Королева Леса.

Эстель опустился на колени рядом с кроватью, выпрямился и сжал мои запястья, которые принялся растирать меж своих ладоней. Я смятенно оглядела его, переводя взгляд с его лица, обратно на руки. — Если бы не твой скакун… — Серьезно прошептал он. — Спасибо тебе. — Я так рада, что ты вернулся! — Я порывисто обняла его так крепко, что мышцы пронзило тупой болью. — И не смей благодарить меня, слышишь?! Я сжала его плащ пальцами, в порыве эмоций, истерично затрясла Эстеля, а затем прижалась лбом к мужской груди, всхлипывая от рыданий. Никто в этой комнате не осудил меня за несдержанность, потому что сами чувствовали подобную муку, она поглощала их, но мужчины держались. Арагорн еще долго утешал меня, отзывчиво поглаживал по спине, перебирал меж пальцев локоны. Я была благодарна присутствующим за то, что позволили мне излить накопившиеся тревоги, лишь молча наблюдали, поджимая губы, но не помешали мне. Уже вскоре мои рыдания прекратились, я прижала ладони к глазам, смахнула оставшиеся слезинки и подняла голову на воинов, слабо улыбаясь. Мне стало намного легче, с души словно вместе со слезами вытек тот груз, что стеснял дыхание. Мужчины обняли меня, каждый по-очереди, а затем покинули комнату, направившись к правителю Рохана. Перед уходом аранен наказал приготовить все вещи и поспешить в пещеры. Я согласно кивнула ему, оставаясь все также в постели, а когда дверь прикрылась, я ослабленно рухнула на перину, подмяла под руку подушку и вновь тихо-тихо зарыдала.

***

Над крепостью всплыла луна, такая яркая и веселая, даже не представляющая о надвигающейся угрозе. Ночь эта была темнее прежних, из-за горизонтом стремительно надвигались черные облака. И не ветер их подгонял, напротив, порывы воздуха били мне в спину, пронизывали насквозь и спешили навстречу тьме, намереваясь замедлить ее скорость или остановить вовсе, но тучи не поддались. Это явление было создано против природы, и матушке не совладать с ней, не разогнать черные тучи, готовые вот-вот накрыть наши головы. Но вековечное естество не бросало попыток воспротивиться тьме, а я ей всегда подражала, также вкладывала всю силу в действия, от которых, возможно, пользы будет слишком мало. Но я сделаю всё, лишь бы не оставаться без участия, не томиться в стенах своей светлицы, пока мой мир поедает ненавистный хаос. У замка столпились женщины и дети, рядом — их мужья, отцы и братья. Мужчины провожают любимых и родных в пещеры. Возможно, они видятся в последний раз, утешают друг друга заключительно. Я не хотела смотреть на их терзания, на горе, что так присуще смертным женщинам, хоть зим им отведено так мало. Я никогда не понимала людей… К чему тратить короткие мгновения жизни на горе, печаль, несчастье? Теперь я знаю ответ на этот вопрос… я сама его отыскала. Последний раз увидеть мужа, попрощаться с ним как следует и наплакаться вдоволь… Проявление огромной любви, которой я восхитилась. Боль преследует смертных, бродит рядом, наступая на пятки, но даже в эти моменты великой печали они способны выразить любовь. Любовь, которая сведет с ума, истерзает сердце в кровь, стоит любимому не пережить сквозной стрелы или вонзенного вражеского клинка. Мне было так больно наблюдать за прощанием юных мальчишек со своими матерями, мужей с горячо любимыми супругами, у которых младенцы на руках! Пришлось увести взгляд к небу, позволяющему черным облакам постепенно расползтись по своим тёмно-синим угодьям. Я не могу сбежать, но обязана. Не потому что меня гонит дорогой сердцу эльф, нет, я внимаю здравому смыслу. Мое тело может не выдержать этой бойни, а рассудок расколоться под натиском неумолимой боли. Мне придется самостоятельно войти и захлопнуть клетку, а ключи выбросить подальше, ведь если я останусь вне прутьев темницы, погибну сама, нежеланно утягивая за собой дорогих мне людей. — Аранель. — Позвал меня Леголас, а я не отняла взгляда от горизонта. — Сложно? Я кивнула, а после ощутила, как ласково легли ладони на мою талию. Он опустил подбородок на плечо и, прижимаясь прохладной щекой к моему виску, засмотрелся на звезды, медленно исчезающие под плотной завесой тьмы. — Если ты будешь в безопасности, я смогу дышать спокойнее, лишний раз не пропуская вдохи, когда ты оступаешься или не замечаешь удар. — Грустно заговорил он, прижимаясь щекой плотнее, почти наваливая на меня свою тяжелую — от мудрости и переживаний — голову. — Я знаю. — Ответила я монотонно, холодно, потом демонстративно отвернулась. — Моя