***
Неделю спустя я прекрасно понял, что с Хуайсаном надо что-то делать. Или сделать что-то, чтобы Хуайсан не попадался и не подставлял вместе с тем меня. Потому что не могу я его одного бросить. Это был какой-то трендец, не назвать иначе. Я не мог понять, чем занимается парень, ведь у него в голове нет вообще ничего из того, что мы проходили на уроках. Несмотря на собственную погруженность в книги и свитки о течении энергии, домашних заданий и обучения у доктора… Я просто не мог бросить друга на произвол судьбы и решил, что настал именно тот период в наших отношениях, когда я должен узнать его лучше. Свое «узнавание», начать с того, чтобы понять куда утекает все его свободное и прогульное время. И просто стал ходить с ним чаще чем, когда он наведается в лазарет. Не то чтобы я следил, просто проводил с ним больше времени, чем в одиночестве. Мы сидели на берегу небольшого водоема за скалами, с которых виднелась вся горная долина Гусу и рисовали. Точнее, рисовал Хуайсан, а я расслабился с книгой в руках. Книга, конечно же была о ци, с которой я маюсь уже несколько месяцев со времен заинтересованности этим вопросом. Ци — это бесконечно движущийся поток энергии по меридианам человеческого тела. Пока она свободно течет — все хорошо и человек здоров. Если она перестает быть в гармонии, на теле появляются застои, забитые области, скукоженности, раны и так далее, что означает болезненное состояние человека. Но проблема клана Не — генетическая. Её прекрасно можно связать с биологией и самое логичное — это воздействовать на тело с помощью расслабления мышц. Однако… массаж и иглоукалывание, лечебные ванны и упражнения ещё не всё… Сидя с ним тут уже около двух часов, я уже прочел пол книги, но самое явное что было написано так это то, что печень всегда всему виной! Что за своевольный орган! У пьющих — она отказывает. У не пьющих — тоже недовольна… Как с ней уживаться?.. — Юан-сюн, чего ты такой хмурый? Расслабься, — протянул парнишка, беззаботно мотая ногами из стороны в сторону и млея на солнышке, подставляя ей свое лицо. Я лишь молча осмотрел того с ног до головы, уже автоматически проводя в голове анализ. — Чем ты обычно питаешься? — вопрос был не в тему, но глядишь, он свои почки не по наследственности убитыми получил, а просто ел много не того. — Как и все здесь я питаюсь рисом, — уже привыкший к моей манере, ни с того, ни с сего задавать вопросы по поводу здоровья, Хуайсан даже бровью не повёл. — Может дело в каникулах и выходах в город? — я стал размышлять в слух. — Здесь питаешься постно, а потом жирным, острым и пряным, вот твои почки и отказывают… Изжога там… Я схватил одну из книг, что лежала в сумке на траве и стал перебирать страницы, просматривая «печень». Любой орган при отсутствии нормальной работы сигнализирует человеку ярким образом. — Хуайсан. Мини тест, –предупредив друга, зная о его стеснительности, касающиеся его организма, и быстренько достал пергамент. — Отвечай правду, — развернувшись всем корпусом к собеседнику, выражая крайнюю заинтересованность, смотря на своего подопытного горящими глазами. — Хорошо, — Хуайсан доброжелательно покивал, а я подивился его безмятежности. — Чувство кома в горле есть? — тут же начал закидывать друга вопросами я. — Да. — Частые беспричинные вдохи? — я быстро делал записи своим корявым почерком, смотря то в книгу, то на Хуайсана, затем в листочек. — … Да. Ну, если еще один совпадет, то все с ним ясно. — Запор, несмотря на постное питание? — Юан-сюн! — подскочил с места юноша, пыхтя как ёжик и не зная куда себя деть. — Ну что? — развёл руками я в стороны, проклиная глупый менталитет. — Ладно, ладно. Но ты не забывай, что я все же целитель. Я сохраню все тайны, доверенные мне пациентами. Но лицо друга было обиженно надутым. Так и хотелось ущипнуть за щёки и потянуть. И чтобы не доводить и так красного ребёнка до состояния варёного рака, пришлось идти обходными путями. — Ты случаем не нашел какой-то великолепный способ замазывать неровности кожи? — пожалев беднягу, я задал другой вопрос и бросил взгляд на свою книгу. В книге было написано, что проблемы с почками очень хорошо заметны на коже. Я никогда не задумывался, но… Я с самым искреннем видом подсел ближе к А-Сану, который уже опустился обратно, рассматривая кожу лица. На вид — совершенно гладкая. На ощупь… Всё же, сдержавшись, я потянул руку, к щекам парня, и нахмурился, понимая, что она и на ощупь нормальная. И никакая бы древняя косметика не смогла бы так идеально замаскировать гиперпигментацию. — Юан-сюн. Моя неотразимость естественна. Хватит щипать мои щёки, ты растянешь их, и я стану похож на горячее тофу, — пришлось убрать свои руки, пребывая в замешательстве. Были бы мы в моём мире — прыщи, неровности, покраснения и яркие пигментированные пятна, говорили бы о нездоровом состоянии почек лучше, чем чтобы то ни было. Однако, тут меня ждала проблема. На телах культиваторов вообще нет изъяна. Я ущипнул себя за колено, стараясь вынырнуть из глубин недовольства, смешанным с некой паникой. Невидимая проблема очень раздражает, прямо как культурные особенности непрописанные ни в каких книгах. Боль в чувства привела минимально и отбивая бледными пальцами ритм по колено, не заметил, как интуитивно стал наигрывать мелодию изучаемую с Сичэнем. Он меня сломал! Но это осознание помогло вернуться в колею. Выходит, внутренние симптомы есть, а внешних нет. Понемногу мне что-то становится ясно. Выходит, просто так культиваторы не болеют. Если болеют, то лечатся с помощью разгона ци. Но Хуайсан и Минцзюэ не могут вылечить то, что уже работает неправильно даже будь они сто раз мастерами на духовном пути? Так? Выходит, что нужно залезть внутрь, чтобы разобраться точнее… — Ты что-то придумал? — уточнил сосед, обмакивая свою кисть в растертые долгими и упорными движениями рук чернила, да еще и с такой грациозностью и любовью, что в голове мелькнула мысль — что ему нафиг сабля не нужна. Оставив кисточку на подставке, он, уже не слишком элегантно, потянулся к кучке ягодок, которые собрал по пути. Янгмей была похожа на землянику, только более пупырчатую и со странным послевкусием, но Хуайсану было все равно. — Я надеюсь, что сначала помоешь ее. А лучше сваришь и превратишь в варенье иначе у тебя в кишечнике или мозге могут завестись длинные мерзкие паразиты-черви, — не удержался я от язвительного комментария, ожидая бурную реакцию со стороны собеседника. — Юан-сюн, не шути так! — побелев, как одежды Гусу, он тут же отбросил от себя ягодки, которые быстро потекли, выпуская жизненные соки. Прямо как мы с младшим Не на предстоящей охоте. — Кто сказал, что я шучу? — пожав плечами, я выставил руки в примирительном жесте, стараясь сильно не лыбиться. — Тогда почему у тебя слишком уж довольная улыбка? — глаза Хуайсан показывали маленькие тучки, в глубинах которых все же плескалось сомнение. — От сочувствия? — теперь уж уголок губ потянулся вверх более явно. Видя его недоверчивый, сомневающийся вид, я не мог удержаться не подразнить его и лишь сочувственно похлопал по плечу. — Ладно-ладно. Они бы не смогли выжить в организме культиваторов. Со стороны послышался облегчённый выдох, а напряжённые плечи наконец расслабились. Видимо, я всё же плохой человек, раз мне в радость издеваться над детьми. Иначе бы я промолчал. — А даже, если бы и попали, то умерли и вышли бы через… Молчу! — не успел я договорить, как рисковал получить веером по голове, потому быстро прикрыл свою макушку, сквозь смех. — Это шутка, шутка. — Твои шутки ужасны, — сделал вердикт юноша, тяжело вздыхая и печальным взглядом смотря на вмятые в землю ягоды. Наблюдая за этим простаком, я был просто не в силах остановить свой смех. Ведь ирония в том, что я не шутил. — Смотри, вон из той как раз червячок выполз, — ахнул я и приблизился к парню, тыча в сторону выброшенных сладостей. — Где?! — только начинающая возвращаться краска, вновь схлынула с лица Хуайсана, а по округе разнёсся пронзительный визг. Стоило другу подпрыгнуть и завизжать от испуга, как я уже не просто смеялся, а истерил, держась за, рискующий лопнуть, живот.***
