными. «Доля ангелов» и без того была успешным предприятием, приносящим немалое количество моры, а с тех пор как девушка стала обслуживать столики — прибыль едва ли не увеличивается в два раза. Мария пожимает плечами: — У меня есть сиськи и острый язык.       Романова затягивает покрепче хвост, продолжая мыть полы. — Но знаешь чего у меня нет?       Рагнвиндр уже привыкает к тому, что девушка обращается к нему на «ты». Это происходит само собой, она, видимо, даже на это не обращает внимания, просто разрушая очередную границу. И мужчине внезапно не всё равно. Что-то есть в том, что она со всеми продолжает держаться на расстоянии, улыбается максимум уголками губ, а с ним она может вспомнить прошлое, разговорившись после закрытия таверны. — Чего же?       Дилюк берёт следующий стакан, чтобы протереть. — Блядских прокладок, — стонет Мария, — они были очень удобные.       Романова выжимает тряпку, задевает боком стул, который едва на неё не падает, и продолжает: — Но ты меня не поймёшь, — девушка потирает ушибленное место, — у тебя между ног ещё одна голова, а у меня очередная ебанная проблема.       Рагнвиндр не обижается. Даже фыркает вперемешку с кашлем, чтобы скрыть приступ смеха, настолько отчаянно звучит сейчас Мария. — Давай, смейся, — распознаёт его трюк Романова, — вот прокляну тебя на своей крови — тогда посмотрим, кто будет смеяться последним.       Девушка в глазах мужчины — и к сожалению, не только его — красивая. У неё большие глаза, милые щёки и забавная родинка на скуле. Какой-то особенно наглый парень пытается её поцеловать в эту самую родинку, за что Мария наотмашь бьёт его по лицу, а после вздёргивает издевательски бровь и фыркает: — Дала бы номер, — Романова покрепче перехватывает поднос, — да вот только у вас ещё не изобрели телефонов.       Девушка щурит глаза: — Так что не судьба, солнце.       Дилюк в очередной раз провожает её после смены домой, в выделенную орденом квартирку. Мария никогда не жалуется на довольно тяжелую работу в таверне, на наглый флирт или неуважение. Лишь отрицательно машет головой и каждый раз на предложение Дилюка устроиться к нему горничной отвечает: — Мне такое не подходит.       Романова похлопывает его по плечу. Выглядит комично с их разницей в росте. — Мне нравится темп жизни города, — вздыхает девушка, — но Монд всё равно слишком медленный. И всё же лучше так, чем совсем уехать.       Рагнвиндр прикрывает веки, после чего припечатывает Марию к стене и целует. Немного грубо, зубами задевая язык и царапая губы. Сжимает узкие плечи, но не давит, давая убежать. Но Романова не бежит. Запускает руки в алые волосы, наматывая на руку хвост, заставляя оторваться от неё.       Некоторое время они просто тяжело дышат, восстанавливаясь, прежде чем девушка подводит итог: — Ну, либо у нас у обоих шалят гормоны, и из-за этого нечто шевелится в штанах.       Мария хмыкает, продолжая: — Либо это было признание влюбленности.       Дилюк щурит глаза, а в свете луны весь его образ обретает сверхъестественную красоту: — Я выбираю второе.       И Рагнвиндр вновь тянется к губам.