аранель. — Сладко прошептал он, зарываясь носом в мои распущенные волосы. Меня не растрогал его голос… Злость была слишком велика. Я ведь могла больше не увидеть его, не поведать о несказанном, наконец набравшись достаточной смелости… Так и не окунуться в его мысли… — Если тебя это тревожит, — Он аккуратно развернул меня, придерживая за плечи, что теперь мой взгляд касался лишь его лица, а не той тьмы, что осталась позади. — Давай. Ты же хочешь знать мои мысли. Мышцы его лица были немного напряжены, но он правда старался натянуть, пусть и печальную, улыбку. А я пребывала в легком изумлении, ведь не думала, что аранен позволит. В голову проникли сомнения, мерзко заполнили мысли и заставили отвернуться, так и не решаясь. Тогда он развеял смятение, поднял лицо за подбородок теплыми пальцами и искренне улыбнулся, да так, что не описать ни одним знакомым мне словом. И я провалилась в его раздумья… Такая сильная тяга, желание, страсть и все это одновременно. Как в принце может жить столько эмоций в полном балансе? Затем я увидела… себя? Лицо, выражающее всеобъемлющее недоумение; сверкающие глаза, что были подобны двум маленьким месяцам на ночном небосклоне; волосы немного растрепались на ветру, придающие слегла нелепый, но между этим милый, вид. Такая нежность… терзает непреодолимое желание прижаться и не отпускать, губы сами собой растягиваются в улыбке, только при взгляде на меня, а сердце познало для себя новые ритмы, более учащенные. Столько всего… я не могу вытерпеть тех эмоций, что переживает он, и, отшатнувшись, выползла из его головы. На мгновение мне даже показалось, что он сам порою не в силах справится с собой. — Теперь понимаешь? — Заговорил он, и я подняла голову, утонула в его сверкающих глазах, что вновь чуть не забылась. — Что это? — Неуверенно произнесла я, едва размыкая губы. — Я люблю тебя, аранель. Тело забило от слабого озноба, язык во рту занемел, зубы сцепились. Я так хотела услышать эти слова, но теперь, когда Леголас произнес это, мне нечего было сказать. Точнее, в голове вертелось столько всего, чего я бы не смогла передать словами, но замерла в немой тишине. — Тауретари… — Он коснулся запястий холодными пальцами, поднес к своей груди и сжал сильнее. — Если эту ночь мы переживем и встретим рассвет, ты согласна стать моей динет? Он хочет видеть меня своей невестой? Принцессой Лесного королевства? Я даже на минуту впала в раздумья о том, что скажет его народ и Владыка в частности. Пусть я и аранель по крови, дочь Элронда, Владыки Ривенделла, но такую бы хотел Трандуил на роль невесты для своего сына? Приведи принц меня к нему для заявления о помолвке, в том виде, котором я была пленена орками, что бы он ответил? Забавно… Мне стало забавно и интересно посмотреть на лицо Таура. И если я сомневалась сейчас только в одобрении его отца, значит я бы согласилась? Медленно поднимая взгляд на аранена, я ощутила, словно вхожу в соленую, морскую воду. Она окутала сначала только лодыжки, а соль растревожила самые малейшие и старые раны, затем я вошла по пояс, и когда, наконец, я взглянула в его глаза, показалось, что уже тону в морской пучине его очей. К неожиданности для себя я притянула его лицо и мягко поцеловала, осторожно, как умела, потом отстранилась. Приподнялась на носочках, потянулась к нему еще ближе, впилась снова в его приоткрытые, в томном выдохе, уста, так нежно, словно целовала хрупкие, тонкие лепестки роз. Затем попробовала захватить его верхнюю губу зубами, а после нижнюю, слегка покусывая и играясь. Мне удалось сорвать с его уст тяжелый и протяжный вздох, и с победной улыбкой на лице я медленно отстранилась. Его затуманенный взор метался по моему лицу, ладони устремились к моим ключицам и стали вырисовывать оборванные линии на косточках, выбивая из легких последние глотки воздуха. Хотелось, чтобы это мгновение не заканчивалось. Хотелось, чтобы бой не наставал, и наши головы не накрывали серые тучи, наполняя сердца отчаянием, которое так подгоняет нас в решениях. Я уверена, что Леголас желал бы сделать предложение в иной обстановке, не подхлестываемый плетью зловещего лика тьмы. Но обстоятельства вынудили его раскрыть чувства раньше планируемого, кинуться в крайность и окунуться в надежду моего согласия, причину, по которой он должен пережить эту ночь, чтобы вернуться ко мне, его будущей динет. От этих мыслей, что вихрем вскружились в голове, на глазах выступили капельки слез, а после скатились по щекам, оставляя