— Я не понимаю, — честно признался я Хуайсану, когда прошла неделя моего интереса его жизнь. — Нет, точнее понимаю, куда уходит твое время. Я не понимаю, как ты можешь заниматься всем, помимо уроков, так дотошно, долго и нудно? Мы сидели в его комнате. В ней не было ничего примечательного, она была такой же минималистичной, как и любая другая, но забита его барахлом. Единственное что выделялось — шкаф со всеми его нужными штучками, куда я подкидывал свои книги, чтобы не таскать вечно с собой. — Но ты ведь тоже сутками сидишь со своими книжками, — указал он прямо на мои колени, на которых лежал, не прочитанный мной уже который день, философский трактат. — Но это книги с информацией. Мне нравится рисование, но я не понимаю, что можно рисовать на одной картине сутки на пролет, –ответил я, указав на тот же забитый битком шкаф с кучей бумаги, чернильницей, набором кистей и еще всяких принадлежностями. — Ты же из Ланьлинь Цзинь, –протянул друг, вставая и беря новый лист бумаги. — Это такой скромный намек, что я, как и все Цзинь должен разбираться в искусстве? — взгляд парня, говорил сам за себя. — Ты же не разбираешься в боевых искусствах, хотя из ордена Цинхэ Не, — не остался в долгу я. —…Ну, ты прав. Он опустил взгляд в пол, о чем-то задумавшись. Это было видно по тому, как он неосознанно теребит краешек листа. Диалог заглох, и я устало захлопнул книгу. Однако, пауза была очень короткой и вскоре Хуайсан вновь затараторил. — Но ты ведь нарисовал мне подарок, — подлетев к полкам, он достал коробочку из дерева. — Вот же он! Парень раскрыл шкатулку, показывая мне веер с размытыми елочками, и я внезапно осознал, что Хуайсан упертый как баран и проигравшим быть не любит. Вот это открытие! Посмотрев на своё творение, мне хотелось сжечь этот кошмар. И почему ранее я думал, что он неплохо вышел? Это же убожество какое-то. — Я не сидел за ним много времени. Что тут можно рисовать так долго? — подперев голову рукой, я начал ждать дальнейших действий парня, который явно не мог мне ничего сопоставить. — К тому же у нас тренировка. Как раз через два горения палочки . — Тренировка.? — его плечи вздернулись и было видно, как ему не хотелось туда идти, что выдавало его небольшие подёргивания рукава своего ханьфу. — А как же ветви, травинки, иголочки, облака… Не желая ничего больше слышать о тренировке, Хуайсан вернулся к предыдущему нашему обсуждению. Я бы мог сказать, что этот номер со мной не пройдёт, но не один А-Сан не хотел об этом даже говорить. — Как это можно вообще прорисовать? — вздёрнув брови кверху, поинтересовался я, так как никогда не понимал, как художники это делают. — Я придумал, — он аккуратно, но быстро отправил веер на место и притащил еще кистей, чернил и бумагу, разложив всё это прямо передо мной на стол, за которым я сидел. — Я научу тебя. Я склонил голову набок, приоткрывая рот, надеясь, что у меня произошли слуховые галлюцинации. Он же шутит? — Меня? Рисовать? И сколько это, по-твоему, займёт? Стражу, две ? Вместо того чтобы идти на тренировку, за пропуск которой нас не погладят по голове? — я скрестил руки на груди, в этот раз выгнув одну бровь. — Да, — улыбнулся друг, на мой скептический взгляд. Сидеть в неудобном положении, бояться замарать рукава и чувствовать, как дрожит запястье вырисовывая мелочи? Это вам не рисование иероглифов! — Нет уж, — решительно встал со своего места. — Шэн-сюн, — приторно и умоляюще начал канючить наш второй господин Не. — Ты мой лучший друг. Если даже ты не сможешь разделить со мной радость искусства, кто сможет? Ну, вот и что с ним делать? Я так и застыл на пол пути к двери, не в силах просто уйти, когда мой друг так просит меня. Но если честно, и заниматься чем-то подобным у меня не было желания. — Всего разочек, — чуть ли не проскулил этот хитрый жук, что стало для меня последней каплей. Стоит ли, зная что попадём на отработку, или на поводу чувст и некой лени не махать сегодня мечем? — Черт… — вздохнув и схватившись за лоб, в предчувствии надвигающейся мигрени, я развернулся обратно. — Ладно. Но только сегодня. Да нас ждет отработка в два раза больше чем мы пропустили, но в принципе, в ней нет ничего страшного, да и с Хуайсаном заниматься легче без свидетелей. У парня была особенность халтурить больше, когда кто-то смотрит. — Ура! Юан-сюн, тебе понравится, — победно сжав кулачки, Хуайсан утянул меня за стол. Мне понравится только в этот раз, в следующий мы не будем прогуливать. Ну или в нужный момент, я смогу ему припомнить эти утомительные часы и стребовать что-то что он делать просто так не захочит. Только потом до меня дошло, что парень умело играл не только на своей лени, но и прекрасно играл на моей. А фраза "ты же мне друг", на которую я с радостью клюю, потому что мне нравится наличие у себя друга, просто идеальна. Вот жучара, как он все это понял! Я искрене собирался похалтурить, вместо этого два часа сидел на коленях ровно, потому что для «идеального мазка» нужна была «правильная осанка и угол наклона».***
— Я знал, что так и будет… — прошептал Хуайсан, очень невежливо спрятав лицо за веером от двух нефритов. — Должно быть нас сегодня свела сама судьба, Шинюан-шиди, — старший Лань улыбался нам своей ангельской улыбкой, а младший смотрел на нас как на дерево в лесу, то есть никак. — Хуайсан-шиди. Какой раз за последний месяц мы с другом обмениваемся именно этими фразами? — Мы оба знали… — слегка приоткрыв рот, прошептал я, чтобы услышал только друг. Я даже начал задумываться над тем, что мы двое — главная зубная боль для ордена Лань. Вроде и не сильно мешаем, но все время в тихую побаливаем. Ну, всё дело в том, что мы с Хуайсаном два идиота. Я добровольно поддался на "уговоры" променять тренировку на рисование и вот, пожалуйста. Так что, ожидаемо, мы наказаны. И шли мы к Лань Ванцзи, так как за наказания ответственен именно он, но как же мне «повезло», что тут оказался и старший. — Мы понимаем свою вину, так что, чем скорее Лань Ванцзи даст нам задания, тем быстрее мы обдумаем наш проступок, — отведя взгляд в сторону, протянул я. — Если я не ошибаюсь, за прогул урока мы должны отработать время тренировок в свободное время в два раза больше, — на всякий случай напомнил я, потому что, если сейчас меня отправят играть на китайской арфе это действительно будет наказанием, а не дополнительной тренировкой. А если судить по улыбочки напротив именно это мне и грозит. — Целых четыре стражи?! — воскликнул Хуайсан, за что получил от меня тычок в спину. В первый раз что ли? Нет. Который раз из всех Хуайсан попадается, а я за компанию с ним? А какой раз я его за собой тащил? — Хорошо… — смирение Хуайсана можно было ощутить в расплывающемся вокруг нас тумане. Он был не такой плотный как по утрам, но заметно размывал эмоции. — Ванцзи, — повернувшись к младшему брату, произнёс Сичэнь. — Шинюан и Хуайсан-шиди, добропорядочные молодые юноши со своими умениями, талантами и недостатками, как имеющий должность ответственную за наказания, брат, ты не держишь в своих руках ответственность за их благополучное развитие. Слушая речи этого человека, нам с Хуайсаном только и оставалось, что глупо хлопать глазками, чуть ли не разинув свои рты. — Шинюан-шиди, на тренировочном поле, напоминает бабочку, кружащую вокруг цветов, однако беря в руки цитру в его игре можно услышать гром, разрезающий небеса, — я, кажется, покраснел и растерялся, такие комплименты и поругания в свой адрес смущали больше, чем все что я получал в свой адрес за время в родном ордене. — Хуайсан-шиди наоборот, способен сотворить из струн музыку ветра, но на поле брани отступиться за краткий миг. Мне совершенно не нравилось, к чему всё это ведёт. А шло всё к очень неблагоприятному для нас с другом исходу и в предчувствии проблем, мой правый глаз начинал непроизвольно дёргаться. — Мы не можем оставить это без внимания, верно?.. Мозг начал съезжать, потому что ему приходилось напрягаться слишком сильно, чтобы в ускоренном темпе придумывать тысячу и один способ отвертеться от такого внимания двух Нефритов. Вы можете! Можете оставить это без внимания! Просто разрешите уйти! — Сюнчан, — младший Лань так же был явно растерян идеями своего гэгэ. Мои мысли блуждали по линиям каменной ограды, спускались по мостовым и проходили мимо стен комнат, в которых жили ученики, поисках путей отступления. Я искал любые варианты показать свою заинтересованность окружающим миром, лишь бы не смотреть на шисюна. Сичэнь был… просто ужасен в своём желании учить меня чему-то прекрасному, как поэзия или игра на музыкальных инструментах. — Наказания должны способствовать гармонии, развитию и укреплению духа и тела. Тренировка тела — безупречное наказание для молодого господина Не, в тоже время, молодой господин Цзинь сам по себе уже достаточно точен во владении оружием, а значит его наказание должно давать ему новые точки для роста, — его спокойный голос мог умиротворить кого угодно, я бы даже и поддался в эти сети, если бы до моего мозга не доходил смысл слов. Этот смысл захлопывался как капкан для мертвецов под ногами. Я не видел ни единого выхода из этой борозды словесных кружев. Но я не желал просто так опускать руки, потому что игра на гуцине мне вообще душу не греет. Особенно, когда я не являюсь музыкантом! — Прошу прощении, шисюн. Этот ученик волнуется, что нарушит еще больше правил, если не исполнит заданное учителем Ланем наказание. Этот ученик не посмел бы так поступить. Поэтому, как и положено правилами ордена Гусу Лань, он сейчас же приступит к выполнению приписанного правилами задания, — я все понимаю, но я сделаю всё, чтобы не попасть на урок музыки. Даже грубо вмешаюсь в монолог. Младший Лань кивнул и бросил взгляд на брата, а я дернул Хуайсана за рукав, собираясь сматываться и отрабатывать часы на тренировке, как и положено провинившимся. — Шинюан-шиди, я и помыслить не мог, что мое общество настолько обременительно для тебя, — эти слова заставили меня застыть в изумлении и повернуться. Сичэнь, стоя в белых одеждах и окружённый белым маревом облаков, что были в этих горах частым явлением, был ангельски прекрасен, смотря на меня своими карими глазами, полными печали. О нет… Это был абсолютно не честный и запрещённый приём! Одна половина мозга отлично понимала, что это уловка, но вот вторая готова была реветь от столь печального вида этого человека и хотела исправить ситуацию как можно скорее. — Это совсем не так, шисюн! — развернувшись