Собственность Люцифера

      Вики       Телефон вновь завибрировал, запрыгав на застеленной кровати. Я сбросила очередной входящий звонок, не посмотрев на экран. Даже если сейчас это не Дино, то желание вести милую беседу с кем-либо другим у меня отсутствовало.       Достав из сумки свой «неприкосновенный запас» в виде шоколадного батончика, я бесшумно открыла шуршащую упаковку и откусила сладость. Прошло уже больше часа, если быть точнее, то час и двенадцать минут, как я проснулась и жду, когда все домочадцы соизволят покинуть дом. Мне в последнюю очередь хотелось сейчас высиживать в напряженной атмосфере под пристальными взглядами родни.       Особенно я не спешила видеться с Томой. После вчерашнего покаяния произошло то, чего я так боялась. Боялась, потому что хотела. Я говорила это, мечтая забыть, пока Тома молчал. Все было еще хуже. Он долго смотрел на истерзанную временем и моими вечными попытками забвения фотографию. Но не трогал ее, словно та заразна.       Я сжимала пальцы, не зная, как перестать вспоминать те дни. Горло защипало, но я лишь сильнее сжала пальцы. Большие девочки не плачут, если не хотят. Как же я презирала себя за всю наивность и глупость, затмившую мой разум. Как я могла не заметить всего притворства? Тома вышел из спальни, тихо закрыв дверь.       Услышав хлопок центральной двери, я приоткрыла дверь спальни, прислушиваясь к звукам. Никого. Я спустилась вниз в пустующую столовую, где хлопотал персонал дома после семейного завтрака.       На сверкающем от моющего средства столе стояла одинокая тарелка с тостом. Не знаю, кто решил позаботиться обо мне: родители, Тома или прислуга. Но это неважно, поскольку я все равно не стала бы притрагиваться к подобному жесту милосердия.       Заварив кофе, я села за стол, медленно размешивая горячий напиток ложкой. Мне надо вернуться в квартиру, пока я дома одна. Но что мне делать после? Оставаться в городе не вариант, отец не даст мне дышать и вновь отберет свободу. Но накоплений у меня нет, так что бежать куда-то тоже не получится.       — Почему не ешь? — мама вошла в столовую, плавно качая бедрами. — Я специально оставила тебе порцию, зная про твою любовь к сладкому.       — Спасибо, но я не хочу есть, — испугавшись неожиданному появлению мамы, я сжала кружку чуть крепче, отчего обожгла ладонь.       — Как хочешь, — мама села ко мне за стол, убирая осветленные волосы назад. — Как ты? Мы так еще и не успели поговорить.       Я постучала ногтями по кружке, не понимая, о чем именно мама хочет узнать. Всю жизнь мама никогда не выделялась особыми воспитательными способностями, но и сказать, что не занималась со мной и Томой, нельзя. Однако маме редко когда было интересно расспрашивать нас об интересах, вроде «куда я хожу после школы: на бальные танцы или на уроки по сольфеджио».       — Ты наверняка успела обрести кучу историй, так давай расскажи мне их! — мама закинула ногу на ногу, весело улыбаясь. Ее поведение смутило меня, что только сильнее заставило воображение играть. Нет, мама не могла знать о моих путешествиях.       — Да я уже вроде говорила, что ничего интересного не происходило. Училась, гуляла по паркам и играла на фортепиано. Ничего такого, чем может похвастаться подросток.       — Ну а мальчик у тебя был? — я закатила глаза, поставив кружку с недопитым кофе на стол. Так вот зачем мама устраивает этот допрос. Конечно, она теперь думает, что я нашла себе жениха и скоро выйду замуж. — Не поверю, если ты так и ни с кем не успела подружиться.       — Ну не верь. Никого у меня не было, — я отпила кофе, пытаясь занять руки, норовящие раскрыть мою ложь. — Мне было не до отношений, учеба занимала слишком много времени и сил.       В голове тут же зарябили воспоминания, как я сидела ночью на полу дешевой гостиницы, списывая конспекты, выпрошенные у одноклассницы, запивая горький привкус алгебры вином. На утро мне нужно было сдать контрольную работу по видеосвязи и отчитаться о выученной композиции Сати.       — Не в меня ты пошла, Тори, — мама улыбнулась своей фирменной улыбкой и еще минуту смотрела на меня, словно пыталась найти первую морщинку. — Как же ты успела измениться…       — А ты все та же, даже седых волос нет, — я усмехнулась, замечая, как мама тут же потянулась рукой к макушке.       — Кстати, ты же не забыла, что в эту субботу состоится праздник в твою честь? — мама уперлась подбородком на кулак, и я, клянусь, увидела в ее глазах самое страшное, что только она могла придумать для меня. — Как насчет сыграть для гостей? Я очень хочу послушать твою игру, тем более ты многому научилась за эти годы.       — Да, конечно, — я натянула рукава черной водолазки, чувствуя, как кончики пальцев закололо. Я не садилась за инструмент почти год и сомневаюсь, что моих навыков хватит для мышечной памяти.       — Отлично, тогда я прослежу, чтобы фортепиано привезли в ресторан, хотя, по-моему, там есть своё.       Воодушевленная предстоящим шоу, мама встала со стула, едва ли не хлопая в ладони от предвкушения, в то время как я сжимала вспотевшие ладони, сомневаясь, что смогу сесть за инструмент. Мама поцеловала меня в лоб и вышла из столовой, оставляя шлейф цветочных духов.       — Черт… — я потерла лицо натянутой на руки водолазкой, скучающе посмотрев на остывший кофе. Нет, тут надо что-то покрепче.       Я обрекла саму себя на провал. Конечно, родители не специалисты в искусстве и вряд ли знают даже программу первого класса в консерватории, в которой я должна была брать уроки, но даже они поймут, что я уже давно не прикасалась к фортепиано.       Я не стала дожидаться папу или Тому, чтобы и они внесли непоправимый вклад в мое настроение, поэтому быстро забрала свою сумочку и вызвала такси до квартиры. Мама уехала по делам организации предстоящей вечеринки, так что никакая преграда не стояла передо мной.       Такси довезло меня до дома, но прежде, чем вернуться в квартиру, я решила зайти в супермаркет, вспомнив, что в холодильнике грустит одинокий остаток торта. Блуждая по длинным отделам магазина, я бездумно кидала хрустящие пачки круп на дешевое вино, уже забыв, как это — не задумываться об остатках «подачек» Томы.       — Да ладно, Вики? — я отвела взгляд от состава земляничного повидла и обернулась назад. — Бог ты мой, это правда ты!       Мими неуклюже вернула банку с малиновым джемом на полку и едва не подлетела ко мне. Я растерялась, когда подруга обхватила меня руками, сжимая в крепких объятиях. Но почувствовав такой знакомый запах лесных ягод, в груди что-то защемило, и я обняла Мими в ответ, кладя голову на ее плечо.       — Как же я рада тебя видеть! — я на секунду крепко прижала девушку к себе, прежде чем отпустить.       — Я уже думала, что ты больше никогда не вернешься в Вермонт. Черт, как же мальчики обрадуются, когда узнают. Мы так скучали, — Мими отошла от меня, наигранно вытирая сухие щеки тыльной стороной ладони.       — Но я здесь. — я попробовала улыбнуться, хотя бы для того, чтобы Мими не увидела истинный смысл моих слов. Я здесь, но ненадолго.       — Как много мне тебе надо рассказать! Я даже не знаю, с чего начать. — взгляд Мими метался по мне как муха. И от ее взгляда мне хотелось отмахнуться. — Как же сильно ты изменилась, я едва тебя узнала. Но твоя привычка прижмуриваться во время чтения выдает тебя с потрохами.       — Надо будет встретиться, — я облокотилась на тележку, намекая Мими, что мне пора. — Дай мне свой номер.       Мими без промедления достала из кармана кожаной юбки новый телефон и, поцокав по экрану длинными ноготками, дала мне свой номер. Когда я уже протянула руку за очередной банкой повидла, Мими поджала губы, пытаясь что-то вспомнить.       — Вики, ты вроде как играешь на пианино? — Мими покрутила в руках банку с джемом, убивая меня словами.       — Вроде как, только на фортепиано, — выдавив из себя ее же слова, я прикусила щеку, не желая в первую же встречу поругаться подругой.       — Тогда у меня есть предложение, правда, ты вряд ли на него согласишься, — Мими косо посмотрела на мою переполненную тележку с несоединимыми продуктами.       — Может, ты для начала мне про него расскажешь, прежде чем делать выводы? — меня всегда раздражало предубеждение общества насчет моей «бесполезности». Все уверены, что я ни на что не способна, кроме как «бренчать» на пианино и читать книжки про любовь.       — Помнишь нашу школу, где мы учились вместе, пока ты не уехала? — я устало кивнула, не понимая, как человек вообще может забыть подобное. — Так вот, я и Ади работаем там. Мы ведем что-то вроде дополнительных занятий, и совсем недавно у нас уволился учитель музыки. Работа не пыльная: надо лишь два-три раза в неделю вести занятия для детей. И раз ты знаток этого дела, то, может пойдешь к нам?       Мими прикусила щеку, жалея, что вообще захотела говорить об этом. Я не перебивала ее, обдумывая предложение. Конечно, работать в школе не мечта всей моей жизни, да и отец не позволит этому случиться, но мне нужны деньги, чтобы уехать отсюда.       — Прости, тебе, наверное, это даже не интересно, — Мими махнула рукой, словно отгоняя свои слова.       — Подожди, — я подняла руку и тут же приложила ее к губам, принимая решение. — Я согласна.       Мими ошеломленно покосилась на меня, словно я только что призналась в любви этой самой банке повидла в моей руке.       — Ты серьезно? — Мими еще долго смотрела на меня, не желая принимать действительность. — Хорошо… я скажу об этом директору и позже пришлю подробную информацию.       — Спасибо, — я мягко улыбнулась, мечтая вернуться в свою квартиру.       Не став ждать, когда Мими соизволит покинуть отдел с различными соленьями, я рассчиталась и с тяжелыми пакетами кое-как добрела до дома. Кинув покупки на кухонную столешницу, я поставила неожиданно разрядившийся телефон на зарядку и тихо выругалась, увидев одиннадцать пропущенных и более двадцати сообщений от Люцифера.       Выдохнув, я все же решила сначала ответить Люциферу, а уже после разобрать пакеты с едой.       — «Привет, я была занята, что-то срочное?» — быстро ударяя экран пальцами, я достала второй рукой из пакета бутылку дешевого вина.       Уже думала выключить телефон, как сверху запрыгали три точки. Люцифер будто ждал моего сообщения, сидел над телефоном, не смыкая глаз.       — «Я уже думал, ты снова решила ни с того ни с сего уехать, хотел уже начинать твои поиски».       Я открыла штопором бутылку алкоголя, наполняя бокал больше положенного.       — «Ты волнуешься за меня? Не стоит», — сделав глоток, я подержала кислое вино во рту, прежде чем проглотить.       — «Это не тебе решать, волноваться мне или нет. Ты не забыла про сегодняшний вечер?» — я сделала еще один глоток, но на этот раз он был больше и тяжелее. Конечно, я забыла о его планах на вечер.       — «Куда ты собрался идти? К чему мне готовиться», — я знала, что встречи не миновать, поэтому лучше поставить все точки над «i» сейчас, а не прятаться от призраков долгие годы.       — «Это будет сюрприз», — я закатила глаза, уже ненавидя этот вечер благодаря трем словам. Ненавижу подобное, я всегда не попадаю под сюрпризы.       — «Тогда постарайся. Если я окажусь клоуном в красном платье на пенной вечеринке, то это красное платье окажется на тебе». — я не смогла придумать ничего лучше, кроме как глупой угрозы. Да это и угрозой назвать нельзя, я такое сделать не смогу. И это не кроется в моих нравственных способностях. — «Пока».       Люцифер вновь запечатал, но я поставила телефон на беззвучный, принимаясь раскладывать продукты по полкам и ящикам. Но меня так и не покидало чувство, будто я что-то забыла. И лучше бы я тогда это вспомнила.       Люцифер       Я печатал новое сообщение, как вдруг Тори вышла из сети. Она меня сводит с ума. И на этот раз в плохом смысле. Кинув телефон на переднее сидение машины, я провел рукой по волосам, думая, куда же сегодня сходить с этой бестией.       Когда я написал «Сюрприз», то имел в виду, что для меня это тоже сюрприз. Я понятия не имел, куда нужно вести на свидание девушку, чтобы не спугнуть ее. Моя репутация и так висела над пропастью благодаря родителям, любящим меня так, что подарили имя дьявола, так и собственно выколоченная репутация может отпугнуть Викторию полностью.       В голову приходили места вроде кабаков и элитных ночных клубов, но эти места, погрязшие в грязи наркотиков и проституции, явно мне не подходили. Теперь приходится объезжать город в поисках «приличного» места.       