Кофе — это зло! Комурин — хороший!

      — Он все ещё идет за нами.       — Я знаю, не оборачивайся. Может быть, отстанет.       Через некоторое время Аллен снова дернул его за рукав.       — Он такой милый. У меня прям сердце кровью обливается.       — Аллен.       Прошли ещё пара минут, а он все не унимался.       — А, может, он голоден? Может, поэтому за нами идет? Давай покормим его!       «Да и я бы сам не отказался».       Лави покорно вздохнул и остановился. Тут же позади раздался довольный лай, и через некоторое время безмерно милый и пушистый щенок крутился у их ног, всячески показывая свою симпатию и желание поиграть.       — Он такой милый, — Аллен заливисто смеялся, почесывая щенка за ушком, и, кажется, получал от этого процесса не меньшее удовольствие, чем само животное. Лави аж сам заулыбался, глядя на эту счастливую картину.       — Давай возьмем его с собой?       — Нет…ты что, нас Комуи убьет!       — Ну, давай! Мы что-нибудь придумаем! Будем его прятать в подвале, а продуктов я подчас столько выношу из кухни, что и на него хватит.       Лави колебался: с одной стороны он не мог отказать этим просящим глазам, но с другой — не мог согласиться, потому что был уверен, что это запрещено правилами Ордена. Как минимум, это можно было понять по тому, что никто из сотен искателей или работников научного отдела не держал даже волнистых попугайчиков. Поэтому надо было поскорее увести Аллена отсюда, пока он не…       — Ты же тоже хочешь пойти с нами, да… Швондер?       Лави чуть не поперхнулся от смеха, а затем присел рядышком и протянул руку к пушистому коричневому брюшку.       — Почему Швондер-то?       — Ну, звучит забавно, — Аллен беззаботно улыбнулся, поднимая на него свои сияющие глаза.       — Эх… ну, что ж. Теперь ты должен забрать Швондера с собой.       — М? — мальчик удивленно на него посмотрел.       — Ну, ты дал ему имя. Ты привязал его к себе. Теперь должен заботиться.       — Вот оно что, — тот подозрительно замолчал, будто о чем-то размышляя, а затем коварно улыбнулся. — Тогда… тогда, когда закончится эта война, следующее имя дам тебе я, и ты будешь вынужден остаться со мной! Я прав?       Лави только и мог, что закатить глаза. Впрочем, против такого собственничества он не имел ничего против.