обратно, я был просто растерян, как маленький ребёнок, что ненароком обидел кого-то и теперь не знает, как исправить ситуацию. — Я вовсе не это подразумевал. Как я могу быть не доволен обществом своего шисюна?! И только после того, как я вывалил всё это, не зная куда себя деть от нервов, я увидел её. Ту самую улыбку, обозначающую, что тебя только что наебали. — Это замечательно, Шинюан-шиди. Я искренне орал внутри себя. Я же знал! Знал, что это уловка! Но всё равно повёлся, как дурак. Но как?! Как, скажите мне на милость, я мог не растеряться, при виде печального вида такого человека, как Лань Сичэнь? Э-это невозможно. И подло с его стороны. — Я… я бы никогда не посмел занимать ваше драгоценное время своим наказанием. Как этот ученик может? — брыкаться было уже поздно, но я цеплялся за малейшую попытку, которая позволяла мне избежать участи стирать пальцы в кровь о струны. — Твою душу не должны терзать подобные горькие мысли. Все что я могу сделать для тебя я сделаю с радостью, — не оставив мне и шанса, Сичэнь поспешил обратиться к Хуайсану не убирая своей доброй улыбкой, за которой скрывается дьявол. — Один день заменяет три тому, кто умеет всё сделать вовремя, Я посмотрел на друга полным скорби и молящим о помощи взглядом, но не я один был в отчаянном положении. Поэтому нам с Хуайсаном только и оставалось, что обменяться печальными взглядами и смиренно пойти вслед за своими надзирателями. — А как же учитель Лань? — предпринял я последнюю отчаянную попытку. — Наказание же… — У молодого господина Шинюана есть неблагоприятная черта прогуливать уроки игры на гуцине ещё регулярнее, чем тренировки тела, — это был жирный булыжник в мой огород. — Как и уважаемый дядя, я был крайне опечален подобным… — Я не… — поняв, что меня загнали в угол, мне ничего не оставалось, кроме как принять поражение. — Хорошо, шисюн… Да, может у меня и получалось выдавать тексты, которые я знаю с прошлой жизни, но ничего из этого не отменяет того, что находится рядом со старшим неловко и играть на гуцине, изучая ноты — явно не мое. — Не стоит печалиться, друг мой. Впереди у нас четыре стражи для практики и для приятного времяпрепровождение, — голос его так искрился, а мой дух все сдувался. Четыре стражи приятного времяпрепровождения… Оно было бы ещё приятнее, если бы мы просто распивали чай.***
Несмотря на всю мою любовь к знаниям для меня всю жизнь… жизни, была одна проблема. Я — практик. Мне надо не просто читать записи, но и при этом делать это на практике. Искажение ци, волновало меня с тех пор, как я услышал о нём. И дело было даже не в благородстве для блага общества, нет. Для меня это была своего рода загадка. Из-за того, что это явление почти не изучено, информации было крайне мало и она была расплывчата. Она состояла лишь из наблюдения очевидцев и теорий лекарей, что и создавало сложность. В Ланьлинь Цзинь об этом информации, как кот наплакал. Всем было известно, что больше всего об этом явлении известно членам клана Не. Поэтому пределу не было моего ликования, когда в мои руки попал прямой наследник этого ордена. Но была одна огромная проблема… — Я же сказал раздевайся и ложись! — я уже прорычал, так как устал бегать по всей комнате лекаря за этим засранцем. — Я не буду снимать нижнюю одежду! — продолжая бегать от меня, прокричал Не Хуайсан, прикрывая руками ворот своих одежд. — А как мне в тебя иглы втыкать? Через ткань? — Да! Боги, дайте мне терпения. Проблема была даже в не нежелании Хуайсана помогать мне разобраться в этой теме, нет. Проблема была в сраном китайском менталитете из-за которого люди тут даже слишком застенчивы. Меня. Это. Уже. Бесит. Мои нервы не выдержали и я просто перепрыгнув столик, около которого мы наматывали круги долгое время, и зажал в углу этого засранца. Поднялся ужасный грохот, так как все инструменты повалились на пол, звеня при каждом соприкосновении с деревянным полом. Потом. Я займусь ими потом. — Хуайсан-сюн, а ты знаешь, что если я воткну иголку через одежду, то бактерии, которые несомненно живут на ткани, легко могут достигнуть кровеносных сосудов? Вся моя злость явно была написана на моём лице, судя по взбледнувшему парню, которому я перекрыл все пути отступления. Бедолага с каждым моим словом потихоньку оседал всё ниже по стенке, пока я продолжал безжалостно нависать над ним. — Это позволит мерзким одноклеточным быстро распространится по твоему телу. В том числе, попасть глубоко в ткани, вены, мышцы и в результате захватить все твое тело… — Юан-сюн… — он бледнел всё больше, сливаясь с белым цветом нижних одежд. У Хуайсана всегда была прекрасная фантазия, от чего каждый мой монолог о целительском деле, мог довести парня до обморока, ведь он способен во всех красках представить всё, что я ему говорю. И я это знал, и нагло этим пользовался. — Такое вполне возможно приведёт к риску пустул, абсцессов и волдырей… — продолжал я угрожающе нависать над другом, который сам виноват в том, что разозлил страшного и ужасного меня. — Ты же не хочешь, чтобы твое тело покрылось гноящимися волдырями и кровоточащими следами? Оттенки Хуайсана с завидной регулярностью сменялись с белого на зелёный и по кругу. Он нервно, но осторожно замотал головой, как если бы он пытался сдержать рвотные позывы. — Не хочешь?.. Тогда будь хорошим пациентом и делай что я тебе говорю. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить свои садистские наклонности, я всё же выпустил из своего плена жертву и принялся собираться разбросанные раннее инструменты с ободряющем чувством выполненного долга. Аж на душе легче стало. — Шэн-сюн, — прохныкал Не, всё же оставаясь стоять на том же месте. — Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но я даже не знаю, кого теперь боюсь больше. Тебя или гэгэ? Может я всё-таки перестарался? Блин, если я сейчас скажу, что то что я сказал ранее, не может случится с вероятности 60%, а у культиваторов со всеми 99% он мне еще даст на себе иглоукалывание практиковать? — Давай уже, снимай хотя бы халат и ложись, — усмехнулся я, решив больше не мучить бедолагу. Всей горькой правды я решил не раскрывать другу, так как практика показала, что угрожать теми знаниями, которые отсутствуют у объекта угрозы, на самом деле куда эффективнее, чем уговаривать и объяснять пользу того или иного действия. Интересно, если на брате попробовать, получится?.. В этом мареве эмоций я совсем забыл ему припомнить наше двухчасовое рисование. Было бы легче, стребуй я с него неподвижность за тот раз... Но что было то прошло, воспользуюсь всем этим в следующий раз***
— Хуайсан! — я быстрым шагом шел за ним, плавно обходя идущих на встречу людей и лавируя между ними. Клянусь, у этого парня просто талант раздувать из мухи слона. Я не просил у него ничего сверхъестественного или не выполнимого. Однако, не могу не подметить, что на данный момент я искренне веселился со сложившейся ситуации. — Я не хочу. Шэн-сюн, пощади, — он таким же быстрым, но более торопливым шагом, пытался скрыться от меня. И вот мы — два придурка, всеми силами стараясь не нарушать правило запрещающий бегать в Глубинах, лавировали между гуляющими адептами, перекидываясь словами. И если не знать подтекст, то создаётся ощущение, что я в открытую издеваюсь над Не Хуайсаном, пытаясь заставить его делать, что ему не нравится, так ещё и преследуя при этом с еле сдерживаемой лыбой на лице. И от этого ещё больше хотелось ржать, как конь. — Я же не прошу тебя выйти с палкой на стаю нежити, — как бы вы знали, как я держался от возгласов на всю округу. Ученики оборачивались, но мешать — не мешали. Некоторые даже отходили с пути, чтобы не попасть под руку, а кто-то, не скрытая любопытство, оглядывался нам в след, развесив уши. — Он точно спросит про мои успехи в тренировках с саблей, если я напишу брату, — он резко повернул, и его короткие волосы мелькнули за деревом. — Лучше он узнает правду от тебя, чем от постороннего или, уберегите Небожители, от учителя Ланя, — стоило нам свернуть с дороги в лесистую местность, как мы уже не сдерживали свои громкие голоса. А у меня он ещё и весёлый такой. Я убеждал его написать старшему как мог. Потому что до него мои письма не доходили! Иначе я не понимаю почему ответов не было. Я честно ждал, стараясь не трогать друга, зная, как тот хоть и любит старшего брата, но пиздюлей его боится похуже, чем конца света. Не могу его в этом винить, ибо тот большой дядя точно прихлопнуть может одним взмахом… пальца. — Я не хочу, — парень тут же рванул с места, не беспокоясь, что сможет наткнуться тут хоть на одного адепта Гусу, пытаясь сбежать от меня. — Ты же понимаешь, что далеко не убежишь? — не заставляя себя ждать, я рванул вслед за ним. Правда не сильно то и стараясь, ведь догнать этого упрямца для меня не проблема. Просто мне было слишком смешно. — А вот и убегу, — в А-Сане в такие моменты, касающиеся его брата, включался вредный ребенок, споривший со здравым смыслом. Это отличалось от тех моментов, когда он хотел прогулять и изворачивался. — Даже если убежишь, то устанешь в скором времени. У тебя проблемы с меридианом легких, рано или поздно ты остановишься и не факт, что я буду рядом чтобы подставить дружественное плечо! Огибая ветки, что стелились над нашими головами точно потолок, я никак