После сегодняшней сделки голова разболелась так, что, казалось, сейчас лопнет, но благодаря трем таблеткам обезболивающего боль стала терпима. Протерев виски пальцами, я слегка прилег на руль, пока стоял на красном светофоре.       Виктория. Это имя мелькало в каждой мысли, даже там, где его быть не должно. Тори прилипла к моему разуму, словно пиявка, и теперь высасывала весь здравый смысл и ощущение нормальности из меня. Теперь все было ненормально, неестественно, где не было её. Тори стала смыслом этого мира, и если я, не дай Бог, потеряю ее, то мир рухнет.       За все те месяцы моих безуспешных попыток выскоблить эту нахалку из головы, я осознал, что не хочу этого. Не хочу, чтобы Тори исчезла. Это случилось ночью, когда я снова пил с бессонницей. Голова яростно болела, но даже острые пульсации не смогли затмить собой эту истину. Я любил ее. Любил ее призрак, витающий в моих мыслях за гранью дозволенного. Именно тогда я понял, что не хочу быть свободным.       Красный свет уже давно сменился зеленым, и когда сигналы машин развеяли мои мысли, я нажал на газ, разрывая пелену в глазах. Сердце внезапно заколотилось под ребрами, отчего мне резко стало душно. Я машинально открыл окно, почувствовав, как ветер охладил разгоревшуюся кожу лица. Да что, черт возьми, со мной происходит?!       Я уже хотел ехать за вином и тортом, чтобы провести этот вечер в своем доме, но в самый последний момент, когда я поворачивал к себе, телефон завибрировал на сидении. Я потянулся за ним и тут же посмотрел, кто это. Саркан. На мгновение в груди что-то сжалось, но это произошло так мимолетно, что, возможно, мне показалось.       Открыв переписку, я едва ли не улыбнулся, видя ответ на мою проблему. Хлопнув рукой по рулю, я поблагодарил Саркана и довольный предстоящим сюрпризом для Виктории поехал домой.

***

      Тихий шум мотора и послевкусие никотина на языке успокаивали мое ожидание собирающейся Тори. Получив второе сообщение «Выйду через пять минут», я уже почти полчаса отгонял идею подняться на ее этаж и проверить там ли она или снова сбежала. Но я продолжал сидеть в машине, понимая, что подобной выходкой лишь усугублю и без того плачевное доверие к себе.       Крутя в руке полупустую смятую пачку итальянских сигарет, я, не отрываясь, смотрел на дверь дома, пока Виктория не соизволила выйти. Как только увидел ее, я выскочил из машины, быстро закинув пачку сигарет обратно в бардачок, и взял букет пионов с сидения.       Виктория поправила верх дорогого платья, ища меня по сторонам. Я на секунду застыл от вида девушки. Черное узорчатое платье, словно нарисованное на подтянутой фигуре девушки, подчеркивало все достоинства. В таком платье обычно признаются в измене.       — Хотела потребовать комплимент, пока не увидела твоего восхищенного взгляда. — Вики пошла мне навстречу, недовольно цокая каблуками по асфальту.       — Эй! — Вики помахала рукой перед моими глазами, что рассматривали интересный цветочный орнамент на лифе наряда. — Мое лицо чуть выше.       Я заморгал, поднимая взгляд на Тори. Вся мимика девушки говорила о том, как сильно ей уже все это надоело и поскорее бы все закончилось. Но я не стал придавать этому особое внимание и, вспомнив о цветах, подарил букет Тори.       Виктория хоть и равнодушно, но все же приняла цветы, мельком осматривая пионы. Раз розы ей не по душе, то я предпринял новую попытку. Если Виктории не понравятся пионы, то ничего, цветов в мире много, когда-нибудь смогу найти нужные.       — Спасибо, — Виктория обессилено опустила цветы. — Так и где твой сюрприз?       — До него надо доехать, — сдержав довольную улыбку, я мысленно поблагодарил свою интуицию за выбор цветов. — Так что предлагаю не терять время и отправится, а то мы и так долго…       — Поехали! — Тори резко оборвала меня, уходя вперед, к моей машине. — Надеюсь, сегодня ты не пил.       — Надейся, — я пошел следом за ней, получив в ответ злостный взгляд.       Мы сели в машину и отправились на место, где сегодня, оказывается, происходит праздник, организатором которого являюсь я. Это оказалось неожиданностью для меня, а для Виктории будет сюрпризом.       — Черт! — Виктория сморщилась и тут открыла окно. — Зачем ты куришь в машине? Дышать невозможно.       — Не знал, что ты так восприимчива к запахам, но хорошо, при тебе курить не стану. — я пожал плечами, мысленно виня себя за потерю возможности прислушаться к духам Виктории. Запах сигарет затмил искомый запах древесных духов.       — Пф… тогда не беспокойся, терпеть тебе недолго, — Виктория сложила руки на груди, склоняя голову на плечо.       — Это мы еще посмотрим, — сверкнув глазами на девушку, прошептал я.       Когда впереди начали вырисовываться горизонт моря и очертания высокого колеса обозрения, Виктория приподнялась на сидении, начиная понимать, куда я ее везу.       — Пристань, серьёзно? — Виктория разочарованно покосилась на меня, ожидая чего-то большего. — Сказал бы, я бы не стала надевать эти туфли. Теперь тебе придется тащить меня по песку, иначе я никуда не пойду.       — Мы приехали не на пляж, и ты рано делаешь выводы, — я заехал на территорию пристани и припарковался напротив высокой арки в парке развлечений, украшенной по случаю фестиваля.       Выйдя из машины, Тори поправила юбку платья и стала рассматривать огромный плакат фестиваля над входом в парк.       — Не знала, что в Вермонте устраивают фестиваль по случаю весны.       — А вот и сюрприз, — я закрыл машину и подошел к Тори, убедив себя, что обнимать ее за плечи еще не стоит.       — Здорово, — дала оценку происходящему Тори. — Сто лет не была на подобных праздниках.       — Рад, что тебе понравилось, но мы еще даже не зашли.       Вики улыбнулась, и я подставил свою руку ей. Помедлив, девушка все же положила свою руку на мою. Между нами было запредельное количество слоев одежды, но, клянусь, я почувствовал, как по коже Тори забегали мурашки.       Пройдя арку, нас тут же встретили запахи сладкой ваты и яблок в карамели. Виктория в удовольствии прикрыла глаза, глубоко вдыхая запахи радости, словно хотела унести их с собой в серый мир. Бесчисленное количество палаток с сувенирами и аттракционами мерцали в глазах, а шум голосов вперемешку со смехом опьяняли куда лучше продаваемой здесь медовухи.       — Хочу сладкую вату, — Виктория потянула меня вперед, к палатке, где уставшие подростки накручивали на палочки нежно-розовую вату, в страхе оглядываясь на выстроенную очередь с длиною с город.       Однако эта очередь явно раздражала Тори. Но желание сладкой ваты превышало все возможные пытки очереди.       — Пойдем, — я потянул Вики к самой палатке, обходя очередь.       Тори оживилась, однако недоумение так и читалось на ее красивом лице. Люди, стоящие в очереди, начали недовольно смотреть на нас, пока другие обиженно цокали или усмехались, не веря, что мне удаться пройти мимо них. Плохо они меня знают.       — Мистер Морнингстар, — парень, заметив меня, поднял голову и перестал накручивать очередную вату на палочку. — Как я рад, что Вы решили все же приехать на фестиваль! Минуту, я сейчас все сделаю, — парень посмотрел на ничего не понимающую Вики, — Вам две?       — Да.       — Мистер Морнингстар… да ты тут, оказывается, важная шишка, — Тори негромко проговорила мне в плечо, передразнивая несчастного парня.       Парень принялся накручивать сладкую вату, игнорируя возмущение стоящего рядом мужчины. Получив две ваты, которые раза в два больше других, мы с Тори пошли в сердце парка, к главному его достоянию — колесу обозрения.       — И почему тебя здесь обслуживают вне очереди, да еще и денег не попросили? — Тори с удовольствием оторвала облачко сладости пальцами с моей ваты, укладывая в рот.       — Я что-то вроде организатора этого фестиваля, — я проследил за ее липкими пальчиками, отрывающими куски из моей ваты. — Эй, у тебя своя есть.       — Не будь бякой, моя на потом, — Вики облизнула кончики пальцев, незаметно отодвигая свою вату от меня.       — «На потом» — это когда? — я оторвал от ваты небольшое облачко и положил его в рот, но оно тут же растворилось. И правда, как облако.       — Когда твоя закончится, — Виктория подняла голову на колесо обозрения, но, сглотнув, посмотрела на свои ноги, нервно задергав пальцами рук.       — Ты боишься высоты? — заметив ее поведение, я, не особо задумываясь, понял причину.       — Нет, просто шею защемило! — язвительно прошептала Вики. Но выдохнув, девушка немного успокоилась и извинилась. — Прости, может, присядем?       Без лишних уговоров мы сели на свободную скамью, больше не засматриваясь на главный аттракцион парка. Вики подогнула ноги под лавку, осматривая розовую кожу ладоней. Я молчал, стараясь сильно не разглядывать девушку, но глаза то и дело блуждали по загорелому телу Вики, ища хоть один недостаток… но ничего не находили.       — Я каждый раз смотрю на это колесо и думаю, что вот я сяду в одну из кабинок и буду к звездам чуть ближе, но, — Вики усмехнулась, вновь поднимая глаза на аттракцион. — Подходя к нему, я в страхе ищу оправдания своему страху. Сколько же брат издевался надо мной! Называл меня трусихой и отбирал сахарную вату.       Существование брата оказалось новостью для меня, но я не стал спрашивать Тори о нем. А ведь я ничего о ней не знаю. Я не стал просить Саркана искать полную информацию о ней, оправдывая это личным пространством, но в тайне понимал, что я лишь боялся узнать то, что изуродует силуэт прекрасной незнакомки.       — Может, самое время стать к звездам чуть выше? — Виктория покосилась на меня, не доверяя.       — Ты реально хочешь подняться на этой громадине? А если оно все упадет, если что-то сломается и мы… — Виктория с ужасом в глазах быстро заговорила, что едва не подавилась словами.       — … и мы останемся на высоте на пару минут? — я продолжил вместо нее, видя в ее словах детскую панику. — Я рядом, а пока я с тобой, поверь, ни один сотрудник не позволит этому случиться.       Это частичная правда. Да, люди, работающие на меня, не позволят этому произойти, однако в этом мире достаточно тех, кто этого и ждет. Но такую радость в виде моей смерти в колесе обозрения я им не дам.       — Почему-то верится в это с трудом, Мистер Морнингстар, — Вики тихо покачала головой, но спустя пару минут встала с лавочки. — Но ты прав, я должна хоть раз это сделать.       — Конечно, в качестве приза за храбрость я куплю тебе весь запас сладкой ваты.       — Теперь у меня просто нет выбора!       Когда мы подошли к колесу, и я повел нас вдоль очереди, Тори остановилась и предложила отстоять ее, ссылаясь на равноправие, но я видел, что под прикрытием «равноправия» скрывался страх. Поэтому, не поведясь на ее уговоры, мы прошли вне очереди, занимая отдельную кабинку с панорамными стенками и полом.       Как только двери закрылись, Тори посмотрела на меня глазами, полными страха, но говорить ничего не стала. Да и ее слова ни на что бы не повлияли, колесо уже медленно, но верно поднималось вверх.       Тори спрятала руки в ткань платья, нервно сжимая складки, пока колесо уносило нас к небу. Малиновый закат смешался с прощальными золотистыми лучами солнца, отражаясь в небесных глазах Виктории. Если бы она посмотрела на меня в тот момент, то увидела бы все, что я так отчаянно пытался скрыть.       — Я не смогу, — Тори не повернулась ко мне, но я видел ее лицо в слабом отражении стекла.       — Что? Но ты уже это сделала, — я подошел к ней чуть ближе, высматривая ее лицо в закате.       — Нет, Люцифер, — Вики сжала губы, кротко качая головой, — Я не смогу стать той, которую ты хочешь. Мы не сможем быть кем-то больше… лучше, чем сейчас уже не будет.       — Почему? Почему ты так говоришь? — я взял ее за плечи и развернул к себе. — Тори, все эти месяцы ты обитала в моей голове, я уже думал, что тебя никогда не было и ты лишь образ моей больной фантазии. Но сейчас ты стоишь здесь, плод моих фантазий… И не смей говорить, что это все неправда.       Вики слабо улыбнулась, все качая головой. Она не вырывалась из моих рук, не перечила словам. Тори лишь улыбалась и топила меня в бездне своего страха и моих надежд. Вечность. Вот кем она была для меня. Не больше и не меньше.       — Я люблю тебя, Виктория, — я сам не заметил, как сказал это, но почувствовал, как в груди стало немного свободней.       — Мне жаль это слышать.