соленые дорожки на коже. Изо рта вырвался тихий всхлип, выбивая еще одну порцию влаги, которая устремилась к подбородку по следам первых и пронзило кожу легким пламенем. Тело покрылось мурашками от резкой смены эмоций, в тот момент, когда аранен прижался губами сначала к щеке, а после к подбородку, ловя кристальные слезинки, и так он покрыл короткими поцелуями мои глаза, губы, нос и пылающие щеки. Как же поразительно на меня влиял этот эльф: то доводил до слез своими поступками и словами, то присваивал себе, как самый настоящий воришка, мою широкую улыбку. А я тоже хороша, раскисла тут, подобно несчастному смертному, а Леголасу приходится в который раз наблюдать мой «самоконтроль», какой и положен эльфийской девушке… И только теплые мягкие губы словили последнюю мою слезинку, я хотела уже дать ответ на его предложение, озвученное чуть ранее, однако губы застыли в немом, удивлённом выдохе — Хорнбург наполнил рокот сигнального горна. — Это не орочий рог! — Повернувшись друг к другу в голос сказали мы и помчались к крученым ступеням, ведущим вниз. Только мы ступили на ровную, каменную поверхность, я поймала принца за руку и развернула к себе, не в слишком аккуратном движении, сама еле удержавшись от падения из-за неровностей пола и отколовшихся от него кусков камня, образовавших дыры, куда то и дело мои ступни норовили провалится. Леголас приобнял мои плечи и придержал, зная о моих несчастьях с координацией в моменты, когда она так необходима. А сейчас она была как никогда нужна, в моих мыслях творился такой хаос, что я толком не могла собрать предложение воедино, слова, что хотела озвучить принцу, а эта неловкость выбила остатки уверенности. — Обещай… — Задохнулась переживанием я и зажевала губу, отворачивая голову в сторону, лишь бы не касаться взглядом виновника моего волнения и несобранности. Он мягко накрыл ладонью мою шею, поглаживающим движением устремил ее к подбородку и вернул мой метающийся взор на свои глаза… Глаза, в которых металась упоительная страсть, разгоняющая мою кровь, словно крепкое вино. Рука, невесомо покоящаяся на талии, замерла чуть выше поясницы и лишь бережно прижимала мое тело к Леголасу, и было в этот жест вложено столько целомудрия. Все это заставляло меня замереть, как от испуга, и тихо потягивать воздух через нос, в попытках усмирить многократные сокращения сердца. Его умиленная улыбка и то, как он заглядывал в мою душу, повлияло на собранность моих бесконтрольных потоков мыслей. В лучшую сторону. — Обещай, что вернешься ко мне. — Тихо, словно трусливая мышка, пискнула я, а после набрав в легкие побольше воздуха продолжила уверенно: — И тогда я стану твоей динет! В омуте его глаз сверкнули восторженность и изумление сразу. Даже такого уверенного эльфа, как он, мои слова сбили с его точеных ног, а я, наивная, все время искала методы с применением физической силы… Я втихомолку усмехнулась, прокашливаясь с сжатый кулачок и поджимая губы, сотворяя преграду для вырывающегося смешка, вскинула подбородок, наблюдая за принцем дальше. Я не думала, что мое насмешничество исчезнет, когда Леголас притянет меня к себе во властном поцелуе, каким не целовал еще никогда. Нежно, бережно и страстно — да, но так по-собственнически — ни разу. Пока размышления роем кружились в голове, затрагивая сердечные темы, пробуждая мелкую дрожь, ирритативно проносящуюся по внутренностям, глаза уловили что-то блестящее, заставляя обратить на предмет все внимание. Я проследила взглядом за медленно опадающей наземь веревочкой, сплетенной из нескольких тончайших волокон, а после вернула взгляд к слепящим и пляшущим лучикам, затеявшим скромные, — но от этого не менее завлекательные, — световые представления на пару с поджигательницей-луной. В ладони эльфа раскрылись листья, потеряв сдерживающие их узелки веревки, в результате открывая взору то сверкающее богатство, которое они, по-видимому, долго таили в объятиях плотным обхватом. Я заинтересованным и изучающим взглядом обвела маленький серебряный обруч, который обрамляли переплетенные, подобно извилистым стеблям лиан, веточки с выпирающими листочками и крохотными самоцветами на их кончиках, однако выпуклые элементы были так нежно и искусно обработаны, что ни в коем случае бы не оцарапали тонкую кожу. Посередине сей красоты оставалось не тронутое драгоценными ответвлениями место, на котором я разглядела выгравированный символ лесного королевства. Когда я отложила в памяти каждую деталь, аранен неожиданно