не мог сдержать своей хитрожопой усмешки. — Я не на столько беспомощный. — Но никогда нельзя быть до конца уверенным. К тому же, мы всё дальше удаляемся от Глубин в лес. А ты и сам знаешь, что мы оба не умеем ориентироваться на местности… Ты уверен что оно нам надо? Если быть точным, то мы ещё даже не покинули зону патрулирования, поэтому если даже и потеряемся, то есть большие шансы, что нас найдут. —… Будем бродить пока ноги в кровь не сотрутся, а как стемнеет на запах крови сбегутся хищники… — Обманщик! И дураку известно, что вблизи Облачных Глубин не водятся хищники! — Главное слово — вблизи. А вот дальше хищники водятся. И самые свирепые — это тигры, а они не брезгуют попробовать на вкус даже заклинателей, чего уж говорить о простых людях. И я даже не врал. Почти. Тигры водятся в этих горах, но далеко не вблизи ордена Лань. Даже если заблудимся, до них придётся несколько дней добираться. Но, как бы весело мне не было, надо уже заканчивать, а то мы в самом деле забредём не пойми куда. Ведь в лесу без карты и компаса мы точно заплутаем, если потеряем ориентиры. Поэтому я, стараясь держать себя в руках, показательно остановился, что не осталось без внимание друга. А-Сан видя, что я перестал бежать за ним, хоть и не остановился, но сбавил темп с бега на торопливый шаг, постоянно оглядываясь. — Я дальше не пойду, — покачал я головой, держа руки на боках. — В отличии от тебя я не собираюсь становиться ужином тигра или ещё кого-то. Так что я пошёл, а ты оставайся тут. И начал уходить. Вот так просто. — Чего? — послышался за спиной недоумённый голос Не. — Ты что просто уйдёшь, оставив меня одного в глуши? — Запомни, А-Сан, твоя жертва даст шанс на выживание маленьким тигрятам, к которым твою тушку оттащит их мать, — не поворачивая головы крикнул я, стараясь не выдавать, что готов вот-вот рассмеяться. — Нет, Юан-сюн! Ты не можешь бросить своего друга одного, — завопил парнишка, начиная наоборот бежать ко мне. Попался! — Поделом тебе. Ты первый бросил друга в беде. Так, препираясь мы и дошли до покоев Не Хуайсана. И в итоге я всё равно одержал победу, а А-Сану пришлось сидеть и под мою диктовку писать письмо для старшего Не. Думал, раз игнорирует меня, то я до него не доберусь? У меня в заложниках его младший брат. Понимаю, что выгляжу, как человек, который просто любит доёбываться до людей. Да, я мучаю обоих братьев Не, один из которых является главой ордена, но они сами дали добро на сотрудничество. Так что сами виноваты. — Ты ужасный человек, — вынес вердикт друг, дописывая последнюю строчку. — Не строй из себя деву в беде, — ответил я без угрызения совести. — Всё равно тебе меня терпеть лишь до конца обучения в Гусу. Для меня на самом деле это было печально. И нет, я не про окончание эксплуатации Хуайсана, а про своё обучение в Облачных Глубинах. Да, огромное количества правил. Да, не люблю играть на гуцине и всё что связанно с чувством прекрасного. Но тут мне нравилось намного больше, чем в Ланьлине. Всё, что меня держит в золотом гадюшнике — это Цзысюань и лекарь Фэнь. — Вот закончится обучение и вновь разъедемся по домам, — с тяжёлым вздохом рухнув на чужую кровать, начал канючить я. — Это только в том случае, если ты не провалишь экзамены, — услышал я со стороны друга. На обработку информации у меня ушла пара секунд, прежде, чем я рывком подскочил с места, чем умудрился напугать приятеля. — В каком смысле? Разве тут можно остаться на второй год? — Ну… перед тобой живой пример того, кто проходит тут обучение второй год подряд из-за того, что завалил экзамены почти по всем предметам, — неловко почесав затылок, ответил А-Сан. Значит, тут действует та схема, что и в моей прошлой жизни. Я думал, что если ты проваливаешь экзамен, то тебя просто с позором отправляют домой, но как бы не так. Это же просто отличный шанс задержаться в Глубинах ещё на один год. Ещё один год вдали от родителей и своей золотой клетке. И Цзысюань тоже будет здесь. Да, будет много ворчать и ругаться, но это не важно. Да я чёртов гений. — А-Юан? — привлёк моё внимание друг, что теперь с недоверием и подозрением смотрел на меня. — У тебя слишком хитрое выражение лица и это меня пугает. — А-Сан, ты только что в разы упростил мне жизнь.***
— Молодой господин Цзинь Шинюан, ты все время стоишь в паре с молодым господином Не. После того, как Лань Сичэнь усложнил нам с Хуайсаном наказания, разделив нас, мы старались более не попадать в неприятности и потому старались больше не прогуливать тренировки. В этот раз мы прекрасно усвоили урок, последствия которого заставляли нас учиться бороться с ленью и тащить наши задницы на тренировки. И вот на очередной из них, к нам подошёл один из шисюнов ордена Лань. Услышав его, мы с Хуайсаном тут же прекратили наш «поединок» и уставились на молодого человека перед нами. Да, мы с другом всегда стоим в паре, но чего от нас хотел шисюн было не понятно, учитывая, что это вполне разрешено иметь в спарринге одного партнёра. — Вся суть тренировок — это учиться новому у разных людей и учить других, — поняв, что нам нужны объяснения, вздохнул адепт в белых одеждах. — Для молодого господина Не несомненно имеет большой опыт сражения с тобой. Но ему так же будет полезно сразиться с другими противниками. Так же, как и тебе, ведь ты явно сильнее молодого господина Не. Как раз по этой причине я и стою в паре с А-Саном. Так как мы оба лентяи и оба не заинтересованы во всём этом махании мечами, нам вполне комфортно заниматься вместе. Так же я стоял во время одного наказания в паре с Лань Ванцзи, но этот парень слишком силён и серьёзен. К тому же, он не проходил с нами обучение, а лишь был ответственным за наказания. — Именно поэтому мы и стоим в паре, — пожал плечами Хуайсан, подходя к нам поближе. — Я слишком неуклюж для остальных, а Цзинь-сюн сказал, что поможет мне с тренировками. Да уж, заливать в уши Хуайсан умел. По сути он сказал правду, лишь умолчал, что мы сделали это чтобы лениться на тренировках и делать видимость работы. Нам и дома хватает злобных монстров в лицах наших братьев. Только у меня младший, а у друга старший. К тому же у меня будет хорошая отмазка перед Цзысюанем, когда тот заметит, что я обленился. Ведь сильнее его никого не было. Так что мы оба в плюсе. — Это так, — поддержал монолог друга я. — К тому же, я целитель, а молодой господин Не неуклюж и легко может себе что-нибудь повредить. Так я окажу помощь и не буду никого отвлекать. Отмазка конечно на уровне подростков, но… я и есть подросток. — Это так, но всё же… — Прошу прощение, что непроизвольно услышал ваш разговор, — не успел старший договорить, как к нам подошёл один из моих соклановцев. Настроение тут же полетело к нечисти под зад. Сказать, что с приезда в Гусу мы с ребятами не общались — это ничего не сказать. В ордене я мало ладил с другими заклинателями и всегда осторожничал на случай, если бы родители подослали мне очередного шпиона. Но вот с этими парнями у нас была взаимная неприязнь. И всё из-за брата. Они были недовольны успехам Цзысюаня, за что получали от меня. — Могу ли я стать партнёром по тренировке братцу Шинюану? — тем временем продолжил соклановец. — Раз мы из одного ордена, то должны помогать друг другу. К тому же, в самом деле будет больно видеть, как один из лучших мастеров меча нашего ордена растеряет все навыки. Стоило мне услышать слова этого парня, во мне тут же помимо раздражения вскипела злость. И так было ясно, что всё идёт не просто так, чего только стоили эти глаза как у гадины. Снова меня пытаются втянуть в какие-то неприятности, так ещё и столь наглым образом. — Юан-сюн, — тревожно прошептал друг, видимо заметив моё состояние. — Не переживай, братец Шинюан. Я не стану драться с тобой в полную силу, — продолжал нарываться парень из Ланьлина, намекая, что я намного слабее его. Вот же, сукин сын. Губы не произвольно дёрнулись в усмешке. Этот парень намеренно провоцирует меня на конфликт. Так глупо и не зрело. Но так и быть, в этот раз поведусь. — Уверен? Мне вовсе не греет душу, сражаться с ещё даже не оперившимся цыплёнком. Только посмотрите на него. Как задирать кого-то самому, так это он с удовольствием. Но стоило ему ответить, как у нас тут рожа недовольная и угрюмая. Раз нападаешь, то будь готов и к контратаке. — Раз захотел настоящий бой, так и быть, предоставлю его тебе. Однако, просто так не интересно, согласен? — И какие же у братца Шинюана предложения? — На время сражения запечатываем духовные силы. Бой только на мечах. Наследник ордена должен быть лучшим во всём. И когда ты являешься любимым братом наследника, то развиваешься вместе с ним, хочешь ты этого или нет. А вот такие идиоты горазды выезжать только за счёт наличия духовных сил. Услышав условия, парень немного остудил свой пыл. Условия явно были ему не по душе, но и просто слиться уже не мог, потому скрепя зубами согласился. К этому моменту, вокруг нас собрались почти все, поняв, что сейчас будет интересное зрелище. Но мне было всё равно на них. Всё своё внимание я сосредоточил на одном конкретном человеке, которому искренне хотел набить морду лица. И вот мы стоим напротив друг друга с мечами наготове и ждём сигнала от старшего. Всё наше внимание было сфокусировано на противнике. В голове была абсолютная пустота, которую разбавлял лишь гул крови в ушах. Ладонь крепко сжимала меч, держа его ровно. Время ожидания сигнала, показалось мне просто бесконечным. И вот, наконец, старший даёт добро на бой. Парень тут же ринулся в атаку, с намереньем выбить из моих рук Э Юй. Однако, на его беду, меня обучал Цзысюань, который был намного быстрее этого болвана. Поэтому я быстро ушёл в сторону, заходя ему за спину и готовый нанести удар. Адепт Цзинь тоже оказался не совсем туп, а потому успевает блокировать мой удар. Но вот далее ему было очень сложно вновь меня атаковать, ведь я просто не давал ему даже времени на обдумывание следующего шага и без перерыва наносил удары. Хоть парень и успевал отражать и блокировать мои атаки, но было видно, что это ему удавалось с трудом. И это я-то навыки растерял? Когда противник в очередной раз отступил назад из-за моих ударов, я остановился и стал ожидать от него атаки, вставая в оборонительную стойку. Он сначала растерялся, пытаясь понять, почему я прекратил выпады. Но его растерянность быстро сменилась на злость и теперь он уже агрессивно наступал на меня. Если мои атаки были основаны на скорости и хитрости, то атаки противника на силе и грубости. Я был очень проблемным соперником, так как мне не составляло большого труда уворачиваться от его меча. Но ради справедливости, я готов признать, что не смог бы напрямую отбить его атаку, так как физически был куда слабее. А так же, его злило моё безразличие к происходящему. Его злило моё лицо на котором не было видно ни малейшего намёка на усталость или страх перед противником. Я видел всё это в его глазах, что отображали ко мне ненависть. — Когда ты сражаешься серьёзно, то выглядишь так, словно не видишь в противнике ни малейшей угрозы. Это очень раздражает. Невольно в голове раздались слова Цзысюаня, сказанные мне когда-то во время наших тренировок. — Так это хорошо. Когда противник бесится, то уже не может здраво оценивать ситуацию. И сейчас я во всей красе видел, что был прав. Ведь, чем дальше идёт бой, тем более агрессивные, но небрежные становились атаки парня. Побежав в его сторону, я сделал вид, словно собираюсь ударить мечом, а когда соперник повёлся, тут же скользнул вниз, сбивая ничего не понимающего заклинателя с ног. Не успел он ничего понять, как уже лежал на земле, а сверху, между его глаз, был направлен Э Юй. Этот бой был за мной. — Скажу один раз, — присев на одно колено, не опуская меча, я склонился над его головой. — Будь осторожен в словах. Иначе ты и твои дружки рискуете остаться без языков.***
Опять. Опять мы нарвались на наказание благодаря «гениальности» моего друга. Весь день он ходил чему-то хитро улыбаясь и кого-то тихонько выглядывал. Будь это любой другой человек, я бы не заметил. Не акцентируй я в общем всего своего внимания на Не, я бы ничего не понял, НО... Даже с учетом того что друг выглядел как всегда, говорил как всегда, не делал домашку как всегда, что-то явно было не так. Словно в хорошем ужастике все на своих местах и одна деталь не дает успокоиться, вот-вот что-то должно произойти, но ты не понимаешь что именно намекает на это "вот-вот что-то". Не проводи мы вместе столько времени, я бы даже не почувствовал это "что-то не так", но Хуайсан ничего не говорил, а пытаясь вникнуть в его голову сам, я ответов не нашел. С чего бы другу так себя вести? Еще страннее стало, когла тот словно в отмеренное таймером время, подсунул мне книгу, прекрасно понимая, что за углом находится Ванцзи! Я даже не успел ее выкинуть, как мы нарвались на безэмоционального, с красными от праведного гнева ушами, младшего Ланя. Правда в этот раз нам повезло и в наказании мы проводили не на тренировке или за гуцинем, а в библиотеке, под зорким глазом Лань Ванцзи. И это была полностью вина Не Хуайсана. — Почему я тоже страдаю? — тяжело вздохнув, тихо пробурчал я, практически утыкаясь носом в свои записи. Он не рассказывал что происходит и мне не оставалось ничего, кроме как подстроиться и жить обычной жизнью. Надо доверять другу, даже если знаешь что он китаец. Как мы с ним вообще поладили? Мы же такие разные... — Что? — послышался озадаченный голос парня. — Нарвался на наказание. Попал в про… в неприятности. До сих пор не могу свыкнуться с тем, что тут никто выражения из моей прошлой жизни не поймёт. Хотя, нет. Братца я всё же научил им. Повернувшись, я наткнулся на взгляд Лань Ванцзи и тут же приступил к переписке наказания сквозь зубы шепнув другу, что за нами извечно наблюдают. Лучше этого парня не злить, а то мы уже как-то нарвались на заклятие молчания. Приятного мало. Два дня ходили молча. Зато как весело было первый день общаться письменно. Потом надоело, слишком долго приходилось писать то, что можно было бы сказать за десяток секунд. Повезло, что сегоднешнее наказание было не слишком суровым и его вполне можно было закончить за несколько дней, если постараться и не отвлекаться. А закончить по-быстрее мне было просто необходимо, так как мне надо было ещё успеть в комнате до утра сделать задание лекаря Хао. В планах было конечно закончить его сегодня после занятий, но чему не быть тому не быть. Вспомнилась причина наказания. Назовём это древней порнухой. И да, я залип на эти изображения, пытаясь понять в какой позе скрючены люди на иллюстрациях и какие эмоции выражают их лица. Потому что они больше были похоже не на наслаждение или удовольствие, а боль, страдание и неожиданность. И собственно теперь сидели и переписывали раздел о надлежащим поведении. Хоть не отдел этики и морали, иначе мы бы застряли тут неделю или две. Однако, на это всё равно уйдёт несколько дней, так как письму мы будем уделять время лишь после занятий и до отбоя. По хорошему нам и в перерывах между занятиями надо это делать, но я всё же сумел договориться с Ванцзи, чтобы это время я мог посвятить учениям лекаря Хао и выполнению его заданий. Ведь учёбу никто не отменял, а задания выполнять надо. И на моё удивление этот парень быстро и легко согласился на мою просьбу. Всё же с ним можно договориться, когда надо. Не такой уж он и чопорный. В итоге мы так с другом погрузились в переписывание правил, что чуть не досидели до звона колокола, оповещающего об отбое. Лань Ванцзи вовремя оповестил нас, что пора на сегодня заканчивать. Хуайсан быстро собрался, а вот я всё ещё сидел и пытался быстренько дописать ещё несколько правил, чтобы завтра было легче сориентироваться. Да, я перфикционист, которому жизненно необходимо дописать ровно до шестисотого числа. Но так же удобнее будет сразу сориентироваться, а не искать неоднозначное число не пойми сколько времени. И мне оставалось дописать всего восемь правил. Но мне сначала не давал дописать А-Сан, который мельтешил вокруг, а затем, он что-то шепнул Лань Ванцзи и меня, начали оттаскивать от письма уже двое. Это еще больше наводило каких-то подозрений потому что обычно наш Нефрит вставал и уходил как только заканчивалось отведенное ему с нами время. — Мне всего немного осталось. Я допишу чуть-чуть и пойду спать, — пытался я уговорить своих… как их обозвать? В общем, приятелей. Хотел я уговорить своих приятелей не мешать мне, ведь я же не собираюсь сидеть тут всю ночь, но не тут то было. — Скоро отбой, — рывком подняв меня на ноги, от чего я даже прифигел, сказал Ванцзи-сюн. — Стремление к знаниям это хорошо. Но правила созданы для порядка, который нельзя нарушать. Под этим строгим взглядом, я и сам подумал, а зачем оно мне надо. И так сойдёт. Нет, серьёзно, этот малый просто одержим соблюдениям правил и это не вызывает восхищения, как у других, а скорее пугает. Иногда у него проскальзывает светлая сторона благодетеля, который готов пойти на уступки, но редко. Всё что касается правил для него превыше всего. Как так жить можно? Но мне в это лезть и даже желания нет. Мы с ним даже за товарищей не сойдём на данный момент. В итоге, мы стали расходиться все вместе, с лёгкой подачи Хуайсана. И тут было всего два вопроса. Как на это согласился Лань Ванцзи? Хотя может ему по пути, не знаю, но он в самом деле шёл рядом с нами. И нахрена это было предложено, если теперь мы идём в неловкой тишине, подпорутую странным чувством что я что-то пропустил. Точнее будет сказать так. Лань Ванцзи в принципе молчаливый парень, который явно не любитель болтать. Не Хуайсан решил сегодня побыть молчуном, так как боится нарваться на заклятие молчание, что делало все это еще более подозрительным. И в итоге, мне , не понимая чего хочет А-Сан, пришлось всю дорогу как-то поддерживать разговор. В основном, с самим с собой. Веселье… Ванцзи-сюн дошёл практически до порога нашего домика, где остановились адепты Цзинь. И первое, что мне бросилось в глаза — это полная тишина, хотя до отбоя было время. В нашей с соседом комнате даже света не горело. Но в целом и моего соседа тоже не было на месте. — Кажется, на утро Вам работы прибавится, второй молодой господин Лань, — усмехнулся я, не сдержавшись от комментариев. — Видимо, мой дорогой соклановец решил не вовремя нарушить правило номер пять. И на этом мы наконец разошлись. Когда я, наконец, добрался до кровати, то был выжат. Тяжело болтать одному за всех, да и спать хотелось жутко. Но, увы, сон мне может только сниться, так как мне надо ещё закончить задание от лекаря Хао. Однако, стоило мне сесть за столик, как мои глаза закрывались сами собой с каждой написанной строчкой. В скором времени я продолжал больше писать на автомате и уже мало что соображал. Я даже не понимал, был звон колокола или нет. В итоге я просто завалился на пол, даже не попытавшись добраться до кровати. Спать. А задание доделаю завтра. Странности Хуайсана?.. Узнаю когда-нибудь не в этой жизни. Сам может расскажет...***