мягко обхватил мою ладонь и поднял ее на уровне груди, а я почувствовала, как указательный палец обожгло легким холодом. Я опустила взгляд, не в силах поверить, что это происходит — кольцо переливалось под лунным светом на одной из пяти фаланг, слегка ослепляя меня своими яркими искрами. — Это кольцо принадлежало моей матери. — Я видела, как его глаза на одно мгновение погрустнели, как тоска непрошенно ворвалась в глубину его очей, затемняя их оттенок. — Каждый в Лихолесье знаком с узорами этого кольца, знает о его истории и хозяйке. Никто не посмеет тебе навредить и даже словом обидеть, напротив, их задача взять тебя под защиту, покуда ты сама не откажешься от подпоры. Меня преисполнила радость в таком объеме, в каком я не могла сдержать ее внутри под крепким замком, это счастье разрушало все оковы и стены, возведенные мною для укрепления власти над своими эмоциями, но рядом с Леголасом все мои старания оказались тщетны. Я не искала счастья, но обрела его сейчас, когда стоит лишь немного оступиться, потерять опору под ногами, и оно испарится, словно и не было этих признаний, словно и не значили произнесённые слова толком ничего. Что за дьявольская грань между радостью и горем, на поступи которой я стою?! Кто так потешился надо мной, даруя любовь, но так же готовый отнять ее в один миг? О, Эру, пусть он сдержит обещание и вернется, чтобы утопить меня в своих суровых и стремительных водах, пока светлые чувства не накроют нас с головой. Наши пальцы переплелись в крепкий замок и, многозначно подмигнув, аранен утянул меня за собой. А я в который раз ступала следом за ним, не запуская в мысли ни крупицу сомнений. — Халдир! — Я прижалась к эльфу всем телом, стоило ему попасться на мои глаза, и обвила его шею руками, поднявшись на носочки из-за своего невнушительного роста. — Росточек, меня так радует, что ты цела. — Он сдавил в кольце рук мою грудную клетку, что я не удержала болезненного вздоха, грубо сорвавшегося с уст. — Или я ошибся? Военачальник скоро отстранился, ловя в воздухе мои запястья и с волнением заглядывая в глаза. Я была уже готова к его пыткам в виде чтения нравоучений и пересказу о придержке безопасности по-новой, однако ответила честно. — Если только немного. — Я улыбнулась, словно пойманный юнец, что украл яблоко у своего соседа, вкладывая в нервную усмешку всю покаянность мира. Однако Халдира выражение моего лица не убедило, он продолжил высверливать взглядом дыры на моей коже. Я почувствовала, как нервно он сжимал мои пальцы, и он был готов вот-вот накинуться на меня с причитаниями, только военачальника что-то отвлекло. Он опустил голову, всматриваясь в кольцо, украшающее мой указательный палец и взор его потерял всякое желание меня отчитать, опустошаясь. Эльф оторвался от рассматриваний серебряного обруча и медленно пришел в движение — выпустил мои запястья и взглянул за мое плечо. — Мои поздравления. — Как-то безэмоционально выдавил он, и на мужском лице заплясали желваки. Я обернулась, следуя за взглядом военачальника и наблюдая за тем, как Леголас довольно улыбнулся и кивнул в ответ на поздравления. Что это сейчас за искра соперничества промелькнула в его взоре? Я бы даже сказала… Победная искра. Леголас был прав, когда говорил, что кольцо знакомо многим… — Враг подступает к нашим стенам. — Нашу компанию пополнил Эстель, неся с собой дурные вести. Я поежилась, когда дунэдайн оглядел сначала меня, а потом Леголаса, только эльфу достался взгляд наполненный осуждением, а мне лишь с недовольством. — Ты еще не в пещерах? — Арагорн обратился ко мне, подпирая бока кулаками, и ощущалось в этом движении что-то кипяченное, настропаленное. — Уже иду… — На выдохе ответила я, заунывно опуская голову. Перед уходом я порывисто обняла всех мужчин, не исключая только что появившегося гнома, а Леголасу подарила особый поцелуй со вкусом соли моих слез, которые успели оставить следы на раскрытых в легком всхлипе губах. Послышались перешептывания, и я уловила их суть, даже не напрягаясь — с помощью чуткого слуха. Гимли и Арагорн обсуждали свою уверенность в том, что мы с Леголасом весь поход избегали трепетных чувств, и теперь они очень удивлены, что мы, наконец, обрели друг друга, а в особенности, что у принца получилось охладить мое рвение к границе жизни и смерти. Я весело усмехнулась, смахнув приедчивые слезинки и ушла, оставляя мужчин в распоряжение немилостивой судьбы. Но никто не мог и подумать о том, что в пещеры моя нога не ступит.