Однако, все мои планы пошли коту под хвост. Не успел даже прозвенеть утренний колокол, как ко мне тут же нагрянули и попросили пройти с ними к учителю Ланю. Я всё ещё не отошедший ото сна, ничего не понимал и вот уже шёл в сопровождение адептов Лань куда-то. К учителю Ланю. А когда пришёл, то увидел помимо учителя своих соклановцев. Что тут происходит? А затем я услышал занимательную историю с каждым словом которой, я не знал как реагировать. Ведь оказалось, я имел в этой истории далеко не последнюю роль. — Я уточню… уважаемый учитель Лань, — говорил я вкрадчиво и медленно, смотря то на учителя, то на кучку адептов Цзинь, косившихся на меня как на зло мирового масштаба, с пренебрежением, обидой и разочарованием. — Я подозреваюсь в отравлении моего шпи… Кхм, соклановца? Я не помнил его имени. Хоть убейте, не вспомню. Он просто Крыс. Крысеныш. Гаденышь. Мамкин шпион. Падла… Как хотите только не по имени. — Молодой ученик Цзинь Шинюан, эти молодые адепты ордена Ланьлинь Цзинь, — он рукой указал на пятерых парней в золотых одеждах, — утверждают, что вчера вечером вы отравили молодого Линху Гюрема, сейчас он находится у лекаря Хао, но состояния его шаткое. Мое лицо вытянулось в слабом «о». И я, сменив его на непроницаемое выражение, чуть сощурил свои глаза, вглядываясь в соклановское стадо. Поймав взгляд одного из них, стараясь разглядеть в них душу, наткнулся на быстрый отворот, но я всё же заметил явные опасения на лице одного из них, отчего мои брови неопределенно дернулись. Я думал, что если кто-то и попытается меня подставить, так это Крысеныш и будет, а тут что-то да не так. Не припомню чтобы вообще пахло заговором… — Шисюн Шинюан, мы знаем что ты на голову выше всех нас, благодаря напутствиям молодого господина Цзинь Цзысюаня, но… какой бы статус вам не сопутствовал, топтать собственных братьев — низость склоняющая цветы к земле! — его голос срывался на слышный шёпот с горечью, а в конце перешёл на яростный крик. Я приложил максимум усилий, чтобы не выдать сейчас пару отборных ругательств, символизирующих свою злость. Дураком я не был и прекрасно понял их посыл и затем сюда приплели брата. Мне чуть ли не прямым текстом сказали, что если бы не Цзысюань, то я был бы никем в ордене. Меня это злило. Злило, что они смеют упоминать Моего брата, в таком ключе. И тем более, что они приписали себя ко мне в братья. У меня один брат. — Я вам шисюн, так что проявите клановскую гордость и оставайтесь вежливыми. — хотел бы я еще заикнуться что этим шакалам позорным я и волоска своего не доверю, но промолчал. Жужание в голове, будто по ту сторону экрана моей жизни, не давало поступить так опрометчиво. — Шиди. Моя приятная слуху речь явно им не понравилась, но мне плевать. Из-за моей реакции назревал скандал и если бы мы не были в кабинете учителя Ланя, то вполне могли сцепиться. Но все наши споры были пресечены, стоило Лань Цижэню встать. — Я попросил привести тебя Шинюан сюда, как только ко мне подошли адепты ордена, чтобы рассмотреть оба ваших взгляда на ситуацию. И я хочу верить, что ни один из вас не станет пренебрегать правилами ордена Лань и скрывать правду. Мне очень не нравилась западня, в которую я попал как мертвец к А-Сюаню. — Позвольте сначала мы объясним что произошло, боюсь, мы не можем скрывать подобное! — кто был зачинщиком балагана, понятно. Парень нарывался еще с того момента как нашу пару неразлучниц с Хуайсаном, на тренировках, разделили. Но когда я явно высказался против и набил их физиономии, они решили избавиться от меня по другому. — Прошу прощения за опоздание, –дверь отъехала в сторону, и я отодвинулся вправо, позволяя пройти в комнату доктору Хао. — Ученик Линху Гюрем всё ещё не приходит в себя, состояние немного стабилизировалось, но если не дать ему противоядие в течении двух дней, боюсь, исход его будет вести к бескрайним водам мертвых озер. Моя растерянность мотала меня с устойчивого берега в океан непонимания и обратно. Что за отраву такую он сожрал? Вчера после занятий всё было нормально, так как его состояние за столь короткий срок дошло до такого? — Постойте-постойте. Он же только вчера был здоров, — встрял я в разговор, случайно нарушая правило. Я смотрел то на учителя, то на доктора, не желая смотреть на бесстыжих ровесников. В голове стали проноситься сотни растений, которые растут вблизь Гу Су, какие из них могут отравить весь организм, и лишь единицы могли сделать это просто фактом существования. — Вот именно! — встряли таки они. — Еще вчера все было хорошо, но вечером до отбоя, он пришел к нам весь в поту, задыхаясь и кашляя! Ему было так страшно оставаться в одной комнате с Господином Цзинь Шинюаном, что собрав в кулак силу он смог добраться только до покоев Лю Фухуа! — Перед тем, как потерять сознание он успел сказать, что молодой господин что-то дал ему выпить, после чего ему стало очень плохо, — продолжил уже другой. — Молодой господин, как раз изучает искусства лекарей и вполне мог избавиться таким образом от неприятеля. Все знают, что они с Линху враждуют. Что ж, теперь я имя явного зачинщика знал. Значит мог быть яд не из трав что растут здесь, а любой на который хватит денег. От всего этого начинала болеть голова. Ведь по сути я крупно влип. Но больше меня удивляло, на что способны пойти люди, чтобы убрать с дороги того, кого они невзлюбили. Они готовы другого убить, чтобы недруг пострадал. Да, я довольно неприятный тип, но я не сделал ничего объективно плохо, старался как можно меньше контактировать с ними, а эти ребята, мало того, что сами нарвались на конфликт, так ещё и обозлились, когда получили в ответ. В такие моменты мне в самом деле не хватало брата, который прекрасно разбирался во всём этом и помогал мне в ордене не оказываться в центре заговором, что строили наши родственнички, а мне даже не надо было вмешиваться. Я не люблю публичные выступления. Очень. Заговоры были. Да. Но заговоры к крупном понимании это совсем не то что можно решить самому. Моя мать отличный тому пример. Но эти разгельдяи явно не моя умная мать, иначе бы они додумались узнать где я был весь вечер? Лохи... — Молодой адепт Шинюан, Вам есть что добавить? — спросил учитель Лань. — Мы не можем опираться на мнение только одной стороны, к тому же нам бы хотелось узнать, чем именно отравился ученик Линху Гюрем, что в затруднение введен даже господин Хао. Да откуда я знаю, что он сожрал вечером? Я вчера даже не видел адепта Линху! Мы были вместе на лекции о талисманах, а после я провел все время до отбоя с молодым господином Не и уважаемым Вторым Нефритом на отработке. Я бы уже решил ответить что-то чтобы, не дожидаясь когда парни скажут что-то, что скомпроментирует их еще больше, но дверь открылась во второй раз и подобно облаку, к нам вплыл второй Нефрит. — Дядя, — зайдя в помещение, Лань Ванцзи тут же поклонился старшим. Это его «дядя» всегда звучало так величественно, будто не к родственнику, а к императору обращался. — Ванцзи? Видимо появление этого человека, удивило не только меня и моих… соклановцев, но и учителя с лекарем. Что не удивительно, ведь по сути, к инциденту он не имеет ни малейшего отношения, и должен ещё смотреть сны у себя в кровати. Да и как он мог узнать, что тут твориться? — Что тебя привело сюда в такой час? — задав всех интересующий вопрос Лань Цижэнь. Да, мне тоже. Но нет, в итоге он всё-таки пришёл по наши души, так как попросил Цижэня так же послушать, что же произошло. Было видно, что учитель не очень этого хотел, но всё же позволил племяннику послушать этот занимательный разговор ещё раз. Мне тоже пришлось по новой слушать, какой я нехороший человек и гений преступного мира. По их предположениям, я очень избалован влиянием своего двоюродного брата Цзысюаня и привык получать, что хочу. Выяснилось, что меня ни в какую не устроило, что моим соседом в Гусу будет Линху Гюрен, ведь хотел быть один. И когда мне отказали в просьбе убрать его, я в конечном итоге решил отравить его, чтобы не мешал. Вау… Да я просто отморозок прям. И крайне избалованный человек, за которым пол ордена следит и докладывает родителям. Малейший шаг не туда и всё, проще повесится, чем отбиться от той же матушки. Избалованностью так и прёт. Но я на самом деле наглый. И это из-за брата... Тут не поспоришь. Блять, меня так заебал, весь этот абсурд, что у меня в самом деле теперь в голове есть навязчивая мысль потравить всех моих соклановцев тут. Хоть не зря обвинять будут. — Это все? — тем временем, уточнил парень, когда Цзини закончили свой увлекательный рассказ и активно кивали на вопрос Второго Нефрита. То что творилось в моей голове было совершенно далеко от того что происходило в реальности и когда я в нее вернулся, оставалось только приподнять уголок губ, потому что Ванзци честный и милый культиватор, который за меня все сказал: — Дядя, — выслушав всё от начала и до конца с некоторыми уточнениями, Ванцзи-сюн повернулся к учителю. — Ученик Цзинь Шинюан был вместе со мной и молодым господином Не в библиотеке и переписывали раздел о надлежащем поведении. Я так же сопроводил их до покоев перед отбоем, но ученика Линху Гюрена уже не было. Эта была самая долгая речь из всех, что я только слышал от этого парня. А когда до меня дошло, что эта самая речь была выдвинута в мою защиту, то чуть не сдержал эмоций. Ведь его слова, сказанные вместо меня оправдывают меня больше чем мои собственные. А значит, я не мог покушаться, а тем более заставлять Линху принять яд, ведь я был с ним. И одного этого расхождения в показаниях, достаточно, чтобы понять, кто врёт. Ведь если в моих или А-Сана словах можно было бы усомнится, но все знали, что Лань Ванцзи никогда не врёт, так как правилами его ордена запрещено. Этот парень гордость учителя Ланя и в его словах не сможет сомневаться даже глупец. В конечном итоге, было принято решение сначала привести пострадавшего в чувства и уже выяснить всё у него. Лекарь Хао забрав меня с собой под его ответственность направился к Линху. В итоге, весь осмотр и процесс лечения был благополучно свален на меня. — И не боитесь доверить жизнь умирающего подозреваемому? — не сдержался я от комментария. — Второй молодой господин Лань парой своих слов развеял все подозрения против тебя, юный ученик, — пожал плечами старец. — В его устах нет лжи, а душа не терпит несправедливости. А если он бросит в беде товарища, то будет подвергать себя наказанию всю жизнь. — Почему Вы говорите так… слишком мудро и красиво? — А как ещё говорить мудрому старику, мой юный ученик? Этот старик всегда был странный, но почему-то я очень быстро к нему привык. Да и не сказать, что он меня этим отталкивает. Скорее забавляет. Правда иногда хотелось бы, чтобы он в самом деле говорил попроще. В итоге, Гюрена мы смогли привести в чувство лишь спустя двое суток. В это время я не посещал занятия с лёгкой подачи лекаря Хао. И, кстати, я понял, что лекарь Хао, тот ещё жук, так как было у меня подозрение, что он прекрасно знал, каким ядом был отравлен ученик. Сам он этого напрямую не говорил, а когда я спросил, то снова лишь послушал красивый старческий уход от темы. Очень странный старик. Но не думаю, что он бы дал ученику умереть, если бы я в самом деле оказался отравителем. Иначе, сомневаюсь, что ему бы доверили должность лекаря. — Очнулся? – заметив шевеления в кровати пострадавшего, я подошёл нему проверить реакции организма на внешние раздражители. — Что…? Где? — мамин шпион уже думал подняться, так как видимо перепугался, но я быстро уложил его обратно, надавив рукой на грудную клетку. — И куда ты собрался? Чуть на тот свет не отправился, а уже куда-то рвёшься после пробуждения. Я был вредным врачом. Знаю. Но я не люблю, когда пациент начинает заниматься фигнёй. Поэтому и сейчас я был не доволен. А тем более, когда лечил я того, кого меньше всего хотел. Гурэн очень много крови мне попортил ещё в ордене, а потом уже и тут. Поэтому спасать этого крысёныша не было ни малейшего желания. Так он ещё и мешает этому самому спасению. — Ребята… — Если ты про наших соклановцев, то их тут нет. Они заключены под стражу, как подозреваемые в попытке твоего убийства и клеветы на члена семьи Цзинь. Так что ложись и не дёргайся. И после моих слов, парень действительно спокойно улёгся обратно, вздохнув с облегчением. Видимо они в самом деле собирались отравить его. Как бы мне не был противен этот парень, но я никогда не желал ему смерти. Пусть живёт, но подальше от меня. — Разве Вам была не выгодна смерть этого адепта? – раздался вопрос, спустя некоторое время, пока я делал записи о состоянии пациента. — Выгодна, – коротко ответил я. И даже очень, ведь этот парень сливал на меня как верную, так и ложную информацию. — Тогда зачем спасли этого адепта? Какое-то время я молчал. Ведь и сам не знал как ответить. Зачем? Может для дачи показаний, что меня оклеветали? Точно нет, ведь у меня есть алиби и обвинить не выйдет. Из благородных целей? Даже не смешно. Я никогда не был благородным. Для награды за спасение жизни? Да сдалась она мне. Я живу в самом богатом ордене, где даже у ребёнка из побочной ветви золотая кровать. Скорее это было машинально. Передо мной, тот кого я должен вылечить и забыть о нём. Азарт, так как я очень мало сталкивался с ядами. Но на этом, собственно всё. — Я никогда не был подлецом, убивающим ради выгоды. Ну, умер бы ты, чтобы это поменяло? Если не ты будешь всё докладывать матери, так твоё место займёт другой. Так что моя свобода продлится недолго, – оторвав взгляд от записей, я высказал свою точку зрения и вновь продолжил писать. Я сказал правду. Мне нет смысла оставлять его в живых, но и убивать бессмысленно. И тут случилось то, чего я не ожидал. Услышав шорох ткани, я поднял взгляд и увидел, как Линху садится на кровать. Серьёзно? Я же только недавно говорил ему лежать! Что за дурень? — Эй, я же говорил лежать… – я только и успел, что встать со своего места, как парень опустился на колени передо мной, опустив голову. Вот теперь я в самом деле был растерян. Что тут твориться? — Ты… чего это удумал? Тебе лежать… — Молодой господин Цзинь Шинюан, – выпалил парень, отчего я даже не смог закончить фразу. — Не смотря на то, что этот адепт столько Вам сделал, Вы спасли жалкую жизнь этого недостойного. И этот адепт никогда, даже в следующих жизнях не сможет отплатить Вам этот долг. — Ты же понимаешь, что я спас тебя вовсе не из благородных целей? – спросил я, после недолгой тишины, в которой мы с Линху так и не сдвинулись с места. — Да, – твёрдо ответил парень. — Этот адепт не представляет для Вас никакой ценности. Умрет он или будет жить, Вас никак не касается. Звучит жестоко, но он прав. Мне ни горячо, ни холодно от того жив он или нет. Человек имя которого за все годы я узнал лишь недавно. Просто потому, что мне было плевать на него. Ни имени, ни возраста, ничего я не желал о нём знать. — Но несмотря на всё, Вы не оставили этого жалкого умирать. Хоть и могли просто закрыть глаза и не вспоминать о нем. — Раз ты знаешь, что я отнюдь не благородный и мне безразлична твоя жизнь, зачем на колени встал? — Отныне, позвольте быть на Вашей стороне, молодой господин Цзинь Шинюан, – выпалил Линху, отчего я чуть челюсть на пол не уронил. — Чего? Может мне попросить лекаря Хао слух мой проверить, а то слышится всякое? Иначе, как объяснит услышанное? Он хочет, что? На мою сторону? Я растерял весь свой пафос с каким только что разговаривал с ним. Ну серьёзно, а кто в астрал не выпадет, после такого? Мамкин шпион, который годами отравлял мою жизнь, ради собственной выгоды, сейчас чуть ли не прямым текстом заявляет, что хочет служить мне. Я вот, например, в ахуе. — Ты чё, с дуба рухнул? – не сдержал я вопроса. — В смысле, ты вообще понимаешь, что говоришь? И говори уже нормально... — Я здраво мыслю и осознаю свои слова, – наконец, поднял голову и посмотрел на меня Линху. — Так же, как и осознаю, что у Вас нет ко мне доверия. Однако, молю дать мне шанс доказать свои намерения, отплатить долг жизни. Ну и вот что мне с этим делать? Вот видит Бог, спасая его задницу, я никак не мог предположить такой исход! Но мне не нужен слуга или… верный пёс… Хотя… А почему бы собственно и нет? Слуга мне, конечно же, не нужен, но Линху является шпионом той женщины. А значит, переманив его на свою сторону, я смогу обеспечить себе хорошую жизнь без постоянных нравоучений. Вот только, стоит ли доверять его словам? Правда ли этот парень будет на моей стороне и это никакая не подстава? Тут, как и сказал Линху, доверия у меня нет. Стоит ли рисковать? Скорее нет, чем да. Однако, ничего не мешает мне проверить правдивость его слов. И в случае предательства я просто пошлю его на три весёлые буквы. Ну, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. — Ты прав. Доверия к тебе у меня нет, – сохраняя нейтральное лицо, благо опыт у меня большой, я решил немного повыёбываться. — Ты столько лет докладывал на меня матери, чтобы выслужиться. Откуда мне знать, что ты не предашь меня в пользу матери? — Служба Вашей матушке была лишь моей обязанностью, – даже не помешкавшись ответил парень. — Однако, моё решение перейти на Вашу сторону, вызвано по своей воле и желанию. Будь сейчас на Вашем месте госпожа Цзинь Лиджуан, то меня бы бросили умирать заменив новым человеком. Но молодой господин Цзинь Шинюан, несмотря на все обиды и неприязнь, спас такого человека, как я. Тут он прав. Та женщина бы даже и не вспомнила его имени, несмотря на многолетнюю службу и преданность человека. Для неё те кто ниже её по иерархии не стоят и грязи на её обуви, являясь расходным материалом. Отвратительно. — Хочешь сказать, что если я скажу, то ты доложишь мне о планах матери и скормишь ей ту информацию, что я скажу? — Если пожелаете, я буду докладывать о каждом её шаге. И не только госпожи Лиджуан, но и остальных членов Вашей семьи. А без Вашего позволения и слова им не скажу. Что ж, от такого предложения отказаться я не в силах. Мать у меня женщина хитрая, более того у нее на меня планы и то, куда они могут завести — это проблема. Гюрем приобретает ценность... Особенно, если он может докладывать о действиях не только родителей, но и дяди с тётей. Особенно дядя. Это в самом деле может помочь нам с Цзысюанем, лучше чем слежка за матерью. Жаль она и дядя, как пригорок и года по разным сторонам страны. Вообще не одна категория. — Тогда будь для меня двойным шпионом. Веди себя так же, как и раньше со мной на людях. Но говорить родителям будешь то, что я скажу, а когда все спят, докладывай мне то, что я хочу узнать или то, что они планируют на счёт меня и брата. Согласен ли ты на такое? И Линху не раздумывая согласился. В будущем, я естественно же проверю его на преданность, но наше сотрудничество я решил держать в тайне ото всех, включая брата. Если Линху Гюрен в самом деле будет на моей стороне, я смогу помочь А-Сюаню занять место главы. Что ж, ради такого союзника стоит рискнуть.***
Я стоял, аки оловянный солдатик, гордо всматриваясь в белёный туман гор, чтобы не проморгать желтые одежды, что вот-вот должны оповестить о удачной дороге А-Сюаня. Конечно же, лжесвидетельство, клевета и отравление собственного товарища, не могли остаться в стороне главы ордена и чуть ли не на следующий день пришло письмо, что к нам отправился за виновниками никто иной как А-Сюань. Стоило моим ясным глазам увидеть те самые одежды, как я хотел поспешить к брату, но меня остановило то, что одежд было много. Штук пять. Логично, что наследник не один, но я до последнего грезил, что смогу покапризничать, а тут придется лицо держать. — Приветствую брата Цзысюаня и дорогих соклановцев, – без дежурной улыбки поприветствовал конвой. Злой и недоволенный, напыщенный негодованием и нехорошими новостями вид брата не предвещал ничего хорошего. Как бы по дороге до Ланьлин Цзинь, с виновниками не случился несчастный смертельный случай. — Где они? – без дополнительной мишуры спросил брат. Мои уши дернулись, выдавая реакцию, слыша даже не шаги и не дыхание за спиной, скорее чуть заметный запах ладана. — Они в уединённых камерах. Я провожу к ним, – Лань Сичэнь хоть и имел на лице еле заметную улыбку, глаза были покрыты строгим туманом. — Молодой господин Цзинь Шинюан , Вы хорошо потрудились, и теперь Вам стоит отдохнуть. Понял не дурак, уже ухожу. Можно было и не завуалированно. — Благодарю, молодой господин Лань. Брат. Позвольте откланяться, – поклонившись А-Сюаню с Сиченем, я тактично сбежал, дабы не попасть под горячую руку. Хоть убежал и не далеко от камеры, в ожидании брата.***
Я долго маялся без дела, надеясь поскорее выцепить брата. Точнее, я был достаточно умным, чтобы сесть с книгой неподалеку от входа в скалистых пещерах, где в Гу Су и содержались заключенные. Вообще, там никто не содержался, просто покушение и клевета — это очень серьезное преступление. Меня все еще интересовал один вопрос. Хоть и так уж и сильно, чтобы долго маяться. Каким образом все так гладко закончилось? Самое важное, что нужно было сделать, подставив меня, убедиться что я попал на место преступление вовремя... Кажется этим парням стоило взять уроки мастерства у Не Хуайсана, вот кто это делает с завидным талантом... Как же вышло, что они настолько сильно вмазали по лицу сами себе? Брови хмурились и голова даже начала подбаливать. В этой логической головоломке было слишком много черных пятен неизвестности, и если бы не набирающая обороты мысль о том, что отстраняться от хитросплетений так же глупо и опасно, как игнорировать разгорающийся пожар в соседнем крыле твоего дома, я бы на все забил. А мне очень хочется на все забить. — Ну почему все так... Взлохматив свои волосы, зная что это станет еще одним поводом для подзатыльника от брата, постарался отстранится от тучи мыслей, недоступных моему мозгу. Надо очистить разум и успокоиться, посмотреть на ситуацию под другим углом... Борясь с мыслями, точно крысинным королем с запутанными хвостами, вздрогнул, услышав шаги. Если быть честным, то нас учили определять местоположение человека сенситивно, но для этого нужна была концентрация, которой у меня пока не было. Однако, органы чувст у меня развиты на все сто и я прекрасно отличаю шаги разных людей и, помимо этого, даже их запахи. Работая с травами и лекарстве в этом году, я стал замечать, что иногда ориентируюсь на запахи больше, чем на глаза. Но шаги брата были поспешными и, я бы сказал, раздраженными. Кажется там внутри произошло что-то действительно для него неприятное. — Брат! – стоило ему подойти, как я довольно улыбнулся вставая и собираясь сказать, как я рад, что он разобрался со всеми сложностями, какой он у меня умный и как ему надо отдохнуть, как тут же получил болючий такой подзатыльник. Думаю, если бы не увернулся, он бы меня за ухо попытался бы схватить. Присмотревшись, хотел брякнуть что-нибудь этакое, но вид у брата был взъерошенный и вспыльчивый, а глаза так и жгли во мне душу. — Брат, ты же знаешь, что ты самый лучший? — Рассказывай, – он схватил меня за рукав ханьфу. — Какого чёрта эти выскочки тебя облапошили, как наивного простака? Тебе повезло, что они сами оказались недалекими людьми, – мы шли по туманной дорожке, направляясь в мою комнату. — А-Сюань, ты же знаешь как плох я в хитросплетениях чужих махинаций и подпольных игрищах, – тяжело вздохнув, протянул я, чувствуя, что сила удара Цзысюаня стала больше, чем обычно. — Я не хотел ухудшать ситуацию. Я вообще то готов был себя оправдать, просто Ванцзи сделал это за меня и лучше меня. — А если бы не появился Лань Ванцзи и не помог, ты бы покорно принял чужое наказание и даже не заикнулся о своей невиновности? Я отвел взгляд, чуть поджав губы. Лучше промолчу. Ситуация вышла крайне странной. — Если бы я попробовал побыть собственным адвокатом самого демона, думаю, все закончилось почти так же, только Гурэм бы помер, пока мы бы разбирались. Или лекарь Хао всё же сам бы его лечил... Мне даже кажется, что я был безумно удачлив, когда так по-дурацки загремел на отработку с Хуайсаном. Это должно быть судьба, – беззаботно прищурившись я не в последствии не удержался от небольшого подразнивания брата. — Сюань-эр сильно переживал за своего гэгэ? — Еще один подзатыльник и станешь говорить нормально, – он кинул на меня острый взгляд и я чуть отпрянул, но только для того, чтобы снова приблизиться. — Ха-ха-ха, а раньше мой неформальный говор, наоборот, казался тебе верхом бескультурья. — Брат Шэн, я серьезно, – строго сказал брат и остановился. — Если бы не Второй Нефрит, ты бы не отделался легко. Я знаю, что ты иногда становишся дураком и обычно в самые неудачные для этого моменты. Атмосфера, царившая между нами, мне совершенно не импонировала. Я не любил сложности, интриги и каверзные ситуации. Если бы не соклановцы, Гу Су было бы самым идеальным место в этом мире для меня, но они в каждой бочке затычка. Представляю, как А-Сюань с ужасом ждет когда я вернусь в клан один… — А-Сюань, ты же меня защитишь от этих змеюк? – улыбнулся заискивающе. — Ты…– по взгляду вижу, что он меня и пальцем тронуть не позволит. — Я тоже сделаю все, чтобы ты не пострадал. Может я и плох в интригах, но ты точно не умрешь раньше двухсот лет. – улыбнулся я со всей своей искренностью, дабы хоть немного развеять его тревоги. За брата я горой. Цзысюань внимательно смотрел на меня, о чём то думая, но взгляд его уже не горел праведным гневом, хоть тот всё ещё хмурился. Что ж, это уже прогресс, раз в его глазах больше не читается желание убивать. — Тогда, тебе придется очень сильно постараться, –пихнув меня по-братски в плечо, сказал А-Сюань, а затем добавил, — потому что с нынешним положение дел, ты можешь умереть раньше, чем покусятся на меня, —от удивления мои брови поднялись, чуть ли до корней моих волос, а челюсть и вовсе чуть с землёй не поцеловалась. — Если хочешь меня защитить, то одних знаний мало. Нужны ум и связи, потому что тебя спасло только чудо в чьем то умном лице... — Юан-сюн! – наш разговор, на самом его напряженном моменте прервал взволнованный голос Хуайсана. — Пришёл ответ от дагэ. Он написал, что будет рад пригласить тебя в Нечистую Юдоль! Блять, А-Сан, ты вообще не вовремя! Я же ещё не успел сказать брату о том, что планирую провести после Гусу в Цинхэ. И я уже чувствую на себе озадаченный и требующих объяснений взгляд брата. — Ох, приветствую молодого господина Цзинь, – заметив Цзысюаня, поприветствовал его Хуайсан. — Позвольте выразить радость от разрешения клеветы на Цзинь Шинюана. Ведь он является для меня другом и беспокойство о нём не давало мне спать и есть всё это время. Уверен Вы разделяете мою радость. — Конечно, ведь Шэн мой брат, – натянув вежливую улыбку, ответил брат. — Но господин Не, позволите ли уточнить, что Вы имели ввиду, говоря, что Ваш брат, глава Цинхэ Не, будет рад видеть брата Шэна в Нечистой Юдоли? Блять! — Конечно, господин Цзинь. Юан-сюн, долгое время просил меня написать дагэ по поводу его пребытия в наш орден для развития своих навыков целительства. И вот, мой старший брат дал своё согласие на его просьбу, после окончания нашего обучения в Гусу, – с улыбкой на лице, Не Хуайсан продолжал рыть мне могилу. Надеюсь меня убъют сразу. — Кхе… Кхе…– я показал, будто перерезаю себе горло, так чтобы меня видел только друг. От одного к другому разговору не легче. — Практиковаться… после окончания обучения?..– угрожающе прошептал брат, поворачиваясь ко мне. — А-Сюань, я все объясню. Помогите...